Общие положения о перемене лиц в обязательстве

    Как следует из содержания  гл. 24 ГК РФ, переход на основании  сделки (уступка права – цессия) и переход права на основании закона отличаются друг от друга юридическому факту, лежащему в основе перехода права. Говоря об уступке права, подразумевается (из содержания гл. 24 ГК РФ), что переход права совершается вследствие совершения кредитором-праводателем (цедентом) активного действия, то есть сделки. Переход права кредитора на основании закона осуществляется на основании всех  иных юридических фактов, которые вышеназванными сделками не являются, но с наступлением, которых закон связывает отчуждение обязательственных прав.

    Практическое  последствие указанного различия  в правовом регулировании   уступки права  и перехода  обязательственного права на  основании закона заключается  в следующем. Переход обязательственного  права, равно как и обязанностей на основании закона, в отличие от уступки, допускается независимо от условий договора. Стороны обязательства (должник и кредитор) своим соглашением не могут ни исключить такой переход, ни поставить возможность его осуществления в зависимость от согласия должника. При переходе на основании закона обязательственного права, возникшего из двусторонне-обязывающего договора, когда переход права неразрывно связан с переходом обязанности (переводом долга), последний возможен без согласия кредитора.

     Итак, ст. 387 ГК РФ предусматривает, что переход права кредитора по обязательству переходят к другому лицу на основании закона и наступления, указанных в нем обстоятельств, в частности в результате универсального правопреемства.

    Известно, что участниками  гражданских правоотношений являются, по общему правилу, лица физические и юридические. Что же происходит с правоотношением при прекращении или изменении юридического качества его участников? Смерть гражданина, признание его безвестно отсутствующим, объявление умершим; реорганизация, ликвидация, банкротство юридического лица,  - как все эти обстоятельства влияют на гражданские права и обязанности, принадлежащие перечисленным лицам?

    В процессе  решения этих вопросов была  создана конструкция универсального  правопреемства – приобретения целиком всех прав и обязанностей, ранее принадлежащих другому лицу (правопредшественнику).

    Однако  универсальное правопреемство было  изобретено прежде всего собственниками  и исторически предназначалось  для определения судьбы именно вещных, а не обязательственных прав на случай, если с собственником вещи произойдет что-то непредвиденное и непредотвратимое. Поэтому универсальное правопреемство можно признать достаточно изученным с научной точки зрения, но только в рамках наследственного преемства, вопросы же универсального преемства в иных случаях (при реорганизации юридического лица, а также при продаже и аренде предприятий) не только в русской, но и иностранной литературе совершенно не разработаны.¹²

     И,  тем не менее, ст. 387 регулирует случаи, универсального правопреемства, когда все права лица, по которым он был кредитором, переходят к правопреемникам. Это происходит в случае смерти гражданина. К лицу принявшего наследство переходят не только права, но и обязательства наследодателя. Вторым случаем является реорганизации юридического лиц в различных формах (ст. 57 ГК РФ), когда права и обязанности реорганизованного юридического лица переходят к другим организациям на основании передаточного акта или разделительного баланса. В этих документах должны быть отражены сведения обо всех обязательствах юридического лица в отношении всех его кредиторов и должников. Момент перехода прав реорганизованного юридического лица к ответчику-правопреемнику является дата подписания и утверждения передаточного акта или разделительного баланса.

    Закон,  регламентируя возможность перехода  прав в порядке универсального (общего) правопреемства в рамках  главы 24 ГК РФ о переменен  ли в обязательствах, видимо исходит  из того, что переход прав и  в этом случае (на основании закона), так же как и при уступке права, должно соблюдаться правило, выраженное в гл. 24 ГК РФ (хотя и не зафиксированное в конкретной норме прав):  переход обязательственного права должен быть сопряжен с переменой лиц в обязательстве, с оговоркой «если иное не предусмотрено законом». Рассмотрим ситуацию, когда переход прав при универсальном преемстве не всегда приводит к становлению преемника на место предшественника в существующем на момент преемства обязательстве. Так, для вступления наследника умершего участника, либо образовавшегося в результате реорганизации преемника участника – юридического лица в общество с ограниченной ответственностью уставом общества может быть предусмотрена необходимость согласия других участников; для вступления указанных лиц в полное товарищество согласие других участников требуется законом – п. 2 ст. 78,  п. 6 ст. 93 ГК, п. 7 ст. 21 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью».

