Взаимосвязь уровня эмоционального интеллекта и способности к распознаванию лицевой экспрессии

В межличностной сфере, Р. Бар-Он выделяет такие способности, как эмпатия - это способность  понимать, что другие люди могут  чувствовать и думать. Социальная Ответственность - это способность  сотрудничать с другими людьми и  быть полезным членом своей социальной группы. Межличностные отношения - это  умение завязывать и поддерживать отношения, которые взаимно благотворны  и отмечены способностью к компромиссам и чувству социальной близости. Сфера  приспособляемости (адаптивности) включает в себя способность быть гибким и  реалистичным и решать ряд проблем  по мере их возникновения.

В сферу адаптивности входит понимание (адекватная оценка) действительности - способность видеть вещи такими, какими они на самом деле являются, а  не такими, как хочется их видеть. Гибкость - способность согласовывать  свои чувства, мысли и действия с  изменяющимися условиями.

Умение решать проблемы - способность определить проблему и  затем перейти к созданию и  выполнению эффективного, подходящего  решения.

Сфера умения справиться со стрессом касается способности человека выдерживать стресс и контролировать свои импульсы.

В сферу управления стрессом входит: переносимость стресса -способность  оставаться спокойным и сосредоточенным, конструктивно противостоять неблагоприятным  событиям и противоречивым эмоциям. Контроль над импульсами - способность  сопротивляться искушению или отложить порыв к немедленному действию.

В сферу общего настроения входит оптимизм - это способность  поддерживать реалистичную положительную  установку, особенно при неблагоприятных  обстоятельствах [5].

Майер и Сэловей, в модели эмоционального интеллекта, выделяют четыре взаимосвязанных между собой  компонента.

Точность oценки и выражения  эмoций, характеризуется тем, что  эмоции являются для человека сигналом о важных событиях, которые происходят в мире, будь это внутренний мир  или внешний. Важно точно понимать как свои эмоции, так и эмоции, которые испытывают другие люди. Это  умение представляет собой способность  определить эмоции по физическому состоянию  и мыслям, по внешнему виду и поведению. Использование эмоций в мыслительной деятельности влияет на то, как человек  думаем и о чем думает.

Эмоции направляют внимание человека на важные события, готовят  к определенным действиям и влияют на мыслительный процесс. Эта способность  помогает понять, как можно думать более эффективно, используя эмоции. Под умением понимать эмоции, авторы подразумевают способность определить источник эмоций, классифицировать эмоции, распознавать связи между словами  и эмоциями, интерпретировать значения эмоций, касающихся взаимоотношений, понимать сложные (амбивалентные) чувства, осознавать переходы от одной эмоции к другой и возможное дальнейшее развитие эмоции. [3, 4].

Управление эмоциями, по мнению авторов - это способность  принимать эмоции вне зависимости  от того, являются ли они желаемыми  или нет, и выбирать стратегии  поведения с их учетом. Эта способность  относится к умению использовать информацию, которую дают эмоции, вызывать эмоции или отстраняться от них в  зависимости от их информативности  или пользы, управлять своими и  чужими эмоциями [1, 2].

В отечественной психологии идея единства аффекта и интеллекта нашла свое отражение в трудах Л.С. Выготского, С.Л. Рубинштейна. Л.С. Выготский  пришел к выводу о существовании  динамической смысловой системы, представляющей собой единство аффективных и  интеллектуальных процессов. С.Л. Рубинштейн, развивая идеи Л.С. Выготского, отмечал, что мышление уже само по себе является единством эмоционального и рационального [3,13].

Однако намеченные Л.С. Выготским  подходы к пониманию единства аффекта и интеллекта в процессе развития человека пока не получили должной  разработки. В современном обществе проблема компетентности в понимании  и выражении эмоций стоит достаточно остро, поскольку в нем искусственно насаждается культ рационального  отношения к жизни. В то же время  К.Д. Ушинский, подчеркивая социальный смысл эмоций. [9].

Действительно, культ рациональности и высокий образовательный ценз непосредственно не обеспечивают гуманистическое  мировоззрение и эмоциональную  культуру человека. По мнению Е.Л. Яковлевой, "осознание собственной индивидуальности есть не что иное, как осознание  собственных эмоциональных реакций  и состояний, указывающих на индивидуальное отношение к происходящему" [19 - с. 20-27].

