Самозащита гражданских прав,понятие и общая характеристика

Самозащита гражданских  прав, в том числе меры оперативного воздействия на должника, представляет собой правомерное деяние лица по пресечению гражданского правонарушения или минимизации его последствий. Однако возможно и злоупотребление  правом на защиту, которое предпринимается  для достижения таких же целей, но не соразмерно правонарушению. По этой причине оно признается неправомерным  и порождает негативные гражданско-правовые последствия. К ним зачастую относится "возникновение обязанности возместить причиненный вред"¹⁴, а также отказ в защите права, принудительное прекращение права и т.п.

Если же злоупотребление  правом является самоуправством с точки  зрения публично-правовых отраслей, то такое деяние влечет административную или уголовную ответственность. Такое межотраслевое регулирование  общественных отношений позволяет  последовательно осуществлять их всестороннюю охрану, обеспечивает дифференцированный подход к ответственности за деяния, существенно различающиеся по степени  общественной опасности.

Самоуправство как преступление и как административное правонарушение посягает на один и тот же непосредственный объект - установленный порядок реализации лицом своих прав и свобод, т.е. при этом совпадает характер их общественной опасности. При сопоставлении преступного  самоуправства и смежного с ним  административного правонарушения можно прийти к выводу, что главным  критерием их разграничения является различная степень общественной опасности, выражающаяся в первую очередь в причиненном существенном вреде, характеризующем преступление. Этот вред может быть разнообразным: материальным (имущественным и физическим), нематериальным (нарушение конституционных прав и свобод потерпевшего, дезорганизация деятельности учреждений и т.п.). Данное последствие имеет оценочный характер и определяется с учетом конкретных обстоятельств дела. При его наступлении самоуправство содержит признаки преступления. Если самоуправные действия не причинили существенного вреда физическим или юридическим лицам, содеянное квалифицируется как административное правонарушение.

Изучение опубликованной судебной практики показывает, что  вопрос о разграничении преступного  самоуправства и деяния, преследуемого  в административном порядке, не всегда решается правильно. В результате к  уголовной ответственности подчас привлекаются лица, которые должны нести административную ответственность. Так, распространены случаи привлечения  к уголовной ответственности  по ст. 330 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК) за ненасильственное изъятие имущества у недобросовестного  должника, нарушившего установленные  договором сроки, совершенное кредитором с целью погашения долга. Вместе с тем, если стоимость самоуправно  изъятого имущества не превышает  суммы долга, при ненасильственном способе его изъятия нельзя говорить о существенном вреде законным интересам  должника.

Самоуправное деяние характеризуется  несколькими обязательными признаками. Во-первых, это только совершение действий, на что содержится специальное указание в (ч. 1 ст. 330 УКРФ). Данное положение оспаривают отдельные авторы, полагающие, что бездействие возможно, когда "лицо удерживает, не предъявляет... оспариваемое имущество, в результате чего собственник терпит существенный материальный ущерб" ¹⁵. Однако помимо того, что такая трактовка не основана на положениях действующего закона, она приводит к неверной оценке степени общественной опасности деяния, недостаточной для признания его преступлением. В подобных случаях можно говорить даже не об административном правонарушении, а лишь о злоупотреблении правом с позиции цивилистики.

Во-вторых, при самоуправстве  происходит самовольное совершение действий вопреки установленному законом  или иным нормативным актом порядку. Характеристика самоуправных действий в ст. 330 УК представляется неудачной  по сравнению со ст. 200 УК РСФСР 1960 г. В действующем УК дана расплывчатая формулировка самоуправства, которая  может быть применена ко многим преступлениям. В то же время отсутствует указание на осуществление виновным своего действительного  или предполагаемого права, хотя это является сущностным признаком  самоуправства, позволяющим отграничить  его от смежных составов.

