Особенности формирования среднего класса в Беларуси

23

ПАЛIТЫЧНАЯ СФЕРА № 9/2007

Виктор Чернов, Сергей Николюк

Особенности

формирования среднего

класса в Беларуси

Abstract.

В статье исследуются процессы формирования в Беларуси среднего класса на основе анализа таких

его показателей, как величина доходов, образование, престиж профессии, доступ к власти, уровень

самоорганизации, ценностные ориентации, образ жизни, уровень самоидентичности. Рассмотрены

стратификационные (социально-структурные) предпосылки формирования белорусского среднего

класса и предпринята попытка  определения его основных количественных и качественных характе-

ристик.

Ключевые слова: средний класс, уровень доходов, низший класс, средние слои, центры формирова-

ния среднего класса, средний протокласс («периферия» среднего класса), уровень  образования,

уровень самоидентификации.

Современное понимание среднего класса ро-

дилось  в рамках функциональной (статусной)

концепции классов как одной из основных обще-

ственных  страт (Р. Арон, Д. Белл, Т. Парсонс, У.

Уорнер, Х. Шельский и др.). Эта концепция  яв-

ляется  развитием веберовской трактовки  классов

и принципиально отличается от марксистской

классовой теории. Авторы функционального под-

хода  к классам выделяют следующие  классооб-

разующие  признаки:

· уровень доходов;

· уровень образования и квалификации;

· престиж профессии;

· доступ к власти.

Эти параметры проявляются в чувстве кол-

лективной самоидентичности, поведении и

образе  жизни класса и в совокупности образуют

определенный социальный статус, отличаю-

щий один класс от другого. Социальный статус

фиксирует классовые различия между группами

по  такому фактору неравенства в  распределении

ресурсов, как престиж, который выражает при-

нятые в обществе оценки и стандарты  относитель-

но  образа жизни той или иной социальной груп-

пы. В соответствии со своим статусом различные

социальные  страты объединяются в три класса:

высший, низший и средний.

Мы  рассматриваем средний класс как со-

вокупность  групп самостоятельного и наемного

труда, занимающих «срединное», промежуточ-

ное положение между высшими и  низшими сло-

ями в большинстве статусных иерархий (соб-

ственность, доходы, власть) и обладающих об-

щей идентичностью. Следует выделять три  слоя

среднего  класса:

· высший — владельцы среднего капитала,

средняя политическая и административная эли-

та, представители высших интеллектуальных

профессий (высокооплачиваемые специалисты в

области науки, образования, информатики, здра-

воохранения и т. д.);

· средний — представители малого бизне-

са, например мелкие частные предприниматели,

ремесленники, фермеры, коммерсанты, а также

работающие  по найму специалисты с высшим об-

разованием  и лица свободных профессий;

· низший — средние кадры (средний состав

обеспечения образования, здравоохранения и  со-

циальных  служб, работники массовых профес-

сий сферы торговли и сервиса), а также  высоко-

квалифицированные рабочие.

В индустриально развитых странах  числен-

ность среднего класса достигает как минимум

© ПАЛIТЫЧНАЯ СФЕРА

ISSN 1819-3625 . 9, 2007

24

ПАЛIТЫЧНАЯ СФЕРА № 9/2007

70–80% населения. Известный британский  фи-

лософ истории Арнольд Тойнби подчеркивал,

что современная цивилизация — это прежде

всего цивилизация среднего класса. Общество

становится  современным и демократическим

лишь  после того, как ему удается  создать мно-

гочисленный и компетентный средний класс.

Фундаментальный характер данного положе-

ния подтверждается не только историей запад-

ноевропейских государств, США и Японии, но

также развитием новых индустриальных стран

(Бразилия, Мексика, Сингапур, Тайвань, Тур-

ция, Южная Корея и др.): все они  модернизи-

ровались  и интегрировались в мировую  рыноч-

ную экономику лишь после того, как  в них об-

разовался социально и политически активный

средний класс. И наоборот, там, где по разным

причинам  эта сила не смогла оформиться, со-

храняется нестабильность и архаичность обще-

ственного порядка, а процесс модернизации

затруднен и нередко сопровождается провала-

ми  и откатами.

