Семейная педагогика как наука

Любовь и привязанность ребенка к родителям в известной мере становятся и тем внутренним «табу», которое предохраняет его от недостойных поступков. И в этом смысле глубоко справедлива (хотя еще по-настоящему не осмыслена и не оценена, с точки зрения воспитательной практики) мысль К.Д. Ушинского о том, что дети, любящие своих родителей, редко становятся дурными людьми. И наоборот, воспитательные усилия и даже изощренные приемы оказываются порой бессильными, если взаимоотношения родителей и детей окрашены отрицательными эмоциями. Иными словами, ценность и значимость воспитания неизмеримо возрастают при наличии гармоничных и полноценных эмоциональных отношений к детям. Утеря же их – это не только обкраденный, обедненный мир детства, но и утеря воспитательных возможностей семьи.

Однако корнем множества пороков может стать и неразумная родительская любовь, т.е. такая, которая не регулируется чувством долга, требовательностью по отношению к нему. Неразумная родительская любовь – форма чрезмерной опеки, безудержного угождения капризам детей, потакания их эгоистическим замашкам или снисходительности к серьезным проступкам детей и всепрощения. Чрезмерная опека родителей подавляет личность ребенка, притупляет его ум и волю, делает его безынициативным, несамостоятельным в мыслях и делах. Сплошь и рядом она сопровождается бездумным и нетактичным посягательством на достоинство подростков, его чувства взрослости.

Трудно искоренимый след в сознании и поведении ребенка оставляет потворство их капризам и прихотям. Удовлетворение любого желания сына или дочери, которое часто связано с отказом родителей себе в самом необходимом, способствует развитию у них представления о своей исключительности, формирует нездоровые потребности, нежелание считаться с потребностями других членов семьи, а, в конечном счете – с потребностями окружающих, интересами общества. Незаметно, постепенно идет неумолимый процесс разложения личности: формирование иждивенчества, эгоизма, потребительского отношения к жизни. Вырастая эгоистами и белоручками, такие дети оказываются не приспособленными к жизни, труду, а, став взрослыми, ищут легких путей в жизни и тем самым вступают в разлад с обществом, законом.

Социальная неполноценность человека – продукта неразумной родительской любви – это не только общественная, но и серьезная личная проблема, которая со временем будет восприниматься все острее: избалованного ребенка чаще подстерегают разочарования в жизни. Ему намного труднее войти в коллектив сверстников, а затем – в трудовой коллектив. У него больше шансов быть отвергнутым, непонятым и нелюбимым окружающими, что может нанести ему тяжелые психические травмы.

Материалы исследований, таким образом, свидетельствуют, что внутрисемейные отношения – сильнейший специфический воспитательный фактор и в то же время весьма уязвимое в воспитательном отношении место семьи, «ее ахиллесова пята», если эмоциональные контакты семьи деструктивны, носят отрицательный характер. В таком случае семья не только утрачивает качество коллектива, а вместе с тем и свои воспитательные возможности, но и оказывается той микросредой, которая преломляет, изменяет, искажает и задерживает положительное общественное воздействие на личность. Борьба за здоровое нравственное и духовное развитие подрастающих поколений неотделима, следовательно, от забот об укреплении семьи, о создании гармоничных и полноценных нравственно-эмоциональных семейных отношений.

Психолого- педагогические условия применение методов поощрения и наказания  в семейном воспитании.

Все виды наказаний можно условно разделить на две группы:

• формы наказания, основанные на лишении родительской любви (сепарационные наказания);
• формы наказания, основанные на болевом ощущении, на том, что страх перед болевым воздействием не позволит ребенку повторно совершить нежелательные действия.

Так же обстоит дело с поощрением. Награда – это отнюдь не всегда то, что мы считаем таковой, а то, что воспринимается ребенком как поощрение. Приятная, возвышающая удовлетворенность делом, за которое похвалили дорогие нам люди. Удовольствие от того, что нас любят и симпатизируют нам. Разумеется, подобное чувство хочется подольше удержать и чаще переживать в будущем.

Остановимся подробно на обеих группах наказания. Если мы ставим ребенка в угол, отправляем в другую комнату, не разговариваем с ним или используем другие аналогичные формы наказания, мы строим свой расчет на боязни ребенка потерять родительскую любовь; если же ребенка бьют, он получает физическое наказание. Но классификация типов наказания выглядит так просто только на первый взгляд.

