Аргументация судебных решений в США и РФ

США относится  к странам с прецедентной системой права, но здесь мне представляется более важным заострить внимание не на судебном прецеденте, а на, так  называемом, прецеденте толкования. Считается, что он не является прецедентом в  чистом виде из-за того, что базируется на законе. Однако, нельзя не заметить, что в странах общего права законы изложены довольно казуально, что приводит к существованию большого количества пробелов в них. Наличие же прецедента толкования, который помогает эффективнее взаимодействовать статутному и прецедентному праву, фактически означает, что то, каким образом будет применяться статут, зависит от судьи. Интересно отметить, что здесь суд сам вправе определять, будет ли он прибегать к буквальному толкованию или к принципам прецедентного права.¹⁹

 Здесь  необходимо особо выделить Верховный  суд США, полномочия которого  в сфере усмотрения, по моему  мнению, являются довольно широкими. Причиной, по которой я так  считаю, является наличие у данного  суда возможности объявить закон  неконституционным и отменить  его. Считаю нужным вспомнить Председателя Верховного суда США 1801-1835 – Джона Маршалла, который в деле «Марбэри против Мэдисона»²⁰ вывел полномочие суда отменять нормативно-правовые акты, противоречащие конституции. Он рассуждал следующим образом: «Если судьи должны выносить решение на основании конституции, то это значит, что они должны заглядывать в неё и при возникновении противоречий между конституцией и законом, решать, какой из источников окажется важнее. Либо конституция является актом высшей юридической силы, либо абсурдной попыткой ограничить власть, которая по природе своей является неограниченной». При помощи структурного толкования, Джон Маршалл, пользуясь статьями, касающимися природы судебной власти США, вывел полномочие суда проверять законы на соответствие конституции и отменять те из них, которые ей не соответствуют.²¹ Это полномочие Верховного суда существенно повышает его роль среди источников права в американской системе права. В подтверждение важности судебного усмотрения в работе Верховного суда США хотелось бы привести следующие данные. С 1985 по 1986 г. Верховный суд принял мотивированные решения лишь по 273 делам из 4374, причём только в 161 решении мотивировка была развёрнутой.²²

К тому же, у судей в США существует возможность  самими определять, какие именно дела являются необходимыми для рассмотрения в Верховном суде, а отказ рассматривать  дело судья не обязан никак мотивировать. Закон, предусматривающий данную возможность, был принят в США в 1925 году.

Будучи  полностью согласным с суждением  Маршалла, я хотел бы подчеркнуть, что данное суждение довольно чётко  определяет существующие пределы толкования и усмотрения при вынесении судьями  решения в США. Единственным пределом является право, именно право, а не закон. Здесь, конечно же, важно учитывать, что именно понимается под правом, очень многое будет зависеть от подхода к праву, от того, какой источник права является доминирующим в данной системе.

В конце  главы хотелось бы акцентировать  внимание читателя на следующих ключевых положениях. Исходя из работы с судебной практикой и статистикой, можно сделать вывод, что полномочия судов США, особенно Верховного Суда, являются очень широкими. Тот факт, что судьи Верховного Суда США очень малую часть своих решений аргументируют полностью, что было наглядно заметно из приведённой выше статистики, хорошо отображает роль судейского усмотрения при вынесении решения. В Соединённых Штатах Америки судьи обладают большим простором для действия, и я считаю, что так и должно быть. По крайней мере, то, что США на данный момент считается страной с самой лучшей правовой системой, говорит о многом.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 3: Аргументация судебных решений в  России: отличительные особенности

3.1. Правовая  аргументация и мотивировка судебных решений в РФ

 

Данная  часть моей работы будет посвящена  изучению тех принципов, которые  заложены в основу принятия судебных решений в РФ, пределов судейского усмотрения при вынесении решения  и других аспектов, влияющих на вынесение решения. Интерес к рассмотрению этих деталей подогревается тем, что мною уже были рассмотрены схожие аспекты в США, а в России существует на данный момент правовая система, в основу которой положены иные принципы.

В качестве первого принципа аргументации судебных решений в РФ хотелось бы выделить обращение судей к буквальному  толкованию, а не к расширительному. В России значимость судебного решения  ниже, чем в странах с прецедентной системой права, так как наша правовая система базируется на законе, но эта  роль, тем не менее, велика. Я считаю, что роль судебных решений в правовой системе является одним из факторов, который помогает определить, каким  образом судьи толкуют закон. Буквальное толкование применить гораздо  проще для судьи, но я думаю, что  какими абстрактными бы ни были нормы, закрепленные в законодательстве, очень  редко они подходят под конкретную жизненную ситуацию. Буквальное толкование не требует со стороны судьи никакой  особой аргументации при мотивировке  решения и вызовет гораздо  меньше нареканий со стороны апелляционных  инстанций. Однако, как показывает практика Конституционного Суда Российской Федерации, применение буквального толкования тоже не является простой процедурой. В одном из своих дел КС РФ не смог истолковать понятие как  «общее число депутатов Государственной  Думы». Возник вопрос, стоит ли считать  общим то количество депутатов, которое  было фактически выбрано или здесь  стоит обратить к Конституции РФ, в которой говорится о 450 депутатах.²³ В данной ситуации судьям  пришлось обратиться к истории разработки нормы, доктринам права, которые, как правило, очень редко используются в качестве аргументов в суде. По моему мнению, этот пример наглядно показывает, что более частое применение буквального толкования, чем расширительного,  никаким образом не облегчает работу судей.

