Специфика психологического консультирования по проблемам личностного роста

1) совокупность сущностных, существенных черт личности, определяющих  самобытность ее существования,  – в отличие от "идеального  я", которое может включать  в себя и несущественные черты; 

2) совокупность объективных  черт, наличие которых не зависит  от воли и сознания индивида, – в отличие от "идеального  я", содержание которого в той  или иной степени может быть  продуктом воображения; 

3) совокупность подлинных,  настоящих черт, – в отличие  от "идеального я", которое может  включать в себя фальшивые,  ложные черты; 

4) совокупность черт и  задатков, потенциально осуществимых  в ходе развития личности, –  в отличие от "идеального я", содержание которого в той  или иной степени может быть  неосуществимо.

И хотя Хорни касается рассмотрения всех четырех упомянутых аспектов, наиболее существенным для нее, как  для психотерапевта, является именно ценностный аспект "реального я". Ведь именно указание на неподлинность, фальшь невротических "идеалов" может  обладать для клиента какой-то "подъемной  силой", – а отнюдь не указание на их "несущественность", "необъективность" или "неосуществимость".

Подлинное я – не фиксированная  структура, а набор "присущих человеку потенций" (таких как темперамент, способности, дарования, склонности), который  является частью нашей наследственности и нуждается в благоприятных  условиях для развития. Это не продукт  научения, поскольку нельзя никого научить быть самим собой; но это  и не то, что не поддается внешним  влияниям, поскольку актуализация, воплощение подлинного я в действительность осуществляется через взаимодействие с внешним миром, предоставляющим  различные пути развития. Этот процесс  может идти различными путями, в  зависимости от тех или иных обстоятельств. Однако для того, чтобы самоосуществление  вообще могло состояться, в детстве  человеку требуются определенные условия. Они включают в себя "теплую атмосферу", позволяющую ребенку выража свои собственные мысли и чувства, добрую волю близких в удовлетворении различных его потребностей и "здоровое столкновение его желании и воли окружающих".

Когда невроз родителей мешает им любить ребенка или хотя бы думать о нем "как об отдельной самобытной личности", у ребенка развивается  базальная тревога, которая не дает ему "относиться к другим людям  непосредственно, как подсказывают его реальные чувства, и вынуждает  его искать иные пути обращения с  ними". Чувства и поведение  больше не являются искренним самовыражением ребенка, а диктуются стратегиями  защиты. "Он может идти к людям, против людей или прочь от них". Пытаясь справиться с чувством "меня никто не любит", с ощущениями своей незащищенности и ненужности, порождающими базальную тревогу, человек может принять решение о смирении или соглашательстве и начать движение к людям; может принять агрессивное или экспансивное решение и начать движение против людей; или же принять решение об отчуждении, уходе от людей. Хорни ввела термины соглашательство, агрессия, уход в "Наших внутренних конфликтах", а в "Неврозе и личностном росте" говорила о смирении, захвате и отчуждении или "уходе в отставку"; но оба ряда терминов взаимозаменяемы. Здоровый человек способен проявлять гибкость, подвижность и избирать направление своего движения в зависимости от обстоятельств, но у человека, отчужденного от себя, "выбор" движения становится компульсивным и безальтернативным. Каждое из трех решений включает некую констелляцию поведенческих стереотипов и личностных черт, концепцию справедливости и набор верований, представлений о природе человека, об общечеловеческих ценностях и условиях жизни человека. Оно включает также "сделку с судьбой", предполагающую вознаграждение за покорность диктату выбранного решения.

Каждое защитное направление  движения "раздувает" один из элементов  базальной тревоги: беспомощность  в решении о соглашательстве; враждебность в агрессивном решении; изолированность в решении об уходе. Поскольку в условиях, продуцирующих  базальную тревогу, неизменно возникают  все эти три чувства (беспомощности, враждебности, изоляции), человек делает защитную стратегию из каждого; а  поскольку эти три стратегии (направления  движения) включают несовместимые друг с другом черты характера и  системы ценностей, его раздирают  внутренние конфликты. Чтобы обрести  ощущение цельности, человек делает упор на одной из стратегий и становится в основном смиренным, агрессивным  или отчужденным. Какое направление  он выберет, зависит от особенностей его темперамента и от сил, действующих  на него со стороны окружения. Другие тенденции продолжают существование, но становятся бессознательными, проявляясь в замаскированной форме и окольными путями. Конфликт между тенденциями не был разрешен, он просто был загнан в подполье. Когда "подземные" тенденции по какой-либо причине приближаются к поверхности, человек ощущает жесточайшее внутреннее беспокойство, которое порой парализует его, не дает ему двигаться вообще ни в каком направлении. Под каким-то мощным влиянием или под действием крупного провала своего основного решения человек может переизбрать свою главную стратегию защиты на одну из вытесненных. Он считает, что "переменился", "многому научился", но это лишь замена одной защиты на другую. Тот, у кого доминирует смирение, пытается одолеть свою базальную тревогу, добиваясь расположения и одобрения и устанавливая контроль над другими через их потребность, заинтересованность в нем. Он стремится привязать к себе других своей слабостью, любовью, уступчивостью, добротой. Поскольку ему одновременно нужно сдаться на чью-то милость и необходимо получить возможность безопасно выражать свою агрессивную тенденцию, его часто влечет к себе противоположный, экспансивный тип человека: через него он может участвовать в господстве над жизнью. Такие отношения часто перерастают в "болезненную зависимость", при которой наступает кризис, если уступчивый партнер начинает ощущать, что его подчинение не получает награды, ради которой он жертвовал собой.

