Энциклопедичность знаний юриста

В свете этого заслуживает внимания и проблема реформирования таких  форм получения юридического образования, как очно-заочная (вечерняя) и заочная. Образовательный стандарт ориентирован на очное обучение, в отношении  заочной и вечерней форм он определяет только минимальный объем аудиторных занятий, чего, недостаточно. Необходим  качественно иной подход к указанным  формам образования, выработка самостоятельных  требований к учебным планам, методике преподавания, позволяющих компенсировать малое количество аудиторных занятий  и обеспечить воспитание профессионально  важных качеств.

Ученые-юристы практически не обращаются к данной теме, а государство интересует, главным образом, реализация общего (гражданского, патриотического) воспитания, да и то в процессе внеучебной работы со студентами. При этом программа  воспитательной работы должна быть разработана самим вузом. Образовательный стандарт полностью уходит от регулирования даже общих вопросов воспитания и является скорее стандартом обучения, но не образования. Создание концепции юридического (профессионального) воспитания в рамках вузовской подготовки, разработка рекомендаций по органичному сочетанию обучения и воспитания в рамках аудиторных занятий позволят решить ряд принципиально важных проблем формирования развитого правового сознания будущих юристов. [6, c. 76]

Характеристика современного юридического образования немыслима без анализа  проблем, связанных с присоединением России к Декларации о создании общеевропейского пространства высшего образования (так называемая Болонская декларация). Наибольшее число споров связано  с введением двухуровневой системы  высшего образования (бакалавр, магистр) и отказу от традиционной для нашей страны системы подготовки специалистов. Однако исходить следует из того, что Болонский процесс в России начат, но требует огромной работы по оптимальному сочетанию отечественных традиций и европейских принципов.

Более правильно считать рассматриваемую  совокупность норм отраслью законодательства, да и то условно, поскольку существующие на данный момент более 50-ти федеральных  нормативных актов в области  образования не представляют собой  системы, объединенной единством принципов  и целей. Дальнейшее исследование вопросов «образовательного права», должно осуществляться с учетом признания разнородности  следующих групп отношений:

1) отношения, возникающие между  учебным заведением и государством;

2) отношения, возникающие между  учебным заведением и студентом.

 

 

II Исследования профессиональной деятельности юристов, как носителей научного сознания

II.1 На примере П.И. Чайковского

 

Педагогическая биография Чайковского  явилась той призмой, сквозь которую  высветились чрезвычайно важные детали процесса формирования композиторского образования в России как полноценного образования европейского типа. И на вопрос, какие основания были, например, у Г. Римана утверждать: «С полным правом причисляем мы немецкого Чайковского к немцам», теперь можно дать вполне определенный ответ: в фундаменте первых русских консерваторий лежала Лейпцигская модель образования. Чайковский, как первый русский композитор, получивший законченное образование в период первоначального калькирования (в сугубо музыкальной части профессионального образования) русской консерваторией Лейпцигской системы, безусловно, явился ее «продуктом».

Продуктом» собственной душевной и психической организации Чайковского  стала его педагогика. На вопрос: был ли Петр Ильич педагогом в  словарном смысле этого слова, то есть специалистом, «по долгу службы» и образования занимающимся вопросами воспитания и обучения музыкантов, всем ходом его педагогического пути дается, скорее, отрицательный ответ. Профессорство Чайковского в Московской консерватории занимает чуть более десяти лет, а дальнейшее его общение с учениками, отнюдь не ранжированное по уровню композиторского профессионализма и весьма специфическое в силу своей преимущественно эпистолярной формы, не вписывается в систему общепризнанных педагогической наукой форм воспитания и дидактики.

На вопрос, был ли Чайковский преподавателем, то есть профессионалом в деле обучения композиторскому мастерству, ответ, вне всяких сомнений, положительный: он обладал всем арсеналом средств технологического и психологического профессионализма. При всем том, педагогика Чайковского не представляла собой какой-либо уникальной методики преподавания - советы, подобные тем, что давал своим ученикам Петр Ильич, не может не давать любой композитор, занимающийся преподаванием композиции, а уважение к творчеству ученика и его личности, внимание, с которым Петр Ильич следил за его дальнейшим ростом, его неизменная помощь в жизненных ситуациях и доверительное общение с учеником?. - все эти качества присутствуют, например, в педагогике Н.А. Римского-Корсакова, С.И. Танеева, А.К. Глазунова, P.M. Глиэра, Н.Я. Мясковского, - не перечесть всех даже только в сфере композиторского образования и только в отечественной его школе. То и требовалось доказать в настоящей работе, а именно: Чайковский как учитель состоялся, его композиторская педагогика представляет собой типичное явление для психолого-педагогических отношений «художник - будущий художник». И в этом заключается опровержение мифа о педагогической несостоятельности композитора.