Следующим принципом, который хотелось бы выделить, является обращение к истории  разработки нормы. В деле КС РФ, в  котором стоял вопрос о том, что  же означает формулировка «общее число депутатов», судьям пришлось обратиться к истории разработки данного понятия. В своём особом мнении судья КС РФ Б.С. Эбзеев в качестве аргумента использует материалы рабочей группы Конституционного Совещания. «Это различие было, несомненно, для составителей проекта Конституции Российской Федерации, в частности членов Рабочей группы Конституционного Совещания, которая специально касалась данного вопроса и согласилась с тем, что понятие общего числа депутатов Государственной Думы не тождественно понятию состава Государственной Думы и в своем арифметическом выражении может отличаться от конституционно установленного числа депутатов в Государственной Думе —450 депутатов».²⁴ Несмотря на то, что я выделил этот принцип, я не считаю его одним из наиболее часто используемых в аргументации российских судей. Увидев этот принцип в постановлении КС РФ, я был удивлён, так как я считал, что обращение к истории разработки нормы характерно только для стран с прецедентной правовой системой, так как в них само собой подразумевается обращении к истории. По моему мнению, этот принцип не является эффективным. Его можно было применить в конкретном деле, так как в России Конституция была принята только в 1993 году, и найти необходимые материалы Конституционного Совещания было не очень трудно. Если взять в качестве примера США, то там конституция была принята в 1787 году и жизненные ситуации, которые могут сложиться в 21 веке, существенно отличаются от тех, которые имели место в 18 веке. Даже, несмотря на это замечание, я считаю, что использование этого принципа более характерно для стран, в которых основным источником права является прецедент, а для России он является специфичным.

Какие бы принципы аргументации я ни выделил, мы не можем рассматривать мотивировку и вынесение судебного решения, не определив пределы судейского усмотрения и толкования правовых норм. К рассмотрению данного аспекта в работе российских судей мне бы и хотелось перейти.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3.2. Пределы  судейского усмотрения и толкования судами РФ при разрешении дел

 

Прежде  чем обратиться непосредственно  к выявлению существующих пределов усмотрения судей РФ, хотелось бы отметить одну немаловажную деталь. Я считаю, что судейское усмотрение существует в каждом деле, независимо от того, сложное  оно или простое. Разумеется, что  у данного подхода есть не только сторонники, но и множество противников. Я обозначил своё мнение только для  того, чтобы было понятнее, какую  роль я сам отдаю этому аспекту судейской деятельности, но я начну с рассмотрения точки зрения противников моих, и не только моих, взглядов.

Одним из них является профессор Р. Дворкин, который считает, что,  независимо от того, каким трудным является дело, у него всегда есть только одно законное решение. Тем самым можно констатировать, что профессор Дворкин не признаёт существования усмотрения в том смысле, который я придаю этому термину. Он сконструировал образ судьи с неограниченным знанием принципов права и неограниченным временем принятия решений. По мнению профессора, такой судья будет непогрешим. Мне кажется, что такой образ является идеальным, и в реальной жизни нигде не встретишь такого судью. Время на принятие решения у судьи всегда ограничено рамками судебного процесса, а неограниченным знанием принципов права просто невозможно обладать. Также, я считаю, что здесь не учтено такое свойство права, как наличие пробелов. Любому судье во время его практики обязательно попадется дело, при решении которого он встретит несколько правовых норм, подходящих для его решения, а может быть, что и ни одной нормы, поэтому я считаю, что отрицать существование судейского усмотрения нельзя.

Как я  уже отмечал, в РФ буквальное толкование имеет приоритет в работе судей  над расширительным и связано это, по моему мнению, с тем, что роль судебной практики в нашей стране не очень велика, но я не считаю, что даже при буквальном толковании отсутствует усмотрение. Мне кажется, что если судья толкует норму буквально, то это во многих случаях, порождает гораздо больше вопросов, чем при расширительном толковании. Само по себе буквальное толкование подразумевает, что судья не добавляет ничего своего и толкует только то, что имел в виду законодатель. Вот только здесь возникают некоторые вопросы: откуда судья может знать, что хотел сказать законодатель, почему норма была сформулирована именно так? И это только малая часть вопросов, которыми задался студент-первокурсник, а ведь у специалистов с богатым опытом вопросов возникает гораздо больше. Становится непонятным, каким же образом определить существующие пределы толкования и усмотрения.

