Контрольная работа по курсу «Международное право»

Международному праву присуще  тесное взаимодействие, во многом совмещение материальных и процессуальных норм. Это специфика не только международного права, но и таких внутригосударственных отраслей, как конституционное право, административное право, экологическое право, где не выделены специальные процессуальные комплексы.

В важнейших международных договорах  сформулированы как материальные, так и процессуальные нормы. Таковы Устав ООН, Венская конвенция о праве международных договоров, Венская конвенция о дипломатических сношениях, Венская конвенция о консульских сношениях, Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод, многочисленные конвенции о борьбе с преступностью, Статут Международного уголовного суда и другие акты. Вместе с тем оправдана постановка вопроса о международном процессуальном праве как самостоятельном нормативном комплексе, который можно рассматривать как отрасль международного права.

Итак, современное международное  право характеризуется расширением сферы его применения, а, следовательно, и расширением нормативной основы, поскольку новая сфера применения предполагает создание именно для нее предназначенных и к ней приспособленных правовых норм. Имеется в виду сфера внутригосударственных отношений, в принципе подлежащих внутригосударственному правовому регулированию. Определенные ее элементы по согласованию между самими государствами рассматриваются как объекты совместного регулирования – с участием как внутригосударственных, так и международно-правовых норм. В наши дни уже как анахронизм воспринимаются сентенции некоторых современных (по годам издания) учебников о том, что международное право «объективно» не может регулировать внутригосударственные отношения, что его нормы «изначально не предназначены» для регулирования таких отношений. Подобные тезисы не сопровождаются и не могут сопровождаться реальными аргументами, основанными на нормативных предписаниях и на правоприменительных действиях.

Даже в условиях превалировавшего традиционного представления о  регулятивных функциях международного права в изданном более 30 лет назад наиболее авторитетном учебнике была высказана мысль о возможности («иногда») действия норм международного права «во внутренней сфере государства», если «право данного государства предусматривает такое действие» ¹.

Отмеченные обстоятельства позволяют  охарактеризовать нормы международного права не только как правила межгосударственных отношений, но и как принятые согласованно государствами правила их взаимоприемлемых действий в пределах собственной юрисдикции, а также правила, относящиеся к статусу и деятельности иных субъектов (в том числе индивидов и юридических лиц) в соответствии с общими интересами государств.

2. Континентальный шельф.  Понятие и правовой режим

Под континентальным шельфом с  геологической точкой зрения понимается подводное продолжение материка в сторону моря до его резкого обрыва или перехода в материковый склон. С международно-правовой точки зрения под континентальным шельфом понимается район морского дна, включая его недра, простирающийся от внешней границы территориального моря на всем протяжении естественного продолжения сухопутной (материковой или островной) территории государств до определенных международным правом пределов, над которым прибрежное государство осуществляет суверенные права в целях разведки и разработки его природных ресурсов ¹.

Само понятие «континентальный шельф» в практике международных  отношений появилось в начале ХХ в. Так, в 1916 г. Россия, обосновывая  свои суверенные права на некоторые острова в Северном Ледовитом океане (Генриетты, Уединения и др.), заявила, что данные острова являются продолжением на север Сибирской континентальной платформы. Позднее это понятие использовалось прибрежными государствами в качестве обоснования их притязаний на естественные ресурсы подводных морских пространств с целью их присвоения. Этому процессу способствовало появление технических возможностей осуществления разведки и разработки природных ресурсов, залегающих в недрах континентальных шельфов. Тон в этом вопросе задали США, опубликовал 28 сентября 1945 г. прокламацию Президента США Г.Трумэна № 2667 «О политике США в отношении естественных ресурсов недр континентального шельфа и его поверхности». В этой прокламации, в частности, предусматривалось, что «правительство Соединенных Штатов рассматривает естественные богатства недр и поверхности континентального шельфа, находящегося под водами открытого моря, но прилегающего к берегам Соединенных Штатов, как принадлежащие им и подлежащие контролю и юрисдикции Соединенных Штатов» ².

Таким образом, в одностороннем  порядке США объявили природные ресурсы прилегающего к их берегам континентального шельфа своей собственностью, заявив при этом, что эти ресурсы находятся под их властью, объем которой в прокламации не был определен.

