Основания гражданского правоотношения

Таким образом, всякий юридический  акт может быть оспорен в судебном порядке посредством предъявления специального иска о признании его  недействительным по мотивам несоответствия закону или иному нормативному правовому  акту, превышения органом государственной власти компетенции, несоблюдения предусмотренной законом формы акта или порядка его совершения и т. д.

Анализ практики совершения юридических актов позволяет  говорить о том, что не всегда воля субъекта волеизъявления может складываться свободно – в некоторых случаях право специально возлагает на субъекта волеизъявления обязанность проявить волю. Речь, конечно, идет о случаях совершения юридических актов публичными органами, к которым относятся государственные органы и органы местного самоуправления. Для них правом установлены определенные стандарты поведения: по вопросам, отнесенным к их компетенции, публичные органы не только вправе изъявить волю, но и обязаны это делать при отсутствии формальных оснований для отказа в совершении такого юридического акта. Таким образом, на публичные органы возлагается обязанность осуществить стандартное волеизъявление по вопросу их компетенции, что позволяет говорить о высокой степени формализации волеизъявления этих лиц.¹⁴

Так, в силу статьи 51 ГК РФ регистрирующие органы, осуществляющие регистрацию юридических лиц, обязаны осуществить регистрацию вновь созданного юридического лица (осуществить стандартное волеизъявление). Отказ в регистрации допускается только в случаях, установленных в законе (в ранее действовавшей редакции специально указывалось, что отказ в регистрации по мотивам нецелесообразности создания юридического лица не допускается). В этих условиях отсутствие формальных оснований для отказа в регистрации вновь созданного юридического лица такой отказ, равно и уклонение от совершения этого юридического акта, рассматривается как недозволенное действие (уклонение от совершения действия в тех случаях, когда правом прямо закреплена обязанность совершения такого действия).

В отличие от публичных  органов частные лица могут беспрепятственно и независимо проявлять волю на совершение юридического акта (что, впрочем, не отменяет необходимости соблюдения императивных требований к форме и порядку совершения соответствующих действий) либо вовсе не изъявлять волю на совершение одностороннего действия. То есть отсутствие предусмотренных правом стандартов поведения для частных лиц позволяет говорить об отсутствии формализации волеизъявления частных лиц и санкционирует самостоятельность этих лиц в решении вопроса совершения или несовершения односторонней сделки.

Изложенное позволило  разграничивать юридические акты по степени формализации волеизъявления на односторонние сделки и публичные  акты.

Безусловно, разграничение  юридических актов по степени  формализации волеизъявления обнаруживает совершенно определенную зависимость от субъекта волеизъявления (для первого случая такими субъектами традиционно признаются частные лица, для второго – государственные органы). Но все же не субъект, а именно степень формализации волеизъявления позволяет разделить юридические акты на две упомянутые группы.

Разнообразные явления, в том числе и повседневные, которые не зависят от воли человека, – рождение и смерь человека, изменение речного русла, обильные снегопады и наводнения – все  это события. То есть в отличие от любого юридического действия, которое зависимо от воли человека, юридические события представляют собой реальные жизненные обстоятельства, которые наступают независимо от воли человека, что и повлекло их обозначение как «юридических фактов в строгом смысле слова»¹⁵.

Как и всякие другие жизненные  обстоятельства, события могут быть отнесены к юридическим фактам (юридическим  событиям) в том случае, если они  влекут за собой возникновение юридических  последствий. А это возможно лишь тогда, когда норма права предусматривает для абстрактной модели события наступление подобных последствий.

При этом надо иметь в  виду, что, как правило, юридическое  событие само по себе не влечет юридических  последствий – для их возникновения  необходимо «пересечение» юридического события с иным жизненным обстоятельством – юридическим действием. Иными словами, обычно юридические последствия возникают из юридического состава, включающего юридическое событие и юридическое действие (юридические действия).

Например, наводнением  разрушен склад пиломатериалов, которые  относит вниз по реке далеко от места  нахождения разрушенного склада. Собственник земельного участка, на который вынесло эти товары, может, рассматривая эти вещи как бесхозяйные, приобрести их в собственность в силу приобретательной давности (п.п. 1, 2 ст. 225 ГК РФ). Очевидно, что наводнение, разрушившее склад и «перенесшее» имущество иному лицу, является в данном случае юридическим событием, которое способствует (но не влечет автономно) возникновению права собственности.¹⁶

Вместе с тем сказанное  вовсе не означает, что юридическое  событие не является самостоятельным фактом (о свойстве юридических фактов, образующих юридический состав). Юридическое событие может и самостоятельно порождать юридические последствия, и классическим примером здесь будет прекращение обязательства невозможностью исполнения, вызванной непреодолимой силой (п. 1 ст. 416 ГК РФ). То есть юридическое событие, вызвавшее невозможность исполнения обязательства одной из сторон договорного обязательства перед другой, прекращает обязательственное правоотношение.

