Понятие субъекта преступления

В соответствии с ч. 2 ст. 20 УК ответственность за преступление, предусмотренное ст. 106 УК, наступает по достижении шестнадцатилетнего возраста. Вопрос же об ответственности за указанное деяние, совершенное матерью младенца, не достигшей указанного возраста, в литературе, к сожалению, не получил должного освещения.

К вопросу о квалификации действий матери-убийцы, не достигшей  шестнадцатилетнего возраста, примыкает  вопрос о квалификации действий матери, которая совершает задуманное еще  в начале срока беременности убийство новорожденного ребенка, а равно убийство ею своего новорожденного младенца, например, для продажи его органов или тканей. Вполне обоснованными с точки зрения социальной оценки представляются предложения квалифицировать заранее запланированное убийство младенца по ч. 1 ст. 105 УК, а убийство с целью использования тканей или органов новорожденного - по п. "м" ч. 2 ст. 105 УК. Но с юридической точки зрения такие предложения неприемлемы, поскольку в ст. 106 УК нет подобных ограничений в квалификации действий матери, совершившей убийство своего новорожденного ребенка, например, сразу же после родов. Поэтому диспозиция этой нормы нуждается в совершенствовании, чтобы учесть предумышленный характер детоубийства или его совершение с названной низменной целью.

Что же касается оценки действий соучастников детоубийства как преступления со специальным исполнителем, то здесь  возникает целый комплекс проблем, решение которых имеет важное практическое значение⁴⁶.

На невозможность квалификации действий других участников этого преступления по правилу о соучастии, то есть как  соучастия именно в детоубийстве, указывалось еще русскими дореволюционными учеными⁴⁷. Значительное смягчение наказание матери за убийство ею своего новорожденного ребенка обусловлено либо ее специфическим психофизиологическим состоянием во время родов или сразу после их окончания, либо ее психическим расстройством, не исключающим вменяемости, либо объективной психотравмирующей ситуацией. Эти факторы относятся исключительно к личности виновной и не могут оказывать смягчающего влияния на квалификацию действий других участников этого преступления. Поэтому для квалификации действий соучастников детоубийства не может применяться правило, закрепленное в ч. 4 ст. 34 УК РФ. Действия соисполнителя детоубийства должны квалифицироваться как убийство, а действия других соучастников - как действия организатора, подстрекателя или пособника убийства, предусмотренного не ст. 106 УК, а убийства лица, находящегося в состоянии беспомощности, то есть предусмотренного п. "в" ч. 2 ст. 105 УК.

Здесь уместно обратить внимание на неточности предлагаемой квалификации действий соучастников детоубийства. Первая неточность состоит в том, что некоторые авторы допускают  квалификацию действий соучастников этого  преступления как соучастие в убийстве без отягчающих обстоятельств⁴⁸, тогда как наличие отягчающего обстоятельства в виде беспомощного состояния потерпевшего является абсолютным и безусловным. Вторая неточность заключается в рекомендации ссылаться при квалификации действий соучастников на ст. 34 УК⁴⁹. Эта рекомендация неприемлема, во-первых, потому что она как раз не согласуется с ч. 4 ст. 34 УК, а во-вторых, потому что действия соучастников должны квалифицироваться со ссылкой на конкретную часть ст. 33 УК, соответствующую фактически выполняемой соучастником роли, а не на ст. 34 УК, поскольку в ней эта роль не обозначена, а в-третьих, потому что она прямо противоречит ч. 3 ст. 34 УК, согласно которой при квалификации действий организатора, подстрекателя и пособника обязательной является ссылка на ст. 33 УК.

Соучастие невозможно и  в тех преступлениях, в которых  специальный признак исполнителя  характеризует не личные качества субъекта, а его конкретную обязанность совершить определенные действия, не распространяющуюся на других лиц. Например, ст. 287 УК устанавливает уголовную ответственность должностного лица, обязанного предоставить информацию Совету Федерации, Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации или Счетной палате Российской Федерации. Поскольку эта обязанность не распространяется ни на каких других лиц, соучастие в этом преступлении в принципе невозможно. Если же указанное должностное лицо совершает преступление под воздействием иных лиц, то таковые могут нести ответственность лишь в случае, если совершенные ими действия образуют состав какого-либо самостоятельного преступления (например, по ст. 119, ст. 286 УК и т.п.).

В плане возможности  соучастия и квалификации действий соучастников немалый интерес представляют преступления, сходные по всем другим признакам состава за исключением субъекта преступления. Такие пары преступлений могут быть двух видов.

