Игра как проявление детской субкультуры

Возвратимся к проблеме организации  совместной деятельности в игровых  группах 5-летних детей. Как решают дети затруднительные для них задачи, возникающие из-за столкновения личных интересов и индивидуальных воль? Прибегая к испытанному веками детскому способу – считалке. Становится понятно, почему считалки входят в фольклорный репертуар детей именно между 5 и 6 годами. Они нужны детям как социальный инструмент для решения регуляторных проблем в группе. Считалки бывают разные по содержанию, короткие и длинные, но их всегда объединяет одно и то же функциональное назначение в групповой ситуации: они помогают объективно, а потому безболезненно распределить между детьми роли в будущей игре. Распределение ролей – один из самых опасных моментов в начале игры. Неправильное прохождение этого этапа может привести к столкновению интересов отдельных детей и полностью заблокировать дальнейшее течение событий.

Для детей принципиально важно, что считалка ни от кого не зависит, она объективна, надличностна. Это  перст судьбы, указывающий на тебя:

Стакан – лимон – Выйди  вон!

Налей воды – Выйдешь ты!

Кроме того, использование считалки освящено традицией («Все так делают»; «Так всегда делают») и авторитетом старших детей, от которых она перенимается как хорошо проверенный способ эффективных действий.

Интересно, что регуляторная функция  считалки усваивается детьми раньше, чем они научаются ее правильно употреблять!

Во дворе часто можно наблюдать, как группа 5-6-летних детей старательно  считается перед началом игры с такой серьезностью, как будто  совершает магическое действие (сравнение  неслучайно). Подойдя поближе, наблюдатель обнаруживает, что это делается варварским способом: на одного ребенка попадает слог, на другого – три слова сразу, но никто из детей не замечает непорядка – для них ценен сам процесс. Они еще слишком малы, чтобы правильно расчленить текст считалки, превратив его в последовательность одинаковых единиц – слов, каждое из которых должно приходиться на отдельного члена группы, стоящей кружком. Когда детям исполнится 7–8 лет, этой проблемы уже не будет. А чуть позже кое-кто достигнет такой степени совершенства, что сможет заранее прикинуть, на ком должна закончиться считалка. Чтобы не происходило таких хитрых попыток обмануть судьбу, дети пользуются более длинными текстами, а те, кто постарше, часто считаются «по-морскому»: по сигналу каждый поднимает несколько пальцев, вычисляется общая сумма, а затем идет расчет.

Обычно после 9 лет  считалки используются все реже, поскольку  у детей появляются иные, более  совершенные способы распределения  ролей на основе коллективного договора. Старшие дети возвращаются к считалке как к простому, объективно-механистичному регулятору в ситуации группового выбора в тех затруднительных случаях, когда такой выбор осложнен излишне большим количеством привходящих обстоятельств и может повлечь нарушения личных взаимоотношений участников.

На примере использования  считалок виден общий принцип детской субкультуры, проявляющийся в разных формах на самом разном материале. Его суть в том, что тексты детского фольклора и соответствующие им традиционные стратегии и модели поведения появляются в детском репертуаре в том возрасте, когда у детей возникают социально-психологические потребности, для удовлетворения которых дети ищут новые формы поведения. Детская традиция снабжает ими ребенка, и в течение некоторого периода он использует их, проживая с их помощью прежде трудные ситуации и накапливая собственный опыт. Затем такие «социальные костыли» становятся уже ненужными, так как ребенок крепнет и может самостоятельно вырабатывать более тонкие и индивидуализированные способы действия. Ведь детская традиция предлагает стандартные, для всех одинаковые приемы, не учитывающие специфики ситуаций.

Для старших дошкольников (5–6 лет) и младших школьников (6-7-9-10 лет) в ситуациях общения очень  важно наличие опор в виде поведенческих  и словесных клише: «как надо делать», «что надо говорить». Они особенно значимы  в трудных ситуациях, где есть эмоциональное напряжение и требуется быстрота действий. Благодаря заранее готовым поведенческим клише ребенок экономит силы и может сосредоточиться на решении своих главных проблем (например, учится владеть эмоциями). Таким образом, уменьшается количество стоящих перед ним задач и появляется большая уверенность в действиях. Дети этого возраста чувствуют себя неуютно в тех ситуациях общения, где есть много переменных, которые надо учитывать: столкновение интересов и воль детей с разными характерами, большая скорость событий, необходимость контролировать собственное поведение и т. п. Дети не успевают отслеживать ситуацию и не умеют быстро принимать решения, «с лету» находить нужные слова.

