Легкомыслие, как, вид вины

Развитие желания определяется как предметом желания, способами  и условиями его удовлетворения, так и устойчивостью, длительностью, силой самого желания. В зависимости  от этого различают желания: выполнимые, нереальные, противоречивые, безрассудные, целевые и т.п. Желания наряду с интересами и убеждениями характеризуют  сознательное отношение человека к  его деятельности.

Законодательное описание так называемых волевых признаков умысла и неосторожности характеризует не столько волю субъекта правонарушения, сколько содержание его сознания.

В законодательном определении  умысла выделяется три психологические  составляющие:

1) осознание лицом общественно  опасного либо противоправного  характера деяния;

2) предвидение его общественно  опасных либо вредных последствий;

3) желание либо допущение этих  последствий.

Как видно, ст. 25 УК РФ определяет умысел через такие «неюридические»  понятия, как «осознание», «предвидение»  и «желание».

Первые два признака (осознание  и предвидение) образуют интеллектуалистический подход к разграничению умысла, третий компонент (желание либо допущение) составляет волевой подход.

В отношении первых двух признаков  известный исследователь вины А.И. Рарог писал: «Признаком интеллектуального  элемента прямого умысла является сознание общественно опасного характера  совершаемого деяния, то есть хотя бы общей  характеристики объекта посягательства, а также фактического содержания и социальных свойств всех составных  элементов действия или бездействия. Вторым интеллектуальным признаком  прямого умысла является предвидение  общественно опасных последствий  совершаемого деяния. Под предвидением подразумевается отражение в  сознании тех событий, которые произойдут, должны или могут произойти в  будущем».

В уголовном законодательстве правонарушение считается умышленным, если лицо, его  совершившее, осознавало общественную опасность либо противоправный характер своих действий.

Характер предвидения разграничивает прямой, косвенный умысел и неосторожность в уголовном праве. Лицо, действующее  с прямым умыслом, предвидит неизбежность наступления общественно опасных  последствий и желает их наступления. Субъект, который действует с  косвенным умыслом, предвидит возможность  наступления преступного результата, сознательно допускает их наступление  или относится к ним безразлично. Именно предвидение неизбежности или  реальной возможности наступления  законодательно наказуемых последствий  означает наличие умысла²⁷.

Юридическое значение форм вины велико.

Во-первых, в отношении случаев  причинения общественно опасных (вредных) последствий без вины и случаев  неосторожного совершения деяний, наказуемых лишь при умышленном их совершении, форма вины является субъективной границей, отделяющей преступное поведение от непреступного (правомерное поведение  от противоправного).

Во-вторых, форма вины является основанием дифференциации ответственности и  наказания за правонарушения, которые  могут совершаться как умышленно, так и неосторожно.

В-третьих, наличие умышленной формы  вины обосновывает, а неосторожной вины исключает постановку вопроса  о преступных мотивах и целях.

В-четвертых, форма вины зачастую способствует квалификации преступления или правонарушения.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Легкомыслие: его понятие, содержание и значение.

Психическое отношение виновного  к содеянному характеризуется при  неосторожности интеллектуальным и  волевым элементами. Интеллектуальный элемент преступного легкомыслия  характеризуется предвидением возможности  наступления общественно опасных  последствий своих действий (бездействия), волевой элемент - самонадеянным  расчетом на предотвращение этих последствий: «Преступление признается совершенным  по легкомыслию, если лицо предвидело возможность наступления общественно  опасных последствий своих действий (бездействия), но без достаточных  к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение этих последствий» (ч.2 ст.26 УК РФ).

При преступном легкомыслии сознание и воля лица не безразличны к возможным  вредным последствиям совершаемого деяния, а направлены на их предотвращение. «Закон характеризует волевое содержание легкомыслия не как надежду, а  именно как расчет на предотвращение общественно опасных последствий, имеющих под собой вполне реальные, хотя и недостаточные основания. При этом виновный рассчитывает на конкретные, реальные обстоятельства, способные, по его мнению, противодействовать наступлению преступного результата…».