Рассмотрим вначале первую, форму наказания, основанную на боязни потерять любовь. Такое наказание рассчитано на существование любви между родителями (воспитателями) и детьми. Ребенок при этом должен почувствовать, что ему есть что терять. Таким образом, применять наказание, основанное на боязни потерять это чувство, может только тот воспитатель, кого ребенок любит, любовь которого он хочет сохранить, а ее утрата может причинить ребенку серьезную боль, расстройство. Если же такая взаимная любовь отсутствует, наказания этого рода будут неэффективными [2].

Что же касается физического наказания, то здесь дело обстоит значительно проще. Боли боятся все люди, хотя одни признаются в этом, а другие – нет. Физическими наказаниями, в особенности сильными, можно оказывать определенное влияние на кого угодно. Вопрос лишь в том, можно ли это называть воспитанием. Это скорее дрессировка. Сильными физическими наказаниями, например, любое животное можно приучить к какому угодно поведению, этим люди занимаются с древних времен, более того, таким же образом нередко “дрессируют” и детей. Сильное физическое наказание всегда или почти всегда позволяет достичь непосредственной цели. Если мы хотим, чтобы ребенок чего–то не делал, при помощи сильного физического наказания мы, безусловно, добьемся этого, по крайней мере, на некоторое время. Такую форму воспитания и вообще все виды поощрения и наказания в психологии называют подкреплением: желаемую форму поведения подкрепляют поощрением или наказанием. В первом случае говорят о положительном подкреплении, во втором – отрицательном [2].

Несмотря на эффективность физического наказания, психологи не рекомендуют прибегать к этому методу по двум серьезным причинам:

• изменение поведения под воздействием физического наказания происходит почти исключительно в присутствии человека, который наказал ребенка. Таким образом, такое наказание непригодно для сознательного формирования морали ребенка. Иными словами, ребенок сначала осмотрится, и, если не заметит вблизи человека, который его наказал, он тут же “согрешит”. Не будет “грешить” ребенок только в том случае, если в присутствии этого человека ему грозит физическое наказание;
• применение телесных наказаний отрицательно сказывается на личности ребенка. Телесные наказания развивают в детях нежелательные свойства характера. Систематическое применение сильного физического наказания может надломить волю ребенка, превратить его в покорную, изворотливую личность, неспособную выработать собственную, независимую позицию и принимать самостоятельные решения. Но бывает и совсем наоборот, чему также есть много примеров, ведь ребенок – как “пружина”, ее можно сжать, но она все же стремится выскользнуть из рук. Поэтому может случиться и так, что в поведении ребенка, которого держали в узде постоянными физическими наказаниями, в подростковом возрасте проявляется явление, в психологии именуемое протестным, выливающимся в резко выраженное отрицательное поведение. Ребенок при этом вступает в противоречие со всем, что до того момента было неотъемлемыми элементами его жизни, прежде всего, естественно, с родителями.

Родители становятся для ребенка, как говорят психологи, отрицательной моделью, и тогда все, что бы они ни сделали, будет для ребенка заведомо “плохим” уже только потому, что это нечто сделано именно родителями. Ранее положительные ценности перерождаются в детском сознании в отрицательные, и, наоборот, отрицательные ценности и черты характера могут стать предметом подражания [4].

Наказание детей боязнью утратить родительскую любовь может иметь катастрофические последствия для дальнейшего личностного формирования. Возбуждаемый в ребенке ряд негативных эмоциональных проявлений обращается против того, кто наказывает. Воспитатель оказывается в роли властного агрессивно настроенного противника, при этом воспитанник за собой никакой вины не видит. Дело в том, что телесные наказание, а иногда даже активная вербальная агрессия, сопровождающаяся яркими эмоциональными проявлениями (крик, угрозы, брань) вызывает ответную агрессивную реакцию со стороны ребенка. Подросток в силу своих личностных и возрастных особенностей может пробовать открыто противостоять, ребенок младшего возраста, чувствуя доминирование родительской позиции, внешне может не проявлять оппозицию. Тем не менее, внутреннее переживание ребенка – ощущение несправедливости, чувство злости к родителю, стремление причинить ответную боль: “Вот я выросту, я вам покажу!” – не становится побудителем (мотивов) изменить свое поведение в будущих подобных ситуациях. Здесь можно вспомнить слова З. Фрейд, который утверждал, что ребенок испытывает двойственное отношение к своим родителям. Он одновременно любит и ненавидит каждого из них, боготворит их и желает им смерти [9].