Первый вид образуют преступления, законодательная характеристика которых исчерпывает всех возможных  субъектов. Например, шпионаж как  форма государственной измены (ст. 275 УК) может быть совершен только гражданином Российской Федерации, а субъектом шпионажа как самостоятельного преступления (ст. 276 УК) может быть только иностранный гражданин или лицо без гражданства. Иных же субъектов просто не существует (лицо с двойным, в том числе и Российской Федерации, гражданством относится к категории российских граждан). В этих преступлениях соучастие невозможно ни в виде соисполнительства, ни в виде действий организатора, подстрекателя или пособника. Вряд ли можно согласиться с мнением, что в качестве организаторов, подстрекателей и пособников государственной измены могут выступать иностранные граждане и лица без гражданства⁵⁰. Представляется ошибочным и мнение, что соучастниками шпионажа (ст. 276 УК) могут быть граждане России. Аналогичные действия гражданина Российской Федерации могут квалифицироваться только как государственная измена либо в форме шпионажа, если он был соисполнителем, либо в форме оказания иной помощи в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации, если он оказывал иностранному шпиону содействие. Аналогичную пару преступлений образовывали преступления, предусмотренные ч. 1 и 2 ст. 116 УК РСФСР: производство аборта врачом и производство аборта лицом, не имеющим высшего медицинского образования. По части 1 ст. 116 УК могли нести ответственность при любом виде соучастия только врачи, а субъектами преступления по ч. 2 ст. 116 УК (не только исполнителями, но также организаторами, подстрекателями и пособниками) могли быть только лица, не имеющие высшего медицинского образования соответствующего профиля.

Второй вид преступлений, различающихся только по субъекту, образуют преступления, субъекты которых по своей законодательной характеристике противопоставляются друг другу, но не исчерпывают всех возможных лиц. Так, лицо, выполняющее организационно-распорядительные или административно-хозяйственные функции в государственном учреждении и злоупотребляющее своими полномочиями, совершает преступление, предусмотренное ст. 285 УК. Аналогичные же действия лица, выполняющего указанные функции в коммерческой организации, квалифицируются по ст. 201 УК. Первые не могут быть соучастниками служебных преступлений вторых, и наоборот (имеется в виду - с использованием своих служебных полномочий). Но имеется немало категорий лиц, которые вообще нигде не выполняют организационно-распорядительных или административно-хозяйственных полномочий. Они могут выступать в качестве организаторов, подстрекателей или пособников преступлений, предусмотренных как гл. 23, так и гл. 30 УК.

Проблема квалификации действий лиц, не обладающих признаком  специального субъекта, возникает применительно  к случаям, когда такие лица вместе со специальным субъектом непосредственно  совершают действия, образующие объективную сторону преступления. Такое соисполнительство специального и общего субъектов невозможно при совершении подавляющего большинства преступлений со специальным исполнителем. Оно исключается в составах, где субъект обозначен как конкретно-специальный. Так, не может никто кроме матери выполнять объективную сторону детоубийства, никто кроме капитана судна - объективную сторону неоказания помощи терпящим бедствие, пассажир военного судна - объективную сторону оставления погибающего военного корабля.

Соисполнительство с  участием общего субъекта невозможно и в большинстве преступлений со специально-общим субъектом, охватывающем широкий круг лиц с однородным статусом. Так, недолжностное лицо не может быть соисполнителем получения взятки. Однако в отдельных случаях возможно совместное выполнение части объективной стороны специальным исполнителем и лицом, не обладающим специальным признаком.

Так, при изнасиловании  исполнителем принято считать только лицо мужского пола. Однако вопрос о поле соисполнителя вовсе не так прост. В постановлении от 15 июня 2004 г. "О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации" Пленум Верховного Суда РФ указал:

