«Многообразие религиозного опыта» У. Джеймса

Последняя интуиция, открывавшая метафизике двери в академическую психологию, буквально пронизывала текстуру «эдинбургского курса» наподобие тонкой, но прочной и яркоокрашенной нити. В заключающей изложение лекции XX Джеймсобратился к ней снова и подчеркнул, что «чем бы ни было в потустороннем (farther side) то «нечто», общениес которым мы переживаем врелигиозном опыте – по эту сторону (hither side) оно является подсознательным продолжением нашей сознательной жизни».

Делимитация двух доменов подсознательного, проведенная Джеймсом, проявила в дальнейшем свою конструктивность. Поодну, «это» сторону позиционировал себя ряд школ и направлений, теоретики которых предпочиталиоставаться в границах автономной человеческой личности. В негативном илинейтральном аспекте эту позицию укреплял психоанализ, классики которого, как известно, полагали реалистичной задачу помочь клиенту разве что перейти от ощущения острого дистресса к состоянию спокойной безнадежности. В позитивном ключееё разработали теоретики гуманистической психологии, постулировавшиесамоактуализацию через раскрытия своих нереализованных ресурсови скрытых способностей как цель, достойную подлинно творческой личности.

Разработка – или, скорее, штурм – другого, «сверхличностного домена» составила основную задачу многообразных систем трансперсональной парадигмы, выработанных за последние четверть столетия. Как подчеркнулна первой же странице предисловия к изданной им антологии «трансперсональных психологии» ведущий теоретик этогонаправления [10] Чарльз Т. Тарт, «в настояще евремя сложилась насущная потребность в переопределении аксиоматики психологии, прежде всего по линии продолжения концепций таких ученых, как Уильям Джеймси Карл Юнг, а также «эзотерических» психологиииных культур, таких, как суфизм, йога, буддизм».

Антология вышла в свет в 1983 году; но и к началу следующего столетия до полного освоения скрытых потенций джеймсовой инновации былоеще далеко. Вовсяком случае, новая антология, изданная при поддержке Американской Психологической ассоциации в 2000 году и претендовавшая на новый синтез в изучении «сверхличностного домена» психической жизни, следовала если невполне тому же, то близкому курсу, на что указывало даже её название – «Многообразие аномального опыта».

2.2. Особенностиизменения сознания в трактовке Уильяма Джеймса

Состояние сознания по определению обладает значительной стабильностью. Несмотря на это, «… какого-нибудь нового представления (а), внезапного эмоционального потрясения (б) или случайного органического недуга(в) достаточно, чтобы разрушить всестроение; тогда центр тяжести переносится в более устойчивое душевное состояние(then the centre of gravity sinks into an attitude more stable), в которое без внутренних противоречий и разрушительной дисгармонии укладываются теидеи(the new ideas that reach the centre in the rearrangement), которые способствовали перестройке привычного центра энергии – и новое строение стоит многие годы»[4, c.89].

Как видим, в этиологии качественных изменений сознания Джеймс выделял прежде всего воздействие когнитивных инсайтов (а), аффектов(б), либо же соматической патологии (в), равно приводящих к временной утере гомеостаза и сдвигу к его новому устойчивому состоянию. Нужно заметить, что в отношении механизма такого сдвига, взгляды американского психолога были далеки от определенности.

Так, изложение лекции X подводит читателя к выводу, чтов принципе все качественные изменения происходят на одном и том же полесознания, сводясь к реорганизации его составляющих. В пользу такого вывода свидетельствует и прямое указаниеиз примечания к тексту указанной лекции: «Представляя себе это явление, как перемещение внутреннего центра тяжести, мы сможем сказать, что моменты появления новой психической энергии, направленной на новый духовный центр, и перемещения прежнего центра к периферии сознания (the movement of new psychic energies towards the personal centre and the recession of old ones towards the margin) – только методологическоеразделениеодного, по существу неделимого процесса» (курсив мой – Д.С.; после выделенного выше с его помощью фрагмента, в оригинальном тексте есть пояснение вскобках, указывающее, что автор включал в данном случаев понятие сознания и все его подсознательные области).