За прокламацией Трумэна последовала  целая серия подобных односторонних притязаний государств не только на природные морские ресурсы континентального шельфа, но и самого шельфа и покрывающих его вод. В 1946 г. Аргентина издала декрет о континентальном шельфе, в котором претендовала на суверенитет над континентальным шельфом и покрывающими его водами. В этом же году Панама издала национальный акт, в котором были выражены ее претензии на продукцию морского промысла в пределах континентального шельфа. Подобные притязания на континентальный шельф и покрывающие его воды были зафиксированы также в законодательстве других латиноамериканских государств (Чили – в 1947 г., Перу – 1947 г., Коста-Рика – 1950 г., Бразилии – 1950 г., Гондураса – 1950 г., Никарагуа – 1950 г., Эквадора – 1951 г. и др.) ¹.

Опасность присвоения морского дна отдельными государствами в результате такого раздела континентального шельфа, открытие значительных запасов нефти и других природных ресурсах в недрах континентального шельфа многих прибрежных государств, создание технологических возможностей, позволяющих осуществлять разработку этих ресурсов на все больших глубинах, выдвинули ряд правовых проблем. Наиболее актуальной из них стала проблема пространственного распространения суверенных прав прибрежных государств на разведку, разработку естественных ресурсов континентального шельфа.

В связи с этим Комиссии международного права было поручено подготовить проект юридических норм, относящихся к континентальному шельфу. Подготовленный ею окончательный проект, основой которого было предоставление прибрежному государству «суверенных прав над континентальным шельфом в целях разведки и разработки его естественных богатств», был представлен на рассмотрение I Конференции ООН по морскому праву.

На Конференции предложение  Комиссии подверглось критике с нескольких сторон. С одной стороны, наиболее развитые в технологическом отношении государства (ФРГ, Япония и др.), ссылаясь на международное право, настаивали на отсутствии какого-либо права прибрежного государства на континентальный шельф за внешними пределами территориального моря. Представители ряда латиноамериканских государств, напротив, выступали за расширение прав прибрежного государства на шельф и за ликвидацию принципа свободы открытого моря в водах, покрывающих его ¹. Понятно, что указанные крайние позиции отдельных стран не нашли поддержки большинства государств.

В результате длительных дискуссий на конференции и согласования позиций заинтересованных государств была принята Женевская конвенция  о континентальном шельфе 1958 г. (далее  – Женевская конвенция, Конвенция), в основу которой было положено положение о том, что «прибрежное государство осуществляет над континентальным шельфом суверенные права в целях разведки и разработки его естественных богатств». Тем самым были законодательно закреплены исключительный характер этих прав и право прибрежного государства принимать законы и правила, касающиеся прилегающего континентального шельфа, а также меры по их соблюдению. Вместе с тем Конвенция ограничила эти суверенные права прибрежных государств определенными, конкретно указанными целями, что исключило возможность расширительного толкования данных прав. Прибрежные государства обладают этими правами на постоянной основе, независимо от каких-либо факторов, кроме тех, которые указаны в Конвенции. В частности, в ст.2 Конвенции прямо указывается на то, что «если прибрежное государство не производит разведки континентального шельфа или не разрабатывает его естественных богатств, никто другой не может делать этого или иметь притязания на его континентальный шельф без его прямого согласия». Более того, права прибрежного государства на континентальный шельф не зависят также от наличия эффективной или фиктивной оккупации им шельфа или от того, сделало ли оно прямое заявление или нет (п.3 ст.2 Конвенции).

Согласно ст.1 Женевской конвенции, континентальным шельфом являются поверхность и недра морского дна подводных районов, примыкающих к берегу, но находящихся вне зоны территориального моря, до глубины 200 метров или за этим пределом, до такого места, до которого глубина покрывающих вод позволяет разработку естественных богатств этих районов. Таким образом, в основу определения континентального шельфа положены три критерия: глубина вод покрывающих шельф (200 м), возможность разработки естественных богатств шельфа и близость (примыкания) к берегу. Эти критерии, содержащиеся в определении континентального шельфа, практически исключают возможность неограниченного распространения прибрежными государствами прав на разведку и разработку ресурсов морского дна.