"Групповым изнасилованием  или совершением насильственных  действий сексуального характера  должны признаваться действия  не только лиц, непосредственно  совершивших насильственный половой  акт или насильственные действия  сексуального характера, но и действия лиц, содействовавших им путем применения физического или психического насилия к потерпевшему лицу."⁵¹. Как справедливо заметил Б.В. Волженкин, "принадлежность к женскому полу никак не мешает лицу совершить такие действия, входящие в объективную сторону изнасилования, как физическое насилие или угрозы в отношении потерпевшей"⁵². Сходными аргументами ту же точку зрения обосновывает и А.П. Козлов. Он полагает, что ученые, исключающие женщину из числа субъектов изнасилования, "упускают из виду сложную структуру нормы об изнасиловании, наличие там трех разновидностей совершения преступления: изнасилования с использованием беспомощного состояния потерпевшей, изнасилования с применением угроз насилия и изнасилования с применением насилия. И если в первом случае субъектом действительно является только мужчина, поскольку преступление заключается только в совершении полового акта, то в двух других это вовсе не так. Законодатель, вводя психическое и физическое насилие в диспозицию нормы, расширил рамки диспозиции за счет действий по осуществлению угрозы и по осуществлению насилия. А эти действия могут быть совершены как мужчинами, так и женщинами. Таким образом, женщина как лицо, частично выполняющее объективную сторону изнасилования, становится субъектом данного преступления"⁵³. Итак, выполняя часть объективной стороны путем применения к потерпевшей физического или психического насилия, женщина выполняет функцию соисполнителя. Исходя из буквального толкования ч. 4 ст. 34 УК, действия таких соисполнителей должны квалифицироваться как действия организаторов, подстрекателей или пособников. Но фактически выполняемая ими роль совершенно не вписывается в положение, закрепленное в ч. 4 ст. 34 УК, и их действия не подпадают под законодательное описание ни организатора, ни подстрекателя, ни пособника. Следовательно, при квалификации их действий невозможна ссылка ни на одну из трех частей (3-5) ст. 33 УК. Таким образом, законодательное решение, закрепленное в ч. 4 ст. 34 УК, создало непреодолимое препятствие для квалификации действий лиц, не обладающих признаком специального субъекта, но принявших непосредственное участие в его совершении. Выходом из этого тупика могло бы стать исключение из ч. 2 ст. 33 взятого в скобки слова "соисполнители", исключение ч. 2 из ст. 34, дополнение ч. 3 ст. 34 указанием на соисполнителя и, наконец, дополнение ч. 4 ст. 34 УК указанием на то, что лицо, не обладающее признаком специального субъекта, может нести за него уголовную ответственность в качестве соисполнителя. Все эти преобразования позволили бы: а) термин "соисполнитель" применять только к исполнителю преступления со специальным субъектом, не обладающему специальным признаком; б) квалифицировать действия таких лиц как соисполнителей преступления со специальным исполнителем; в) при квалификации их действий ссылаться на ч. 2 ст. 33 УК, из чего будет видно, что лицо непосредственно участвовало в совершении преступления, но не обладало признаком специального исполнителя.

В теории уголовного права  нет единства мнений в вопросе  о квалификации действий соучастников преступления, в составе которого значение квалифицирующего признака придано социальному статусу субъекта. Такой признак, характеризуя субъекта преступления, всегда объективно повышает степень общественной опасности совершаемого преступления. Так, совершение некоторых должностных преступлений (ч. 2 ст. 285, ч. 2 ст. 286, ч. 2 ст. 287, ч. 3 ст. 290 УК) лицом, занимающим государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, указывает на нарушение особо охраняемых общественных отношений в сфере функционирования государственной власти и ее органов, поэтому объективно повышает опасность самого преступления. Следовательно, и действия организаторов, подстрекателей и пособников такого преступления, осознающих особый социальный статус исполнителя, а значит, повышенную общественную опасность совместно совершаемого преступления, надлежит квалифицировать с учетом данного отягчающего обстоятельства.

Заключение

В заключение работы подведем ее основные итоги.

1) Под субъектом преступления  теория российского права понимает  физическое, вменяемое лицо, достигшее  возраста наступления уголовной  ответственности. Данное понятие  получило еще название общего субъекта, так как указанные признаки (вменяемость и возраст наступления уголовной ответственности) присущи всем субъектам, а их отсутствие свидетельствует о том, что в деяниях лица нет состава преступления.

2) В Российской Федерации общий возраст, с которого наступает уголовная ответственность, установлена в шестнадцать лет (ч. 1 ст. 20 УК). Пониженный возраст наступления уголовной ответственности установлен для исчерпывающе перечисленных в ч. 3 ст. 20 УК преступлений, за совершение которых ответственность возможна по достижении возраста в четырнадцать лет. Устанавливая это исключение, законодатель исходил вовсе не из повышенной тяжести, а из распространенности указанных преступлений и доступности пониманию подростка общественно опасного и противоправного их характера. Все эти преступления, за исключением приведения в негодность транспортных средств или путей сообщения (ст. 267 УК), являются умышленными и носят насильственный, корыстный характер либо связаны с грубым нарушением общепринятых норм поведения в обществе.

3) В действующий УК  введено новое понятие «ограниченная  вменяемость», отношение к которой  долгое время в российском праве было отрицательным. Данное понятие означает, что лица, страдающие психическими аномалиями, обладают способностью осознавать фактический характер или общественную опасность своих действий и руководить своим поведением, хотя эта способность у них ослаблена. Данная категория является разновидностью вменяемости и позволяет более объективно назначать наказание за совершение общественно опасного деяния лицами, страдающими психическими расстройствами, не исключающими вменяемости.

4) Еще одной новеллой действующего УК РФ является понятие возрастной невменяемости, когда лицо, достигшее возраста наступления уголовной ответственности, но вследствие отставания в психическом развитии, не связанном с психическим расстройством, во время совершения общественно опасного деяния не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействий) либо руководить ими, освобождается от уголовной ответственности.

