Проблемы квалификации мошенничества

Поскольку одним  из видов этого преступления является грабеж, сопряженный с насилием над  потерпевшим (ч. 2 ст. 161 УК), постольку, объектом его, кроме отношений собственности, следует признать так же здоровье человека, тогда как объектом мошенничества является только чужое имущество либо право на имущество.

Пленум Верховного суда Российской Федерации от 27 декабря 2007 г. №51 «О судебной практике по делам  о мошенничестве, присвоении и растрате» дал разъяснение, касающееся квалификации действий виновных, когда например, лицо просит на улице мобильный телефон с тем, чтобы позвонить, а затем скрывается с этим телефоном. В пункте 17 названного Постановления указывается, что содеянное в подобных случаях следует квалифицировать не как мошенничество, а как грабеж. Здесь, обман используется виновным лишь для облегчения доступа к чужому имуществу, а когда в ходе его изъятия действия лица обнаруживаются, и виновный, сознавая это, продолжает удерживать это имущество против воли его владельца и тем самым совершает открытое хищение чужого имущества.

Ошибки  квалификации при разграничении  мошенничества и разбоя

Рассмотрим  ошибки, допускаемые и при разграничении  мошенничества и разбоя (ст. 162 УК РФ).

Разбой предполагает нападение в целях хищения  чужого имущества, совершенное с  применением насилия, опасного для  жизни или здоровья, либо с угрозой  применения такого насилия (ч. 1 ст. 162). Мошенничество и разбой отличаются по объективной стороне данных преступлений: объективная сторона разбоя выражается в нападении на граждан, совершенном с применением насилия, опасного для их жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия. Действие при грабеже совершается открыто, преступник тем самым ведет себя более дерзко и зачастую готов применить насилие в случае противодействия его поведения. Все это делает грабеж более опасным по сравнению с мошенничеством.

Степень общественной опасности разбоя весьма высока, он относится к числу так называемых многообъектных преступлений, поскольку его совершение сопряжено с посягательством не только на собственность как в составе мошенничества, но и на здоровье человека.

При разбойном  нападении насилие применяется  чаще всего к собственникам имущества  или к лицам, во владении, ведении или под охраной которых находится имущество. Реже подвергаются насилию третьи лица, препятствующие преступному завладению имуществом. В отличие от мошенничества, когда потерпевший добровольно передает мошеннику имущество или право на имущество, как физическое, так и психическое насилие выступает при разбое в качестве средства завладения чужим имуществом. Если же насилие применяется как акт мести со стороны лица, безуспешно покушавшегося на совершение корыстного преступления, либо служит средством уклонения от задержания, состав разбоя отсутствует.

Мошенничество имеет материальный состав. С учетом повышенной опасности разбоя и в  целях усиления охраны личности, законодатель конструирует состав этого преступления как усеченный. Это означает, что преступление признается оконченным с момента совершения нападения, даже если при этом виновный не смог завладеть имуществом.

Например, действия К. расценены Вологодским областным  судом от 18 августа 2005 года², как мошенничество и умышленное убийство, совершенное совместно с Б. при отягчающих обстоятельствах.

К., введя в  заблуждение П., обманул его, завладев деньгами в сумме 25000 рублей, которые  израсходовал на свои нужды.

В кассационной жалобе Б. ставит вопрос об отмене приговора, просит исключить осуждение по ст. 159 УК РФ и направить дело на новое рассмотрение. Б. указывает, что ему не было известно о мошеннических действиях К., у него не было умысла на убийство. О том, что К. взял у потерпевшего деньги, он узнал лишь на месте преступления.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации правильно  квалифицировала действия Б. как  мошеннические, указав, что из данных на предварительном следствии показаний  самого Б. и свидетеля Федорова, следует, что К. предложил Б. убить П., чтобы не возвращать последнему взятые у него деньги, а также в связи с тем, что последний намеревался сообщить в милицию.

