Понятие покушения на преступление и ответственность за него в российском уголовном праве

Глава 3. Отграничение покушение на преступление от других стадий умышленного  преступления.

Для уголовных законов, которые  криминализировали неоконченное преступление лишь начиная с покушения, вопрос о разграничении приготовления и покушения означает разграничение непреступного (приготовление) и преступного (покушение) деяния. В доктрине предложено большое количество теорий разграничения приготовления и покушения. Основные из них: а) исходящие из субъективного критерия (злого намерения, представления субъекта о виде совершаемого им неоконченного преступления); б) объективные, которые исходят из законодательного определения объективной стороны состава; в) смешанные, в которых соединяются субъективный и объективный подходы. В немецкой доктрине, в законе и на практике преобладают субъективные воззрения на покушение. В других странах размежевание приготовления и покушения весьма разноречиво. Иногда суды нарушают принцип ненаказуемости приготовления, толкуя его как "отдаленное покушение". Самым прочным и обоснованным, как отмечалось, является критерий начала исполнения состава, а точнее - его объективной стороны. Все действия, совершенные до исполнения состава, относятся к приготовлению.

От оконченного преступления покушение  отличается лишь одним признаком - отсутствием  общественно опасного последствия. Это последствие, с одной стороны, должно входить в содержание умысла и цели покушавшегося, с другой - соответствовать законодательному описанию последствий, не наступивших  исключительно по не зависящим от лица обстоятельствам. Как и при  приготовлении, в случае, когда покушавшийся успевает выполнить состав другого  преступления, он несет ответственность  и за него.

Особенности покушения носят двойственный характер, так как оно базируется на деянии-исполнении, однако по сути является неоконченным преступлением и поэтому специфическим признаком его выступает пресечение преступления. Именно данным признаком оно отличается от добровольного отказа и от оконченного преступления. Несколько иначе разграничивается покушение и приготовление, поскольку они оба являются видами пресеченного преступления, отсюда сам факт пресечения “развести” их не может; поэтому мы вынуждены обращаться ко вторичным признакам неоконченного преступления и отличать покушение от приготовления по характеру совершаемых преступных действий: при приготовлении пресечение происходит на стадии создания условий, при покушении - на стадии исполнения преступления.

В целом выглядят верными особенности  покушения, выделенные М.П.Рединым. По его мнению, объективными особенностями покушения следует признавать следующее.

“1. Действиям (бездействию), непосредственно  направленным на совершение преступления, во времени предшествуют действия (бездействие) по созданию условий для совершения преступления (проще сказать “действиям или бездействию по исполнению преступления”, к этому замечанию в последующем  возвращаться не будем, хотя автор указанную  форму повторяет постоянно; необходимо отметить, что создание условий не всегда предшествует исполнению преступления, иногда оно просто отсутствует, именно поэтому данный признак не носит  абсолютного для покушения характера.) (Редин М. П. Указ. соч. - С. 114-115.).

2.Действия (бездействие), непосредственно  направленные на совершение преступление, являются продолжением осуществления  преступного намерения и одновременно  началом совершения преступления (представляется, что автор напрасно  использует термин “намерение”  вместо общепризнанных “умысла”, “вины”, “мотивов”, “целей”; едва  ли в данном термине заложены  какие-либо преимущества; неприемлемо  и признание указанных действий  началом совершения преступления, потому что преступление начинается гораздо раньше, если хочет автор, с момента возникновения преступного намерения, на наш взгляд, с момента возникновения замысла.).

3.Действия (бездействие), непосредственно  направленные на совершение преступления, предпринимаются лицом для выполнения  оконченного преступления (цель  действий определена верно, но нельзя забывать, что она так и остается не реализованной вследствие пресечения преступления, отсюда она не является признаком покушения как пресеченной деятельности, при покушении никакой цели уже нет.).

4. Действия (бездействие), непосредственно направленные на совершение преступления, большей частью имеют место при наличии у лица непосредственного соприкосновения с объектом, в отличие от действий (бездействия) по созданию условий для совершения преступления, когда лицо нередко отдалено от объекта в пространстве (не совсем точное представление о соотношении действия-исполнения с объектом преступления: во-первых, однозначно непосредственно соприкасаются с объектом преступления одномоментные деяния, однако таковые носят исключительный характер; основную массу деяний-исполнения составляют многомоментное поведение, и чем сложнее по структуре деяние, тем отдаленнее от непосредственного соприкосновения с объектом начальный момент его осуществления; во-вторых, автор не учитывает того, что довольно часто в объективную сторону преступления законодатель вводит способ исполнения преступления, который “удлиняет” деяние-исполнение в сторону более ранней стадии, например, кража с проникновением в жилище, когда само проникновение считается уже деянием-исполнением, но оно столь же или почти столь же существенно отдалено от объекта, как и деяние--создание условий; поэтому с автором в абсолюте трудно согласиться; но здесь возникает еще одна проблема-- оценки отдаленности, т. е. какой степени отдаленность принадлежит приготовлению, а какой - покушению; однако главным недостатком остается все то же - непонимание автором того, что он дает характеристику пресеченной деятельности, при которой никакого соприкосновения с объектом в принципе быть не может.).

