Ответственность за организацию экстремистского сообщества и за организацию деятельности экстремистской организации

Ответственность за организацию экстремистского  сообщества и за организацию деятельности экстремистской организации

Оглавление

Введение

В Российской Федерации  гарантируется равенство прав всех граждан независимо от имеющихся  у них различий (ч. 2 ст. 19 Конституции РФ¹). Это положение защищается государством при помощи широкого спектра мер воздействия, в том числе путем привлечения к уголовной ответственности и наказания лиц, совершивших преступления экстремистской направленности.

Вопросы, касающиеся противодействия экстремизму, все чаще разрешаются на международном уровне. В Шанхайской конвенции о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом от 15 июня 2001 г. экстремизмом предложено считать какое-либо деяние, направленное на насильственный захват власти или насильственное удержание власти, а также на насильственное изменение конституционного строя государства, а равно насильственное посягательство на общественную безопасность, в том числе организация в вышеуказанных целях незаконных вооруженных формирований или участие в них, преследуемые в уголовном порядке в соответствии с национальным законодательством (п. 3 ч. 1 ст. 1)². Совместные обязательства по противодействию экстремистской деятельности закреплены в ряде двусторонних договоров Российской Федерации³. Кроме того, при формировании внутреннего законодательства, касающегося противодействия экстремизму, Россия должна учитывать и положения, содержащиеся в международных актах общего характера.

Целью работы является правовой анализ ответственность за организацию экстремистского сообщества и за организацию деятельности экстремистской организации.

1. Рассмотреть уголовную  политику в сфере борьбы с экстремизмом.

2. Анализ организации экстремистского сообщества.

3. Уголовно-правовые особенности организация деятельности экстремистской организации.

1. Уголовная политика в сфере борьбы с экстремизмом

В новой России понятие экстремизма на законодательном уровне было впервые закреплено фактически сразу же после провозглашения независимости. Закон РФ от 27 декабря 1991 г. N 2124-1 "О средствах массовой информации" в ст. 4 установил, что "не допускается использование средств массовой информации в целях совершения уголовно наказуемых деяний, для разглашения сведений, составляющих государственную или иную специально охраняемую законом тайну, для призыва к захвату власти, насильственному изменению конституционного строя и целостности государства, разжигания национальной, классовой, социальной, религиозной нетерпимости или розни, для пропаганды войны⁴. Запрет создания и функционирования религиозных организаций или религиозных групп в случае осуществления ими экстремистской деятельности закреплен в ст. 2 Федерального закона от 26 сентября 1997 г. N 125-ФЗ "О свободе совести и религиозных объединениях"⁵. Положения, в той или иной части касающиеся недопустимости экстремистской деятельности, содержатся во многих иных федеральных законах и подзаконных нормативных правовых актах.

Базовым законом, который целиком и полностью  посвящен борьбе с данным социальным злом, является Федеральный закон от 25 июля 2002 г. N 114-ФЗ "О противодействии экстремистской деятельности"⁶. В ст. 1 этого акта под категорию экстремистской деятельности (экстремизма) подпали следующие действия: насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации; публичное оправдание терроризма и иная террористическая деятельность; возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни; пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии; нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии; воспрепятствование осуществлению гражданами их избирательных прав и права на участие в референдуме или нарушение тайны голосования, соединенные с насилием либо угрозой его применения; воспрепятствование законной деятельности государственных органов, органов местного самоуправления, избирательных комиссий, общественных и религиозных объединений или иных организаций, соединенное с насилием либо угрозой его применения; совершение преступлений по мотивам, указанным в пункте "е" ч. 1 ст. 63 УК РФ⁷; пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения; публичные призывы к осуществлению указанных деяний либо массовое распространение заведомо экстремистских материалов, а равно их изготовление или хранение в целях массового распространения; публичное заведомо ложное обвинение лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, в совершении им в период исполнения своих должностных обязанностей деяний, указанных в настоящей статье и являющихся преступлением; организация и подготовка указанных деяний, а также подстрекательство к их осуществлению; финансирование указанных деяний либо иное содействие в их организации, подготовке и осуществлении, в том числе путем предоставления учебной, полиграфической и материально-технической базы, телефонной и иных видов связи или оказания информационных услуг.

Несомненно, что, формулируя данное определение, законодатель пытался наиболее полно охватить все проявления экстремистской деятельности.

