Теоретические и практические аспекты применения освобождения от уголовной ответственности в связи примирением потерпевшим

С точки зрения японского законодателя, если совершается преступление, не являющееся значительным, нет особой необходимости наказания ни с точки зрения общественного воздействия, ни с точки зрения отрицательных качеств преступника. К лицам, которые подпадают под этот институт, не применяется такая мера пресечения или привлечения к ответственности как содержание под стражей.

Следует акцентировать внимание и на том, что отсрочка привлечения к ответственности применяется прокуратурой, а «меры в отношении малозначительных преступлений» применяются и полицией и прокуратурой; кроме того, в последнем случае может быть применена последовательность так называемого «уголовного конвейера», в котором полиция обязана передать дело в прокуратуру, прокуратура пользуется своим правом возбудить обвинение перед судом. При этом существует определенный прокуратурой перечень малозначительных преступлений (собранный на основе данных практики; ст. 246 УПК), дела по которым полиция не обязана передавать в прокуратуру. В данный перечень могут входить кражи, мошенничество, присвоение оставленных владельцем предметов, укрывательство краденного и т. п. Речь идет о тех случаях, когда ни социальные условия, ни отрицательные черты преступника не вызывают особой необходимости в передаче дела. Доля лиц, к которым применяются данные меры, составляет около 35-40 % взрослого населения. На наш взгляд, здесь можно провести параллель с институтом освобождения от уголовной ответственности в связи с изменением обстановки. Хотя, рассматривая практику, можно отметить, что в рамках применения данного института в Японии все же решается большое количество дел казахстанского аналога «малозначительности деяния».

«Отсрочка привлечения к ответственности» — это возможность воздержаться от передачи дела в суд в том случае на основании анализа характера, возраста, ближайшего окружение подозреваемого, тяжести совершенного деяния и его последствий, несмотря на то, что имеются основания привлечения к ответственности. Статистика показывает, что примерно по 1/3 уголовных дел обвиняемые получают отсрочку в возбуждении обвинения. На наш взгляд, право прокуратуры на вывод из уголовного процесса большого количества дел на основе принципа возможности и целесообразности — это эффективное средство, позволяющее уменьшить загруженность судов малозначительными делами. Здесь же предусмотрен способ контроля за прокуратурами — специальные комиссии по контролю (их 200 в стране), позволяющий предупредить злоупотребления и иные нарушения с их стороны, куда может обратиться тот, кто подал заявление о возбуждении уголовного дела. Не связанность их с прокуратурами обеспечивается тем, что они состоят из представителей общественности. Их мнение не имеет обязательной силы, но прокурор, как правило, его учитывает.

Существует в японском уголовном праве и институт освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием (введен в 1968 г.). Чаще всего он применяется при несоблюдении дорожно-транспортных правил. Прокурор не будет возбуждать уголовное дело, если нарушение относиться к категории мелких и нарушитель уплатил сумму денег согласно талону, врученному полицейским.

При вынесении приговора судом может быть применен еще такой вид освобождения (кэй-но мэндзе), когда преступление было совершено, но суд, вынося обвинительный приговор, освобождает от наказания. Естественным освобождением по закону считается освобождение при добровольном отказе от совершения преступления, а также в случае явки с повинной. В этом случае освобождение считается обязательным. Система уголовного законодательства также предусматривает институты условного осуждения и условно-досрочного освобождения.

Нужно подчеркнуть, что институты освобождения от уголовной ответственности и освобождения от наказания отличаются в законодательстве Японии. Институты амнистии и помилования объединены в один с общим понятием «Онся» (условно переводящийся как «прощение»). Это означает, что государство дает прощение лицу, совершившему преступление, рассчитывая на то, что оно проявит в дальнейшем правопослушность.

Анализируя законодательство Японии можно отметить, что сущность формулировки уголовно-правовых институтов и логика построения уголовного законодательства здесь имеет большую схожесть с законодательством Республики Казахстан, чем с европейскими институтами.

Уголовное законодательство Российской Федерации практически совпадает с системой казахстанских уголовно-правовых норм в отношении института освобождения от уголовной ответственности, однако, Уголовный кодекс Российской Федерации проводит четкое разграничение между освобождением от уголовной ответственности и освобождением от наказания, разделяя их на главы 11 и 12 Общей части УК РФ. Освобождение от уголовной ответственности по российскому уголовному праву представляет собой освобождение лица, совершившего преступление, но впоследствии утратившего свою прежнюю общественную опасность в силу ряда обстоятельств, указанных в законе, от применения к нему со сторону государства мер уголовно-правового характера.