 Само  собой разумеется, что точно их  определить невозможно, так как  юриспруденция не является точной  наукой, но я всё же постараюсь  это сделать. Здесь было бы  интересно  провести некоторые  параллели с рассмотренными мной  Соединёнными Штатами Америки.  По моему мнению, пределом для  российских судей является закон,  а не право, которое я выделил  в качестве существующего предела  для заокеанских судей.  Я считаю, что у российских судей по  сравнению с их американскими  коллегами, существует больше  ограничений, влияющих на свободу  их действий. Первым и самым  существенным является доминирующая  роль закона среди источников  права в России. У нас судебная  практика до сих пор даже  официально не признана в качестве  вспомогательного источника права.  Мне кажется, что для повышения  роли судебной власти необходимо  законодательно закрепить судебный  прецедент в качестве вспомогательного  источника права. В первой статье  Конституции РФ закреплено, что  Российская Федерация является  правовым государством. Это обязывает законодателя издавать правовые законы, а суды - разграничивать право и закон, обеспечивать верховенство права и исключение возможности применения нормативных актов, противоречащих праву.²⁵ Кроме того, я думаю, что судебная власть в правовом государстве выступает в качестве контролирующей ветви власти, и в таком государстве судебная практика неизбежно должна стать источником права.

Хотелось  бы на одном примере показать, что  судейское усмотрение нельзя ни в  коем случае исключать в работе любого суда, в том числе и российского. В п.1 ст.14 УК РФ написано, что преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания.²⁶ Мой интерес в этой формулировке привлекло словосочетание «общественно опасное деяние», и сейчас я объясню, чем эта формулировка привлекла моё внимание. На мой взгляд, критерии выделения преступления должны быть чёткими, так как признание человека виновным в уголовном деле может повлечь за собой обстоятельства, которые навсегда изменят его жизнь, но как таковых критериев общественной опасности не существует, поэтому этот вопрос остаётся на усмотрение правоприменителя и никак по-другому этот вопрос решить нельзя. Здесь можно поспорить и сказать, что критерии общественной опасности существуют, но свою точку зрения мне хотелось бы подтвердить. Для наглядного подтверждения своей позиции я возьму такие понятия, как преступление и правонарушение. Само собой разумеется, что каждый здравомыслящий человек понимает, что убийство человека повлечёт для общества гораздо больший урон, чем переход улицы в неположенном месте. В первом случае мы сталкиваемся с тем, что общество потеряло своего полноправного члена, а государство – налогоплательщика, а во втором случае нарушитель просто заплатил штраф и пошёл дальше своей дорогой. На данном примере явно заметно, что преступление общественно опаснее правонарушения, но вот только критерия, по которому я это определил, я не знаю, хоть это и очевидно. Здесь можно продолжить рассуждение и додумать, что если человек переходит улицу в неположенном месте, то его может сбить машина и это приведёт к таким же потерям, что и преступление, то есть, последствия получаются одинаковыми.

  Отсюда  следует, что при рассмотрении  любого уголовного дела, существует элемент судейского усмотрения. Я не стал рассматривать гражданские и другие дела,  но я думаю, что и там существуют такие понятия, критерии которых законодатель точно определить не может.

В завершении главы хотелось бы сказать, что, несмотря на то, что судьи в РФ обладают значительно меньшей свободой усмотрения, чем их американские коллеги, они, также, используют усмотрение в своей работе. Мне кажется, что законодательное  закрепление судебного прецедента в качестве вспомогательного источника  права в РФ сможет способствовать развитию отечественной правовой системы, и нам следует взять пример с США и предоставить судьям больший  простор для действия. Только здесь  существует один существенный аспект, который нельзя не учитывать. Согласно данным, представленным в аналитическом  докладе «Левада-центр», 49 процентов  россиян уверены, что не смогут отстоять свои права в суде и в суд  не обращаются. Этот пример хорошо иллюстрирует степень доверия судебной системе  со стороны россиян. Пока это не будет  исправлено и граждане не станут доверять сложившейся судебной системе, ситуация не сдвинется в положительную  сторону. Я считаю, что исправить эту ситуацию смогут сами граждане, если они чаще станут обращаться за квалифицированной юридической помощью. Среди тех людей, которые не доверяют, большинство никогда не обращались, они прониклись общественными настроениями и боятся идти в суд. Мне кажется, что если люди преодолеют этот страх, то ситуация наладится и тогда работа нашего судейского корпуса улучшится и проблеме судейского усмотрения станут уделять больше внимания.