Автономия воли в международном частном праве

     Из принципа  автономии воли сторон исходит  и ст. 27 германского  Закона  о новом регулировании международного  частного права 1986 г.

    Общее ограничение  свободы выбора права сторонами  состоит в том,  что при помощи  такого выбора нельзя исключить  применение  императивных норм, подлежащих  применению к соответствующим   правоотношениям, а также нельзя  исключить применение норм права,  в  большей степени отвечающих  интересам потребителя или работника  (в  трудовом договоре).

    По правилам, установленным  в законодательстве КНР, стороны  сами  могут избрать право,  подлежащее применению к договору, если закон не  устанавливает  иного. Если сторонами такой  выбор не сделан, применяется  право страны, наиболее тесно  связанной с договором (§ 145 Общих положений гражданского  права 1986 г., ст. 126 Закона о договорах  1999 г.). В законодательстве ряда  государств в тех случаях, когда воля сторон в сделке вообще не была выражена, применяется принцип закона места совершения контракта. Однако в условиях развития современных  технических средств связи применение этого принципа вызывает большие  затруднения, поскольку в области международной торговли значительная  часть сделок заключается путем переписки (по телеграфу, телетайпу и т.д.),  т.е. в форме сделок между "отсутствующими". Местом заключения договора  при этом считается тот пункт, где произошло последнее действие,  необходимое для того, чтобы признать сделку совершенной.

    Вопрос о том,  где именно произошло такое  последнее действие,  решается  в различных странах неодинаково.  Например, по праву  Великобритании, США, Японии сделка считается  совершенной в момент и в   месте, откуда отправлен акцепт (теория "почтового ящика"), т.е.  согласие на  полученную оферту (предложение) , а по праву большинства других стран, в том числе и России, сделка считается совершенной в момент и в месте получения акцепта оферентом (лицом, сделавшим предложение).

    Действующее российское  законодательство устанавливает   применение этого принципа в  отношении определения прав и  обязанностей  сторон договора (ст. 1210 ГК РФ, ст. 414 КТМ РФ), а также  в отношении  выбора права,  которое будет применяться к  брачному договору или  соглашению  об уплате алиментов (ст. 161 СК  РФ).

    На основе обобщения  практики применения принципа  автономии воли МКАС, а также  с учетом тенденций развития  законодательства в других  государствах  и международных соглашений в  ст. 1210 ГК РФ были  сформулированы  следующие положения в отношении  выбора сторонами  договора  права, которое подлежит применению  к правам и обязанностям  сторон.

   "1. Стороны договора  могут при заключении  договора  или в  последующем выбрать  по соглашению между собой  право, которое  подлежит применению  к их правам и обязанностям  по этому договору.  Выбранное  сторонами право применяется  к возникновению и прекращению   права собственности и иных  вещных прав на движимое имущество  без  ущерба для прав третьих  лиц.

    2. Соглашение сторон  о выборе подлежащего применению  права  должно быть прямо  выражено или должно определенно  вытекать из  условий договора  либо совокупности обстоятельств  дела.

     3. Выбор сторонами  подлежащего применению права,  сделанный  после заключения  договора, имеет обратную силу  и считается  действительным, без ущерба для прав третьих  лиц, с момента заключения  договора.

     4. Стороны договора  могут выбрать подлежащее применению  право  как для договора  в целом, так и для отдельных  его частей.

     5. Если из  совокупности обстоятельств дела, существовавших на момент выбора  подлежащего применению права,  следует, что договор  реально  связан только с одной страной,  то выбор сторонами права другой  страны не может затрагивать действие императивных норм страны, с  которой договор реально связан".³

     На практике  возникал вопрос о том, каким  образом может быть  выражено  соглашение сторон о выборе  права. В комментариях к этой  статье (М.Г. Розенберг) отмечалось, что способы достижения такого  соглашения могут быть различными. Включение положений о выборе  права  в текст контракта  является одним из таких способов, но не единственно  возможным.  Так, соглашение может считаться  достигнутым, если в договоре  имеется отсылка к факультативным  общим условиям сделок соответствующего  вида, содержащим положения о  применимом праве.