Ценности уступчивых и  смиренных "лежат в области  доброты, жалости, любви, щедрости, самоотдачи, покорности; тогда как самомнение, честолюбие, бессердечие, бессовестность, властность вызывают у них отвращение".

У личности смиренного типа, пишет Хорни, "множество ее агрессивных  устремлений глубоко вытеснено". Агрессия вытесняется, потому что агрессивные  чувства или действия пришли бы в  жестокое столкновение с необходимостью быть добрым и подвергли бы огромной опасности всю стратегию достижения любви, справедливости, защиты и одобрения. Тем самым стратегия ведет  к усилению враждебности, так как  "смирение и доброта искушают наступать им на ноги", а "зависимость от других способствует исключительной уязвимости". Ярость, клокочущая в глубине души таких людей, угрожает их представлению о себе, их жизненной философии, их сделке с судьбой; ее необходимо вытеснить, замаскировать или же оправдать – чтобы избежать растущей ненависти к себе и враждебности к другим.

  Цели, черты характера и ценности тех, в ком взяла верх экспансивная тенденция, прямо противоположны всему вышеперечисленному у "смиренных и уступчивых". Не любовь привлекает их, а господство. Им отвратительна беспомощность, они стыдятся страдания и нуждаются в успехе, престижном положении, признании. Как мы уже видели, решения, названные соглашательством, агрессией и уходом в "Наших внутренних конфликтах", в "Неврозе и личностном росте", становятся смирением, захватом и отчуждением ("уходом в отставку"). Поскольку она подразделяет решение об экспансии на нарциссическое, перфекционистское (необходимость совершенства) и решение о мести, перед нами пять основных решений вместо трех. Она не касалась нарциссизма и перфекционизма в "Наших внутренних конфликтах", поэтому "агрессивное решение" можно считать эквивалентом "решения о мести", описанного в "Неврозе и личностном росте".

Нарциссичные люди стремятся  к господству над жизнью, "любуясь  собой и очаровывая других". Часто  они вырастают из одаренных детей-любимцев, которыми сверх меры восхищались. Став взрослыми, они считают мир своей  кормилицей, а себя – баловнями  судьбы. Они без тени сомнения верят  в свои таланты и полагают, что  никто против них не устоит. Их неуверенность  проявляется в беспрестанных  рассказах о своих подвигах или  замечательных качествах и в  потребности получать бесконечные  подтверждения своей самооценки в виде восхищения и поклонения. Их сделка такова, что если только они  будут держаться за свои мечты  и преувеличенные требования к себе, жизнь обязательно даст им все, чего только они ни пожелают. Если же этого не происходит, у них может наступить психологический коллапс, потому что они плохо подготовлены для встречи с реальностью.

Мстительными людьми движет в основном потребность в злобном  торжестве. В то время как нарциссичный тип с детства купался в  восхищении, а поклонник совершенства вырос под прессом жестких  норм, жаждущий мести человек подвергался  в детстве грубому обращению  и в нем есть потребность отплатить  за все нанесенные ему оскорбления. Он считает мир "ареной, где, как  сказано у Дарвина, выживает наиболее приспособленный, а сильный уничтожает слабого". Единственный моральный  закон, присущий природе вещей, – "право  на стороне силы". В своих отношениях с другими он состязателен, безжалостен  и циничен. Он не верит никому, избегает эмоциональной вовлеченности и  смотрит, как бы использовать других, чтобы усилить свое чувство господства. Он относится к скромным людям, как  к дурачью, но несмотря на это, его  тянет к ним из-за их уступчивости и смирения.