Наряду с этим, по другим поводам Джеймс подчеркивал, что поле потенциальных состояний сознания в принципе несравненно шире их набора, освоенного обычным человеком по ходу повседневной жизни. В этом отношении достаточно сослаться на знаменитый фрагмент из лекции XVI, цитированный и обсуждавшийся бессчетным количеством авторов: «… наше нормальное, или, как мы его называем, разумное сознание представляет лишь одну из форм сознания, причем другие, совершенно от него отличные формы, существуют рядом сним, отделенныеот нег олишь тонкой перегородкой (but one special type of consciousness, whilst all about it, parted from it by the filmiest of screens, there lie potential forms of consciousness entirely different). Мы можем совершить наш жизненный путь, дажене подозревая об их существовании; но, как только будет применен необходимый для их пробуждения стимул, они сразу оживут для нас, представляя готовыеиопределенные формы духовной жизни(definite types of mentality), которые, быть может, имеют где-нибудь свою область применения. Наше представление о мире не может быть законченным, если мы не примем во вниманиеи эти формы сознания»[4, c 175].

Как можно видеть, в этом, последнем случае отдельные состояния сознания являются в принципе равноценными, со положеннымина правах видов в рамках более широкого, родового конструкта.

В полне восприняв обе базовых интуиции Уильяма Джеймса, теоретики измененных состояний сознания подвергли их самой изобретательной разработке. Так, Колин Мартиндейл определил«континуум «вторичный процесс – первичный процесс» как гипотетически определяющий базовую размерность (the basic dimension), задающую вариациине только мышления, но и всех аспектов сознания.

Вопределении конституирующего признака данного континуума Мартиндейл проявил некоторое колебание. Так, в только что процитированных словах пространство континуума задано противопоставлением первичного и вторичного процессов, заимствованным непосредственно у 3. Фрейда. В других вариантах теории, за таковую могло приниматься преобладание право- или левополушарной переработки информации. Влюбом случае, поле сознания охватывало весь континуум, а отдельные состояния сознания определялись через позиционирование его условного центрана этой шкале.

Как следствие, разработанная К.Мартиндейлом “теория континуальных состояний сознания” составила вполне строгое продолжение положения Джеймса, цитированного нами выше под номером. Отметим, что сам автор такую преемственность охотно признавал.

Противоположной ориентации придерживался другой видный теоретик, упомянутый выше Чарльз Т. Тарт. Приведя выдержку из «Многообразия религиозного опыта», помеченную нами выше цифрой, он подчеркнул, что непосредственно продолжает ее дух в своей «теории дискретных состояний сознания». Действительно, развитая Тартом концепция дезинтеграции исходного состояния сознания, приводящей к скачкообразному переходу на уровень следующего, качественно отличного (как по набору компонентов, так и по способу их упорядочения) состояния реализовала джеймсово положение об иных формах сознания, отделенных от его привычных состояний посредством тончайшей, но прочной преграды («the filmiest of screens»).

Что же касается внутренних конфликтов (мотивационных, ролевых и прочих), которые могут в первую очередь повлиять на дестабилизацию привычного состояния сознания, то их понимание разработано в современной психологической науке с удовлетворительной полнотой

2.3. Трактовка мистическогосознания

Состояния, определенные Джеймсом как «мистические», выделяются на основании четырех критериев, рассмотрению которых посвящена первая половина лекции XVI. К ним принадлежат:

1. Неизреченность (ineffability). «Самый лучший критерий для распознавания мистических состояний сознания – невозможность состороны пережившего их найти слова для описания, вернее сказать, отсутствие слов, способных в полной мере выразить сущность этого рода переживаний (the subject of it immediately says that it defies expression, that no adequate report of its contents can be given in words); чтобы знать о них, надо испытать их наличном непосредственном опыте, а пережить их по чужим сообщениям нельзя. Отсюда видно, что мистические состояния скорее принадлежат к эмоциональной сфере, чем к интеллектуальной»[4, c. 172];

2. Интуитивность (noetic quality). «Хотя мистические состояния и относятся к сфере чувств, однако для переживающего их они являются особой формой познавания (although so similar to states of feeling, mystical states seem to those who experience them to be also states of knowledge)»;

3. Кратковременность (transiency). «За редким иисключениями, пределом их является, повидимому, срок от получаса до двух часов, после чего они исчезают, уступив место обыденному сознанию»; [8, с. 310]

4. Бездеятельность воли(passivity). «Хотя мистические состояния можно вызвать с помощью волевых актов, например, сосредоточением внимания, ритмическими телодвижениями или другим каким-нибудь способом, взятым из руководства для мистиков; но раз состояние сознания приобрело характерные для данного переживания признаки, мистик начинает ощущать свою волю как бы парализованной или даже находящейся во власти какой-товысшей силы (the mystic feels as if his own will were in abeyance, and indeed sometimes as if he were grasped and held by a superior power)»[4, c. 173].

