Право граждан на доступ к правовой информации

Однако это привело к тому, что свобода массовой информации стала трактоваться многими, и в первую очередь самими представителями СМИ, журналистами, как вседозволенность. Ведущие федеральные таблоиды пестрят сенсационными и высосанными из пальца заголовками, наполнены весьма противоречивыми с точки зрения морали материалами, телевидение захлестнула волна безнравственности, низкопробных сериалов и реалити-шоу, рекламы, эксплуатирующей низменные инстинкты для продвижения тех или иных товаров и услуг.

Таким образом, последние несколько лет все настойчивей дает знать о себе другое - необходимость закрепления на нормативном уровне еще одного информационного права граждан, относящегося к категории личных прав, а именно - права на защиту от информации[5].

От чего хотел бы и должен быть защищен потребитель информации?

Во-первых, от информации, которая способна тем или иным образом травмировать его психику (особенно это относится к несовершеннолетним).

Во-вторых, несовершеннолетние должны быть защищены от получения такой информации, а также пропаганды и агитации, которая наносит вред их здоровью, нравственному и духовному развитию.

В-третьих, потребитель должен быть защищен от недостоверной информации, в том числе от недобросовестной и недостоверной, неэтичной рекламы, а также недостоверной информации нерекламного характера, включая информацию, распространяемую в период избирательной кампании.

В-четвертых, от агрессивной по направленности информации: от навязчивой и агрессивной рекламы и иной навязчивой информации, от скрытого информационного (в том числе рекламного) воздействия, от «языка вражды».

Наиболее острой и наименее разработанной в текущем законодательстве является проблема защиты от информации, способной травмировать психику человека, и примыкающая к ней проблема защиты детей, несовершеннолетних от информации, пропаганды, агитации, которая наносит вред их здоровью, нравственному и духовному развитию. В ряде случаев такая информация является не только травмирующей, но и нежелательной к получению, однако чаще всего люди могут и не замечать осознанно ее травмирующего воздействия. Для обеспечения защиты от вредоносной информации был принят

Федеральный закон Российской Федерации N 436-ФЗ «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию»[6] — нормативный акт, предусматривающий отнесение информационной продукции к одной из пяти категорий, и запрещающий её распространение среди детей в зависимости от их возраста.

Закон регулирует данные отношения таким образом, чтобы гарантировать свободный доступ к подобной информации тех потребителей, которые желают ее получать, и в то же время оградить от ее случайного получения восприимчивых лиц и несовершеннолетних.

До этого в России все усилия законодателя в данной сфере сводились к одной из двух крайностей - либо вообще никак не регулировать соответствующий вопрос, либо же полностью запретить «сомнительную» информацию.

28 июля был принят Федеральный закон № 139-ФЗ от 28 июля 2012 года (в прошлом Законопроект № 89417-6) — Федеральный закон Российской Федерации «О внесении изменений в Федеральный закон „О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию“ и отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросу ограничения доступа к противоправной информации в сети Интернет»[7]. Этот закон внёс в другие федеральные законы ряд положений, предполагающих фильтрацию интернет-сайтов по системе чёрного списка и блокировку запрещённых интернет-ресурсов. Ряд экспертов высказывал опасения, что данный закон может использоваться для цензуры Интернета. Так, Совет при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека выступил с заявлением[8]: «…регламентируемая законопроектом процедура блокировки интернет-контента предполагает ограничение доступа к информации, запрещённой или нежелательной для детей, для всех пользователей российского сегмента сети Интернет — без возможной апелляции и процедуры повторного рассмотрения, без каких-либо ограничений, которые позволили бы трактовать предлагаемые меры не как введение цензуры, что прямо запрещено Конституцией Российской Федерации и ограничивает право людей на доступ к информации, нисколько не приближая к решению заявленных в законопроекте задач.»

Так же в заявление отмечается: «Мы считаем крайне важным остановить введение цензуры в русскоязычном сегменте сети Интернет и, в частности, на территории России — это приведёт к появлению нового „электронного занавеса“, что губительно скажется на правах и возможностях граждан России, на развитии общества в целом и становлении всей экономики.»