5.Действия (бездействие), непосредственно  направленные на совершение преступления, всегда отделены во времени  от действия (бездействия) по созданию  условий для совершения преступления (в целом верно, но что это  дает для разграничения со  смежными явлениями, ведь в  сложном деянии каждое телодвижение  отделено от другого, это естественное  состояние динамично развивающегося  явления; например, вскрыл замок  двери и переступил через порог; имеется разрыв во времени, однако автор признает взлом замка началом исполнения и соответственно при пресечении - покушением, а мы - на основе абстрагирования от проникновения в жилище или хранилище созданием условии и соответственно при пресечении -- приготовлением; в результате мы имеем разное отношение к видам неоконченного преступления в связи с одним и тем же разрывом во времени различных действий.).

6.Действия (бездействие), непосредственно  направленные на совершение преступления, прерываются всегда и только  по независящим от воли лица  обстоятельствам, которые могут  быть самыми различными, но не  должны быть связаны с добровольным  прекращением преступных действий (бездействия) (по сути автор прав, но прежде всего напрасно автор использует возвратный глагол “прерываются”, поскольку в таком варианте он и приходит к прекращению, а не пресечению преступной деятельности; пресечение всегда связано с влиянием внешних сил, а не самого лица; кроме того, не следовало походя проводить разграничение с добровольным отказом.) ( Редин М. П. Указ. соч. - С. 116-117.).

7.Действия (бездействие), непосредственно  направленные на совершение преступления, прерываются, причем окончательно, до их полного выполнения либо  наступления общественно опасного  последствия (по сути автор прав, эти действия (бездействие) всегда прерывают, и всегда окончательно, но при этом необходимо помнить, что указанные признаки характеризуют и приготовление, и добровольный отказ, т. е. неоконченное преступление вообще, потому они не могут выступать в качестве разграничивающих виды неоконченного преступления; по ним можно разграничивать вообще неоконченное преступление от оконченного; мало того, не совсем точна фраза “до наступления общественно опасных последствий”, поскольку здесь речь должна идти не о любых последствиях, так как наступление некоторых последствий не исключает покушения, а только о целеполагаемом результате или о последствиях как конечном результате поведения человека).

8.Волевые действия (бездействие)  лица, непосредственно направленные  на совершение преступления, с  одной стороны, входят в объективную  сторону оконченного преступления, с другой -- не тождественны ей и включаются в самостоятельный состав преступления -- покушение. Ведь для объективной стороны оконченного преступления характерно наличие действий (бездействия), вызвавших задуманный лицом результат, а для покушения на преступление - действий (бездействия), не вызвавших таковой (на первый взгляд верно; однако автор не учел того, что в определенной части, вплоть до составляющих оконченное покушение, действия могут входить и в оконченное преступление, и в те или иные виды неоконченного преступления - приготовление, покушение, добровольный отказ; например, действия-создание условий могут быть основанием и для оконченного преступления, поскольку без условий не может быть надлежащего причинения; и для добровольного отказа, и для приготовления; действия-исполнение могут быть основанием и для оконченного преступления, и для добровольного отказа, и для покушения; при этом речь идет об одних и тех же действиях-создании условий или действиях-исполнении; отсюда специфическими признаками, разграничивающими указанные явления, выступают либо прерывание или непрерывание преступления при разграничении неоконченного и оконченного преступления, либо пресечение или прекращение преступления при разграничении приготовления и покушения от добровольного отказа, либо характер действий при разграничении приготовления и покушения; таким образом, характер действий как разграничивающий признак необходим только в последнем варианте, но никак не при разграничении неоконченного и оконченного преступлений.).

9. Действия (бездействие) лица, непосредственно  направленные на совершение преступления, создают угрозу причинения вреда  объекту преступления, либо такой  вред частично причиняется (автор  не совсем точен, поскольку,  во-первых, должен был говорить  об угрозе в прошедшем времени,  поскольку он отражает особенности  пресеченной уже деятельности, потому  не создают, а создавали угрозу; во-вторых, угрозу причинения вреда создавали не только действия-исполнение, но и действия-создание условий, только поэтому они и становятся при пресечении криминально значимыми; в-третъих, подобная угроза в ретроспекции существовала и при оконченном преступлении, и при всех видах неоконченного преступления; именно поэтому особого значения данный признак как выделенная особенность покушения не имеет.).