Ошибки  квалификации при разграничении  мошенничества и присвоении либо растраты чужого имущества

В правоприменительной  практике возникают трудности в разграничении мошенничества и присвоении либо растраты чужого имущества, вверенного виновному вследствие договорных отношений, специального поручения или занимаемого им служебного положения.

Сравнивая мошенничество  и состав, предусмотренный статьей 160 УК РФ (присвоение или растрата), необходимо отметить следующее.

По смыслу закона, присвоение или растрата – это  хищение чужого имущества, вверенного виновному.

Присвоение  или растрата отличаются от других форм хищения, в том числе и от мошенничества тем, что субъект этих форм (присвоения и растраты) обладает специальным признаком – фактической возможностью распоряжаться чужим имуществом, поскольку оно ему вверено для осуществления правомочий по распоряжению, управлению, хранению, ремонту, перевозки, временному пользованию и т.п. Такие правомочия имеют, например, агенты по снабжению, кассиры, продавцы и иные лица.

В пункте 18 Постановления  Пленума Верховного суда Российской Федерации от 27 декабря 2007 г. №51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» указано, что решая вопрос об отграничении составов присвоения или растраты от мошенничества, суды должны установить наличие у лица вышеуказанных полномочий. Совершение тайного хищения чужого имущества лицом, не обладающим такими полномочиями, но имеющим доступ к похищенному имуществу в силу выполняемой работы или иных обстоятельств, должно быть квалифицировано не как мошенничество, а как кража.

Кроме того, при  присвоении или растрате умысел на хищение имущества возникает у лица уже после того, как ему были вверены определенные материальные ценности, и он ими некоторое время владел на законных основаниях. Присвоение считается оконченным с того момента, когда законное владение вверенным лицу имуществом стало противоправным и это лицо начало совершать действия, направленные на обращение указанного имущества в свою пользу (например, с момента, когда лицо путем подлога скрывает наличие у него вверенного имущества, или с момента неисполнения обязанности лица поместить на банковский счет собственника вверенные этому лицу денежные средства).

В свою очередь  в пункте 21 Постановления Пленума  Верховного суда Российской Федерации  от 10 февраля 2000 г. №6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе»² указано, что если лицо получает от кого-либо деньги или иные ценности якобы для передачи должностному лицу или лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческой или иной организации, в качестве взятки, либо предмета коммерческого подкупа и, не намереваясь этого делать, присваивает их, содеянное им следует квалифицировать как мошенничество.

Так же, следует  квалифицировать как мошенничество  получение должностным лицом  либо лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, денег, ценных бумаг и других материальных ценностей якобы за совершение действия (бездействия), которое он не может осуществить из-за отсутствия служебных полномочий или невозможности использовать свое служебное положение (только при наличии умысла на приобретение указанных ценностей).

Ошибки  квалификации при разграничении  мошенничества и взяточничества

Анализ судебной практики по делам о взяточничестве позволяет обратить внимание на две  основные особенности. Во-первых, нередки  случаи квалификации получения и  дачи взятки по совокупности с хищениями. Во-вторых, распространенность взяточничества должностных лиц правоохранительных органов.

В качестве примера  варианта сочетания получения и  дачи взятки с хищениями приведем следующий.

Начальник отделения  связи К., которая принимала от граждан и юридических лиц различные платежи, систематически совершала хищения денежных средств путем завышения сумм остатков в учетных документах и последующего изъятия и присвоения денег. За счет похищенных ею средств К. вручила взятку работнику ИТК за содействие досрочному освобождению сына.

Возможен случай подстрекательства к даче взятки и мошенничество.

Ошибки  квалификации при разграничении  мошенничества и причинении имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления  доверием

Предметом преступления, предусмотренного ст. 165 УК РФ выступают имущественные ценности, обычно денежные средства, подлежащие передаче государству в качестве обязательных платежей (скажем, пошлина за оформление нотариальных документов) или иным субъектам в виде платы за пользование имуществом или иные услуги. Иногда таким предметом считают и то имущество, которое эксплуатируется виновным для извлечения незаконной выгоды, либо стоимость его износа или потребления¹.