Федеральный закон от 25 июня 2002 г. N 114-ФЗ "О противодействии экстремистской деятельности", таким образом, является стержневым, системообразующим актом, вокруг которого сформирован массив антиэкстремистского законодательства. Данный Федеральный закон имеет небольшой объем. Его значение в общей системе правового регулирования в основном сводится к определению самого понятия "экстремизм", к введению этого понятия в юридический лексикон. Собственно, именно определение этого понятия и вызывает больше всего вопросов.

Содержащееся в ст. 1 упомянутого Федерального закона определение экстремизма не является определением в строгом смысле слова, оно не раскрывает сущность данного социального явления, а лишь перечисляет его формы. Иначе говоря, понятие "экстремизм" Закон определяет через перечень экстремистских действий.

Существенный  недостаток ст. 1 Федерального закона "О противодействии экстремистской деятельности" заключается в том, что законодатель четко не отграничил экстремистскую деятельность от близких к ней, схожих с ней проявлений общественно-политической активности. Такое отграничение очень важно для правильного применения закона.

Для примера посмотрим  на ст. 16 Федерального закона от 19 мая 1995 г. N 82-ФЗ "Об общественных объединениях"⁸. В ней законодатель уточняет: "Включение в учредительные и программные документы общественных объединений положений о защите идей социальной справедливости не может рассматриваться как разжигание социальной розни". Здесь законодатель отделил защиту социальной справедливости от разжигания социальной розни, обратил внимание правоприменительных органов на различие этих явлений. Такой же подход следовало бы использовать и в Федеральном законе N 114-ФЗ. Расширительная трактовка экстремизма недопустима, чтобы противодействие экстремизму не превратилось в подавление инакомыслия и любой оппозиционной деятельности. Закон должен провести четкую грань между экстремизмом и схожими с ним, но не преследуемыми по закону проявлениями общественно-политической активности.

Законодательное определение экстремизма нуждается в уточнении. Это уточнение должно состоять не во включении в Закон громоздкой научной дефиниции экстремизма и не в максимальном дроблении и конкретизации списка экстремистских действий, а в указании на действия, которые схожи с экстремистскими, но таковыми не являются. Например, в Законе следует закрепить, что фильмы, художественные и литературные произведения, театральные постановки, научные издания, описывающие или показывающие реальные исторические события, не могут быть признаны экстремистскими материалами.

Также к экстремистской деятельности не относятся:

- призывы к защите идей  социальной справедливости;

- критика деятельности  органов государственной власти  и местного самоуправления, проводимой государством политики;

- требования о досрочном  прекращении полномочий органов  власти и должностных лиц;

- критика Конституции РФ, законов, иных правовых актов;

- указание на вклад  представителей отдельной национальности, вероисповедания в развитие общества  и государства;

- требования реализации  и защиты закрепленных Конституцией РФ, законами, иными правовыми актами прав и свобод человека и гражданина;

- критика деятельности  общественных, религиозных объединений,  политических партий, их руководителей  и членов;

- критика религиозных, философских, иных мировоззренческих идей, учений и концепций.

Перечисленные выше действия, хотя и в чем-то схожи с экстремистскими, являются вполне приемлемыми формами  общественно-политической активности. Политическая и религиозная сферы жизни общества по своей сути предполагают споры, критику, конфликты, эмоциональные выступления. Органы власти и политические лидеры в любом демократическом государстве находятся "под огнем" подчас очень жесткой критики, это нормальная ситуация. Использование карательной силы государства не должно быть аргументом в философских, политических и религиозных дискуссиях.

Вместе с тем с позиций  уголовно-правовой теории и правоприменительной  практики не все проявления экстремизма соответствуют действующему УК РФ.

Во-первых, в данной норме  понятия "экстремистская деятельность" и "экстремизм" использованы в  качестве синонимов. Однако, как представляется, возможны ситуации, когда из экстремистских мотивов преступление совершается и путем бездействия (например, оставление в опасности - ст. 125 УК РФ).

