Инстинкты в поведении человека и эмоции в жизни животных

     На  другом полюсе бесстрашный расторможенный ребенок. Неполноценный инстинкт самосохранения ставит здоровье, а нередко и жизнь, под угрозу. Именно такие дети получают многочисленные травмы, ожоги, отравления, становятся жертвами сексуальных насилий. Отсутствие страха затрудняет обучение, и такой человек повторяет одни и те же опасные для жизни ошибки.

     Выделить  биологические составляющие из любого поведения трудно, но нужно помнить, что они лежат в основе как наученных, так и спонтанных форм поведения. Инстинктивная компонента личности, вопреки бытовавшим представлениям о ее изменчивости, под влиянием среды меняется мало и составляет основу характера [8].

Глава III. Эмоциональное поведение животных

      1. Эмоции как приспособление к окружающей среде

      Анализ  литературы, посвященной данной теме, показывает, что старые антропоцентричные  теории приписывают способность  чувствовать исключительно человеку, однако новые эксперименты доказывают, что высшие животные любят, получают удовольствие и чувствуют себя подавленными, так же, как и мы.

     Эмоция, как и другие виды психической  деятельности, возникла и развилась  в процессе эволюции. Следовательно, на каком-то этапе эволюции она явилась важным приспособительным фактором.

     Жизнь животных, в том числе и предков  человека, отличается одной важной особенностью: неравномерностью нагрузок. Периоды крайнего, максимального (а  может, и сверхмаксимального) напряжения чередуются с периодами относительного покоя и расслабленности [1].

     В этом, по-видимому, одно из существенных отличий животных от представителей растительного царства. Растения добывают питание с помощью листьев  и корневой системы более или  менее непрерывно. Если и существуют колебания, то они обусловлены фотопериодичностью, сезонностью, то есть приспособлением обменных процессов к каким-то внешним ритмам. Но зато растение навеки приковано к месту своего обитания. А способность свободного перемещения в пространстве есть свойство высших проявлений жизни, и оно связано с апериодичностью, с кратковременностью и неравномерностью действия раздражителей, с “импульсным” характером нагрузок и питания. Если растение питается почти непрерывно, то у животного периоды приёма пищи и особенно воды чрезвычайно непродолжительны. Они составляют очень малую часть “распорядка дня” животного.

     Во  время охоты и преследования  добычи, в схватке с сильным  хищником, угрожающим жизни, или в  момент бегства от опасности от животного требуется большое напряжение и отдача всех сил. Критерии экономности здесь оказываются несостоятельными. Животному требуется развить максимальную мощность в критической для него ситуации, пусть даже это будет достигнуто за счёт энергетически невыгодных, неэкономичных процессов обмена веществ.

     Ситуация  сравнима с работой двигателя  военного корабля. Мощность его, допустим, 30 тысяч лошадиных сил, но конструкция  предусматривает возможность форсирования до 50 тысяч лошадиных сил. При  этом происходит быстрое изнашивание двигателя и непомерно большое расходование топлива. Поэтому в обычном походе такое форсирование двигателя не допускается. Однако в бою, когда речь идёт о жизни и смерти, оно абсолютно необходимо. В чрезвычайных обстоятельствах физиологическая деятельность животного также переключается на работу в “аварийном режиме”. В этом переключении и состоит первоначальная физиологическая и адаптивная роль эмоций. Поэтому эволюция и естественный отбор закрепили в животном царстве это психофизиологическое свойство [2].

     Возникает вопрос: почему в процессе эволюции не развились организмы, которые  постоянно работали бы на таких “повышенных  мощностях”? Ведь им не нужен был  бы механизм эмоций для приведения организма в боевую готовность, так  как они всегда находились бы в состоянии “алертности”. Ответ ясен из сказанного выше. Состояние боевой готовности связано с очень высокими энергетическими затратами, с неэкономным расходованием питательных веществ. Таким животным понадобилось бы огромное количество пищи, и большая её часть пропадала бы зря, расходовалась бы впустую. Для живого организма это невыгодно: лучше обладать низким уровнем обмена веществ и умеренной силой, но при этом иметь “аварийные механизмы”, которые в надлежащий момент переключат организм на функционирование в ином, более интенсивном режиме, то есть позволяют развивать более высокую мощность, когда в этом есть действительная необходимость [3].

     Существует  и другая функция эмоций – сигнальная.

     Эмоция  голода заставляет животное искать пищу задолго до того, как истощатся запасы питательных веществ в организме.

     Эмоция  жажды гонит животное на поиски воды, когда запасы жидкости в организме  ещё не исчерпаны, но уже оскудели, стали ниже некоторого “сигнального”  уровня.

     Боль  сигнализирует животному, что его  живые ткани повреждены и находятся под угрозой гибели.