Вместе с тем, как отмечалось в докладе «Нефтяные ресурсы недр океанского дна», подготовленном в 1969 г. Национальным советом ША по вопросам нефти и газа, данное определение континентального шельфа не содержит четких критериев внешнего предела континентального шельфа, а критерий 200-метровой глубины покрывающих шельф вод входит в противоречие с критерием «возможности разработки». Если при подготовке проекта Конвенции разработка ресурсов континентального шельфа за 200-метровым пределом являлась маловероятной, то с развитием техники критерий «возможности разработки» стал входить в противоречие с критерием глубины вод, покрывающих шельф.

Не совсем четко в  Женевской конвенции был определен  и критерий «близости к берегу». Он трактовался рядом членов Комиссии международного права (представителями США, Англии, некоторых стран Латинской Америки) как возможность эксплуатации естественных богатств не только континентального шельфа, но и районов, находящихся в разумной близости от побережья государства. Представители других государств (в частности, Доминиканской Республики) настаивали на том, что критерий близости к берегу является решающим, а «эксплуатация расходов за пределом, где такая близость прекращается, не покрывалась бы положениями Конвенции» ¹.

Различные толкования определения континентального шельфа, зафиксированного в Конвенции, обусловили необходимость разработки в дальнейшем более четкого определения континентального шельфа, пределов его внешней границы, которые бы учитывали в равной степени интересы всех прибрежных государств, включая государства, не обладающие континентальным шельфом. Поскольку права государств на природные ресурсы морского дна в определении, содержащемся в Женевской конвенции по сравнению с другими видами национальной юрисдикции действовали, как правило, на наибольшем удалении от берега, речь, таким образом, шла об уточнении внешней границы континентального шельфа, за которой должно располагаться дно морей и океанов за пределами действия национальной юрисдикции.

Многие государства  были заинтересованы в таком размежевании двух зон морского дна и при этом были готовы использовать для этих целей комбинированный критерий – сочетание глубины ¹ с расстоянием от берега. Такой подход учитывал различия в конфигурации и строении морского дна, являющегося продолжением материка прибрежного государства. Различия в протяженности шельфовой зоны в различных частях земного шара, как известно, колеблется от нескольких десятков до нескольких сот миль. Более того, во многих морских бассейнах шельфа в геологическом понимании вообще не существует. Применение такого комбинированного критерия для размежевания двух зон морского дна предоставляло бы право самому прибрежному государству делать выбор между глубиной или расстоянием от берега и тем самым прибегать к такому методу делимитации внешнего предела континентального шельфа, который наиболее полно отвечает интересам этого государства, гарантирует суверенные права на природные ресурсы морского дна в прибрежных водах, зафиксированные за ними в качестве неотъемлемых в Женевской конвенции.

Учитывая разные интересы государств с различным по длине  шельфом, длительное время не удавалось  найти взаимоприемлемого решения  о внешнем пределе континентального шельфа. Так, группа государств с широким шельфом или протяженной береговой линией, а также ряд островных государств выступали за такое решение вопроса, в соответствии с которым прибрежные государства должны были бы пользоваться суверенными правами на ресурсы морского дна на всем протяжении подводной окраины материков, вплоть до абиссали (ложи) Мирового океана. Эти государства подвергли критике Конвенцию за отсутствие в ней геоморфологического критерия как основы международно-правового понятия континентального шельфа, а также за акцентирование внимания на концепции «естественного продолжения» территории в обоснование прав прибрежных государств не только на прилегающий к их побережью континентальный шельф, но также на всю остальную часть подводной окраины материка. Однако действующее международное право, в частности, Женевская конвенция не предусматривала и не подразумевала даже косвенно возможности ее распространения на всю подводную окраину материков. На это указывали, в частности, государства, не имеющие выхода к морю, которые пытались добиться серьезной ревизии действующих международно-правовых норм о континентальном шельфе в целях получения равных с прибрежными государствами прав на разработку природных ресурсов шельфа. Большинство государств были все же заинтересованы в сохранении существующего международно-правового режима континентального шельфа.