Что же касается Чайковского-теоретика, то он, как автор музыкально-теоретических  трудов, аккумулировавших в себе веяния времени, как преподаватель комплекса  музыкально-теоретических дисциплин  и как, говоря словами Ю.Н. Холопова, «великий мастер композиции» был подобен и «великому музыкальному теоретику». [1, c. 57]

II.2 На примере В. Лейбниц

 

Вопросам права посвящены  юношеские работы Лейбница. Сюда относятся  три юридических диссертации:

1) Quaestiones philosophical amoeniores ex jnre collectae, 1664,

2) Doctrina condicionum, 1665

3) De casibus in jure, 1666.

Особенно видное место  занимает работа, написанная для представления  курфюрсту майпцскому, в качестве научной рекомендации - Nova methodus discendae docendaeque jurisprudentiae, 1667. В этом последнем произведении автор старается дать новую постановку преподавания юридических наук. Теоретическое изучение права должно быть ограничено кратким курсом, и центр тяжести следует перенести па практические занятия: слушание читаемых лекций должно быть заменено самостоятельным разрешением практических вопросов на теоретической почве. Практические занятия следует организовать в виде бесед учеников с преподавателем и в виде участия в воображаемых процессах с разделением между учениками ролей истца, ответчика и судей.

К этой основной идее сочинения  присоединяются замечания Лейбница, имеющие действительно методологическое значение. Прежде всего, Лейбниц усиленно подчеркивает значение философии для  юриспруденции. "Вскормленный философией, я сделался учеником юриспруденции  и, как только последняя давала мне  случай, снова возвращался к философии, при чем обращал внимание на те пункты, в которых обе науки соприкасаются между собою или родственны друг другу. И настоящее рассуждение имеет целью способствовать тому, чтобы профессиональные юристы перестали пренебрежительно относиться к философии, ибо они увидят, что очень многие места их правоведения представляли бы собою запутанный лабиринт, если бы нами не руководила философия, и что древние авторитеты их науки были вместе с тем посвящены в глубины философии. Лейбниц указывает, что юристу необходимы метафизика, этика и логика, при чем впервые встречаемся у него с представлением о специально юридической логике, именно учение о conditio он признает pars quaedam logicae juridicae. Точно также впервые встречаемся у Лейбница с выражением «философия права2, означающей новую область знания, необходимую для поднятия юриспруденции.

Соответственно всей философии  Лейбница, история должна играть большую  роль в юриспруденции. Если "настоящее  чревато будущим", если мировой  порядок представляет возрастающий ряд монад, то каждый момент в развитии права уже лежит, как зародыш, в предшествующем времени, и сам  является зародышем для будущего. Если бы эта мысль получила развитие у Лейбница, может быть, историческая школа получила бы в нем предтечу. Но историзм был не в духе времени.

В учении о праве Лейбниц  делает попытку примирения между  моралью и правом, которые в  представлении его современников, особенно Христиана Томазия, должны были резко разделяться по признаку принуждения.

Нравственность и право  Лейбниц объединяет в высшем понятии  естественного права (jus naturale), которое соответствует современному широкому представлению об этике. И с точки зрения Лейбница действие этого естественного права не ограничивается предметами земной жизни, но захватывает область загробного мира. Возражая Пуфендорфу, Лейбниц говорит, что из области права нельзя выбрасывать идеи загробного возмездия, потому что мысль о наградах и наказаниях на том свете служит важным побуждением к колебанию на этом. Таким путем немецкий философ снова сближает право, нравственность и религию, над разграничением которых так усердно работали представители философской мысли этого периода во всех странах.

Естественное право, так  понимаемое, очевидно, должно быть вечным, всеобщим и неизменным. Лейбница ничуть не смущает указание современников  его на различие норм, наблюдаемое  в действительности. С одной стороны  это различие кажется Лейбницу преувеличенным, потому что и самые дикие народы понимают, что такое справедливость. А с другой стороны различие находит  себе объяснение в той теории бессознательных  или малосознательных представлений, которая составляет действительную заслугу философии Лейбница. Истины естественного права вечны, но разными народами, на разных ступенях развития, неодинаково ясно сознаются. Человек соблюдает требования естественного права инстинктивно, как он соблюдает при походке законы механики, не сознавая их: от этого отсутствия сознания не теряют силы ни первые, ни вторые. И переход от низших к высшим формам человеческого существования в том и состоит, чтобы переходить от бессознательного к сознательному и помощью мысли раскрывать истину в сознании.