Если уголовное законодательство Республики Казахстан и большинства других постсоветских республик не проводит четкой черты между основаниями освобождения от уголовной ответственности и основаниями освобождения от отбывания наказания, то УК РФ разделяет данные группы на две главы, тем самым четко закрепляя разделение указанных институтов. Так к основаниям освобождения от уголовной ответственности УК РФ относит: деятельное раскаяние, примирение с потерпевшим, истечение сроков давности, применением принудительных мер воспитательного воздействия на лиц, совершивших преступления в возрасте до 18 лет, амнистию, которые являются безусловными, а также условное осуждение. Ко второй категории «оснований освобождения от отбывания наказания» относятся условно-досрочное освобождение от отбывания наказания, замена неотбытой части наказания более мягким, освобождение от наказания в связи с болезнью, отсрочка отбывания наказания беременным женщинам и женщинам, имеющим малолетних детей, освобождение от наказания в связи с истечением сроков давности обвинительного приговора.

Подводя итог анализу законодательства зарубежных стран, обратим внимание на то, что процессы внедрения института освобождения от уголовной ответственности имеют специфику в каждом государстве, при этом интересна общая тенденция, которая наблюдается во всем мире. Проследим этот процесс на примере одного из европейских государств — Норвегии, где интересен процесс развития принципов гуманизма и целесообразности, которые характерно развиваются во всем мире.

Например, уголовное наказание Норвегии в XVII и XVIII веках в основном сводилось к причинению физической боли и завершалось смертной казнью. В королевском указе от 16 октября 1697 г. «О наказании отвратительных убийц» устанавливалось, что палач должен без милосердия пытать виновного раскаленными щипцами сначала возле дома или иного места, где было совершено убийство, а затем, если это происходило в торговом городе, на всех городских рынках и во всех общественных местах, а если в деревне, то трижды между местом преступления и местом казни и, наконец, на месте казни. После этого отсекалась топором правая рука, а затем голова виновного. Смертная казнь назначалась также за изгнание плода, кровосмешение, разбой, подделку денег и поджог с намерением совершить убийство. Подчеркнем, что милосердие в данном случае исключалось.

Но к концу XVIII в. в силу разных причин власти стали все чаще избегать применения описанных телесных наказаний. Сначала они с этой целью прибегали к помилованию. Уголовные преступники в порядке помилования освобождались от увечащих наказаний и смертной казни и вместо этого помещались в крепости. Но помилование было сложной процедурой и к тому же могло создавать трудности в том плане, что помилованный понимал его по-своему. Некоторые преступники отказывались от помилования, предполагавшего лишение свободы. Настаивая на применении увечащих наказаний — наказаний, которые власти во все большей степени считали неприемлемыми,— осужденные могли избежать и длительного тюремного заключения, и физических страданий. Законодательный комитет, отменивший в 1815 г. увечащие наказания, сформулировал проблему следующим образом: «Вполне может случиться, что уголовный преступник, предполагая, что Корона но желает применять увечащие наказания, может злоупотребить этим, дабы добиться для себя большего снисхождения, чем то, которое соответствует требованиям безопасности общества. Это последнее обстоятельство делает настоятельно необходимым, чтобы такие наказания были отменены безотлагательно» (Парламентские отчеты за 1815 г., т. 1).

Порядок пересчета физических мук в годы лишения свободы был определен Законом от 15 октября 1815 г.: «Когда действующий в настоящее время закон предусматривает в случае совершения преступления отсечение двух пальцев, суд должен в будущем назначать виновному пожизненное тюремное заключение; вместо отсечения руки — тюремное заключение сроком 10 лет; вместо пробивания и расщепления руки — тюремное заключение сроком в 2 года; вместо пробивания руки — один год тюрьмы».

Переход от причинения физических страданий к лишению свободы породил, однако, новые проблемы. Прежде всего, это привело к перегрузке тюремной системы. Тюремное заключение, являвшееся прежде одной из многих мер карательного воздействия, теперь стало главным средством решения проблемы преступности. Пенитенциарии и другие учреждения для исполнения наказания оказались переполненными. С 1814 по 1843 гг. среднедневное число заключенных увеличилось с 550 до 2325, или от 61 человека до 179 человек в расчете на сто тысяч населения; иными словами, за тридцать лет оно утроилось.