Думается, что включение  данного положения в текст (ч. 1 ст. 330 УК РФ) было бы желательным. Кстати, ст. 19.1 Кодекса об административных правонарушениях (КоАП) содержит указание на осуществление своего действительного или предполагаемого права. Это подтверждает правильность понимания в научной доктрине и судебной практике характера действий при совершении преступного самоуправства как выражающихся в самовольном осуществлении своего действительного или предполагаемого права. Самовольность означает форму осуществления действия, не соответствующую порядку, установленному законом или иным нормативным актом. Причем речь должна идти только о запрещенных законом или иным нормативным актом действиях. Включение в число нарушающих закон действий, им не предусмотренных, как трактуется некоторыми авторами ¹⁶, является расширительным толкованием закона и вряд ли правомерно.

Действительным правом следует  считать право, которым лицо обладает на самом деле, хотя и реализует  его с нарушением установленного порядка. Предполагаемое право свидетельствует о том, что лицо уверено в наличии у него права при его фактическом отсутствии, т.е. о добросовестном заблуждении лица. Кстати, в судебной практике предполагаемое право трактуется шире, в том числе и в качестве существующего, но не подтвержденного официально. Так, Президиум Московского городского суда, переквалифицировавший действия Ю. с п. "б" ч. 3 ст. 163 УК, а действия А. также и с ч. 2 ст. 325 УК на ч. 2 ст. 330 УК, отметил следующее: "Вывод суда о том, что действия подсудимых не могут рассматриваться как самоуправство из-за отсутствия материала ГАИ, в котором были бы установлены виновники дорожно-транспортного происшествия и размер ущерба, ошибочен, ибо закон не исключает самоуправство и тогда, когда лицо, допустившее такие действия, лишь предполагает наличие у него права заявлять имущественные требования"¹⁷.

Полагаем, что наличие  или отсутствие официального подтверждения  факта не должно служить единственным критерием для отнесения права  к действительному или предполагаемому, поскольку такой подход ведет  к приоритету формы над содержанием.

Важно и то, что при  самоуправстве могут предприниматься  самовольные действия по восстановлению не только своего действительного или  предполагаемого права, но и права  лица, интересы которого виновный представляет, например требуя от потерпевшего возвращения вещи, принадлежащей другу. В литературе высказывается мнение о том, что при самоуправстве могут самовольно осуществляться не только права, но и обязанности¹⁸. Однако такая точка зрения вызывает возражение, поскольку самоуправство по своей сущности выражается в незаконном по способу восстановлении нарушенного или предполагаемого права, а субъектом этого преступления являются частные лица. В связи с этим остается непонятным, о каких обязанностях можно вести речь.

В-третьих, правомерность  самоуправных действий оспаривается организацией или гражданином в судебном, административном или ином порядке. Оспаривание правомерности  самоуправных действий никак не конкретизировано, поэтому его трактуют достаточно широко как несогласие, выраженное в любой форме. Если же правомерность  самовольных действий не оспаривается организацией или гражданином, состав самоуправства в них отсутствует. Представляется обоснованным предложение, высказывавшееся в специальной  литературе, об исключении этого ограничения  из текста ч. 1 ст. 330 УК ¹⁹.

Самоуправные действия, совершенные  с применением насилия или  сопряженные с угрозой его  применения, обладают значительно большей  степенью общественной опасности. Угроза любым насилием, в том числе  и угроза убийством, охватывается ч. 2 ст. 330 УК и дополнительной квалификации по ст. 119 УК не требуется. Что касается физического насилия, то возникает вопрос, какие последствия насилия в виде вреда здоровью охватываются признаками насильственного самоуправства, а какие требуют дополнительной квалификации. В специальной литературе единообразного ответа на этот вопрос нет. Так, некоторые авторы полагают, что под насилием при самоуправстве следует понимать умышленное причинение легкого вреда здоровью или побоев²⁰.

ГлаваIII

Необходимая оборона  как способ самозащиты гражданских  прав

Конституция РФ провозглашает  право гражданина защищать свои права  и законные интересы. В частности, в соответствии с (ч. 2 ст. 45 Конституции РФ) каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом. Соответственно комментируемая статья, реализуя конституционное положение, устанавливает правило, на основании которого защита своих прав не порождает возмещение вреда, если при этом не было превышения необходимой обороны.

