Исторические предпосылки развития социальной психологии

Подобно Хайдеру, Ньюком построил схему, показывающую, каким образом развитие межличностной коммуникации способствует изменению аттитюдов участников взаимодействия. Эта схема получила название «схема А-В-Х», где А выступает как воспринимающий субъект, В— как другая личность, X — как объект, к которому оба имеют отношения. Все рассуждения ведутся подобно тому, как это делается в схеме Хайдера, с точки зрения того, как А воспринимает В и X, а именно: А воспринимает как консонанс сходство своего отношения к X и отношения В к X. Сходство этих отношений будет порождать привязанность между Аи В, и напротив, расхождение этих отношений будет порождать неприязнь между А я В. Развитие же коммуникаций между А и В будет вести к развитию сходства их отношений к X.

Если же обнаружится расхождение, А будет стремиться изменить свое отношение к X, с тем чтобы оно стало сходным с отношением В к X. Иным выходом из этой ситуации — при условии, что стремление к консонансу сохраняется всегда, — является разрушение отношения привязанности между А и В.

Действие этой схемы  поясняется на весьма житейском примере: пусть А — некий бизнесмен, мечтающий о покупке дорогой  лодки, В — жена этого бизнесмена, к которой супруг сильно привязан, X — та самая новая лодка, которую  бизнесмен хочет приобрести и к покупке которой его жена относится весьма отрицательно. В обрисованной ситуации возникает дисбаланс.

Легко видеть, что все  три случая возвращения системы  в консонантное состояние соответствуют  правилам, выведенным Хайдером: консонанс  там, где все три отношения позитивны, либо там, где одно позитивно, а два негативны; диссонанс там, где два соотношения позитивны, а одно негативно.

Модель Ньюкома оказалась в целом малоэффективной при исследованиях в данной прикладной области.

36.Основные  идеи теория конгруэнтности Ч. Осгуда и П. Танненбаума

Термин «конгруэнтность», введенный Ч. Осгудом и П. Танненбаумом, является синонимом термина «баланс» Хайдера или «консонанс» Фестингера. Пожалуй, наиболее точным русским переводом слова было бы «совпадение», но сложилась традиция употреблять термин без перевода. Впервые концепция конгруэнтности была изложена в 1955 г., причем создана и разработана она была независимо от Хайдера и Фестингера. Главное отличие теории Осгуда и Танненбаума от других теорий соответствия заключается в том, что делается попытка предсказать изменение отношения (или аттитюда), которое произойдет у личности под влиянием стремления установить соответствие внутри ее когнитивной структуры, не к одному, а одновременно к двум объектам, если речь идет о триаде. Чаще всего областью практического применения теории является область массовых коммуникаций, поэтому все примеры приводятся обычно из этой сферы. Даны, как всегда в таких примерах: Р— реципиент, К— коммуникатор, О— информация о каком-либо объекте, предоставляемая коммуникатором реципиенту. Если реципиент позитивно оценивает коммуникатора, который вдруг дает позитивную оценку какому-то явлению, которое сам реципиент оценивает негативно, то в когнитивной структуре этого реципиента возникает ситуация неконгруэнтности; два рода оценок — моя собственная и позитивно мною воспринимаемого коммуникатора — не совпадают. Согласно Осгуду и Танненбауму, выход из этой ситуации — одновременное изменение отношения реципиента и к коммуникатору, и к объекту. По терминологии Осгуда и Танненбаума, хайдеровским «позитивным отношениям» здесь соответствуют «ассоциативные утверждения», а «негативным отношениям» — «диссоциативные утверждения». Эти термины вводятся потому, что методика, которая применяется Осгудом для установления направления изменения отношения, связана именно с измерением этих двух типов утверждений.

В отличие от теорий Хайдера  и Ньюкома теория Осгуда и Танненбаума  делает два предположения, которые позволяют прогнозировать исходы дисбалансных состояний.

1)       Дисбаланс в когнитивной структуре Р (в частности, в его аттитюдах) зависит не только от общего знака отношения Рк К и К к О, но и от интенсивности этого отношения. Так, отношение может быть положительным, но различным по степени (можно что-то или кого-то «сильно любить», просто «любить» и т.д.). С точки зрения Осгуда, различная интенсивность отношения тоже может привести к возникновению «неконгруэнтных ситуаций». Логично в этом случае ввести процедуру измерения именно этой интенсивности отношений, для чего и можно использовать методику семантического дифференциала.

2)       Восстановление баланса может быть достигнуто не только за счет изменения знака отношения Р к одному из членов триады, но и путем изменения и интенсивности, и знака, причем одновременно к обоим членам триады. При этом величина изменения в каждом случае будет обратно пропорциональна интенсивности отношения (более крайние оценки изменяются в меньшей степени, т.е. чем более интенсивно, например, отношение Р к О, тем меньше оно изменится при «возвращении» системы в конгруэнтное состояние). Наибольшему изменению в неконгруэнтных состояниях, следовательно, подлежат малополяризованные отношения.