Но снова произошло нечто такое, что оказало влияние на норвежское общество. Целая серия поправок к уголовному законодательству, принятых за период с 1842 г. до конца столетия, была направлена на сокращение сроков тюремного заключения либо на полный отказ от него. От пика, которого достигло число заключенных в 1843 г., Норвегия через 60 лет пришла к уровню 1814 г. С тех пор в Норвегии сохраняется приблизительно одно и то же число заключенных. Это достаточно интересный факт, потому что практика применения уголовного законодательства других государств показывает, что тенденция идет на ежегодное повышения числа заключенных. Поэтому государствам во всем мире приходится искать различные пути сокращения числа заключенных. Средством удержания увеличивающихся во всем мире тенденций является альтернативные виды наказания и применение уголовно-правовых мер не карательного воздействия.

Но вопрос уголовной ответственности — это всегда вопрос, касающийся целесообразности применяемых мер, т.е. рационального взвешивания величины страданий, причиняемых различными видами уголовной ответственности и наказания, точно так же, как в сфере торговли.

Решающее значение при этом имеют представления законодателей и судей о том, какая цена является «разумной». Здесь открываются большие возможности для изучения совпадений либо расхождений между мнениями противоположных сторон по поводу сделки, то есть по поводу того, является ли применяемая санкция разумной. В обществе, разделенном на слои, в значительной степени отличающиеся друг от друга, следует, вероятно, ожидать меньше согласия, чем в обществе более эгалитарном.

Одна из сторон этого взаимодействия занимает особо сильную позицию, поскольку именно она решает, какой критерий следует применить для оценки того, является ли санкция разумной. Эта сторона может решить, что другая сторона должна получить за свое преступление больше, чем это требуется исходя из соображений простого возмездия или задач удержания. Здесь задача общества и государства в лице законодателя закрепить эти процессы максимально эффективным образом, чтобы закрепленные институты были и социально обусловленными и предотвращали негативные процессы преступности в стране.

Рассуждая обычным образом, не трудно прийти к выводу, что использование мер стимулирующего характера, в том числе освобождения от уголовной ответственности, является той самой золотой серединой, которая позволяет государству бороться с преступностью, и одновременно не переусердствовать в использовании уголовно-правовых мер карательного характера.

2 УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПРИМЕНЕНИЯ ОСВОБОЖДЕНИЯ ОТ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ В СВЯЗИ С ПРИМЕРЕНИЕМ ПОТЕРПЕВШИМ А ТАКЖЕ ДРУГИЕ ВИДЫ ОСВОБОЖДЕНИЯ

2.1 Освобождение от уголовной ответственности  при  превышения пределов необходимой обороны

Необходимая оборона признаётся обстоятельством, исключающим общественную опасность совершенного деяния, только в том случае, когда защищающимся не было допущено превышение пределов необходимой обороны. Превышением пределов необходимой обороны признается явное несоответствие защиты характеру и степени общественной опасности посягательства, в результате чего посягающему причиняется явно чрезмерный, не вызываемый обстановкой вред. Такое превышение влечет за собой уголовную ответственность лишь в случаях умышленного причинения вреда (ст. 32 ч. 3 УК РК).

Содержание этого требования в юридической литературе раскрывается по разному: защита по своей интенсивности должна находиться в соответствии с нападением [101, с. 270]; защита должна быть единственно возможным в данных условиях средством отражения нападения [102, с. 13]; средства защиты должны соответствовать средствам нападения [103, с. 16]; защита должна осуществляться своевременно [104, с. 127]. Нарушение указанных условий, по мнению некоторых авторов, давало основание рассматривать действия защищающегося как превышение пределов необходимой обороны.

Отдельные ученые в ограничении пределов правомерности необходимой обороны пошли ещё дальше.

Так, Г.А. Мендельсон и Ю. Ткачевский указывали, что «если обороняющийся причинит нападающему не минимально возможный вред, достаточный вместе с тем для прекращения нападения, а более серьёзный, интенсивность защиты будет превышать интенсивность нападения» [105, с. 30].

Ещё яснее эту позицию изложил В.Ф. Кириченко, «мы полагаем, писал он, - что в тех случаях, когда лицо причиняет какой-либо результат, формально не выходящий за пределы необходимой обороны, но заведомо для этого лица не являющийся необходимым, можно говорить о превышении пределов необходимой обороны» [106, с. 28].

Следует отметить, что большинство из выдвинутых критериев не соответствовало содержанию необходимой обороны как объективной Формы борьбы с преступностью, в связи с чем подверглось решительной критике.