Одним из важнейших показателей среднего

класса  является уровень доходов. Существуют

две трактовки этого критерия: максималистская  и

минималистская. Руководствуясь довольно жест-

ким максималистским подходом, Всемирный

банк  определил следующий общемировой  крите-

рий уровня доходов среднего класса: нижний и

верхний пределы ежемесячного дохода на члена

семьи установлены соответственно в 3470 и 8000

долларов  США. Однако только индустриально

развитые  страны могут отвечать подобному  стан-

дарту. Поэтому приверженцы максималистской

трактовки понятия «средний класс», например

председатель  Европейского банка реконструкции

и развития Жан Лемьер, считают, что  в Восточной

Европе, в том числе и в Беларуси, средний класс

очень немногочисленный.

Сторонники минималистского подхода,

которого  будем придерживаться и мы, напротив,

настаивают  на том, что средний класс —  поня-

тие относительное, в каждой стране существуют

своя  специфика и свои «нормы» —  и по доходам,

и по качеству жилья, и по образу жизни. Поэ-

тому  «минималисты» настаивают на относи-

тельно  большом удельном весе этого класса в

Восточной Европе, но в таком случае им прихо-

дится констатировать бедность восточноевро-

пейского  среднего класса.

Какова  же реальная ситуация с формировани-

ем  среднего класса в Беларуси? Начнем с корот-

кого  ретроспективного анализа этого  процесса.

I. Конец 1980 — начало

1990_х: несбывшиеся

надежды

Социальная  структура советского посттотали-

тарного общества, несмотря на свой гомогенный и

эгалитаристский характер, все же содержала в себе

определенную  базу для изменений в сторону  но-

вой стратификации, адекватной условиям рыноч-

ной экономики. Эта структура еще  не была откры-

той экономически самостоятельным группам, свя-

занным  с частной собственностью. Вместе с тем она

уже не являлась тотально закрытой — в  рамках

«второй экономики» стали формироваться  много-

численные группы частных торговцев и произво-

дителей «серых» услуг.

Многие  официальные слои советского обще-

ства  уже тогда потенциально были готовы стать

центрами  кристаллизации социальных групп, в

совокупности  составляющих средний класс. Это,

во-первых, часть работников органов власти и уп-

равления, административно-хозяйственного пер-

сонала. В Беларуси эти группы, по данным на 1993

г., насчитывали 302,1 тыс. человек (свыше 6% са-

модеятельного населения) (Народное хозяйство…,

1994: 72). Во-вторых, средний класс может  попол-

няться  за счет специалистов с высшим и  средним

специальным образованием. Тогда они составля-

ли  в нашей стране 913 тыс. человек (19% работа-

ющих) (Народное хозяйство…, 1994: 73). В-треть-

их, к потенциальной базе среднего класса могут

быть  отнесены рабочие высокой квалификации, а

также значительная часть работников сферы  об-

служивания, торговли и общественного питания.

Общая численность последних составляла 567

тыс. человек (11,8% населения страны) (Народное

хозяйство…, 1994: 78).

Итак, социальная база для создания в Бела-

руси  среднего класса была достаточно широкая:

свыше 35% самодеятельного населения. Выше-

названные группы представляли собой накану-

не  трансформационных изменений основной ис-

точник  формирования наемного среднего клас-

са. Вместе с тем в рамках теневой  экономики

начался процесс образования экономически са-

мостоятельных групп.

В «перестроечное» время гипотетически  мож-

но  было представить более или менее  плавный

переход к социально-экономическим состояни-

ям  и структурам рыночного типа без  провока-

ции «взрывных» процессов и утраты минималь-

ной управляемости. В те годы начался  процесс

Інстытуты

25

ПАЛIТЫЧНАЯ СФЕРА № 9/2007

развития  негосударственного сектора экономи-

ки  — кооперативных, арендных, совместных пред-

приятий, фермерских хозяйств и др. Появившие-

ся  предприниматели, коммерсанты и  фермеры

пробили первую брешь в старых окостеневших

структурах, создали нишу для образования  сред-

него  класса. Сохранялась возможность  относи-

тельно  безболезненной для большинства  насе-

ления структурной экономической перестройки

на  началах постепенного разгосударствления и

приватизации  собственности, демонополизации

экономики, либерализации цен, санации и  бан-

кротства  убыточных предприятий, создания бла-

гоприятного налогового и инвестиционного кли-

мата, поощрения малого и среднего предприни-

мательства, создания развитой финансовой

инфраструктуры, жесткой бюджетной политики

и т. д.