10. Покушение на преступление охватывает не только действия (бездействие) лица, непосредственно направленные на совершение преступления, но и предшествующую им оконченную подготовку (т. е. посягательство на объект преступления) (о нашем критическом отношении к посягательству как категории создания условий выше уже было много написано и повторять все это смысла не имеет, все это носит надуманный и неприемлемый характер.)” ( Редин М. П. Указ. соч. - С. 118-119.).

Подводя итог выделению М. П. Рединым объективных особенностей покушения, необходимо остановиться на том, что от сторонника раздельного рассмотрения стадий и неоконченного преступления, можно было ожидать более серьезного подхода к анализу особенностей. Ведь очевидно, что при таком раздельном рассмотрении следовало обособить стадии, дифференцирование подойти к рассмотрению отдельных этапов, попытаться выделить момент возникновения замысла, выделить особенности каждой стадии (в том числе действий по созданию условий и действий по исполнению преступления), развести их, вычленив критерии начала исполнения и т. д.; кроме того, необходимо было вычленить особенности неоконченного преступления (в том числе прерывание преступления и его окончательность) и на их основе развести оконченное и неоконченное преступления, а также выделить особенности видов неоконченного преступления и на данной базе разграничить их друг с другом.

Наряду с объективными особенностями  М. П. Редин выделяет и субъективные особенности покушения, к которым  относит следующее:

“1. Наличие у лица прямого умысла на совершение преступления, задуманного им: лицо сознает, что его действия непосредственно направлены на совершение определенного общественно опасного деяния, что им выполняется объективная сторона конкретного преступления и желает выполнить указанные действия и довести преступление до конца. Если же лицо совершает преступление с материальным составом, то содержанием его умысла охватывается предвидение возможности или неизбежности наступления задуманных им общественно опасных последствий и желание их наступления.

2. Наличие у лица конечной  цели -- полное осуществление своего  преступного намерения (выполнение  умышленных действий (бездействия), непосредственно направленных на  совершение преступления и доведение  преступления до конца)” ( Редин М. П. Указ. соч. - С. 119.).

В результате мы видим, что автор  обособил субъективные особенности  приготовления и субъективные особенности  покушения. Очень похоже на то, что  он пытается обособить по данному  основанию оба анализируемых  института уголовного права, чего он просто не должен был делать. Ведь не секрет, что умысел возникает в  определенный момент преступной деятельности и направлен на достижение конечного  преступного результата, он является стержнем, просекающим всю объективную структуру деяния  - и создание условий, и исполнение вплоть до достижения задуманного преступного результата. Именно поэтому он будет одним и тем же и при приготовлении, и при покушении, и при добровольном отказе (естественно, до пресечения или отказа), и при оконченном преступлении (См.: Козлов А.П. Учение о стадиях преступления. - СПб.: Юридический центр Пресс, 2002. С. 144.). Уже по одному этому нет смысла в отдельном анализе умысла при приготовлении и покушении. Вполне понятно, почему автор проводит обособленный анализ. Автор может возразить, что при приготовлении субъективный момент сложнее, поскольку включает в себя еще и промежуточную цель, направленную на создание условий. Но, во-первых, такая промежуточная цель может возникать и при исполнении преступления в ситуациях, когда виновному становится ясно, что прежнего создания условий недостаточно и нужно задействовать новые условия, только тогда преступный результат может быть достигнут, т. е. в самом покушении может содержаться создание условий, но это не то создание условий, которое пытается ввести в покушение М. П. Редин; во-вторых, говоря об обычном создании условий, существующем до исполнения преступления, нужно сказать, что и его автор пытается ввести в структуру покушения, о чем выше уже было сказано, но тогда, обособляя субъективные моменты приготовления и покушения, автор противоречит своей идее о включении создания условий в структуру покушения.

На мой взгляд, основным специфическим признаком покушения выступает пресечение преступления на стадии исполнения, именно пресечение на определенной стадии.

Глава 4. Назначение наказания за покушение  на преступление.

Устанавливая уголовное наказание  за приготовление к преступлению и покушение, закон исходит из того, что эти деяния представляют собой значительную общественную опасность. Они направляются на реальное причинение вреда объектам уголовно-правовой охраны и не причиняют вред только потому, что прерываются на более ранней стадии, помимо воли виновного. Уголовная  ответственность за неоконченное преступление (приготовление и покушение) наступает  по соответствующей статье Особенной  части УК РФ, предусматривающей ответственность  за конкретное оконченное преступление, со ссылкой на ст. 30. При этом надо иметь ввиду, что каждая последующая  стадия совершения преступления «поглощает»  предыдущую. Предшествующие ей стадии лишены самостоятельного квалификационного значения.