Психологические защиты у девочек-подростков, злоупотребляющих психоактивными веществами

          Статистическая обработка результатов  проведена с использованием программы SPSS 12v. Для проверки достоверности различий использовались  T-критерий Стьюдента для шкал с нормальным распределением признаков и U-критерий Вилкоксона-Манна-Уитни, H-критерий Краскала-Уоллеса и критерий  Хи-квадрат для шкал, имеющих распределение отличное от нормального. С целью исследования взаимосвязи между исследуемыми признаками проводился корреляционный (Спирмен) и факторный анализ. Достоверность отличий приводится в сравнении с контрольной группой. Статистически значимыми считались результаты не ниже уровня р<0,05.

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

         Проведенное исследование указывает на широкую распространенность и раннее приобщение к ПАВ в женской подростковой популяции. 84,1% анонимно обследованных девочек и девушек были знакомы со вкусом алкоголя, а около половины (44,4%) вошли в группу риска по употреблению ПАВ. Среди исследуемых группы ХЗ 28 девочек страдали синдром зависимости от алкоголя; 7 – синдром зависимости от летучих органических веществ (ЛОВ); 12 - синдрома зависимости от опиоидов; 3 – синдромом зависимости от нескольких ПАВ. Наибольшая частота первых проб алкоголя в группе ХЗ концентрировалась в 12-летнем возрасте (40%), когда ¾ группы уже знакомы со вкусом табака. Наибольшая частота проб ЛОВ наблюдалась в 13 летнем возрасте, опиоидов в 14-15 летнем, т.е. приобщение к ПАВ происходит в определенной последовательности - от социально приемлемых веществ к запрещенным законом. Исследование возрастной динамики приобщения к ПАВ в группах позволяет утверждать, что 15-16-летний возраст является переломным в становлении и развитии химической аддикции. У анонимно обследованных соотношение между условно «трезвенниками» и знакомыми со вкусом алкоголя к 15 годам стабилизировалось и далее оставалось неизменным. В группе ХЗ к 15-16 годам прирост первых проб и систематического употребления ПАВ практически завершался. Практически все исследуемые были из неблагополучных семей, которые характеризовались или пьянством родителей или отсутствием одного или обоих родителей: около половины (44%) проживали в детских домах, 54% отцов и  70% матерей страдали алкоголизмом.

         Ведущими защитами девочек с нормативным отношением к ПАВ являлись – «проекция», «отрицание», «интеллектуализация»; девочек с АП – «проекция», «интеллектуализация», «компенсация»; девочек с ХЗ – «проекция», «реактивное образование», «регрессия». Для детей с АП свойственна более высокая, по сравнению с контрольной, напряженность «замещения» (p0,001), «регрессии» (p0,001), «компенсации» (p0,05); для детей с ХЗ – «замещения» (p0,001), «регрессии» (p0,001), «вытеснения» (p0,001), «проекции» (p0,05) (рис. 1). Лидирующее положение «проекции» в системе защит девочек всех групп является возрастной нормой и отражает наиболее актуальные в период взросления адаптационную проблему идентичности и потребность в признании и самоопределении.

Группы АП и ХЗ резко различались между собой по использованию таких механизмов как «компенсация» и «вытеснение». Если группа ХЗ имела более высокие значения  «вытеснения» (р<0,001), то группа АП – «компенсации» (р<0,05).        

                                                                                                                           Рисунок 1.

Сравнение показателей напряженности психологических защит контрольной группы, группы АП и группы ХЗ.

1-компенсация, 2-реактивное образование, 3-замещение, 4-вытеснение,5-интеллектуализация, 6-регрессия, 7-отрицание, 8-проекция.

Данные различия позволяют утверждать, что в группе АП адаптивная реакция идет по пути полной идентификации с группой, обладающей необходимыми девочке-подростку атрибутами. Ненормативность поведения значимой группы повышает не только ее авторитет среди сверстников, но и самооценку. Употребление ПАВ, таким образом, обусловлено групповыми нормами и со сменой объекта идентификации меняется и отношение к ПАВ.

        В группе ХЗ, благодаря высокой напряженности «вытеснения» (р<0,001) и ведущей роли в защитном поведении «реактивного образования» и «регрессии», общность с группой складывается за счет гротескной имитации ее норм и правил, которая обусловлена стремлением быть, как можно более похожей на значимое окружение ради получения наибольшей эмоциональной поддержки. Референтной будет та группа, которая обеспечивает наиболее интенсивный на данный момент приток безусловной эмоциональной поддержки.

         В контрольной группе с 15-16 лет формируется устойчивая и эффективная адаптационная система и к 17-18 годам напряженность практически всех МПЗ снижается.     