В общем виде это может быть пояснено на следующем  примере. Допустим, что Р не расположен к К, и оценим силу его негативного отношения в три единицы (его отношение в этом случае обозначим как —3). Вместе с тем Р достаточно хорошо относится к О (обозначим это позитивное отношение как +2). Если теперь Р (пусть это будет некий реципиент, воспринимающий сообщение коммуникатора) услышит, что К утверждает что-то положительное относительно О, то для Р возникает неконгруэнтная ситуация. По Осгуду, Р будет стремиться выйти из этой ситуации, одновременно изменяя свое отношение и к К, и к О. При этом несколько снизится степень «положительности» в отношении к О, но также снизится и степень «отрицательности» в отношении к К. Окончательный баланс будет достигнут лишь при условии одинакового («выравненного») отношения Р и к К, и к О как по знаку, так и по интенсивности. Поэтому величина изменения отношений Рк К и к О будет измеряться по формулам:

где ДКО— изменение  отношения Р к О; ДКК— изменение  отношения Р к К; О и К  — абсолютные величины аффективных  отношений Р к О и Р к  К, р — величина «давления в  сторону конгруэнтности», т.е. величина суммарного изменения отношений, необходимого для выравнивания их значений. Эта величина получается измерением расстояний между значениями по оценочной шкале семантического дифференциала.Подставив теперь в эти формулы принятые нами значения, характеризующие отношения Р к К (-3) к Рк О (+2), получим.

Это означает, что изменение отношения Рк О  должно «сдвинуться» на три единицы, а отношение Р к К— на две  единицы, причем направление этих изменений  будет таково, чтобы значения, выражающие эти отношения, сближались.

37.Современные  теоретические работы в традициях  когнитивистской ориентации (С. Московиси,  А.Тэшфел, Л. Росс).

В частности, была сделана серьезная попытка преодолеть такую ограниченность когнитивистских  теорий, как рассмотрение в качестве субъекта познания только и исключительно индивида. Вспомним, что в теориях и Ф. Хайдера, и Т. Ньюкома, и Л. Фестингера, и Ч. Осгуда—П. Танненбаума вся проблема соответствия рассматривалась как возникновение (или разрушение) соответствия в когнитивной структуре именно одного человека — субъекта восприятия. В психологии социального познания была поставлена со всей остротой проблема невозможности познания социального мира одним человеком. Одна из центральных идей в новой дисциплине — идея коммуникации, как обязательной составляющей процесса социального познания.

Идея социального консенсуса, разработанная А. Тэшфелом , означает признание того, что нацеленность на определенную информацию зависит не только от индивидуального опыта, способностей, когнитивного стиля воспринимающего, но и от принятых образцов толкования социальных явлений в той или иной культуре, в том или ином типе общества или какой-либо его части. Эти общепринятые образцы есть, иными словами, конвенциональные значения, своего рода договоренности, сложившиеся исторически, о том, как толковать, интерпретировать данные, получаемые в процессе социального познания.

Теория и  общество (С. Московичи)

Ситуацию в европейской  социальной психологии Московичи определяет следующим образом: «Куда ни глянь  — до нас, впереди нас и вокруг нас — была и до сих пор есть американская социальная психология». Такая ситуация, с точки зрения автора, недопустима, потому что по самому своему определению эта дисциплина должна быть ориентирована на социальные проблемы общества, а они, естественно, различны в Америке и в Европе. Московичи считает, что успехи американской социальной психологии основываются не на том, что она искусна в методах или теориях, а прежде всего на том, что она обращена лицом к проблемам ее собственного общества. Так же и европейско-асоциальная психология должна обратиться к своим собственным социальным проблемам. В противном случае «выучка» у американцев может привести лишь к тому, что «мы делаем не что иное, как перенимаем заботы и традиции другого общества; мы ведем теоретическую работу по решению проблем американского общества и, значит, можем получить признание как методологи или экспериментаторы, но не как специалисты в области социальной психологии». Правда, вслед за этим следует довольно существенная критика американской социальной психологии именно за то, что она оказалась весьма слабо связанной со своими собственными социальными проблемами.

Главное обвинение, которое  предъявляет Московичи американской социальной психологии, — это обвинение  в «асоциальности». Обращаясь к ряду известных работ, Московичи формулирует свою оценку большинства традиционных американских исследований как создающих социальную психологию «стерильной личности», т.е. личности, выведенной из социального контекста и заданной лишь в контексте лаборатории. Для преодоления такой традиции Московичи предлагает осознать значение важнейших фундаментальных вопросов, связанных с положением и ролью науки в современном обществе. Одной из таких проблем является роль идеологии в научных исследованиях: «Позитивистская мечта о науке без метафизики (имеется в виду философия. — Авт.), которая в наше время часто выражается в виде требования науки без идеологии, скорее всего так и не сбудется. Эту мечту можно считать прекрасной сказочкой, которую рассказывают друг другу ученые».