Список использованной литературы

1.  Конституция Российской Федерации (принята на всенародном голосовании 12 декабря 1993 г.) // Российская газета. – 2009. - 21 января.
2. Минимальные стандартные правила Организации Объединенных Наций, касающиеся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних (Пекинские правила), приняты на 96-м пленарном заседании ООН в 1985 г.//Советская юстиция. - 1991. - N 12. - С. 23.
3.   Уголовный кодекс РФ от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ (в ред. от 7 апреля 2010 г. N 60-ФЗ) // Собрание законодательства Российской Федерации. - 1996. - N 25. - Ст. 2954.
4. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 01 февраля 2011 г. N 1 "О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних"// Российская газета. - 2011. - N 29.
5. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29 октября 2009 г. N 20 "О некоторых вопросах судебной практики назначения и исполнения уголовного наказания" // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. - 2010. - N 1.
6. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2004 г. N 11 "О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации" // Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2004. - № 8.
7. Благов Е.В. Квалификация преступлений (теория и практика). - Ярославль, 2003.
8. Грачева Ю.В., Ермакова Л.Д. и др. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / отв. ред. А.И. Рарог. - 6-е изд., перераб. и доп. - "Проспект", 2009.
9. Жуковский В.И. Субъект преступления в уголовном праве России  [Электронный ресурс]: Дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.08. - М.: РГБ, 2003.
10. Иванов Н. Соучастие со специальным субъектом// Российская юстиция. - 2007. - №3. - С. 12-15.
11. Иванов Н., Брыка И. Ограниченная вменяемость// Российская юстиция. - 2008. - №10 – С. 32-35.
12. Калякин Д.В. Субъект воинского преступления. Дисс... канд. юрид. наук. - М., 1994.
13. Козлов А.П. Соучастие: традиции и реальность. - СПб., 2001.
14. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В.М. Лебедева. - "Норма", 2007.
15. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В.И. Радченко, А.С. Михлина. - "Питер", 2007.
16. Кузнецова Н.Ф. Соучастие в преступлении // Российское уголовное право. Общая часть. Учебник. Под ред. акад. В.Н. Кудрявцева и проф. А.В. Наумова. - М., 2007.
17. Курс уголовного права. Том 1. Общая часть. Учение о преступлении / Под ред. Н.Ф.Кузнецовой, И.М.Тяжковой - М.: ИКД "Зерцало-М", 2002.
18. Макаров С. Субъекты должностных и "служебных" преступлений// Российская юстиция. - 1999. - № 5. – С. 9-11.
19. Милюков С.Ф. Российское уголовное законодательство. Опыт критического анализа. - СПб., 2000.
20. Орлов В.С. Субъект преступления по советскому уголовному праву. - М.: Госюриздат, 1958.
21. Павлинов А. Круг субъектов должностных преступлений требует уточнения// Российская юстиция. 2001. № 9. – С. 12-14.
22. Пионтковский А.А. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. М.: Госюриздат, 1961.
23. Постатейный комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. А.И. Чучаева. - "Юридическая фирма "КОНТРАКТ", "ИНФРА-М", 2009.
24. Развитие русского права второй половины XVI-XVIII вв. / С.И. Штамм и др. - М., 1992.
25. Разумов С.А., Борзенков Г.Н., Верин В.П. и др. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (4-е изд., доп. и испр.) - "Юрайт-Издат", 2008.
26. Рарог А.И. Настольная книга судьи по квалификации преступлений: практ. пособие. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: "Проспект", 2009.
27. Сабитов Р.А. Теория и практика квалификации уголовно-правовых деяний. - М., 2003.
28. Семенов С.А. Понятие специального субъекта преступления// Журнал российского права. - 2009. - №7. - С.66-71.
29. Таганцев Н.С. Русское уголовное право часть общая. В 2-х томах, т.1. М: Наука 1994.
30. Уголовное право. Общая часть / под ред. И.Я. Козаченко и З.А. Незнамовой. - М., 2008.
31. Уголовное право России. Общая часть. Учебник. / Под ред. В.П. Ревина - 2-е изд., испр. и доп. - М.: ЗАО Юстицинформ, 2009.
32. Уголовный кодекс РФ. Постатейный комментарий / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, Г.М. Миньковского. - М., 2007.
33. Шишко И. Субъекты преступлений, связанных с банкротством// Российская юстиция. - 2000. - № 8. – С. 21-23.
34. Щепельков В.Ф. Субъект преступления: преодоление пробелов уголовного закона// Журнал российского права. - 2006. - № 2. - С. 18.
35. Ялин А. Субъект преступления как условие уголовной ответственности// Российская юстиция. - 2008. - №2. - С. 12-15.