    Ссылки спорящих  сторон при рассмотрении дела  в суде на нормы одного и  того же права в обоснование  своих позиций могут также  означать наличие между ними  соглашения по поводу применимого  права.

     Воля сторон, направленная на выбор права,  может выражаться в  конклюдентных  действиях. В любом случае эта  воля должна быть  выражена  достаточно определенно. Иначе  следует признать соглашение  о  выборе права не заключенным  и сам выбор не состоявшимся.

     Последствием  этого будет применение коллизионных  норм, позволяющих  установить  применимое право в отсутствие  соответствующего  волеизъявления  сторон.

     Следует обратить  внимание и на то, что в России  выбор сторонами  компетентного  органа для рассмотрения спора  не означает автоматически,  что  стороны тем самым договорились  о применении к их отношениям  и  материального права страны  суда. Действие старого коллизионного   принципа "кто выбирает суд,  тот выбирает и право" (qui elegit juridice elegit jus) у нас, как в ряде других стран, ограниченно.

     В п. 4 ст. 1210 предусмотрена возможность выбора  права не только  для договора  в целом, но и для отдельных  его статей. В комментариях к   этой статье (М.Г. Розенберг) отмечалось, что, несмотря на наличие такой  возможности, ее практическая реализация не всегда отвечает интересам  самих сторон. Одновременное применение права различных государств к

договору таит в себе немалый  риск возникновения противоречий в  регулировании отношений сторон из-за несовпадения разнонациональных норм права и может привести к полному или частичному непризнанию юридической силы соглашения о выборе права ввиду наличия неустранимых пороков содержания.

     Ситуации, связанные  с выбором права, могут быть  весьма  разнообразны. Стороны, например, иногда ссылаются на право сразу двух  государств, как одновременно, так и альтернативно (в зависимости от  страны, где будет рассматриваться спор) применимое к договору; либо  подчиняют различные вопросы своих контрактных взаимоотношений праву  разных стран; либо исключают применение права отдельных стран, не указывая на право, подлежащее применению; либо оговаривают  применимое право только к части договора, и т.д.

   Наряду со ст. 1210 принцип автономии воли получил  свое закрепление  в ряде  других статей третьей части  ГК путем применения оговорки "при  отсутствии соглашения  сторон о надлежащем применении  права"  (например, в п. 1 ст. 1211, п. 2 ст. 1212, п. 1 ст. 1213). Следует также  отметить, что в международной  практике усилилась тенденция  выбора  сторонами на основе  применения принципа автономии  воли не какой-то  конкретной  правовой системы (норм национального  права, которые часто не учитывают  специфику международных торговых  сделок), а отсылки к "общепринятым  принципам и нормам права", либо "к праву международной  торговли". Довольно часто на  практике используется и отсылка  к так называемому lex mercatoria. Этим термином в современных условиях, как отмечалось в литературе, обозначается концепция, отражающая тенденцию к формированию автономной системы правовых норм, содержащей нормы, предусмотренные в международных конвенциях, торговые обычаи, широко признанные правовые принципы, предназначенные регулировать международный торговый оборот (см. гл.3).

     В практике  МКАС возник ряд вопросов, касающихся  понимания условий

контракта о праве, подлежащем применению. Как отмечалось в литературе

(М.Г. Розенберг), в контракты,  заключающиеся российскими организациями,

нередко включается условие  о том, что права и обязанности  сторон определяются не правом данного  государства, а его законодательством.