Однако  союзное и республиканское руковод-

ство  не спешило с масштабными рыночными

реформами. Время было упущено. После распа-

да  СССР новое российское правительство  смог-

ло  предотвратить коллапс экономики  и сдвинуть

реформы с мертвой точки лишь ценой  колоссаль-

ных социальных издержек. Белорусские же вла-

сти, прикрываясь популистскими лозунгами,

продолжали  топтаться на месте. Они были вы-

нуждены вслед за Российской Федерацией от-

пустить цены, но не решились на жесткую мо-

нетарную  политику, структурную перестройку

и модернизацию экономики. Напротив, подвер-

женное  мощному давлению отраслевых моно-

полий белорусское правительство продолжало

накачивать  госсектор льготными кредитами, раз-

давать  дотации на поддержку убыточных  пред-

приятий, постепенно скатываясь на печально

известный «украинский путь»1.

В результате нескольких лет такой  политики

кабинета  премьера Вячеслава Кебича Беларусь

в 1994 году оказалась в глубоком социально-эко-

номическом  кризисе. Она получила стремительный

взлет цен, галопирующую инфляцию и, как есте-

ственный  итог, сильный спад производства (ВВП

упал  до 60% по сравнению с 1989 г.) и еще  боль-

шее падение уровня жизни основной массы  на-

селения. На фоне относительной стабилизации

жизненного  уровня населения России (правда,

на  сравнительно низкой отметке) и балтийских

стран Беларусь оказалась в удручающем поло-

жении. Период хотя и постоянного, но относи-

тельно  медленного снижения уровня жизни сме-

нился в 1994 году периодом его обвального па-

дения2. Так, в России к концу 1994 года цены на

потребительские товары и услуги выросли в 2,8

раза, а среднемесячный уровень денежных дохо-

дов — в 3 раза. В Беларуси за этот же период

потребительские цены возросли в 23,2 раза, а

среднемесячные  доходы — лишь в 4,5 раза3.

Отсюда  резко возросли масштабы бедности и

обнищания людей. Если средняя заработная пла-

та (СЗП) по Беларуси составляла в январе 1993

года 249% официально установленного мини-

мального  потребительского бюджета (МПБ), то

в декабре 1994 года — лишь 82%,

т. е. СЗП снизилась более чем  в 3 раза. Соотно-

шение минимальной зарплаты (МЗП) к МПБ

снизилось с 57% в январе 1993 года до 7,6 % в

декабре 1994 года, т. е. более чем в 7 раз4, от чего

МЗП на длительное время утратила назначение

социального норматива.

В результате характерной особенностью бе-

лорусского  общества середины 1990-х годов

стал  необычайно большой удельный вес  обра-

зующегося низшего класса. В условиях, ког-

1 На постсоветском пространстве Украина в 1992—1994 годах была наиболее ярким примером того, к чему может

привести смелая либерализация  цен без последовательного проведения жесткой денежной политики, контроля дохо-

дов и структурной перестройки  экономики. В рамках СНГ Украина  превзошла всех по уровню инфляции. За 1993 год

она достигла в этой стране 10 255% (!), тогда как в России (второй результат по СНГ) наивысший уровень годовой

инфляции, который пришелся на 1992 год, составил лишь 2600%. Сверхвысокий уровень  инфляции привел к полному

обесцениванию всех вкладов, и Украина  была ввергнута в долларизацию. Такая  ситуация стала следствием прежде

всего политики безудержной денежной эмиссии и чрезмерно широкого предоставления кредитов госпредприятиям  и

местным администрациям. Но это, однако, не спасло Украину от более сильного, чем в ряде других государств СНГ,

падения ВВП, составившего в 1994 году 49% от уровня 1989 года (см. подробнее: Рывок  в рыночную экономику.

Реформы в Украине: взгляд изнутри. Киев, 1997).

2 Для сравнения: в начале 1992 года средняя заработная плата (СЗП) в Беларуси составляла примерно 87% от СЗП в

России (соответственно 6 и 7 USD). Всего  за три года различия возросли в 4 раза. На конец 1994 года СЗП в Беларуси

составляла около 25% от российской (соответственно 21 и 85 USD). Расчеты проведены  по статистическим данным,

опубликованным в периодической  печати (Аргументы и факты, 1993, № 37; 1994, № 52).

3 См.: Аргументы и факты. 1994. № 52; Белорусский рынок. 1995. № 1; Знамя юности. 1995. 28 янв.