Тип соглашателя (или смиренника) вынужден вытеснять свою враждебность ради того, чтобы могло действовать  его решение, и аналогично, для  мстительного человека "любое чувство  жалости, или необходимость быть "хорошим", или установка на уступку была бы несовместима с общей  картиной его жизни, им выстроенной, и поколебала бы ее основы". Он хочет  быть твердым, жестким и относится  ко всем проявлениям чувств как к  признаку слабости. Он боится опасности  со стороны своих тенденций к  уступчивости, потому что они сделали  бы его уязвимым во враждебном мире, обратили бы его взор к ненависти  к себе и угрожали бы его сделке, существенно для него необходимой. Он не рассчитывает, что мир даст ему хоть что-то – он убежден, что  достигнет своих честолюбивых целей, только если останется верен своему взгляду на жизнь, как на битву, и  не позволит, чтобы на него повлияла традиционная мораль или его собственная мягкость. Если рушится его решение захватить весь мир, он склонен возненавидеть себя.

Тот, чья главная стратегия  – уход от людей, не гонится ни за любовью, ни за господством, а поклоняется  свободе, покою и самодостаточности. Он презирает гонку за мирским  успехом и питает глубокое отвращение к любым усилиям. У него есть сильная  потребность в превосходстве, и  обычно он смотрит на своих собратьев  свысока, но реализует свое честолюбие скорее в воображении, чем в действительных достижениях. Он управляет угрожающим миром, изымая себя из-под его власти и выбрасывая других из своей внутренней жизни. Чтобы избежать зависимости  от окружения, он старается подчинить  себе свои внутренние порывы и довольствоваться малым. Он обычно не бранит жизнь, но покоряется ходу вещей, каков он ни есть, и принимает  свою участь с иронией или стоическим достоинством. Его сделка состоит  в том, что если он не будет сам  ничего просить у людей, то и люди его не побеспокоят; если он не будет  ни к чему стремиться, то и не потерпит неудачи; не будет ничего ожидать  и не будет разочарован.

В "Неврозе и личностном росте" Хорни описывает детские  переживания, типичные для каждой из основных стратегий, выбираемых в дальнейшем. Однако опыт большинства детей не "типичен", а является неким  сочетанием переживаний, и потому у  взрослых имеется не "типичная" защита, а их сочетание, комбинация. Конфликты между защитами и порождают  колебания, непоследовательность, ненависть  к себе. Значение теории Хорни в  том, что она позволяет нам  понять противоречивые установки, поведение  и верования человека как часть  структуры его внутренних конфликтов. Рассматривая классификацию защит, проведенную Хорни, важно помнить, что она говорит о ситуации на какой-то момент, о временном срезе  динамики: решения комбинируются, вступают в конфликт, ослабевают или усиливаются, сами нуждаются в защите, запуская "порочный круг", и сменяются  при их провале.

3. Показатели личностного роста

Основываясь на работах К.Роджерса, можно выделить следующие интра- и интерперсональные критерии личностного  роста.

Интраперсональные критерии личностного роста:

 Принятие себя. Это означает признание себя и безусловную любовь к себе такому, каков я есть, отношение к себе как личности, достойной уважения, веру в себя и свои возможности, доверие собственной природе, своему организму. Последнее следует подчеркнуть особо, так как, в данном случае, доверие к себе не означает лишь веру в возможности сознательного «Я», но также понимание того, что целостный организм может быть – и часто является – мудрее, чем его сознание.

 Открытость внутреннему опыту переживаний. Сильная и зрелая личность свободна от искажающего влияния защит и способна прислушаться к своей внутренней реальности, отнестись к ней, как к достойной доверия и «жить настоящим».

Понимание себя. Это точное, полное и глубокое представление о себе и своем актуальном состоянии, способность увидеть и услышать себя подлинного, адекватная и гибкая «Я»-концепция, чувствительная к актуальным изменениям и ассимилирующая новый опыт, сближение «Я»-реального и «Я»-идеального.

 Ответственная свобода. Это означает, прежде всего, ответственность за осуществление своей жизни именно как своей, осознание и принятие своей свободы, за то, чтобы остаться верным себе.

 Целостность. Сохранение и защита целостности внутреннего мира и самой личности, чем человек обладает изначально. Нарастающие индивидуализированность и дифференцированность не должны приводить к утрате внутреннего единства человека, к потере конгруэнтности, к разрывам или диспропорциям, например, между разумом и чувствами, «Я»-реальным и «Я»-идеальным, между личностью и организмом.

 Динамичность. Внутриличностное единство и согласованность не означают косности и завершенности. Напротив, личность существует в постоянном, непрерывном процессе изменений. В этом смысле, зрелая личность – это непременно становящаяся личность, т.е. рост личности есть способ ее существования. Поэтому, важнейший критерий личностного роста – динамичность, гибкость, открытость изменениям и способность, сохраняя свою идентичность, развиваться через разрешение актуальных противоречий и проблем, постоянно «быть в процессе».

Интерперсональные критерии личностного роста:

 Принятие других. Личность можно считать зрелой в той степени, в какой она способна к принятию других людей такими, какие они есть, к уважению их своеобразия и права быть собой, к признанию их безусловной ценностью и доверию к ним.