       В группе АП в старшем подростковом периоде вырастает напряженность «компенсации» (р0,05), значения «замещения» (р0,001) и «регрессии» (р0,001) достигают своего пика. Интенсивное  функционирование данных защит в группе АП в 15-16 летнем возрасте играет большую роль в формировании амбивалентного оппозиционно-агрессивного и регрессивного поведения, которое способствует динамической перестройке личности. Сформировавшиеся новые адаптационные структуры в одном случае позволяют девочке не прибегать к химическим корректорам своего поведения и эмоционального фона, в другом – делают полностью зависимым от экзогенных стимулов. У девочек, проявляющих АП в 17-18 лет, достоверными остаются только различия по регрессии (р0,01).

         В группе ХЗ с возрастом происходит накопление различий с контрольной группой по показателям большинства МПЗ. Рост напряженности «замещения» (р<0,001) к 17-18 годам может свидетельствовать о формировании аффективно-агрессивного синдрома. Сочетание постоянно высокой напряженности «вытеснения» (от р<0,05 до р<0,01) с  ростом «замещения» - об аутоагрессивных тенденций, а с ростом интенсивности «реактивного образования» (р<0,05) и «проекции» (р<0,001) - о склонности к отчуждению реальных и формированию иллюзорных представлений о себе и окружающем мире.

         В подсознательной защитной системе девочек-подростков выявлено три защитно-адаптивных комплекса: «социализирующий», возрастной «агрессивный» и «вытесняющий» (таблица 1). Групповые варианты комплексов имеют определенные различия, что сказывается на характере приспособительной реакции.

        Анализ соотношений защит, согласно факторным нагрузкам (таблица 1), позволяет утверждать, что «социализирующий» комплекс контрольной группы направлен на активное приспособление к требованиям социума и трансформацию внутренних установок. В группе АП «социализирующий» комплекс, достаточно успешно сохраняя исходный уровень самооценки, позволяет подростку не ощущать себя отверженным социальным окружением. Однако этот вариант останавливает дальнейшее развитие девочки. В группе ХЗ адаптивность комплекса полностью зависит от внешних обстоятельств и окружения, формирует зависимые объектные отношения с миром и  может детерминировать, как просоциальное поведение, так и отклоняющееся.

         Таблица 1

Матрица факторизации показателей психологических защит  у контрольной группы, группы АП и группы ХЗ.

1 фактор – «социализирующий»; 2 фактор – возрастной «агрессивный»; 3 фактор – «вытесняющий».

         Возрастной «агрессивный» комплекс в контрольной группе и группе АП, детерминирован «замещением» и связан с процессами группирования и самоутверждения. В контрольной группе проявляемая агрессивность определяется состоянием аффекта в условиях регрессивного поведения. В группе АП агрессивные реакции носят компенсационный, самоутверждающий характер. В группе ХЗ этот комплекс стимулирует аутоагрессивные тенденции, поскольку детерминирован «регрессией», а не «замещением», что резко ограничивает круг избираемых для агрессии, в целях самоутверждения, объектов.

         «Вытесняющий» защитный комплекс в контрольной группе связан с адекватной сменой установки и имеет социально-ориентированную направленность. В группе АП характеризуется регрессивным эмоциональным отреагированием и сбросом ответственности за происходящее на окружающих. В группе ХЗ данный комплекс представлен только «вытеснением». Угрожающая «Я» информация, без каких-либо изменений, вытесняется в подсознательное, аффективно заряжая его.

          Наиболее дезадаптогенный характер имеет структура подсознательной защитной системы группы ХЗ - каждое вытеснение стимулирует «реактивное образование» к созданию сверхценных иллюзорных представлений о себе, повышает тенденцию возрастного комплекса к аутоагрессии, а «социализирующего» - к углублению зависимых объектных отношений. В конечном итоге наиболее предсказуемым и управляемым объектом привязанности становится ПАВ, а наиболее приемлемым объектом для агрессии - сам подросток.

         По сравнению с контрольной группой, девочки группы АП более часто использовали такие стратегии как «Пассивная кооперация» (р 0,05), «Покорность» (р 0,05) и «Компенсация» (р 0,01). Девочки группы ХЗ реже пользовались стратегиями «Проблемный анализ» (р 0,05) и «Оптимизм» (р 0,05) и чаще -  стратегиями «Агрессивность» (р 0,05) и «Компенсация» (р 0,05). Можно утверждать, что на сознательном уровне группе АП в большей степени свойственно пассивное приспособительное поведение, а группе ХЗ - деструктивное эмоциональное реагирование в стрессовых ситуациях.