Применительно к несовершеннолетним термин «право на защиту от информации» прямо употребляется законодателем. Статья 14 Федерального закона «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации»[9] носит название «Защита ребенка от информации, пропаганды и агитации, наносящих вред его здоровью, нравственному и духовному развитию». Выделяются следующие объекты, от воздействия которых требуется защитить ребенка: от национальной, классовой и социальной нетерпимости, от пропаганды социального, расового, национального и религиозного неравенства, от рекламы алкогольной продукции и табачных изделий, от распространения печатной, аудио- и видеопродукции, пропагандирующей насилие и жестокость, порнографию, наркоманию, токсикоманию, антиобщественное поведение.

Право на защиту от недобросовестной информации включает в себя несколько аспектов: право на защиту от недобросовестной и недостоверной рекламы и право на защиту от недостоверной информации нерекламного характера, размещенную в СМИ, право на защиту от иной недостоверной информации.

Понятие недобросовестной и недостоверной рекламы, гарантии защиты от такой рекламы, ответственность за нарушение требований к рекламе установлены Федеральным законом «О рекламе»[10] (ст. 5), Кодексом РФ об административных правонарушениях[11].

Второй аспект права на защиту от недостоверной информации находит выражение лишь в общем указании в Законе о СМИ на то, что журналист обязан проверять достоверность сообщаемой им информации, а также что журналисту запрещается распространять слухи под видом достоверных сообщений. Между тем, несмотря на то, что в соответствии со ст. 59 Закона о СМИ за злоупотребление свободой массовой информации журналист несет дисциплинарную, административную или уголовную ответственность в соответствии с законодательством РФ, ни в Уголовном кодексе, ни в Кодексе РФ об административных правонарушениях нет норм, которые бы устанавливали ответственность за подобные правонарушения в целом (то есть не за клевету, возбуждение национальной ненависти и т.п., а именно за распространение непроверенной информации). Конечно, можно возразить, что журналист не следователь, у него нет необходимых инструментов для того, чтобы оперативно установить достоверность сообщаемой им информации, однако полагаем, что в Законе о СМИ обязанность журналиста проверять достоверность сообщаемой им информации должна быть подкреплена обязанностью принимать все возможные меры по установлению ее достоверности.

Отдельным блоком в рамках категории «недостоверная информация не рекламного характера» выделяется недостоверная предвыборная агитация. Пока законодателем не найдено сколько-нибудь эффективных способов борьбы с нею. Конечно, для некоторых ситуаций существуют механизмы опровержения распространенных о субъекте предвыборной гонки сведений (п. 6 ст. 56 Федерального закона «Об основных гарантиях...»[12]).

Скрытое информационное воздействие - еще один вид агрессивной по направленности информации. Он прямо запрещен в Законе о рекламе, а также в Законе о СМИ. Пункт 9 статьи 5 Закона о рекламе гласит: «Не допускаются использование в радио-, теле-, видео-, аудио- и кинопродукции или в другой продукции и распространение скрытой рекламы, то есть рекламы, которая оказывает не осознаваемое потребителями рекламы воздействие на их сознание, в том числе такое воздействие путем использования специальных видеовставок (двойной звукозаписи) и иными способами». Закон о СМИ относит скрытое информационное воздействие к злоупотреблению свободой массовой информации. После приведения Закона о СМИ в соответствие с новым Законом о рекламе статья 4 приобрела следующее звучание: «Запрещается использование в радио-, теле-, видео-, кинопрограммах, документальных и художественных фильмах, а также в информационных компьютерных файлах и программах обработки информационных текстов, относящихся к специальным средствам массовой информации, скрытых вставок и иных технических приемов и способов распространения информации, воздействующих на подсознание людей и (или) оказывающих вредное влияние на их здоровье». Новеллой в данном случае явился запрет использования скрытых вставок в радиопрограммах.

Говоря об агрессивной по направленности информации, имеется в виду также так называемый язык вражды, то есть речевую агрессию в отношении различных национальных, расовых, языковых, гендерных, религиозных и социальных групп. В Конституции РФ несколько раз подчеркивается равенство прав граждан вне зависимости от расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии и т.п., недопустимость дискриминации по национальному, расовому, религиозному или социальному признаку, недопустимость разжигания межнациональной и религиозной розни или вражды (ст. ст. 13, 19, 26, 62 и др.). Как уже было отмечено, в части 2 статьи 29 Конституции устанавливается запрет на пропаганду или агитацию, возбуждающую социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду, пропаганду социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства. На законодательном уровне противодействие «языку вражды» призваны осуществлять Закон о СМИ и Федеральный закон о противодействии экстремистской деятельности[13], а также Уголовный кодекс РФ.