Для положительной характеристики коммуникативной зрелости человека в русском народе говорят, что он «за словом в карман не лезет», т. е. прямо по ходу ситуации догадается, что и как сказать.

У младших детей, коммуникативные  навыки которых только начинают формироваться, все обстоит наоборот. Они оказываются более успешными и чувствуют большую защищенность, если «карманы» их памяти наполнены способами того, «что сделать» и «как сказать».

Например, ребенок знает, что в ответ на обзывание или  дразнилку надо громко и смело  выкрикнуть отговорку. Такими отговорками традиционно принято защищаться в случае словесного нападения:

Черная касса –  Чики-траки -

Ключ у меня. Стеночка!

Кто обзывается – (Показывает рукой

Сам на себя! невидимую  преграду

между собой и обидчиком.)

Благодаря тому, что в  стрессовой ситуации ребенку не надо судорожно придумывать ответ, поскольку он заранее готов, ребенок может сосредоточиться на решении важнейших для него задач эмоционально-психической регуляции.

В соответствии с детским  пониманием магии слова обзывание  ни в коем случае нельзя принять на себя. Оно не должно проникнуть в душу и расстроить ее. Иначе цель противника будет достигнута, а по проложенной дороге он может возвращаться потом снова и снова и добивать свою жертву.

Поэтому, во-первых, нельзя позволить себе обидеться, расстроиться. Надо хотя бы сделать вид, что нападение тебя не затронуло и не устрашило. В связи с этим детская традиция предписывает напористо-вызывающую интонацию при выкрикивании отговорки и презрительно-спокойную мимику лица.

Во-вторых, надо немедленно действовать и отбить обзывание обратно собственным ответным словом. Здесь детская традиция предлагает ребенку разные виды отговорок, в которых всегда магически развенчивается сила нападения:

Шел крокодил,

Твое слово проглотил,

А мое оставил!

Чем неожиданнее отговорка, тем больше она поразит и тем вернее остановит агрессора. Поэтому дети стараются собирать и запоминать услышанные ими отговорки.

Вообще же обзывание  – это всегда испытание детского «Я» на психологическую прочность. Поэтому оно, так же как и дразнение, бывает особенно в ходу в процессе формирования детской группы, когда выясняется, кто и на что в ней может претендовать, и в отношении новичков, которым дети устраивают своеобразную стрессовую психодиагностику.

Однако когда ребенку  уже 9-10 лет, он все реже прибегает к клишированным текстам дразнилок и отговорок. Его первичный «тренаж» уже закончен и психологические «подсказки» в виде текстов детского фольклора уже не так нужны. Ребенок становится достаточно опытным, чтобы совладать со своими эмоциями, оценить партнера и ситуацию и придумать на ходу свой собственный, оригинальный или остроумный ответ.

Психологический микроанализ  типичных ситуаций общения детей, которые  регулируются детской традицией, позволяет  выделить те возрастные периоды, когда  у ребенка происходит интенсивное формирование определенных социальных и коммуникативных навыков. Знание традиционных форм культурального тренинга этих навыков в детском сообществе позволяет выстроить эффективные программы помощи детям и взрослым, нуждающимся в развитии социальной адаптивности и коммуникативной компетентности.

Игра как  проявление детской субкультуры 
 

Детская игра есть не просто переосмысление уже осмысленного взрослыми, а способ определения ребенком своего места  в мире людей, специфически человеческая форма его развития. В игре этот мир открывается и ребенку как «мир впервые». Образ взрослого, который первоначально «навязывается» детям обществом через сюжетно-ролевую игру, приобретает черты двуликости. С одной стороны, он обеспечивает социализирующую функцию игры (передачу некоторой суммы общественно необходимых знаний, умений и навыков), с другой становится; орудием свободного и творческого самоопределения ребенка в культуре. Именно второе служит ключевой предпосылкой возникновения в человеческой истории, феномена развитого детства.

Существует две основные исторические предпосылки развитого  детства. Во-первых, это возникновение  условий для творческого самоопределения  детей в культуре через игру. Во-вторых, сложившаяся в истории культуры необходимость освоения детьми фонда общечеловеческих способностей.

 
Культуротворческая функция детства  состоит в формировании подрастающим поколением исторически новых универсальных  способностей, новых форм; деятельностного  отношения к миру, новых образов  культуры по мере освоения креативного (творческого) потенциала человечества. Этим современное детство отличается, скажем, от первобытного, античного или средневекового, что и позволяет считать его развитым. Значительная роль в реализации этой функции принадлежит именно дошкольному детству.