Известно, что запрет на эмоции ведет к их вытеснению из сознания. в свою очередь, невозможность психологической  переработки эмоций способствует разрастанию  их физиологического компонента.

Согласно усовершенствованной  модели, эмоциональный интеллект  включает в себя следующие ментальные способности:

- осознанная регуляция эмоций;

- понимание (осмысление) эмоций;

- различение и выражение эмоций;

- ассимиляция эмоций в мышлении;

Таким образом, эмоциональный  интеллект - устойчивая ментальная способность, часть обширного класса ментальных способностей. Эмоциональный интеллект  может рассматриваться как подструктура социального интеллекта. В структуру  эмоционального интеллекта входят способности  к осознанной регуляции эмоций, пониманию (осмыслению) эмоций, ассимиляции эмоций в мышлении, различению и выражению  эмоций.

В настоящее время существует потребность в дальнейшем исследовании феномена эмоционального интеллекта, его структуры, путей его развития, что сможет дать реальную возможность  оптимизации взаимоотношений через  более глубокое осознание эмоциональных  процессов и состояний, возникающих  между людьми в процессе межличностного взаимодействия. Развитие эмоционального интеллекта может рассматриваться  как значимый фактор повышения психологической  культуры общества в целом.

1. 2 Проявление и распознавание лицевой экспрессии

У. Эко в своей работе «Отсутствующая структура: введение в  семиологию» называет мимику (т.е. лицевую  экспрессию) и пантомимику специфическим  кодом (прасемикой), который является одним из важнейших факторов коммуникации[1]. Прасемика является абсолютно специфическим  видом кода, т.к. с одной стороны  она конвенционна (как и любой  язык), а с другой стороны абсолютно  натуральна (спонтанные мимические реакции  и жестикуляция при переживании  эмоций). [18].

Некоторые «недоразумения»  в работах исследователей лицевой  экспрессии заключаются в том, что  описывается только какая-либо часть  функций лицевой экспрессии, т.е. очень часто не разделяются выражение  эмоций и изображение эмоций. И  хотя оба этих процесса являются средствами невербального общения, в мимических реакциях они проявляются по-разному.[12].

Исследования мимического  выражения эмоций начались еще более 100 лет назад. Одной из первых была работа Ч. Дарвина «Выражение эмоций у человека и у животного» (1872). Гипотеза Дарвина заключалась в  том, что мимические движения образовались из полезных действий, т.е. то, что сейчас является мимическим выражением эмоций ранее являлось реакцией с определенным приспособительным значением. Непосредственно мимические движения представляют собой либо ослабленную форму этих полезных движений

(например, оскаливание зубов  при страхе – остаточное явление  оборонительной реакции), либо их  противоположность (например, ослабление  лицевых мимических мышц при  улыбке является противоположностью  их же напряжения при враждебных  чувствах), либо прямое выражение  эмоций

(например, дрожь представляет  собой следствие напряжения мышц  при мобилизации организма перед  нападением). Дарвин утверждает, что  мимические реакции являются  врожденными и находятся в  тесной взаимосвязи с видом животного[7]. Похожих взглядов придерживался Дж. Б. Уотсон: по его мнению эмоциональные реакции являются инстинктивными или условно- рефлекторными[16].

Как пишет С.Г. Геллерштейн, разницы между мимикой взрослого  человека и ребенка нет никакой, за исключением ее большего разнообразия у взрослых.

У всех людей при выражении  одних и тех же эмоций задействованы  одни и те же группы мышц, следовательно  мимические реакции являются врожденными.

Если у ребенка нет  каких-либо мимических реакций, то причиной этого является лишь то, что он не испытывает таких эмоций.

Но если считать, что мимические реакции являются полностью врожденными, то из этого следует, что каждый человек  должен безошибочно