Таким образом, мы имеем отрегулируемую систему нормативных актов, закрепляющих право на распространение информации, но при этом существующая система права на защиту от информации все еще несовершенна. Ранее право на защиту от информации не имело четкого нормативного закрепления, сейчас же, с последними изменениями в законодательство, складываются предпосылки к цензуре в сети Интернет.

1.3 Международный опыт конституционно-правового регулирования доступа граждан к информации

Среди межгосударственных организаций общей компетенции основная роль в регулировании международного информационного обмена принадлежит ООН. До 2001 г. ООН последовательно поддерживала концепцию нового международного информационного порядка. Генеральная Ассамблея ООН неоднократно одобряла усилия ЮНЕСКО по установлению нового, более справедливого, информационного порядка, включая разработанную в рамках ЮНЕСКО Международную программу развития коммуникации.

Таким образом, ООН поддерживала концепцию международного обмена, доминирующую в 70 - 90-х гг. XX в.. Благодаря усилиям ООН концепция нового международного информационного порядка оказалась жизнеспособной, несмотря на противодействие отдельных государств. В резолюциях Генеральной Ассамблеи ООН говорится об институционном механизме концепции нового международного информационного порядка, а именно: указывается на необходимость организациям системы ООН, другим межгосударственным и неправительственным организациям внести свой вклад в дело развития концепции нового международного информационного порядка.

С 2001 г. внимание Генеральной Ассамблеи ООН было привлечено к Всемирному саммиту по информационному обществу. В резолюции Генеральной Ассамблеи ООН от 21 декабря 2001 г. N 56/183[1] были поддержаны меры по подготовке Всемирного саммита по информационному обществу.

В ходе подготовки Женевской встречи была принята еще одна резолюция Генеральной Ассамблеи ООН - от 20 декабря 2002 г. N 57/238. В ней предложено государствам - членам ООН принять активное участие в региональных конференциях, которые будут проводиться под эгидой региональных комиссий, и в самой встрече, чтобы все вовлеченные стороны выработали координированный подход к удовлетворению потребностей всех стран, включая развивающиеся страны, в частности наименее развитые из них. По итогам Женевской встречи была принята резолюция ГА ООН от 22 декабря 2004 г. N 59/220, в которой одобрены Декларация принципов и План действий, принятые на Всемирном саммите по информационному обществу 12 декабря 2003 г., и предложено развивающимся и развитым странам в сотрудничестве друг с другом продолжать усилия по выявлению новых путей использования информационных технологий в интересах достижения согласованных на международном уровне целей в области развития.

По итогам Тунисской встречи была принята резолюция ГА ООН от 27 марта 2006 г. N 60/252, в которой одобрены итоговые документы Тунисского этапа Всемирного саммита по информационному обществу и приветствовались ярко выраженная ориентированность итоговых документов Всемирного саммита по информационному обществу на развитие; прогресс, достигнутый саммитом, в выработке подхода, предусматривающего участие многих заинтересованных сторон, к построению ориентированного на интересы людей, открытого для всех и направленного на развитие информационного общества; создание в Женеве Фонда цифровой солидарности в качестве инновационного финансового механизма добровольного характера, открытого для участия заинтересованных сторон.

Таким образом, поддержка Всемирного саммита по информационному обществу в резолюциях ГА ООН означает не отказ от концепции нового международного информационного порядка, а ее логическое продолжение в эпоху информационных технологий. При этом ООН не отказалась от идеи обеспечения равноправного участия развивающихся стран в международном информационном обмене[2].

Применение информационно-коммуникационных технологий ярко показало взаимозависимость современного мира, выявило диспропорции в развитии отдельных государств и социальных групп. Концепция информационного общества для всех, поддержанная ГА ООН, направлена на устранение существующих диспропорций в развитии. Не случайно одним из принципов информационного общества провозглашен доступ к информационно-коммуникационным технологиям для всех.