    Не вступивший в общество (товарищество)  наследник, либо образовавшийся в результате реорганизации преемник получает право требовать от соответствующего юридического лица выплаты действительной стоимости доли умершего (реорганизованного) участника в уставном (складочном) капитале общества (товарищества). Это право наследник (образовавшийся в качестве реорганизации преемник) приобретает лишь постольку, поскольку соответствующим обязательственным правом по отношению к юридическому лицу обладал наследодатель (реорганизованное юридическое лицо). Налицо юридическая зависимость права преемника от права праводателя. Иначе говоря, право на получение действительной стоимости доли возникает у наследника (преемника) в результате производного правоприобретения – правопреемства от наследодателя  (реорганизованного лица). Подтверждением производного характера приобретенного наследником (преемником) права требования к юридическому лицу служит также норма абз. 2 п. 2 ст. 78 ГК РФ. Однако не вступившие в общество с ограниченной ответственностью (полное товарищество) наследники (преемники) участника общества или товарищества не являются его единственными преемниками. Как следует из п. 3 ст. 78 ГК, преемниками участника товарищества в этом случае будут также все иные участники товарищества: их доли соответственно увеличатся, если иное не предусмотрено учредительным договором (соглашением участников).  Иное правило установлено применительно к аналогичной ситуации для обществ с ограниченной ответственностью: преемником участника будет само общество (п. 5 ст. 23 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью).

    Таким образом, обязательственное  правоотношение, возникающее между  юридическим лицом и его участниками,  имеет сложную структуру. В  случае, если наследник умершего  участника образовавшегося в  результате реорганизации преемник  участника – юридического лица) в товарищество (общество) войти не может, обязательственное право его участников, по сути, расщепляется между его наследниками (преемниками) и остальными участниками юридического лица (применительно к товариществу), юридическим лицом (применительно к обществу). «Классической» перемены лиц в обязательственном правоотношении между участниками и юридическим лицом, когда вступающий в обязательство субъект заменяет выбывающего,  здесь нет.   

    Приведенный пример предполагает  вопрос: не свидетельствует ли они о необоснованности общего правила – «переход права и (или) обязанности должен быть сопряжен с переменой лиц в обязательстве»? Думается, что нет. Регламентация отношений существенно иным (и даже противоположным) образом, чем это предусматривается общим правилом (общей нормой), является достаточно распространенным приемом законодательного регулирования. Однако это не означает, что необходимо отказаться от самого общего правила. Устанавливая такие допущения, на основании прямого указания в законе, законодатель всегда преследует конкретную цель. Так, в силу специфики правового регулирования обязательственных отношений, возникающих между участниками и юридическим лицом,  Федеральными законами определяется, что, предусматривая «иные» правила перехода прав участника юридического лица к наследникам, с одной стороны,  обеспечивают баланс интересов наследника (преемника) участника юридического лица и остальных участников, с другой стороны, дают возможность избежать уменьшения уставного (складочного) капитала общества (товарищества) в связи с выходом участника.

    Следовательно, цель  такого допущения, предусмотренного  законом не поставить под сомнение  смысл конструкции «перехода  прав», которая предполагает переход  качества участника правоотношения, переход «места» в правоотношении, потому что права неотделимы от субъекта, а предопределить возможные нюансы, при переходе прав, в частности при универсальном преемстве.

2. Переход прав при сингулярном (частичном) преемстве

   Перемена лиц в обязательстве может быть результатом частичного преемства. В этом случае речь идет о переходе прав или обязанностей только по конкретному обязательству. Данная конструкция возникла подобно преемству универсальному, в отношении вещных прав, например для перенесения права собственности, на какой-либо конкретный предмет из имущественной массы известного субъекта.¹³  Продолжала развиваться сообразно развитию товарного и денежного оборота до момента, когда возникла необходимость вместо перемещения товаров и денег производить операцию, которая сейчас именуется взаиморасчетом. Элементарно это можно представить следующим образом: если А должен некоторую сумму В, а В должен эту же (или меньшую) сумму С, то незачем А нести деньги к В, а последнему предавать эти же деньги С; достаточно, чтобы В указал А на необходимость уплаты долга не ему, а третьему лицу – С. Именно из такого рода взаиморасчетов и выросло (не сразу, а со временем), в частности то, что мы теперь называем уступкой права требования и переводом долга.

    Вышеизложенным примером я проиллюстрировал пример сингулярного (частичного) преемства по договору, с тем, чтобы иметь представление о частичном преемстве вообще. Однако  случаи частичного преемства могут быть предусмотрены законом. Так, на основании закона и при наступлении указанных в нем обстоятельств, права кредитора по обязательству переходят к другому лицу при исполнении обязательства должника его поручителем или залогодателем, не являющимся должником по этому обязательству; при суброгации страховщику прав кредитора к должнику, ответственному за наступление страхового случая (ст. 387 ГК) и т.д.     