В игре, как в зеркале, отражаются константы человеческой культуры, то, что составляет ее вневременное содержание и обеспечивает ее преемственность.

Схожесть детских  игр — это схожесть нашего быта, времяпровождения, способов выражения, несмотря на разницу в их обличье; это такие же постоянные величины, как общечеловеческие нормы нравственности или. формы эстетической деятельности. Вместе с тем игра является более широким фактором общения, нежели речь. В силу заложенного в ней организующего начала, а также в силу иерархической структуры ее участников игра создает своего рода микрообщество, в рамках которого дети получают первоначальную подготовку в области общественного поведения.

Игровая деятельность как  акт непосредственного творчества не запечатлевается в каком-то конечном виде, а имеет процессуальный и преходящий характер, ее цель — изменение личности.

Особый пласт традиционной культуры представляют традиционные или  народные игры, транслирующие в своих  сюжетах и в содержании особенности жизни и быта представителей этноса. В играх зафиксированы ценности непреходящего значения, свойственные этике, эстетике и менталитету народа. Приобщая последующие поколения играющих к общечеловеческим (универсальным), этническим и индивидуальным ценностям человеческого бытия, игры выполняют роль образовательного института развития личности. От того, каким игровым опытом- обладает человек, зависит его способность ориентироваться в тексте игры, а, следовательно, и в «тексте жизни».

Присвоение новыми поколениями опыта, заложенного в эталонной форме родовой деятельности, является основной исторического наследования реальных способностей в различных сферах жизнедеятельности. Это обстоятельство позволяет определить традиционную игру как такого рода деятельность, которая представляет собой переведенную в идеальную, знаковую и- текстовую форму карту реальной жизни, быта, отношений к миру, ориентирующую субъекта в смыслах бытия. Культурная среда традиционной игры проектирует прошлое в будущем, актуализируя функцию упреждающего переноса, некоего будущего акта, предвосхищаемого в настоящем.

Как «растворение» ребенка  в мире, так и «замыкание» его  внутри своего «я» лишают детство  креативных начал, величайшего достижения культуры детства. Полный конформизм, ровно, как и полная; замкнутость, прежде всего обедняют духовную жизнь ребенка. Следовательно, одним из способов преодоления отчуждения и подготовки к жизни в бурно изменяющемся мире следует считать максимально возможный универсализм воспитания и образования с доминантой креативных начал в нем.

 
 
Игра - это жизненно важный и необходимый элемент в развитии как индивидуума, так и общества в целом. По сложности характера игры можно судить о быте, правах и навыках данного общества.

Большинству игр присущи  четыре главные черты: свободная развивающая деятельность, предпринимаемая лишь по желанию ребенка, ради удовольствия от самого процесса деятельности, а не только от его результата (процедурное удовольствие); творческий, значительно импровизационный, очень активный характер этой деятельности («поле творчества»); эмоциональная приподнятость деятельности, соперничество, состязательность, конкуренция, аттракция и т.п. (чувственная природа игры, «эмоциональное напряжение»); наличие прямых или косвенных правил, отражающих содержание игры, логическую и временную последовательность ее развития.

 
Для ребенка в игре предоставляется  возможность представить себя в  роли взрослого, копировать увиденное  когда-либо действия и тем самым, приобретая определенные навыки, которые  могут пригодиться ему в будущем. Дети анализируют определенные ситуации в играх, делают выводы, предопределяя свои действия в схожих ситуациях в будущем.

В воображении ребенка  палка легко превращается в коня, стул в автомобиль, таким образом, игра - абстрактное мышление ребенка. Другим фактором является их развитие. Более того, игра для ребенка - огромный мир, причем, мир собственно личный, суверенный, где ребенок может все, что захочет. Все, что ему запрещается взрослыми.

Игра хранит и передает по наследству огромную гамму духовных, эмоциональных ценностей, человеческих проявлений. Традиционные формы игровой деятельности, народа, сложившейся в культурах прошлого, практически выродились и иссякли, что повлекло за собой обострение, обнищание социально-психологических процессов общения, отчужденность людей и т.п.

Тезаурус игр огромен  и рассчитан преимущественно  на конкретный возраст играющих, время  года, уровень воспитанности и  культуры и-т.д. и т.п.

Что следует  выделить в феномен игры особенно?

Первая культура, которую создал человек, - это игровая культура, основанная на традициях труда, социальной деятельности. Ее создавали и потребляли дети и взрослые совместно в семьях и общественных объединениях.