Причинение  имущественного ущерба собственнику или владельцу, как указывается в уголовном законе, происходит при отсутствии признаков хищения.

Субъект не производит изъятия чужого имущества и не обогащается за счет такого изъятия. Он совершает преступление в форме  бездействия, не выполняет правовую обязанность передать денежные ценности соответствующим юридическим или физическим лицам.

В этой связи  нельзя согласиться с высказанной  в юридической литературе мнением  о том, что действия лица, незаконно  получившего субсидии по оплате коммунальных услуг следует квалифицировать по ст. 165 УК РФ, а не по нормам о мошенничестве².

Действия, состоящие  в получении социальных выплат и  пособий, иных денежных выплат (например, предусмотренных законом компенсаций, страховых премий) или другого  имущества путём представления в органы исполнительной власти, учреждения или организации, уполномоченные принимать соответствующие решения, заведомо ложных сведений о наличии обстоятельств, наступление которых согласно закону, подзаконному акту и (или) договору является условием для получения соответствующих выплат или иного имущества (в частности, о личности получателя, инвалидности, наличии иждивенцев, участии в боевых действиях, отсутствии возможности трудоустройства, наступлении страхового случая), а также путем умолчания о прекращении оснований для получения указанных выплат, согласно п. 11 Постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации от 27 декабря 2007 г. №51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате», надлежит оценивать как хищение чужого имущества в форме мошенничества

Аналогичная точка  зрения о том, что «умышленное  незаконное получение частными лицами государственных или общественных средств в качестве пенсий, пособий  или других выплат в результате обмана или злоупотребления доверием подлежит квалификации как хищение государственного или общественного имущества путем мошенничества» была высказана ранее в п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 11 июля 1972 года № 4 «О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества».

Исследование  вопросов отграничения мошенничества  от смежных составов преступлений, предусмотренных статьями, содержащимися  в главе 22 УК РФ, показало, что в  ряде случаев критерием такого отграничения является наличие или отсутствие признаков хищения чужого имущества. В этой связи целесообразно дополнить ст. 173 УК РФ о лжепредпринимательстве примечанием, в котором установить, что преступления, предусмотренные статьями главы 22 УК РФ и связанные с посягательством на собственность, наказываются лишь по статьям этой главы только при отсутствии в деянии признаков хищения чужого имущества.

При наличии  таких признаков деяние должно квалифицироваться  в соответствии с положениями  статей о хищении, либо, по совокупности преступлений: статьей о хищении и статьей о преступлении в сфере экономической деятельности.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Расширение  сферы жизнедеятельности общества в свете новых социально-экономических  условий в России повлекло за собой  появление нетрадиционных форм мошенничества, что потребовало их осмысления и совершенствования правоприменительной практики.

В связи с  принятием нового Уголовного кодекса, нововведения коснулись и состава  мошенничества. Все эти вопросы  еще требуют тщательного изучения и дальнейшего осмысления. Так, сложность вызывает необходимость более детального толкования составов имущественных преступлений, с тем, чтобы отличить преступления от обмана или неисполнения обязательств гражданско-правового характера. Прежде всего, это относится к мошенничеству.

Мошенничество, как уже отмечалось, в истории российского права рассматривается давно. Уже имеется богатый опыт по обнаружению, расследованию, квалификации данного преступления. Вместе с тем, в последнее время в российской прессе публикуются статьи о появлении новых видов преступных деяний, которые не вписываются в стандартные рамки Уголовного кодекса Российской Федерации. Уголовное законодательство не успевает отслеживать столько стремительное развитие научно-технического прогресса, а тем более оперативно реагировать на проявления и появления новых «видов» и «подвидов» преступлений, особенно в области высоких технологий.

Проблемой также  является квалификация новых видов  мошенничества. К сожалению, приходится констатировать, что Уголовный кодекс РФ не позволяет в полной мере бороться с этими разновидностями.

Исходя из изложенного, можно выделить в общем виде следующие  предложения по совершенствованию  уголовного законодательства в рассмотренной  нами области: