Вменяемость и невменяемость

Если обратиться к формулировке психологического критерия вменяемости, то фактически в неё включены категории, составляющие его объём и содержание. В ней имеется два основных элемента: лицо и деяние, составляющие объём понятия и указание на определённое отношение между ними, составляющее содержание понятия. Это отношение включает в себя способность ощущать себя, воспринимать своими (принадлежащими себе) совершаемые действия, отдавать себе в них отчёт и способность руководить ими. Никакого иного содержания в психологическом критерии нет. В общих чертах (в плане необходимости интеллектуального и волевого признаков) с такой формулировкой согласны практически все авторы, исследовавшие проблему невменяемости. Поэтому в действительности под поиском содержательных характеристик психологического критерия, по данным литературы, происходит поиск для него обобщающего понятия, которое отразило бы в себе все его компоненты.

3.1. Содержательная характеристика психологического критерия при вменяемости и невменяемости

По данным литературы, применительно к психологическому критерию дискутируются два основных вопроса: о содержательной стороне критерия и об обоснованности сохранения союза «или», соединяющего интеллектуальную и волевую части критерия. В связи с этим наиболее часто упоминаются такие понятия как «психика», «сознание», «осознавание», «самосознание», «понимание». Их так или иначе используют и юристы, и психиатры начиная с конца прошлого века и вплоть до нашего времени. В литературе имеется множество определений психики и сознания, подразделяемых на философские, медицинские, юридические, психологические, религиозные. Сознание подразделяют и исследуют как родовое, коллективное, общественное, индивидуальное, космическое и др. (Аристотель, 1976; С. С. Корсаков, 1901; Р. М. Бекке, 1915; И. П. Павлов, 1954; К. Маркс, Ф. Энгельс, 1955; Г. Гегель, 1956; С. Л. Рубинштейн, 1946, 1957; В. И. Вернадский, 1977; Д. С. Шимановский, 1977; Д. И. Дубровский, 1971, 1983; В. В. Налимов, 1989; А. М. Иваницкий, 1990; А. Н. Лой, 1990; М. Н. Русалова, 1990; П. В.Симонов, 1990; Е. Н. Соколов, 1990 и др.).

Естественно, что наиболее активно проблема сознания и психики исследуется в философии, как отечественной, так и западной (В. А. Подорога, А. Б. Зыкова, И. С. Вдовина и др., 1989). Хотя, по мнению Б. В. Маркова (1990), в литературе намечается уменьшение фундаментальных исследований по проблеме сознания, отчасти в связи с исчерпанием эвристических возможностей теории отражения. М. К. Мамардашвили (1990) отмечает, что сознание как тень ускользает от исследователя по мере приближения к нему. Поэтому для его понимания необходим выход за пределы этого понятия, «сознание должно объясняться в терминах чего-то другого» (с. 3). Обратимся к некоторым из определений.

А. Н. Леонтьев (1972) определял психику как «свойство живых, высокоорганизованных материальных тел, которое заключается в их способности отражать своими состояниями окружающую их, независимо от них существующую действительность» (с. 18). Но в этом смысле психика свойственна и животным. Психика человека, в конкретно научном смысле, есть «продукт взаимодействия субъекта с объектом, характеризующийся тем, что человек сознательно ориентируется в объективной действительности и преобразует природу и самого себя в ходе практической деятельности» (Н. И. Кондаков, 1971, с. 433). С. П. Граве (1981) определяет психику как аппарат формирования и управления поведением, направленным на удовлетворение потребностей, под которыми понимают как биологические нужды организма, так и социальные запросы личности.

В философском смысле психика рассматривается как особое свойство высокоорганизованной материи (головного мозга), заключающееся в отражении объективной действительности в форме идеальных образов (Философский словарь, 1987, с. 393). Психика человека отождествляется с сознанием, как психической деятельностью, «которая обеспечивает: обобщение и целенаправленное отражение внешнего мира…, целеполагающую деятельность, …контроль и управление поведением личности, её способность отдавать себе отчёт в том, что происходит в окружающем, так и в своём собственном духовном мире» (А. Спиркин, 1970, с. 43). Сознание и есть наиболее существенный признак функционирующего головного мозга человека. Сознание обеспечивает адекватное отношение человека со средой, через сознание проявляется его социальная сущность.

Дж. Б. Фурст (1957) определяет сознание как разумное понимание, возникающее из познания и означающее рациональное познание. Он описывает 4 стадии разумного понимания: невербализованное чувственное сознание; рассудочное понимание, отражающее поверхностную видимость вещей; понятия, проникающие за внешнюю видимость реального, глубже отражающие внутреннюю природу вещей; разумное понимание людьми самих себя как людей.

Н. И. Кондаков (1971) определяет сознание как понимание человеком собственного бытия, своего существования, своего отношения к внешнему миру и отношений предметов между собой; как совокупную психическую деятельность, включающую интеллект, чувства, волю; способность мыслить и рассуждать; свойство высшей нервной деятельности человека определять своё отношение к окружающей действительности и преобразовывать её в своих интересах (с. 489).

При обсуждении проблемы вменяемости–невменяемости термин «понимание» используется, как правило, при попытке раскрыть содержательные характеристики понятия «действия». При этом ставится вопрос: в каких действиях должно отдавать себе отчёт вменяемое лицо? Ответ же формулируется примерно следующим образом: лицо должно отдавать себе отчёт в своих действиях, т. е. понимать не только фактическую сторону содеянного, но и понимать (сознавать) общественную опасность содеянного (В. С. Трахтеров, 1947; Д. Р. Лунц, 1966; И. К. Шахриманьян, 1961; Р. И. Михеев, 1983; Ю. М. Антонян, С. В. Бородин, 1987). Некоторыми авторами добавляется ещё и понимание противоправности содеянного. Нетрудно увидеть, что в таких формулировках понятия «отдавать отчёт», «сознавать» и «понимать» используются как синонимы.

Смысл и значение термина «понимание» исследовались многими авторами в философии, психологии, в судебной психиатрии (А. Н. Леонтьев, 1972; М. М. Коченов, 1980; С. С. Гусев, Г. Л. Тульчинский, 1985; В. А. Лекторский, 1986; Г. И. Рузавин, 1986; И. А. Кудрявцев, 1988). Термин «понимание» детально исследуется Ю. Л. Метелицей (1990) применительно к содержательной характеристике интеллектуального компонента психологического критерия беспомощного состояния. Им выделяется 4 уровня понимания потерпевшими характера и значения совершаемых с ними действий: понимание внешней стороны юридически значимых событий; понимание фактической стороны (или внутреннего содержания) этих событий; понимание их социального значения; понимание социального значения этих событий на уровне личностного смысла.

Сопоставление уровней понимания по Ю. Л. Метелице с приведёнными выше стадиями разумного понимания по Дж. Б. Фурсту показывает их несомненное сходство. Различие состоит лишь в том, что Дж. Б. Фурст описывает в качестве первой стадии невербализованное чувственное сознание, т. е. «доразумное», а Ю. Л. Метелица четвёртую стадию по Дж. Б. Фурсту расчленяет на два уровня, одинаковых по смыслу: понимание социального значения действий как такового и на уровне личностного смысла. Поскольку понимание социального значения возможно лишь при осознавании самого себя как субъекта социального, то очевидно, что 4-я стадия по Дж. Б. Фурсту совпадает с 3-м и 4-м уровнями понимания по Ю. Л. Метелице и с существующими в философии представлениями о самосознании. Общим является также и взаимоотношение между стадиями и уровнями понимания. В обеих системах каждый нижележащий уровень или стадия является предпосылкой вышележащего и поглощается, «снимается» им.

Таким образом, понятия «психика» и «понимание» применительно к человеку непосредственно связаны с понятием «сознание». Поэтому в философии сознание рассматривается «как осознанное бытие, как отношение «Я» к «не Я» (А. Спиркин, 1970, с. 43–48). К конституирующим признакам сознания относят «отражение, отношение, целеполагание и управление». Эти признаки и составляют объём понятия «сознание» с тем лишь отличием, что понятия «целеполагание» и «управление» сливаются вместе в деятельность или способность руководить своими действиями. Ключом к пониманию содержательной стороны психологического критерия вменяемости является систематизация представлений о соотношении понятий «сознание» и «самосознание». На этот счёт существуют различные точки зрения, от разъединения этих понятий и определения их как рядоположных до полного отождествления (А. Г. Спиркин, 1972; И. И. Чеснокова, 1974, 1977; Д. С. Шимановский, 1977; Д. И. Дубровский, 1971, 1983; В. В. Столин, 1983).

И. И. Чеснокова (1974) определяет самосознание как «осознание личностью самой себя во всём многообразии индивидуальных её особенностей, осознание своей сущности и места в системе многочисленных общественных связей. Самосознание — это и отношение личности к осознанным сторонам её внутреннего мира. В процессах самосознания формируется и выделяется Я личности как некое образование определённой целостности, единства внутреннего и внешнего её бытия. В самосознании личность способна воспринимать себя в качестве объекта, видеть себя как бы посторонним взором» (с. 209). Самосознание выступает не как некий самостоятельный вид сознания, а как то же сознание, только с изменённой направленностью.

О том, что сознание — это общее понятие, агглютинирующее все психические функции, свидетельствует высказывание Е. В. Шороховой (1961): «Сознание — это не нечто над ощущением и мышлением стоящее, а через них осуществляемое, более высокое, осмысленное отражение внешнего мира» (с. 249). По мнению С. Л. Рубинштейна (1946), «не сознание рождается из самосознания, из Я, а самосознание возникает в ходе развития сознания личности, по мере того как она реально становится самостоятельным субъектом» (с. 677). Такой же позиции придерживается И. И. Чеснокова (1974), утверждающая, что генетически самосознание является более поздним продуктом, возникающим на определённых этапах развития личности, формируясь внутри сознания как специфическое его проявление. Самосознание реально проявляется через все психические явления, процессы и т. д. Самосознание — отражение психического в психическом же (И. И. Чеснокова, 1974, с. 211).

Проблему сознания и самосознания и их соотношения детально исследует А. Г. Спиркин (1972). В этой работе отражены следующие существенные для судебной психиатрии моменты. Понятие психики А. Г. Спиркин рассматривает как более широкое по сравнению с понятием сознания, поскольку психические явления могут носить как актуальный, так и потенциальный характер (с. 80). Мышление и воля входят в понятие сознание: «движимое волевыми усилиями мышление — высшая форма сознания» (с. 99). Отсюда определение: «Сознание — это высшая, свойственная только человеку и связанная с речью функция мозга, заключающаяся в обобщённом, оценочном и целенаправленном отражении и конструктивно-творческом преобразовании действительности, в предварительном мысленном построении действий и предвидении их результатов, в разумном регулировании и самоконтролировании поведения человека» (с. 83). Понятие сознания шире понятия самосознание: «Я выступает прежде всего как субъект сознания, психических явлений в их интегральной целостности… Я предполагает знание и отношение к объективной реальности и постоянное ощущение в ней самого себя» (с. 133).

Не отрицая возможности каждой науки иметь свой взгляд на сознание, А. Г. Спиркин полагает, что поскольку сущность сознания одна, и общее философско-психологическое определение сознания должно быть одно. Наряду с ним не может быть особого психиатрического или юридического определения сознания (с. 80). Как и другие авторы, А. Г. Спиркин говорит о самосознании как о двойной форме отражения: субъективного воспроизведения реальности и данности субъекту самого этого воспроизведения (с. 155).

Г. А. Голицын и М. В. Сербиненко (1983) указывают на три основные особенности человеческой психики, охватываемые понятием «сознание» и отличающие её от психики животных: социальный характер; использование языка; способность к самосознанию. Исследуя особенности формирования сознания и самосознания с позиции межполушарной асимметрии, авторы приходят к выводу об осуществлении левым полушарием функций самосознания — самовосприятие психических процессов, самоконтроль, самопринуждение и т. п. (с. 233). Анализ клиники поражений правого полушария, сопровождающихся анозогнозией, даёт им основания для подтверждения представлений о самосознании как «восприятии правого полушария левым». В качестве механизма самосознания выделяется два процесса: рецепция левым полушарием правого (объективный) и перекодирование своих переживаний в словесную форму (субъективный). Именно языковая система, содержащаяся в левом полушарии, и заставляет человека чувствовать себя единым, целенаправленным существом. Аналогичные данные получены рядом авторов (M. S. Gazzaniga, J. E. LeDoux, 1978; Н. Н. Брагина, Т. А. Доброхотова, 1981; Э. А. Костандов, 1983; С. Спрингер, Г. Дейч, 1983; Т. Б. Глезерман, 1986; А. М. Иваницкий, 1990; П. В. Симонов, 1990).

Тезис о самосознании как двойной форме отражения приводится многими авторами, однако не носит завершённого характера применительно к задачам судебной психиатрии. Так, ещё К. Маркс утверждал, что человек удваивает себя интеллектуально в сознании и реально в деятельности. П. В. Симонов (1990) указывает, что «коммуникативное происхождение сознания обусловливает способность мысленного диалога с самим собой, т. е. ведёт к проявлению самосознания. Внутреннее «я», судящее о собственных поступках, есть не что иное, как интериоризированный «другой» (с. 1041).

А. М. Иваницкий (1990) рассматривает «я» как динамическую информационную систему, не привязанную к определённой мозговой структуре. Чувство «я» возникает в результате соединения двух информационных потоков, первый из которых связан с наличным сигналом, а второй — с памятью. А. М. Иваницкий указывает, что эта концепция, подтверждённая соответствующими исследованиями, согласуется с нейрокибернетическими построениями Д. Эдельмана о повторном возврате возбуждений как мозговой основе психических функций. Сознание определяется А. М. Иваницким (1990) как «ощущение своего бытия, своей способности воспринимать окружающее, давать ему оценку и определять, исходя из этого, своё поведение. Ощущение своего бытия — это, по существу ощущения «я» как чего-то отдельного и, в известной степени, независимого от окружающего. Помимо отделённости от внешнего мира, «я» интроспективно переживается и как носитель некоторой внутренней свободы оценок и поступков» (с. 1053). А. М. Иваницкий (1993) полагает, что чувство «я» и коммуникация неразрывно связаны между собой и очевидно не могут существовать в изолированной форме.