Таким образом, юридические  акты и юридические события относятся к разряду односторонних действий, которые совершаются с целью породить конкретные юридические последствия: они имеют направленностью только возникновение, изменение или прекращение гражданского правоотношения, то есть движение правоотношения.

Совершение юридического акта влечет движение гражданского правоотношения. То есть движение правоотношения в  этом случае является следствием волеизъявления только одной стороны правоотношения.

2.3. Административные акты и  сделки

К числу оснований возникновения, изменения и прекращения гражданских правоотношений действующим гражданским законодательством отнесены сделки, акты государственных органов и органов местного самоуправления. Данные юридические факты названы в различных подпунктах пункта 1 статьи 8 Гражданского кодекса РФ. Такая структура статьи 8 ГК РФ, а также общепринятые в науке представления о системе юридических фактов позволяют многим юристам утверждать, что сделки и акты государственных органов и органов местного самоуправления являются различными, а точнее - противоположными по своей правовой природе основаниями гражданских правоотношений. Акты указанных органов являются актами публичной власти, а сделки лишены такого свойства: публичная власть в них не проявляется. С таким подходом можно было бы полностью согласиться, если бы не два обстоятельства.

Во-первых, долгое время  в научной и учебной литературе предлагалось несколько иное противопоставление юридических фактов: сделки противопоставлялись  административным актам. С принятием ГК РФ место административных актов в предлагаемой учеными системе юридических фактов стали занимать акты государственных органов и органов местного самоуправления. Такое изменение в классификации оснований возникновения гражданских правоотношений вводится авторами без каких-либо пояснений. В некоторых работах последних лет одновременно используются термины «административный акт» и «акт государственного органа и органа местного самоуправления». Причем в исходной классификации юридических фактов вслед за сделками по традиции называют все же административные акты, а не акты государственных органов и органов местного самоуправления¹⁷. Эти обстоятельства позволяют задать один важный для правоприменительной практики вопрос: всякий ли акт государственного органа (органа местного самоуправления) является административным актом?

Во-вторых, противопоставление актов государственных органов  и органов местного самоуправления сделкам приводит к абсурдному выводу: Российская Федерация, ее субъекты и  муниципальные образования не могут совершать сделки, несмотря на то что они являются субъектами гражданского права. Дело в том, что Российская Федерация, ее субъекты и муниципальные образования действуют, участвуют в правоотношениях, как правило, посредством актов уполномоченных государственных органов и органов местного самоуправления. Это обстоятельство позволяет задать другой немаловажный вопрос: не являются ли сделками некоторые акты государственных органов и органов местного самоуправления?

В настоящее время  практическое значение такой постановки вопроса велико. В связи с тем что Российская Федерация, ее субъекты и муниципальные образования являются крупнейшими собственниками, очень часто среди оснований имущественных правоотношений можно обнаружить распоряжения, постановления, указы, приказы и другие акты уполномоченных государственных органов (органов местного самоуправления). Применимы ли к ним нормы о сделках, в том числе об оферте и акцепте? От ответа на поставленные выше вопросы зависит и вывод о юридической природе тех отношений, в рамках которых уполномоченными органами принимаются решения. Если придерживаться мнения, что акт уполномоченного органа не сделка и не может ею быть, то значительное количество имущественных отношений по такому формальному основанию останется за пределами действия гражданского права. Такова логика рассуждений многих правоведов при анализе общественных отношений, возникающих в процессе предоставления государственных и муниципальных земельных участков в постоянное (бессрочное) пользование или в собственность гражданам и юридическим лицам.¹⁸