«считывать» эмоции по мимике другого человека. Это утверждение  было опровергнуто экспериментами Боринга  и Титченера, в которых испытуемым предъявлялись карточки со схемами  мимических отображений эмоций. Испытуемые испытывали большие затруднения  в классификации этих схем, мнения оценивающих обнаружили довольно большие  расхождения. К таким экспериментальными исследованиями, направленным на проявление у испытуемого спонтанных эмоциональных реакций, относятся эксперименты Лэндиса. Чтобы вызвать спонтанные отрицательные эмоции, за спиной испытуемого неожиданно раздавался выстрел или экспериментатор приказывал испытуемому отрезать голову живой крысе. Затем по фотографиям, сделанным во время эксперимента, анализировались смещения групп лицевых мышц. В результате выяснилось, что найти «типичную» для всех людей мимику страха, гнева и других эмоций невозможно. Но также было установлено, что у каждого испытуемого есть некоторый характерный для него набор мимических реакций, повторяющихся в различных ситуациях. Результаты данного исследования противоречат данным, полученным в других экспериментах. Последующие эксперименты Лендиса были направлены на то, чтобы объяснить эти противоречия. Лендис просил испытуемых изобразить некоторые эмоции, которые они ранее испытывали в эксперименте. Оказалось, что мимическая имитация эмоций соответствует общепринятым формам экспрессии, но совершенно не совпадает с естественными проявлениями тех же самых эмоций, испытанных в эксперименте.

Овладение таким средством  невербального общения, как лицевая  экспрессия, требует усвоения общепринятых в данной культуре форм их выражения, а также понимания индивидуальных проявлений эмоций тех людей, с которыми человек живет и работает. Казалось бы, невысокая степень однообразия  классификации эмоций по фотографиям  свидетельствует об обратном, но необходимо учитывать, что в естественных условиях наши суждения об эмоциональном состоянии  других людей основываются не только на мимических изменениях их лиц, но и  на пантомимике, вокализации. Кроме  того, мы обычно опираемся на еще  один класс данных (едва ли не самый  важный) – данные о ситуации, в  которой находится человек. Одно и то же мимическое выражение в  различных ситуациях может идентифицироваться наблюдателем по-разному, т.е. когда  мы говорим, что данный человек испытывает гнев, то в определенной степени это объясняется тем, что мы знаем контекст возникновения эмоции и, следовательно, можем ожидать от него именно эмоции гнева.

«Понимание языка эмоций требует не только знания общих норм выражения эмоций, типичных для данного  общества. Оно требует еще способности  и готовности анализировать специфический  язык окружающих людей и обучаться  ему.

Далеко не каждый хочет  и может осуществить такой  анализ и усвоить индивидуальные языки эмоций. Это обусловлено  разными причинами. Одни чрезмерно  сосредоточенны на собственной личности и поэтому неспособны замечать и  правильно оценивать состояние  других людей. У других невнимание к  окружающим связано с чувством собственного превосходства. У третьих такие  затруднения в овладении языком эмоций объясняются чувством тревоги. Это может быть тревога, связанная  с эмоциями других людей (если в прошлом  опыте данного лица они были по преимуществу отрицательными), или  тревога, связанная с собственными эмоциями и побуждающая данное лицо избегать всего того, что могло  бы вызвать у него эмоции; вследствие этого человек не замечает проявления эмоций у других людей» [8, с. 150].

Не только понимание эмоционального состояния другого человека, но и  выражение своего собственного может  вызывать проблемы. Это может быть связано с тем, что человек  не усвоил принятых в обществе форм выражения эмоций, или со страхом  перед утратой самоконтроля (в  основном у слишком эмоциональных  людей), или с боязнью общественного  порицания.

Существует ошибочное  мнение, что степень эмоциональной  экспрессивности (как врожденный фактор зависит от этнической принадлежности человека), но кросс-культурные исследования (например, М.

Коула (1998) опровергают это утверждение. Например, китайцы или японцы, которых считают очень сдержанными в проявлении чувств, могут испытывать и проявлять очень сильные эмоции, «оплакивая смерть жены или ребенка».

Бедность их лицевой экспрессии обусловлена скорее социальными  нормами, принятыми в данных обществах, чем врожденными факторами.

Степень эмоциональной экспрессивности  является одним из основных факторов организации межличностных отношений. Негативную реакцию окружающих может  вызывать как чрезмерная экспрессивность, так и неумение показать собственное  эмоциональное состояние. Я. Рейковский утверждает, что овладение своей  эмоциональной экспрессией посредством  научения является одной из основных задач и проблем в процессе социализации человека.

Чрезвычайную важность такого компонента невербального общения, как лицевая экспрессия, очень  хорошо показывают цифры, приведенные  Дж.

О’Коннором и Дж. Сеймором во «Введении в нейролингвистическое программирование: как понимать людей  и как оказывать влияние на людей»: в процессе коммуникации из речи, т.е. вербально, мы получаем только 7% информации, 54% – из ситуации, а  остальную – из прасемики.