Субъективные факторы касаются таких обстоятельств, как возраст, опыт, профессия, образование виновного  и др. Учет этих факторов и позволит ответить на вопрос, могло ли данное лицо в данной конкретной ситуации правильно оценить недостаточность  сил и обстоятельств, которые, по его мнению предотвратят наступление  вредных последствий его поведения.

Предвидение абстрактной, т.е. отвлеченной  от данной конкретной ситуации возможности  наступления общественно опасных  последствий, характеризуется тем, что «виновный не осознает действительного  развития причинной связи, хотя при  надлежащем напряжении своих психических  сил мог бы осознать это. Он самонадеянно преувеличивает свои возможности либо неправильно оценивает обстановку или объективно существующие обстоятельства, которые, по его мнению, должны предотвратить наступление вредных последствий, чего на самом деле не происходит».

Элемент легкомыслия заключается  в самонадеянном расчете на предотвращение вредных последствий своего поведения.

При легкомыслии субъект надеется предотвратить наступление вредных  последствий, но его расчеты самонадеянны, т.е. основываются хотя и на реальных факторах, каковыми могут быть силы природы, профессиональные навыки, действия других лиц, механизмов и т.д., однако без достаточных на то оснований.

Типичным примером преступного  легкомыслия является психическое  отношение лица, управляющего механическим транспортным средством, к нарушению  правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств и наступившим  в результате этого последствиям (ст. 264 УК РФ). «Предположим, что водитель автомашины едет с превышением допускаемой скорости. При этом он предвидит, что вообще от превышения скорости могут наступить преступные последствия, что в результате такого превышения он не сможет предотвратить наезд на потерпевшего (пешехода) и, следовательно, причинение ему вреда (как водитель, он знает, что ограничение скорости и существует для предотвращения возможного вреда). Тем не менее лично для себя водитель обычно исключает наступление такого результата, надеясь при этом на собственный опыт безаварийного вождения автомобиля («езжу 10 лет, и ничего не случалось»), исправное техническое состояние автомашины («только неделя, как из капитального ремонта»), хорошее покрытие дороги, сухую погоду и т.д. и т.п. Однако в конечном («роковом») случае все эти надежды оказываются неосновательными: виновный не сумел предотвратить наступление тяжких последствий, совершил наезд на пешехода, причинив ему тяжкие телесные повреждения».

С.Скляров вообще считает, что легкомыслие  не вписывается в критерии неосторожной формы вины: «…вызывает определенное сомнение правильность отнесения легкомыслия (во всяком случае того. Что под ним понимается) к неосторожной вине. Думается, что неосторожность должна отличаться от умысла, прежде всего, непредвидением лицом общественно опасных последствий своих действий (бездействия). Если лицо предвидит возможность наступления общественно опасных последствий и таким образом осознает общественную опасность совершаемых им действий (бездействия), однако рассчитывает на их предотвращение, то независимо от степени уверенности такого расчета и его оснований содеянное надлежит расценивать как умышленное преступление».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Отличие легкомыслия от косвенного умысла, от небрежности и от казуса.

Как нетрудно заметить из определения  легкомыслия, данного в предыдущем параграфе работы, содержание интеллектуального  элемента преступного легкомыслия  почти что совпадает с таковым  при умысле (в обоих случаях  лицо предвидит наступление общественно  опасных последствий). Однако на самом  деле содержание этого предвидения  отличается. «Во-первых, при преступном легкомыслии лицо предвидит только возможность наступления общественно  опасных последствий (при прямом умысле еще и неизбежность). Во-вторых, и это главное, предвидение при  преступном легкомыслии носит абстрактный  характер. Это значит, что лицо предвидит, что от такого (подобного) деяния, которое  оно совершает, вообще (в принципе) могут наступить такие-то последствия. Однако в своем конкретном случае лицо исключает наступление таких  последствий и, следовательно, лично  для себя их не предвидит. Таким образом, действующий с преступным легкомыслием не осознает реального развития причинной  связи между своим поведением и наступившими в итоге преступными  последствиями».