Так, например, О.И. Крассов  пишет: «Приобретение права частной  собственности на земельные участки  в порядке приватизации может  осуществляться на основании заключения договоров купли - продажи земельного участка или на основании административного акта - решения соответствующего органа о предоставлении земельного участка в собственность»¹⁹. Из этого утверждения можно сделать вывод, что отношения с одним и тем же субъектным составом и по поводу одной и той же разновидности объектов гражданских прав имеют различную отраслевую принадлежность. С договором как основанием возникновения права частной собственности на земельный участок О.И. Крассов связывает приобретение земельного участка в собственность на торгах и приватизацию земельного участка при приватизации государственных и муниципальных предприятий. Надо полагать, что во всех остальных случаях основанием приобретения гражданами и юридическими лицами права собственности на земельные участки является административный акт - решение уполномоченного государственного органа или органа местного самоуправления. Вот как О.И. Крассов описывает процедуру предоставления земельного участка на основании административного акта: «Для приобретения права собственности на земельный участок необходимо, чтобы, во-первых, было принято решение о предоставлении земельного участка соответствующим органом, во-вторых, осуществлен отвод земли в натуре (на местности) и, в-третьих, произведено правовое оформление предоставления земельного участка»²⁰. Забытым оказалось только одно действие: заявление потенциального собственника, адресата властного решения государственного органа или органа местного самоуправления. Однако если волеизъявлению будущего собственника придать значение обязательного элемента в юридическом составе возникновения права частной собственности на земельный участок, то под сомнением окажется административно - правовая природа решения уполномоченного органа. Это решение перестанет быть властным и займет место среди примеров оферты или акцепта, влекущих заключение договора путем обмена документами. Инициатором изменения отношений по поводу земельного участка может быть не только лицо, владеющее земельным участком на каком-либо ограниченном вещном праве, но и уполномоченный государственный орган или орган местного самоуправления. Но от того, кто будет инициатором, ровным счетом ничего не зависит, поскольку стать собственником земельного участка - это право, а не обязанность гражданина или юридического лица. Когда об этом забывают, на практике случается, что одним решением местной администрации все жители населенного пункта могут быть объявлены собственниками принадлежащих им земельных участков. Причем у жителей не только не спросят на это согласия, но даже не известят их о состоявшихся изменениях²¹.

По мнению Н.И. Клейн, утвержденный соответствующим комитетом по управлению имуществом план приватизации является административным актом, который порождает  право требовать заключения договора купли - продажи приватизируемого объекта²². Автор не уточняет, какому подвластному лицу адресован такой административный акт, на кого возлагается обязанность продать или купить имущество. Комитет по управлению имуществом является органом соответствующего собственника, например субъекта Российской Федерации, действует от его имени. В конечном счете правосубъектность именно республик, краев или областей, действующих через различные свои органы, проявляется и при утверждении плана приватизации, и при создании акционерного общества, и при заключении договора купли - продажи. Каковы основания считать, что правосубъектность эта не гражданская, а публичная, например административная? Почему потенциальный покупатель должен рассматривать план приватизации как административный акт, а не как сделку субъекта Российской Федерации, направленную на достижение тех же последствий, что и заключаемый в дальнейшем договор купли - продажи государственного или муниципального имущества? Объявление о предстоящей продаже имущества, приглашение к заключению договоров часто используется в обычной хозяйственной деятельности и при этом не является административным актом (ст. 437 ГК РФ).

В юридической литературе нередко встречаются и другие вызывающие сомнение выводы о юридической  природе решений, принимаемых государственными органами и органами местного самоуправления. Причина, по которой подобные точки зрения получили распространение, возможно, заключается в том, что постановления, распоряжения и им подобные акты уполномоченных органов Российской Федерации, субъектов Российской Федерации и муниципальных образований часто совершаются при осуществлении ими публично - властных функций. Действительно, например, постановление или распоряжение главы администрации субъекта Российской Федерации в большинстве случаев окажется формой публично - властного волеизъявления (нормативным или административным актом).²³

Все же форма акта государственного органа или органа местного самоуправления не может считаться сколько-нибудь надежным критерием для решения  вопроса о юридической природе  этого акта. Форму решений уполномоченных органов и само по себе наличие таких решений нельзя воспринимать в качестве критерия для определения существа правоотношений, сопутствующих этим решениям. Наличие в основе гражданского правоотношения акта государственного органа или органа местного самоуправления не означает непременно, что такое правоотношение возникло на основании административного акта, что гражданскому правоотношению предшествовало административное или иное публичное правоотношение. Будет ли признано то или иное решение уполномоченного органа административным актом или его следует считать сделкой - зависит не от формы решения, а от характера отношений, в рамках которых это решение принимается. Допустимо ли вести речь об административном акте в том случае, когда государственным органом или органом местного самоуправления принято решение об удовлетворении имущественных притязаний гражданина или организации, адресованных, соответственно, Российской Федерации, ее субъекту или муниципальному образованию, или в тех случаях, когда актом уполномоченного органа гражданину или организации предлагается вступить в какие-либо имущественные правоотношения, вовсе необязательные для этих субъектов? Если структура конкретной правовой связи не соответствует нашим представлениям о власти и подчинении, основанным на государственном принуждении, нет оснований утверждать, что какое-либо решение, принятое участником этого правоотношения, является административным (властным) актом.²⁴