Право собственности граждан

Как на данную проблему смотрит  отечественная цивилистическая  доктрина? Дореволюционные правоведы  решали ее четко и однозначно: «отдельных видов вещного (вотчинного) права  весьма немного, и в течение веков  остаются почти неизменными виды эти, издревле существующие»²⁰. Такая немногочисленность и вечность вещных прав объясняется невозможностью их рождения соглашением сторон. Да, договор может породить вещное право, но лишь такое, какое предусмотрено, дозволено законом. Именно такой теоретический подход позволяет не плодить разновидности прав и сохранять саму их конструкцию. В противном случае было бы трудно наделить вещное право свойствами исключительности и преимущества, о которых было упомянуто. Различие конструкций вещного права и обязательства при ином подходе вскоре исчезнет, поскольку размытым окажется как круг вещных прав, так и их содержание. Принцип установления вещных прав законом закреплен в законодательствах стран мира. О целесообразности и эффективности его закрепления следует задуматься и законодателю России.

§2. Понятие собственности  в экономическом смысле. Понятие  права собственности.

«Собственность» обозначилась римским словом «dominium», происходившим, как можно думать, от «domare» «укрощать», «покорять», «приручать». Вещь, на которую  существовало право собственности, называласьproprietas. Впрочем, не будет  ошибкой считать проприетас синонимом  доминиума. «Главное качество права  собственности, несомненно, соединение наиболее абсолютного господства лица над вещью с правом распоряжения ею, правом определять ее судьбу продать, обменять, заложить, уничтожить».²¹

Перечисляя главные составные  части права собственности, как  они выступают в римском праве, мы придем к следующему результату.

Право собственности есть:

1) прямое и непосредственное  господство лица над вещью,  связанное с правом распоряжения  ею;

2) исключительное господство  как устраняющее всякое чужое  воздействие на вещь, всякое чужое  притязание на нее;

3) абсолютное или, лучше  сказать, наиболее абсолютное  господство по сравнению со  всяким другим отношением лица  к вещи, предполагающее исключение  ограничений, кроме тех, которые  установлены законом;

4)  легко приспособляемое — в том смысле, что при отпадении ограничения автоматически восполняется соответствующая степень господства,

5) правовое, т. е. связанное  обязательство с фактическим  обладанием вещью (когда она,  например, похищена, утеряна, отнята  силой и пр.), господство удерживаемое одним намерением, одной лишь волей, гарантированным правом;

6) полная и непосредственная  власть над вещью, с необходимостью  предоставляющая собственнику право  пользования и извлечения плодов, ею приносимых.

В романистической литературе утвердилось воззрение на римское  право собственности как на совокупность трех составляющих права пользования, права извлечения плодов и права  распоряжения. Известный советский  цивилист А. Венедиктов  в согласии с Ульпианом, критикуя это воззрение, доказывал единство права собственности как некоей целостной сущности. Мы позволяем себе держаться традиции идущей от Павла, поскольку она и содержательна, и разумна.

Отношения собственности, по нашему убеждению, не могут регулироваться «плохими» или «средними» законами. Законодательство о собственности  может быть только мудрым, чтобы  не причинить всем нам непоправимый вред. Эти общие оценки роли и  значения института собственности  заставляют задуматься над тем, насколько  качественным законодательство о собственности  было в России ранее и каким  оно является сегодня.

Рассуждая о праве собственности  в России, нам хотелось бы подчеркнуть, что эта проблема и целый комплекс вопросов, которые она порождает, не является чистой теорией. С самого начала акцентируем внимание на мысли  о том, что право собственности  отнюдь не исчерпывается его определением в законе. Сформулировать содержание данной категории в законе оказалось  делом сложным, однако суть проблемы института собственности состоит  не в дефиниции основной категории.

Институт права собственности  призван регулировать отношения  принадлежности материальных благ. Действительно, важно не просто провозгласить частную  собственность граждан и юридических  лиц, предложив общую формулу  возможностей собственника и ограничений  его прав. Необходимо сразу вслед  за этим прописать конкретные нормы  права, дающие ответы собственникам  на многочисленные вопросы, возникающие  в их повседневной жизни.

Собственник относится к  вещи как к своей, все остальные  относятся к ней как к чужой. Собственник осуществляет власть над  вещью. Одновременно эта власть ограничивается правопорядком, интересами других лиц. Неизбежно в связи с этим возникает  конфликт соседей — например, собственников домов, земельных участков. Они, эти собственники, властны и ограничены в своей власти. Кто может помочь данным субъектам гражданско-правовых отношений разобраться в конфликтных ситуациях? Думаем, что первым таким советчиком должен стать закон.