     Ощущение  усталости и даже изнеможения  появляются значительно раньше, чем  подходят к концу энергетические запасы в мышцах. И если усталость  снимается могучей эмоцией страха или ярости, то организм животного после этого в состоянии проделать ещё весьма значительную работу.

     Значит, усталость лишь сигнализирует животному  об израсходовании части его энергетических ресурсов и накоплении продуктов  их распада.

Как видим, роль эмоций в жизни животных огромна. В этом состоит биологическая целесообразность эмоций как механизма уравновешивания, приспособления к окружающей среде.

     Слово “целесообразность” не должно сбивать  с толку и внушать ложный вывод, что эмоции были якобы созданы  специально для какой-то цели. Просто наличие эмоционального механизма оказалось выгодным для животного, и естественный отбор, действуя с непреодолимой силой на протяжении многих поколений, закрепил это свойство как важное и полезное [4]. Но в отдельных конкретных ситуациях эмоции могут быть и вредными, приходя в противоречие с жизненными интересами животного. Так, эмоция ярости помогает хищнику, удесятеряя его силы в момент преследования добычи. Но эта же эмоция ярости зачастую приводит его к гибели, лишая осторожности и осмотрительности. Здесь осуществляется закономерность, которая присуща любому биологическому механизму приспособления: в общем итоге механизм этот способствует выживанию вида, но в частных проявлениях – не всегда полезен, а иногда и вреден [5].

     2. Примеры  эмоций в поведении  животных

     Здоровые  животные, бегая, прыгая и играя, чувствуют  удовольствие и всем своим видом  показывают, что они счастливы. Наблюдатели  за дельфинами видели, как плавая синхронно, прыгая и плавая наперегонки, дельфины выражают радость бытия. Очевидно, что  многим животным нравится играть, и они используют любую возможность для игр с себе подобными. Можно объяснить с эволюционной точки зрения то, что щенкам нравится играть, потому что это помогает им развить навыки, которые впоследствии им пригодятся. Тем не менее, очевидно, что они зачастую играют просто из удовольствия играть. Игривое животное старается вовлечь в игру другое, находящееся поблизости. Если другое животное отказывается, ищут другого товарища для игр. Если такого нет, животные способны играть с любой вещью, и даже со своим собственным хвостом. Иногда радость игры заражает других, и вся стая включается в игру. Этолог Марк Бекофф наблюдал веселые прыжки лося на снегу, который прыгал, как акробат, без устали и с видимым удовольствием от прыжков. Несмотря на то, что было полно свежей и сочной травы совсем недалеко, он предпочитал развлекаться на снегу. Даже буйволы любят скользить на льду, издавая радостное мычание [6].

     Слоны могут жить около 60-ти лет, в течение  которых у них 6 раз сменяются  зубы. Потеряв последний зуб (не позднее 65 лет), они не могут есть и умирают от голода. Слоны живут в матриархальных семьях, состоящих из нескольких взрослых самок и их детенышей, самая старая самка в стаде является матриархом. Но их социальные отношения выходят за рамки семейного клана. Когда две знакомые друг другу семьи встречаются в саванне, они приветствуют друг друга с явным удовольствием, шевеля ушами, трогая друг друга клыками и издавая громкие звуки своим хоботом. Матриархи здороваются друг с другом, и каждый индивидуум с радостью приветствует всех знакомых из другой семьи. Цинтия Мосс, которая провела 30 лет, наблюдая за семьей диких слонов в Амбросели (Кения), пишет: “Я все еще прихожу в возбуждение каждый раз, когда вижу одну из церемоний семейных приветствий”. ‘Даже тогда, когда я выступаю сугубо как ученый, у меня не появляется сомнений в том, что слоны радуются, видя снова друг друга. Может быть, это не то же самое, что и человеческая радость, и не может быть приравнена, но это слоновья радость и она выполняет очень большую роль в их социальной системе” [7].

     Крысы, так же как и люди, выделяют допамин, когда приходят в возбуждение. В  людях эмоциональное состояние  связано с присутствием определенных нейропередатчиков (молекул, которые  служат для сообщения одних нейронов с другими через синапсис). В частности, наши состояния возбуждения и удовлетворения характеризуются тем, что в теле присутствуют большие дозы допамина. Невролог Стивн Силвей обнаружил, что, когда крысы играют, их мозг выделяет большие дозы допамина. Они находят игру возбуждающей, и даже предвосхищают ее: они более активны и возбуждены, когда их несут в место игр. Тем не менее, если им ввести вещество, блокирующее допамин, это поведение прекращается. Другой невролог, Яаак Панскепп, обнаружил, что крысы, играя, также производят эндорфин, как и мы. Гормон окситоцин, который играет роль в сексуальном поведении и в привязанности среди людей, также присутствует в полевых кротах, ухаживающих друг за другом и образующих семью [15].