     Как следует из  содержания ст. 387, 365 и 965, законодатель  придерживается другой точки  зрения на юридическую природу  оснований приобретения поручителем,  залогодателем, страховщиком вышеназванных прав, а именно – распространяет на эти основания правила о переходе прав кредитора к другому лицу, которые в соответствии со ст. 382 ГК РФ не применяются к регрессным требованиям. Иначе говоря, ГК РФ совершенно определенно устанавливает, что при исполнении своей обязанности поручителем, страховщиком, залогодателем речь идет действительно о переходе права, то есть об отчуждении права от одного лица в пользу другого, а не о прекращении одного и возникновении иного права.¹⁴

Глава 4. Перемена лиц по договору перевода долга

4.1. Понятие договора  перевода долга и характеристика  его элементов

    Перевод долга, как  отношение по перемене лица  в обязательстве состоит в  том, что выбывающим лицом из  обязательства является не кредитор, как в цессии, а должник. Замена должника по договору перевода долга является одним из случаев сингулярного (частичного) преемства в обязательственных правоотношениях. Однако попыток изучения договора перевода долга практически никто не предпринимает, отсутствует законодательство об этом договоре и, соответственно, нет практики его применения. С учетом указанных обстоятельств, с одной стороны, и все возрастающей актуальности названного института – с другой, представляется полезным обратиться к исследованию данной темы.

    Перемена кредитора (активного  субъекта обязательства) может  произойти либо по сделке (уступка  требования), либо на основании  закона (то есть при наступлении  иных обстоятельств, указанных  в законе). Общего положения об  основаниях перемены пассивного субъекта обязательства (должника), подобного норме п. 1 ст. 382 ГК РФ, законодательством не установлено. Такое умолчание наводит на мысль о том, что подобным основанием может быть только сделка. Иных обстоятельств, приводящих к замене должника, закон устанавливать не должен.

     Перевод долга представляет  собой результат сложного юридического  состава, состоящего из: во-первых, договора о переводе долга,  по которому одна сторона («старый  должник») слагает с себя обязанность,  составляющего содержание определенного обязательства, переводя ее на другую сторону – «нового должника». Во-вторых, состоящего из односторонней сделки кредитора, содержание которой заключается в дачи им согласия на замену должника в обязательстве в соответствии с договором о переводе долга.¹⁵ Поэтому договор о переводе долга можно определить, также как соглашение между первоначальным должником и должником, давшим согласие на перенесение бремя уплаты долга, санкционированного кредитором.

    По вопросу о сторонах договора перевода долга в науке существует как минимум четыре точки зрения. Сторонники первой точки зрения, полагают, что договор всегда является многосторонним, в нем участвуют два должника и кредитор. Сторонники второй – договор о переводе долга – двусторонний, он заключается между старым и новым должниками; согласие же кредитора – это односторонняя сделка, не являющаяся элементом договора. Четвертая точка зрения сводится к тому, что договор о переводе долга – двусторонняя сделка, однако, заключаемая между третьим лицом, принимающим на себя чужой долг, без согласия старого должника. Наконец, согласно совершенно оригинальной точке зрения З.И. Цыбуленко, договор перевода долга заключается между старым должником и кредиторам.

    Подробно остановимся  на рассмотрении только первых двух точек зрения, потому как договор, заключенный между кредитором и третьим лицом, принимающим на себя чужой долг, не охватывается институтом перемены лиц в обязательстве, хотя так же и приводит к замене должника. А мнение, высказанное З.И. Цыбуленко, в  силу его несоответствия общим принципам гражданского права не может быть признано имеющим самостоятельное  научное значение.

    Определение перевода  долга как многосторонней сделки, то есть совершение перевода  долга на основании одного юридического факта – трехстороннего договора (договора с участием не только должников – старого и нового, но и кредитора) хотя и возможно, но все же с точки зрения теории и законодательства общим правилом считаться не должно. Уже из формулировки п. 1 ст. 391 ГК РФ следует, что законодатель желает различить акты перевода долга должником и дачи согласия кредитором: он рассматривает их как две различные сделки – перевод и согласие. Следовательно, под фразой  о переводе долга должником в действительности понимается перевод,  осуществляемый по соглашению (договору) должника и третьим лицом. Однако такой договор оказывается, как правило, осложненным отлагательным условием, ибо он не порождает всех намеченных юридических последствий до того момента, пока не станет известно об отношении кредитора к такому договору.