Необходимо осознавать, что при телесном наказании воспитательная цель – исправление, предотвращение на будущее не достигается. Ребенок злиться на наказывающего и вероятность того, что он поступит таким же образом в следующий раз не просто допускается, но и может возрасти с зарождением в ребенке побуждения сделать на зло. Типичным примером являются ситуации, когда родители говорят: “Я его бью до синяков, а он как специально, все равно так делает”.

Таким образом, в случае неправильного применения наказание может нанести очень большой вред, и, наоборот, разумное его использование бывает очень результативным.

Достичь желаемого результата при наказании можно при соблюдении двух важнейших условий:

• наказывая ребенка, воспитатель всякий раз должен дать почувствовать ему, что любит его даже тогда, когда наказывает на какой–то срок лишением своей любви. Ребенок при этом должен чувствовать нечто вроде того, что хотя в данной ситуации он мог бы и лишиться этой очень важной для него любви, поскольку заслужил подобное наказание, но, к счастью, эту любовь потерять нельзя;
• наказание должно относиться не ко всей личности ребенка в целом, а только к тому отдельному случаю поведения, за который он в данном случае наказан (должно подкреплять первое условие) [2].

В применении наказания в процессе воспитания можно отметить множество других значимых факторов, которые могут сказываться на результате воспитания. Одним из таких факторов является временной аспект наказания. Давно известно, что, если ребенка, особенно маленького, наказывают спустя много времени после совершения им проступка, наказание не дает никакого результата [2].

Например, мама забирает ребенка из детского сада и едет с ним домой в переполненном общественном транспорте. Ребенок целый день не видел маму, в автобусе много людей, ему тесно, ничего не видно, тяжело дышать. Ребенок начинает капризничать на весь автобус. Маме стыдно за поведение своего ребенка перед посторонними людьми, она испытывает раздражение, но воспитывать, наказывать ребенка здесь и сейчас она не будет поскольку, по ее мнению, это не прилично. Она старается незаметно для окружающих сообщить ребенку: “Приедем домой, я тебе устрою”. По прошествии какого–то времени дома, после ужина, мать наказывает своего ребенка. В таком случае наказание не будет отрицательным подкреплением плохого поведения ребенка в автобусе, поскольку эти события настолько разобщены во времени, что он не способен как–то их связать. В итоге ребенок будет считать это наказание незаслуженным, неоправданным, оно может вызвать в нем антипатию, проявление агрессивности по отношению к родителям, но не окажет никакого влияния на проявления “плохого поведения”, за что собственно и был ребенок наказан.

Известно, что в раннем возрасте наказание будет по–настоящему эффективным, если оно применяется не после совершения проступка, а совпадает с ним или на мгновение опережает его. Опережение в данном случая правильнее определить как запрет или ограничение, чем как наказание. Запрет является эффективной формой контроля поведения ребенка, но необходимо понимать, что его использование должно начинаться с раннего детства. В раннем возрасте, когда родители постоянно находятся рядом с ребенком можно эффективно пресечь нежелательные действия детей, схватив их за руку еще до совершения проступка и объяснив, что делать этого не следует .

Например, маленького ребенка заинтересовал какой–то предмет, он тянется за ним, но, предположим, папа берет ребенка за руку, и, снимая ее с предмета, решительно говоря: “Нельзя!”. После нескольких таких повторений наступает момент, когда ребенок тянется за этим же предметом, родитель еще не успел отреагировать, а ребенок неожиданно убирает руку и говорит: “Нельзя!”. Таким образом, родительский запрет (опережение) возникает в сознании ребенка еще до того, как он совершил то или иное действие, проступок.

В случае, когда родители постоянно наказывают маленького ребенка уже после проступка, происходит следующее: мысль о наказании в сознании ребенка возникает только после совершенного поступка, так как в реальной жизни наказание всегда следовало только за неправильным действием. Вследствие такого наказания ребенок испытывает чувство вины .