Сейчас все мы, граждане России, стали потенциальными обладателями права собственности на самые  разнообразные материальные объекты: «в собственности граждан и юридических  лиц может находиться любое имущество, за исключением отдельных видов  имущества, которое в соответствии с законом не может принадлежать гражданам или юридическим лицам»; «количество и стоимость имущества, находящегося в собственности граждан  и юридических лиц, не ограничиваются, за исключением случаев, когда такие  ограничения установлены законом...» (п.1, 2 ст. 213 ГК РФ). Каждый из нас правоспособен иметь дом, земельный участок на праве собственности (ст. 18 ГК РФ). Статья 209 ГК РФ определяет, что под правом собственности понимается возможность совершения любых действий собственником по своему усмотрению, но, несмотря на широту своих действий в отношении закрепленного за ним имущества, собственник ограничен в них указаниями закона, правами и интересами других лиц. Как видим, в трактовке данного права российский закон отошел от триады полномочий собственника.

Ст. 209 современного Гражданского кодекса содержит хорошо продуманную норму, но путь к ней был непростым. Эта история складывалась, например, из ст. 420 Х тома Свода законов дореволюционной России, которая определяла данное право следующим образом: «Кто был первым приобретателем имущества по законному укреплению его в частную принадлежность, получил власть в порядке, гражданскими законами установленном, исключительно и независимо от лица постороннего владеть, пользоваться и распоряжаться оным вечно и потомственно, доколе не передаст сей власти другому, или кому власть сия от первого ее приобретателя дошла непосредственно или через последующие законные передачи и укрепления, тот имеет на сие имущество право собственности». Дореволюционные цивилисты не поскупились на едкие слова, критикуя это законодательное понятие. Его называли излишне растянутым, многословным²² и даже неправильным²³. Предложенная дореволюционным законодателем формула уводила от сути понятия. За нагромождением оснований приобретения права собственности терялось само содержание понятия.

За дореволюционной историей последовала советская. Гражданский  кодекс 1922 г. в ст. 59 определил, что собственнику принадлежит в пределах, установленных законом, право владения, пользования и распоряжения имуществом (тем самым установил упоминавшуюся триаду полномочий собственника). При этом ст. 53 того же кодифицированного закона закрепила государственную собственность на особо ценные объекты недвижимости, в частности, земельные участки. В итоге понимание права собственности было сужено до триады полномочий, а нужда в конкретно-правовом регулировании отношений собственности во многом исчезла с ростом господства и могущества права государственной социалистической собственности.

Гражданский кодекс РСФСР 1964 г. продолжил советскую традицию регулирования отношений собственности. Собственность по-прежнему связывалась с триадой полномочий.

Поэтому сама конструкция  права собственности в Гражданском  кодексе Российской Федерации 1994 г. не могла не встретить общей положительной оценки всей юридической общественности. Норма ст. 209 ГК РФ воплотила положительный опыт зарубежного правового регулирования. Были решены, по крайней мере, три задачи.

Первая связана с признанием того факта, что право собственности — не есть сумма отдельных правомочий. Эти правомочия могут быть не только владением, пользованием, распоряжением, о которых упоминало предшествующее законодательство России. Можно также назвать, например, право потребления, видоизменения. Следовательно, право собственности — это возможность наиболее полного господства, которая вполне может быть заключена в формулу «любые действия по своему усмотрению».

Вторая касается ограничений, ее суть можно сформулировать кратко: «собственность обязывает». Такого словосочетания ГК РФ не содержит, но ограничения собственности  рассматривает в ст. 209 («действия, не противоречащие закону и иным правовым актам и не нарушающие права и  охраняемые законом интересы других лиц»), а также в ст. 210, посвященной  бремени содержания собственности.

Третья задача связана  с правами других лиц на объект права собственности. Статья 209 ГК РФ разрешает собственнику обременять вещь, например, сдачей в залог. Такое обременение, подчеркивает законодатель, не лишает собственника его права. Это право только «отступает» на время. Иногда говорят, что оно «сжимается», обладая свойством эластичности. Когда же отпадают обременения, право собственности вновь обретает свою первоначальную форму. Нам представляется, что при разработке ст. 209 ГК РФ законодатель во многом использовал идеи п. 903 Германского гражданского уложения (ГГУ), в котором также подчеркивается, во-первых, возможность собственника «обращаться с вещью по своему усмотрению», во-вторых, его право исключать других от всякого на нее воздействия, в-третьих, упомянуты ограничения права собственности законом и правами третьих лиц.