Настоящая статья устанавливает  исключение из общего правила о возмещении причиненного вреда и корреспондирует  со ст. 14 ГК РФ о самозащите как способе  и форме защиты гражданских прав. Будучи разновидностью самозащиты, необходимая  оборона должна быть соразмерна нарушению  и не должна превышать пределы  действий, необходимых для пресечения нарушения.

Понятие необходимой обороны  не дано в гражданском законодательстве, а сформулировано в ст. 37 Уголовного кодекса РФ, в связи с чем нормы УК РФ подлежат применению при определении необходимой обороны и ее пределов. Не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, т.е. при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства, если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. Защита от посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, является правомерной, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны, т.е. умышленных действий, явно не соответствующих характеру и опасности посягательства. При превышении пределов необходимой обороны ответственность наступает по общим правилам настоящей главы, в частности (ст. 1064 ГК РФ.)

Таким образом, из ст. 37 УК РФ следует, что необходимая оборона - это защита личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом  интересов общества или государства  от общественно опасного посягательства.

Важными новеллами в части  защиты прав обороняющегося стали нормы  Федеральных законов от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ "О внесении изменений  и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации" ²¹ и от 27 июля 2006 г. N 153-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона "О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма" и Федерального закона "О противодействии терроризму" ²².

В настоящее время не являются превышением пределов необходимой  обороны действия обороняющегося лица, если это лицо вследствие неожиданности  посягательства не могло объективно оценить степень и характер опасности  нападения.

Необходимой обороной могут  в равной мере воспользоваться все  лица независимо от их профессиональной или иной специальной подготовки и служебного положения, а также  независимо от возможности избежать общественно опасного посягательства или обратиться за помощью к другим лицам или органам власти.

Следует иметь в виду, что субъектом действий, совершаемых  в качестве необходимой обороны, может быть только физическое лицо.

Основаниями для применения необходимой обороны могут быть не только уголовные преступления нападающего  лица, но и иные нарушения, в частности подпадающие под признаки гражданско-правовых нарушений. Превышением пределов будут действия лица, которое прибегло к защите такими средствами и методами, применение которых явно не вызывалось ни характером и опасностью посягательства, ни реальной обстановкой и без необходимости причинило посягавшему несоизмеримый вред.

Условиями освобождения от гражданско-правовой ответственности  при необходимой обороне являются:

а) защита охраняемых законом  благ, принадлежащих как самому причинителю вреда, так и другим лицам, например его детям;

б) соразмерность защиты характеру и степени общественной опасности посягательства;

в) причинение вреда только нападавшему, а не другим лицам, например его родственникам.

В Постановлении Пленума  Верховного Суда РФ от 28 апреля 1994 г. N 3²³ указывается, что в случаях причинения вреда в состоянии необходимой обороны следует учитывать, что лица, причинившие вред при превышении ее пределов, отвечают перед потерпевшими на общих основаниях. Размер возмещения должен быть определен судом в зависимости от степени вины как потерпевшего, действиями которого был вызван вред, так и причинителя вреда. При этом суд вправе принять во внимание имущественное положение лица, причинившего вред.

Превышение пределов необходимой  обороны внешне схоже с выходом  за пределы осуществления прав, установленные  в целом в ст. 10 ГК РФ. Правообладатель, имея право на самозащиту, должен использовать его лишь настолько, насколько необходимо отвести посягательство на здоровье, жизнь, имущество и т.д. Необходимая  оборона относится к такому способу  осуществления гражданских прав, как самозащита. Вред, причиненный  в состоянии необходимой обороны, не подлежит возмещению, если не были превышены  ее пределы (ст. 1066 ГК РФ). Некоторые цивилисты превышение пределов необходимой обороны отождествляют по терминологическому сходству с выходом за пределы правоосуществления. Требование о соразмерности, разумности действий по обороне фактически является специальным требованием об адекватном использовании своего права на самозащиту, которое причинит минимум вреда посягающему лицу. Действия в пределах необходимой обороны не сопряжены с выходом лица ни за внешние, ни за внутренние пределы предоставленного ему права, а регулируется подобное поведение специальной нормой - статьей 1066 ГК РФ.