Учитывая последовавшее развитие психологической науки, только что приведенную формулировку критериев возможно без существенных потерь подвергнуть определенной коррекции – например, следующей:

1. Коммуникативный критерий;

2. Когнитивный критерий;

3. Темпоральный критерий;

4. Волевой критерий.

Такое переосмысление представляется методологически оправданным. Вместес тем, приходится констатировать, что ни одно из предложенных Джеймсом определений нельзя принять без существенных оговорок и корректив, что, собственно, и произошло в позднейшей традиции. Действительно:

1. Как хорошо знали лингвисты во времена У. Джеймса, равно как и прежде того, вестественном языке в принципе не существует слов, способных в полной меревыразить сущность переживаний любого рода. Что же касается мистических состояний сознания, то человечество на протяжениивсей своей истории толькои занималось тем, что создавало тинтенциональные языки, направленные навыражение, закреплениеи передачу существенно важных черт таких состояний.

2. Мистические состояния сознания действительно представляют собой формы познания, обладающие существенным своеобразием. Силы мистических субкультур, как правило, направляются навыработку процедур установления

концензуса относительно содержания таковых в каждом конкретном случае, равно как и в идеале, если такое понятие данной субкультуре не чуждо.[4, c 175]

Пытаясь установить научные соответствия таким процедурам, современные теоретики выдвинули ряд концепций, наиболее конструктивной из которых представляется мысль о том, что каждое состояние сознания (или, скорее, каждый их крупный кластер) обладает настолько существенным своеобразием, что для его адекватной дескрипции требуется выработка особой дисциплины – «науки, ограниченной состоянием [сознания](state-specific science)».

Отметим, что в качестве конкретных механизмов качественных «когнитивных сдвигов» при переходе к измененным состояниям сознания в современной науке рассматриваются прежде всего:

– регрессия к более ранним стадиям онтогенеза – в частности, к пре- или невербальным (preverbal (infantile) or nonverbal) когнитивным структурам и/илиих [выборочная]реактивация;

– перестройка структуры отдельных концептов (вплоть до системы атомарных когнитивных примитивов) и/илиих совокупности («a new «vertical» organization of concepts»);

– дополнение структуры концептов путем перехода механизмов, обеспечивающих перцепцию, на качественно своеобразные модусы («new perceptual modes»)[5, c. 178].

В целом можно сказать, что, располагая возможностью разрабатывать как эмоциональный, так и когнитивный аспект мистических состояний сознания, заложенные У. Джеймсом в формулировке критериев 1-2, ученые следующих поколений выбрали второе из этих направлений (на что оказал безусловное влияниеи общий прилив интереса к когнитивным исследованиям, характерный для наукивторой половины XX века).

3. Многодневные или даже еще более длительные молитвенные либо медитативные состояния известны целому ряду аскетических субкультур, от византийскогоисихазма до тибетского буддизма. Будучи, таким образом, неверным в силу формальных соображений, положение У. Джеймса представляется все же полезным по смыслу. [1, с. 250]

Делов том, что единственным способом отличить измененные состояния сознания в целом (и мистические – в частности) от патологических состояний является обратимость первых (выражающаяся у обычных людей в их относительной кратковременности и отражающая, всвою очередь, единство их личности, независимо от состояния). Трудно сказать, в какой мере предложенное переосмысление было бы приемлемым для Джеймса. Вместес тем, в такой форме оно приобретает черты теоретической оправданностии конструктивности.

4. «Сверхличностный домен» сознания представляет собой своего рода «мост», допускающий сообщение индивидуума с «запредельным». Сущность и способы действия последнего в религиозной психологии Джеймса вынесены за рамки научного анализа априорно. Как следствие, можно бы было ожидать, что техники индукции мистических состояний, правила поведения в них, речевые и поведенческие стереотипы, процедуры интерпретации мистического опыта выйдут в его рассмотрении на первый план. К нашему удивлению, классик решительно отказался от этого курса, дав не допускающую сомнений формулировку «критерия пассивности».

Нужно сказать, что ни религиозная философия, ни психология религиозности этим путем не пошли. Напротив, наиболее конструктивные результаты были получены Р. Отто, В. Стейсом, С. Кацем и целым рядом других исследователей, преждевсего на пути компаративного анализа «человеческих измерений» мистического опыта. [3, с. 172]