        Изучение корреляционных связей МПЗ с копинг-стратегиями позволяют утверждать, что защитные механизмы и стратегии представляют собой сложную единую адаптационную систему. Сохраняя в стрессовой ситуации определенный эмоциональный фон, МПЗ способствуют выбору соответствующих этому фону тех или иных сознательных адаптивных действий. Так, например, «интеллектуализация» исключает какие-либо активные агрессивные действия и предполагает развития чувства субъективного контроля над любой ситуацией. Данный механизм в группе АП снижает частоту выбора такой стратегии, как «Агрессивность» (-р0,01). В контрольной группе подготавливает почву для «Сохранение самообладания» (р0,01) на сознательном уровне и уменьшает вероятность выбора стратегии «Растерянность» (- р0,05), подразумевающей отказ от контроля. В группы ХЗ самооправдывающее преувеличение роли обстоятельств облегчает обращение за помощью и сознательный перенос ответственности за происходящее на других людей («Пассивная кооперация»; р0,05). Дискредитация цели  делает бессмысленным использование стратегии «Отступление» (- р0,01), т.к. цель перестает быть угрожающей или желанной.

          Анализ копинг-стратегий младшего школьного возраста показал, что ключевым моментом в патологическом развитии адаптационных ресурсов у детей групп АП и ХЗ являлась фрустрация потребностей первого года жизни, что проявлялось низкой эффективностью для детей этих групп копинг-стратегий, отражающих биологические потребности.  В группе АП в разряд наименее эффективных попала стратегия «Ем или пью» (р0,05), в группе ХЗ - «Обнимаю или прижимаю к себе кого-то близкого, любимую вещь или глажу животное» (р 0,05) и «Сплю» (р 0,01). Фиксации позитивных самоощущений при их реализации не происходило и, в последующем, они не могли купировать тревожные состояния.

         Для злоупотребляющих ПАВ групп характерен более узкий диапазон эффективных копинг-стратегий. На вопрос о том, какие способы совладания со стрессом, среди используемых, действительно помогали снять напряжение и беспокойство, больше всего положительных ответов (более 60%) получили  в контрольной группе 13 стратегий, в группе АП – 6, а в группе ХЗ – только 3.

         Девочки групп АП и ХЗ отличались более частым использованием стратегий связанных с проявлением гнева и агрессии («Кусаю ногти или ломаю суставы пальцев», «Бью, ломаю или швыряю вещи», «Борюсь или дерусь с кем-нибудь», «Дразню кого-нибудь» и «Делаю что-то подобное» - от р0,05 до р0,001), в основе которых лежит механизм «замещение», что может указывать на фрустрацию у девочек данных групп потребности в свободе и автономии. Несмотря на большую популярность эффективность агрессивных стратегий несущих признаки соперничества («Борюсь или дерусь с кем-нибудь», «Дразню кого-нибудь», «Делаю что-то подобное») для групп АП и ХЗ была небольшой, в то время как контрольная группа характеризовалась обратным соотношением. Данная ситуация свидетельствует о неспособности девочек групп АП и ХЗ к проявлению конструктивной агрессии. Для группы ХЗ были характерны высокая частота использования (р0,001) и высокая эффективность  (р0,05) стратегия с направлением агрессии на себя («Кусаю ногти или ломаю суставы пальцев»). Использование данной стратегий с позитивным результатом для себя говорит о фиксации на стрессовом значении ситуации и аутоагрессивных тенденциях.

          На момент обследования группы АП и ХЗ отличались от контрольной более высокими показателями только по возбудимым чертам характера (р<0,001). С данными чертами в контрольной группе были связаны такие механизмы защиты как «замещение» (р<0,001) и «регрессия» (р<0,001); в группе АП - «замещение» (р<0,01), «регрессия» (р<0,001) и «проекция» (р<0,001) ; в группе  ХЗ – «замещение» (р<0,01) и «реактивное образование» (р<0,01). Дети групп АП и ХЗ характеризовались интенсивным использованием в онтогенезе социально неодобряемых копинг-стратегий, в основе которых лежит «замещение». Очевидно, интенсивное и продолжительное использование указанной МПЗ в онтогенезе способствует формированию возбудимой акцентуации характера. «Замещение» и «регрессия» оказались наиболее дезадаптивными и патогенными механизмами защиты. В группе АП «замещение» (р<0,01) и «регрессия» (р<0,001) имели положительные связи со склонностью к аддикции, а в группе ХЗ со склонностью к делинквентности (р<0,01), а в контрольной группе данные защиты были отрицательно связаны со склонностью к социально желательным ответам (р<0,001).