Естественное право дает три ступени развития. Первая ступень - это справедливость (justitia comnmtativa), которая может быть названа периодом juris stricti; к этой ступени относится положение neminem laede. Вторая ступень носит название справедливости распределительной (justitia distributiva), период juris aequi, где господствует начало suum cuique tribuere. Наконец, третью ступень составляет всеобщая справедливость (justitia absoluta), которой соответствует принцип honeste vhere.

Все это деление, заимствованное у Аристотеля и видоизмененное, не отличается достаточною ясностью.

То же примирительное направление  принял Лейбниц и в области  публичного права, представлявшего  для немецких государствоведов необыкновенную трудность в необходимости согласовать власть императора с властью отдельных князей.

Перу Лейбница принадлежит  сочинение, вышедшее в 1667 без имени  автора - Caesarini Puerstenerii tractatus de jure suprematus, ac legationum principum Germaniae. По традициям и по идее верховная власть вся в руках императора; реально она сосредоточивается в лице князей. Собственно задача Лейбница заключалась именно в том, чтобы оправдать центробежные тенденции немецких князей против центростремительного направления императорской политики. Это основной вопрос государственного права в Германии, особенно со времени Вестфальского мира.

Эта особенность политического  положения Германии и примирительное стремление Лейбница заставили его  отказаться от идеи, которая стала  господствующей в европейской философии  права со времени Бодэна. Лейбниц пытается опровергнуть идею единства суверенитета и установить, что существу верховной власти (majestas) нисколько не противоречит ее раздельность между несколькими лицами. [9, c. 40]

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

 

Правовое сознание юриста раскрывается с позиций правовой идеологии и правовой психологии и представлено во взаимосвязи правовых знаний, правовых чувств, правовых ценностей; его воспитание определяется целями и функциями права как социального  регулятора и обусловлено социально-педагогической ситуацией развития личности в условиях обучения в юридическом вузе. Правовое сознание юриста как субъекта правовой деятельности определяется через его ценностно-смысловой (нравственно-правовые ценности), когнитивный (правовые знания), деятельностно-рефлексивный (исполнение правовых норм) компоненты.

Уяснение духа и буквы  закона возможно лишь через призму конкретно-исторических условий принятия того или иного нормативно-правового  акта. Предложенный подход, по мнению диссертанта, позволяет воспитать не слепое преклонение  перед законом, а чувство уважения к закону, осознание его объективной  необходимости, при том, что отдельные  нормативные положения могут  быть далеки от совершенства. Воспитание социально-правовой активности позволит минимизировать возможный конформизм в профессиональной деятельности юриста.

 

 

Список использованной литературы

 

1. Вайдман П.Е. А.К. Глазунов и П.И. Чайковский (по материалам Дома-музея Чайковского в Клину) Текст. / П.Е. Вайдман // Мифы и миры Александра Глазунова : сб. науч. ст. СПб., 2002. - С. 95-113.
2. Курлаева Е.И. Особенности профессионального сознания юристов // Труды Оренбургского института МГЮА. 2004. Выпуск 5.
3. Курлаева Е.И. Формирование сферы направленности профессионального сознания юристов в процессе юридического образования // Право: теория и практика. 2005. № 14.
4. Общая теория государства и права. Академический курс. Т. 2. / Под ред. М.Н. Марченко. М., 1998. С. 385.
5. Сафронов, В. В.Теория государства и права : в 2 ч. Ч. 2 : учеб. пособие / В. В. Сафронов ; Сиб. гос. аэрокосмич. ун-т. – Красноярск, 201. – 144 с.
6. Соколов Н.Я. Профессиональное сознание юристов. М., 1988. С.173.
7. Столяренко A.M. Юридическая педагогика. Курс лекций. - М.: Изд-во «ЭКМОС», 2000.
8. Сучкова Е.И. Юридическое образование в России: история и современность // Труды Оренбургского института МГЮА. 2003. Выпуск 4.
9. Шагиева Р.В. Концепция правовой деятельности в современном обществе. - Казань: Изд-во Казанск. ун-та, 2005. С. 140.
10. www.consultant.ru