Во-вторых, террористическая деятельность признана разновидностью экстремизма. Данные преступления, действительно, теснейшим образом взаимосвязаны, однако они представляют собой все  же различные деяния, ведь в УК РФ имеется самостоятельная ст. 205 "Террористический акт". Различен и объект данных преступлений. Более того, неясно, каким образом можно применить примечание к ст. 205, которое позволяет лицу, участвовавшему в подготовке террористического акта, избежать уголовной ответственности, если оно своевременным предупреждением органов власти или иным способам способствовало предотвращению террористического акта и если в действиях этого лица не содержится иного состава преступления. Если террористический акт имеет экстремистскую направленность, то лицо, участвовавшее в его подготовке, по идее одновременно совершает и преступление экстремистской направленности (ст. 282 УК РФ - возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства), а данная статья примечания, позволяющего освободить лицо от уголовной ответственности, не содержит. Если же лицо участвовало в экстремистском сообществе (ч. 2 ст. 282.1 УК РФ) или экстремистской организации (ч. 2 ст. 282.2 УК РФ), в отношении которых вступило в законную силу судебное решение о запрете их деятельности, то лицо освобождается от уголовной ответственности в случае, если оно добровольно прекратило участие в деятельности данных структур. Таким образом, если лицо на момент сообщения о готовящемся акте терроризма не вышло из состава экстремистского сообщества или экстремистской организации, то оно теоретически должно нести ответственность по ч. 2 ст. 282.1 или ч. 2 ст. 282.2 УК РФ. Действительно, на практике такая ситуация вряд ли возможна, поскольку лицо, предотвратившее акт терроризма, тем самым фактически продемонстрировало свое несогласие с деятельностью экстремистского сообщества или экстремистской организации. Однако проблем юридического плана, возникающих ввиду несоответствия содержаний статей, посвященных терроризму и экстремизму, это, на наш взгляд, не снимает.

И в-третьих, к проявлениям  экстремизма причислены преступления, совершенные по мотивам, указанным в п. "е" ч. 1 ст. 63 УК РФ, т.е. по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы. В данном случае, как представляется, имеет место логическое несоответствие, поскольку само по себе понятие экстремизма получилось шире, чем совершение преступлений по тем же мотивам. Следствием этого является то, что, исходя из буквы данного закона, экстремизмом якобы не являются преступления, предусмотренные ст. ст. 282, 282.1 и 282.2 УК РФ, а ведь это - акты экстремизма чистой воды!

Таким образом, при обнаружении  несоответствий между содержанием  Федерального закона "О противодействии экстремистской деятельности" и УК РФ нужно использовать правило, согласно которому при коллизии норм применяются положения, закрепленные в специальных актах, а для реализации уголовно-правовой ответственности таким актом, несомненно, является именно уголовный закон.

В соответствии с примечанием 2 к ст. 282.1 УК РФ под преступлениями экстремистской направленности в настоящем Кодексе понимаются деяния, совершенные по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, предусмотренные соответствующими статьями Особенной части и п. "е" ч. 1 ст. 63 настоящего Кодекса.

Частично данную проблему разрешил Верховный Суд Российской Федерации, указав в своем Постановлении, что к числу таких преступлений относятся деяния, предусмотренные, "например, статьями 280, 282, 282.1, 282.2 УК РФ, пунктом "л" части 2 статьи 105, пунктом "е" части 2 статьи 111, пунктом "б" части 1 статьи 213 УК РФ, а также иные преступления, совершенные по указанным мотивам, которые в соответствии с пунктом "е" части 1 статьи 63 УК РФ признаны судом обстоятельством, отягчающим наказание"⁹. Вместе с тем не вполне ясно, к каким преступлениям Верховный Суд РФ причислил деяния, объединенные словом "например". Что касается первых четырех преступлений, то в Постановлении они фактически перечислены не в качестве примера, а исчерпывающим образом. Некоторые же преступления против личности, указанные в данном Постановлении, действительно приведены как примеры.

Кроме того, заметим, что преступления, в которых экстремистский мотив фигурирует в качестве квалифицирующего, также разделяются на две разновидности. Во-первых, это случаи, когда такой мотив прямо указан в качестве отягчающего обстоятельства в конкретной статье УК РФ (здесь как раз и уместны примеры, приведенные в Постановлении). И во-вторых, это ситуации, когда судом будут обнаружены экстремистские мотивы при совершении иных преступлений, что порождает применение пункта "е" ч. 1 ст. 63 УК РФ. Также дополним, что во втором случае в полной мере действует закрепленное в ч. 2 ст. 63 УК РФ правило о том, что, если отягчающее обстоятельство предусмотрено соответствующей статьей Особенной части Кодекса в качестве признака преступления, оно само по себе не может повторно учитываться при назначении наказания.