И всё же «главное отличие легкомыслия  от косвенного умысла заключается в  содержании волевого элемента. Если при  косвенном умысле виновный сознательно  допускает наступление общественно  опасных последствий, т.е. одобрительно относится к ним, то при легкомыслии  отсутствует не только желание, но и  сознательное допущение этих последствий, и, наоборот, субъект стремиться не допустить их наступления, относится  к ним отрицательно».

Таким образом, при легкомыслии  лицо, сознавая абстрактно общественно  опасный характер своего поведения, предвидит возможность наступления  вредных последствий вообще, в  подобных случаях, но считает, что в данных конкретных условиях реальность их наступления маловероятна или даже невозможна.

Такое активное неприятие последствий, расчет на их предотвращение, субъективная уверенность в их ненаступлении  существенно уменьшает степень  вины при легкомыслии по сравнению  с различными вариантами в виде умысла.

Различие между косвенным умыслом  и легкомыслием видно на следующем  примере.

«По предварительной договоренности между собой С. и И. с целью  хищения вещей проникли в дом 76-летней А., избили её, причинив тяжкие телесные повреждения, в том числе  переломы костей носа, скуловых костей и основания черепа, связали её и вставили в рот кляп. После  этого они похитили интересовавшие их вещи и скрылись. В результате механической асфиксии, развившейся  из-за введения тряпичного кляпа в  рот, А. на месте происшествия скончалась. Суд первой инстанции признал  деяние в части лишения А. жизни  неосторожным убийством, основываясь  на показаниях подсудимых о том, что  они избили А. не с целью убийства, а чтобы сломить её сопротивление, рассчитывая, что утром к А. придут родственники или знакомые и освободят  её. Однако Военная коллегия Верховного Суда РФ приговор отменила и направила  дело на новое кассационное рассмотрение, указав следующее.

Осужденные знали о преклонном возрасте А., но применили к ней  насилие, опасное для жизни, а  затем, связав руки и ноги, оставили её с разбитым лицом, залитой кровью носоглоткой и с кляпом, закрывавшем  дыхательные пути, забросав её одеялом  и матрацем. Для С. и И. было очевидным  беспомощное состояние А. и они  безразлично относились к этому, а также к возможным последствиям, т.е. действовали с косвенным умыслом».

Исходя из изложенного, косвенный  умысел отличается от неосторожной вины в форме легкомыслия исключительно  тем, что при последней лицо самонадеянно без достаточных к этому оснований рассчитывает на предотвращение последствий совершаемых ими действий (бездействия), поскольку как при косвенном умысле, так и при легкомыслии лицо осознает, что его действия (бездействие) нарушают общепринятые правила поведения, и предвидит возможность причинения вреда охраняемым уголовным законом интересам.

В то же время при косвенном умысле, так же как и при легкомыслии, лицо может самонадеянно рассчитывать на предотвращение преступных последствий  совершаемых им действий (бездействия), рассчитывать на то, что последствия  вообще почему-либо не наступят или  на определенные обстоятельства, создающие  некоторую вероятность предотвращения последствий. Поэтому «в качестве основного  признака, позволяющего отграничить  косвенный умысел от легкомыслия, в  теории уголовного права и правоприменительной  практике фактически используется степень  уверенности лица в надежде на ненаступление вредных последствий  совершаемых им действий (бездействия)».

Таким образом, различие между умыслом (косвенным) и преступным легкомыслием лежит как в сфере интеллектуального  элемента (при преступном легкомыслии  предвидение носит абстрактный  характер, а при умысле косвенный), так и в сфере волевого элемента (при легкомыслии лицо самонадеянно рассчитывает на предотвращение наступления  последствий своих общественно  опасных действий (бездействия), а  при косвенном умысле сознательно  допускает наступление этих последствий (либо безразлично относится к  ним).

В чем же различие между легкомыслием и вторым видом неосторожности –  небрежностью?

В соответствии с ч.3 ст.26 УК РФ «преступление  признается совершенным по небрежности, если лицо не предвидело возможности  наступления общественно опасных  последствий своих действий (бездействия), хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти последствия».

Вина в виде небрежности резко  отличается от других видов умышленной и неосторожной вины. По аналогии с  легкомыслием определим интеллектуальный и волевой моменты небрежности.