     В действительности, любовь между животными, которые не являются людьми, не сводится к брачным играм и совершению полового акта. Есть также моменты нежности, избрания партнера, создание постоянных отношений. Вороны “влюбляются” и создают долговременные пары, как уже описал В.Хейнрих. Также В.Вюрсиг описал брачные игры среди китов около полуострова Вальдес, в Аргентине. Во время брачных игр самец и самка дотрагиваются друг к другу своими плавниками, поглаживают друг друга, переплетают хвосты, плавают вместе, выпрыгивают из воды одновременно. Матери, перевернувшись на спину, поднимают детенышей на живот. Киты даже приглашали наблюдателей присоединиться к игре, что было уже небезопасно, и поэтому мы должны были удалиться на большой скорости. Во всяком случае, видя их ухаживания и постоянные игры, казалось, что они очень веселятся [9].

     Кроме радости, животные чувствуют жалость, депрессию и даже скорбь. Этологи, которые провели много времени  со слонами, как Цинтия Мосс и Джойс  Пул, научились узнавать многочисленные эмоции, даже удивительное понимание смерти и выражение скорби по случаю потери членов семьи слонов.

     Когда слон умирает, все стадо скорбит  несколько дней. Согласно Цинтии Мосс, “кажется, что они имеют понятие  о смерти. Возможно, это является самой удивительной характеристикой. В отличие от других животных, слоны узнают трупы и скелеты. Они не уделяют внимания останкам других животных, но всегда реагируют, видя труп слона”. Видя останки слона, вся семья останавливается, их тела напрягаются. Сначала они приближают свои хоботы, чтобы обнюхать останки, потом щупают и передвигают кости, особенно череп, как будто они стараются узнать умершего. В некоторых случаях они узнают по останкам умершего, и бросают землю и листья на останки.

     Когда слон агонизирует, его близкие находятся  рядом. Когда он умрет, прежде всего, они постараются оживить его, потом, когда они смиряются с неизбежностью, слоны остаются рядом с телом, с нежностью трогая его хоботами. После многочисленных наблюдений этого поведения, Пул утверждает, что “нет никакого сомнения, что слоны переживают очень глубокие чувства и имеют какое-то представление о смерти”.

     Смерть  слона воздействует на все стадо. Если речь идет о детеныше, его мать несколько дней подряд скорбит рядом  с трупом, и даже пытается его  переносить при помощи хобота и клыков. Другие взрослые члены группы остаются рядом с ней и замедляют ход, они могут оставаться несколько дней рядом с умершим детенышем, склонив головы и свесив уши, молчаливые и подавленные. Маленьким слонам, которым пришлось быть свидетелями убийства своих матерей, похоже, снятся кошмары, и они с криками просыпаются. Когда погибает взрослый слон, другие слоны пытаются его поднять и не отходят от тела, пока тело не начнет разлагаться. Иногда они отгоняют от тела падальщиков и пытаются закрыть тело листьями. Смерть матриарха семьи вызывает всеобщую скорбь и может привести к распаду группы. Это поведение помогают охотникам и браконьерам убивать слонов. Если они убивают одного представителя стада, можно покончить со всем стадом, потому что остальные не только не убегают, но и стараются остаться рядом с убитым [10].

     Английский  приматолог Джейн Гудейл, которая  провела много лет среди шимпанзе, смогла наблюдать в них эмоции и чувства различного характера, самое крайнее любопытство и  самая крайняя нежность, самая разрушительная агрессия и скорбь по поводу потери близкого члена семьи. Один пример: Флинт, молодой и здоровый шимпанзе, был очень зависим сентиментально от своей матери, матриарха Фло, которая умерла в возрасте 50-ти лет. Флинт очень переживал, и был в не состоянии принять ее смерть. Он отказался оставить труп матери, долгое время сидел рядом, держа ее за руку и издавая жалобный стон. Флинт оставлял труп только на ночь, чтобы забраться в гнездо, где он был рядом с матерью в ту последнюю ночь, когда она умерла. Он оставался в гнезде, неотрывно глядя на труп. Он был так удручен, что даже отвергал еду, которую ему приносили его братья и сестры. Он худел все больше. Через три недели Флинт свернулся клубочком и умер.

Не только слоны и шимпанзе скорбят. Конрад Лоренц отметил, что грусть, которую выражают гуси, очень похожа на грусть детей, и проявляется также: свешенная голова, проваленные глаза: Самки морского льва впадают в отчаяние, когда видят, как их детенышей пожирают касатки: кричат, стонут и скулят, скорбя о их смерти. Даже дельфины, парадигма радости жизни, могут умереть от стресса, как происходит с некоторыми экземплярами во время дрессировки. Это привело Рика О Барри, самого знаменитого из дрессировщиков этих животных, оставить дрессуру [11].