Доминирование экспериментальной  традиции в социальной психологии плохо  не потому, что эксперимент как  метод непригоден, а потому, что  на уровне экспериментального исследования утрачивается возможность видеть связь  изучаемой проблемы с социальным контекстом. Поэтому задача заключается отнюдь не в том, чтобы ликвидировать экспериментальную практику в социальной психологии, а в том, чтобы сконцентрировать нужное внимание и на разработке теорий. Главное препятствие этому, по Московичи, — господство позитивистской эпистемологии, включающей в себя абсолютизацию «данных», полагающей, что эксперимент— «высшая марка науки». Социальная психология, не вполне уверенная в том, что ее образ соответствует позитивистскому образу науки, вынуждена была с особой тщательностью делать акцент на ритуале экспериментального исследования, и интерпретация этого факта в рамках позитивизма привела к серьезной недооценке теоретического знания. Пока будет существовать это господство позитивистской эпистемологии, дело развития теорий в социальной психологии вряд ли будет прогрессировать.

Другую помеху на пути развития теоретического знания Московичи видит в том молчаливом компромиссе, который установился в социальной психологии между наблюдением и экспериментом не просто как различными методами исследования, но как принципиально различными стратегиями исследования разных проблем. С точки зрения Московичи (совпадающей, кстати, с диагнозом, поставленным в США Ньюкомом), более очевидной тенденцией до сих пор остается существование социальной психологии как ветви общей психологии, и именно это препятствует сближению социальной психологии с социальными проблемами. Развитие социальной психологии в «психологическом» направлении приводит к тому, что исследователям в лучшем случае удается углубить знания «весьма общих процессов, таких как восприятие, мышление или память, которые остаются неизменными во всех своих видах и условиях функционирования и воспроизводства, которые в конечном счете сводимы к законам психологии животного или индивида, психофизики или психофизиологии».

Московичи решительно высказывается  за другой тип развития дисциплины, когда социально-психологические  проблемы будут рассматриваться  с социологической точки зрения. Только на этом пути социальная психология сможет развиваться путем исследования социальных процессов в более широком масштабе — в масштабе общества в целом. Возражая против такой аргументации, Московичи справедливо утверждает, что сами по себе методы и формальный язык еще не гарантируют «научности» науки. Сама же аргументация подобного рода лишь препятствует развитию теорий.

Что же касается позитивной программы Московичи, то здесь напрашивается  несколько существенных возражений. Прежде всего, они касаются бесспорного  самого по себе тезиса о том, что социальная психология может быть наукой только в том случае, если она анализирует социальные проблемы своего общества.

Таким образом, при помощи новой концепции не только расширяется  спектр тех социальных явлений, построение образа которых можно лучше понять, но и осуществляется переход от индивидуального к массовому сознанию, а это уже новый уровень социально-психологической теории.

38. Решение  вопроса о лидере в теории  группового развития в. Бенниса и г. Шепарда

Теорию группового развития, сформулированную Беннисом и Шепардом в середине 50-х годов, вряд ли можно характеризовать как выдержанную исключительно в русле психоаналитической традиции. Теория Бенниса и Шепарда построена на осмыслении процессов, происходящих в так называемых Т-группах, или группах тренинга человеческих отношений, группах самоанализа. Такие группы оказались феноменом жизни западного общества 60—70-х годов. Прежде чем раскрыть теорию Бенниса и Шепарда, остановимся вкратце на характеристике этих групп. Это уместно сделать именно в данном контексте, потому что практика Т-групп при всем многообразии впитанных ею теоретических позиций сложилась под несомненным влиянием психоанализа.

Дать краткое описание Т-группы — довольно сложное дело, главным образом вследствие многообразия ее нынешних форм и недостаточного теоретического осмысления их практики. Прежде всего следует отметить, что Т-группа является одной из форм или одним из методов социально-психологического тренинга. Под социально-психологическим тренингом в широком смысле обычно понимают обучение знаниям, умениям и навыкам межличностного общения. Активная разработка и использование метода Т-группы в американской практике относится к 60—70-м годам. В последнее время их активность пошла на убыль. В основе практики Т-группы лежит групповая дискуссия. Предметом групповой дискуссии в данном случае оказываются реальные межличностные отношения участников, а задачей является изучение самой группой ее динамики через анализ происходящих в ней процессов, т.е. эти процессы изучаются не со стороны, а самими членами группы.