И все же, как ни хороша норма ст. 209 ГК РФ, сформулированная с учетом достижений мирового опыта, ни она, ни весь раздел II ГК РФ «Право собственности и другие вещные права» не решили всего комплекса задач конкретно-правового регулирования отношений принадлежности материальных благ. К большому сожалению, мы не находим там ответов на многочисленные конкретные практические вопросы, связанные с утверждением частной собственности в России.

Так, одну женщину крайне интересовало, какова должна быть высота забора. Будучи человеком замкнутым  и не желая видеть лица соседей, она  построила высокий забор. Этот способ решить свои психологические проблемы женщина нашла во время поездки  в Англию, где повсюду видела подобные заборы. Вернувшись домой, она, затратив большую сумму денег, реализовала  свою идею. Но это вызвало негативную реакцию соседей, так как тень от забора закрыла от солнца часть  их грядок и возникло опасение, что  урожай значительно уменьшится. Как  следствие, был предъявлен иск в  суд о сносе забора.

Вторая проблема взаимоотношений  собственников была связана с  излишней бытовой активностью одного из соседей. Он очень любил строить  и целыми сутками что-нибудь мастерил, причем далеко не бесшумно. Увлечение  было настолько серьезным, что он приобрел множество разнообразных  агрегатов и приспособлений для  своей деятельности, которые не просто шумели, но буквально грохотали. В  доме справа от него жили очень пожилые  люди, с другой стороны — семья с маленькими детьми. Несмотря на просьбы, активный сосед продолжал дымить, шуметь, сотрясать окрестности. Соседи предъявили иск в суд, возникла проблема разрешения конфликта.

Третий судебный конфликт был связан с яблоней, которая  росла у границы земельных  участков. Год был урожайным, и  яблоки падали как на участок собственника, так и на соседский. Рациональный сосед собирал плоды, попадавшие на его участок, и варил варенье  и компот. Собственник дерева был  возмущен этим самоуправством и предъявил  иск о возмещении ущерба.

Судам рассматривать предъявленные  иски несложно лишь на первый взгляд. Простота ситуаций оборачивается при вынесении  решения большими проблемами. Чем  должен руководствоваться суд, рассматривая подобные дела? Только общей нормой ст. 209 ГК РФ о сочетании интересов собственника с интересами других, в том числе соседей. Но как определить «золотую середину» в конкретных ситуациях? Для этого нужны специальные правила, а закон, действующий в настоящее время в России, их не содержит.

Судебная практика также  пока не сложилась. Да если бы и сложилась, мы не можем надеяться на судебный прецедент, поскольку наша судебная система построена по иному принципу. Выход из ситуации заключается только в совершенствовании действующего гражданского законодательства. Опыт Германии оказался в некоторой степени  полезным российским законодателям, когда требовалось сформулировать понятие права собственности. Он может пригодиться и при разработке статей, содержащих конкретные нормативные предписания.

Так, в ГГУ есть п. 907, который  дает возможность суду без всяких затруднений разрешить конфликт соседей по поводу забора. Данная норма  устанавливает, что собственник  может требовать «не возведения»  и «не сохранения» сооружения, если данное сооружение «будет иметь  своим следствием недопустимое воздействие  на его земельный участок». Суд  при наличии такого правила должен оценить только «степень воздействия» сооружения — очень ли оно вредит культурам, произрастающим на соседнем участке, или это воздействие несущественно.

Закон может оказать неоценимую помощь в разрешении конкретного  дела суду, задача которого будет состоять только в том, чтобы дать правильную оценку доказательствам, объективно разобраться  в ситуации. В решении же суд  всегда сможет сослаться на конкретную норму закона, которую он применил.

Для разрешения второй описанной  нами ситуации применима норма п. 906 ГГУ, в которой речь идет о газах, парах, запахе, дыме, копоти, а также шумах и сотрясениях. В пункте 1 этого параграфа говорится, что сосед не может воспретить их производить, если они не влияют или незначительно влияют на использование участка. В нашем примере соседям жить стало практически невозможно, и для решения конфликта вполне мог бы подойти п.2 п. 906 ГГУ. Здесь устанавливается право собственника (соседа) потребовать выплаты соразмерной денежной компенсации, если шумовое воздействие «выходит за рамки обычного для данной местности использования земельного участка». Насколько удобна для применения эта норма, можно поспорить, но думаю, что подобное правило, введенное в наш ГК РФ, во многом облегчило бы судам разрешать спорные ситуации такого рода.