     Если применяется  российское право, то составной  частью российского права являются  также международные договоры, в  которых Россия участвует, в  том числе Венская конвенция  ООН о договорах международной  купли-продажи товаров. Если же  исходить из того, что стороны  договорились о применении законодательства  России, можно прийти к выводу  о том, что стороны сознательно  исключили применение к своему  договору, в частности, Венской  конвенции ООН 1980 г., поскольку статья 6 Конвенции предусматривает возможность исключения применения Конвенции к конкретному договору.⁴

  Глава 2. Частные возможности  при осуществлении автономии воли

2.1 Выбор права «третьего» государства

     После принятия  части третьей ГК РФ в отечественной  юридической литературе первостепенное  внимание стало уделяться анализу  её новых коллизионных решений,  что в некоторой степени охладило  интерес к традиционным проблемам  регламентации частноправовых отношений,  осложненных иностранным элементом.  Между тем, такое ослабление  интереса к их существованию  отнюдь не означает, что подобные  проблемы исчерпали себя, перестали  быть актуальными. Наоборот, в  условиях нового

регулирования проявились их скрытые грани, несомненно, повышающие эффективность использования отдельных  институтов международного частного права  в целом. Сказанное относится, в  частности, к возможности при  осуществлении автономии воли выбрать  право «третьего» государства, Т.е. права, «не имеющего связи ни со сторонами, ни с контрактом» .

     В науке  международного частного права  и, соответственно, в законодательной  и правоприменительной практике  конкурируют два подхода к  решению соответствующей проблемы: субъективный и объективный . Согласно субъективному подходу, при реализации автономии воли стороны могут избрать право абсолютно любой страны. Он закреплён в законодательстве большинства стран: Венгрии (§ 24 Указа «О международном частном праве» 1979 г. ), Вьетнама (ч. 2 ст. 834 ГК ), Германии (п. 1 ст. 27 Вводного закона к ГГУ), Румынии (ст. 73 Закона «Применительно к регулированию отношений международного частного права» 1992 г.), Туниса (ст. 62 Кодекса международного частного права 1998г. ), Швейцарии (п. 1 ст. 116 Закона «О международном частном праве» 1987 г.).

     Объективный  же подход предполагает ограничение  усмотрения сторон при выборе  права кругом тех правовых  систем, которые имеют связь с  договором. Данный принцип действует,  в частности, в законодательстве  США (п. 1 ст. 1-105 Единообразного торгового кодекса 1990 г.) и Португалии (п. 2 ст. 41 ГК 1966 г.).

    Статья 1210 ГК РФ  и новая Конвенция о правовой  помощи 2002 г. специально не регламентируют  возможность выбора в качестве  применимого права любого государства.  На этом основании, поскольку  «иное» не следует из текста  закона, продолжает сохранять своё  значение вариант толкования  соответствующей нормы, согласно  которому участники договорных  отношений вправе избирать и  право, не имеющее «контактов»  с контрактом, что на практике  имеет место примерно в 7,5 % случаев .⁵

    Обусловлены такие  случаи несколькими факторами.

    Во-первых, широкие  возможности по выбору применимого  права позволяют участникам сделки  в максимальной степени реализовать  собственное стремление к   подчинению своих отношений наиболее  совершенному с их точки зрения  правопорядку, даже если он не  имеет связи в традиционном  её понимании с договором. Например, английское морское право часто  избирается  сторонами, в том  числе происходящими из других  стран, именно в силу того,  что оно детально разработано  в отношении морских перевозок  и связанных с  ними отношений .

     Во-вторых, случаи  избрания права третьего государства  очень часто объясняются желанием  сторон применять к их отношениям  «равноудалённый» правопорядок, который  не предоставляет явных  преимуществ  одной из сторон, иначе говоря, необходимостью достижения  компромисса  в вопросе о применимом праве.  При этом в практике  встречаются  случаи, когда стороны избирают  в качестве применимой  правовую  систему, установление содержания  норм которой является  потенциально  более сложным для правоприменительных  органов по  сравнению со случаями  выбора связанного с договором  правопорядка.

    Так, разрешая спор по иску итальянской фирмы о взыскании с  российского ЗАО денежной суммы, внесенной в кассу Ответчика в качестве  оплаты приобретенных акций, сделка по отчуждению которых была  впоследствии признана государственным арбитражем недействительной,  МКАС на основании оговорки контракта о том, что он «регулируется и  подлежит толкованию в соответствии с английским правом» и п. 1 ст. 28 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже» 1993 г. применил  положения Свода английского гражданского права и доктрины''