Аристотель. Учение о справедливости, праве, законах. Г. В. Ф. Гегель. Понятие, система права

Первая аксиома  власти по Ильину гласит, что государственная власть не может принадлежать никому помимо правового полномочия. Вторая аксиома власти утверждает, что государственная власть в пределах каждого политического союза должна быть едина. Третья аксиома власти утверждает, что государственная власть должна осуществляться лучшими людьми, удовлетворяющими этическому и политическому цензу. Четвёртая аксиома власти утверждает, что политическая программа может включать в себя только такие меры, которые преследуют общий интерес. Пятая аксиома власти утверждает, что программа власти может включать в себя только осуществимые меры или реформы. Шестая аксиома власти гласит, что государственная власть принципиально связана распределяющей справедливостью, но что она имеет право и обязанность отступать от неё тогда и только тогда, когда это требует поддержание национально-духовного и государственного бытия народа. Таковы основные аксиомы власти. И можно сказать с уверенностью, что грядущая судьба государственности связана с их усвоением и осуществлением.

Власть есть сила воли, которая измеряется не только интенсивностью и активностью внутреннего  волевого напряжения властителя, но и  авторитетной непреложностью его внешних  проявлений. «Назначение власти в  том, чтобы создавать в душах  людей настроение определенности, завершенности, импульсивности и исполнительности. Властвующий должен не только хотеть и решать, но и других систематически приводить к согласному хотению и решению». Властвование похоже на тонкий, художественно складывающийся процесс общения более могущественной воли с более слабой волей. Этот процесс создает незримую атмосферу тяготения периферии к центру, многих разрозненных воль к единой, организованной, ведущей воле. Создание такой атмосферы есть дело особого искусства, требующего не только интенсивного волевого бытия, но также – и это следует считать важным основополагающим элементом всей конструкции Ильина – «душевно-духовной прозорливости, подлинного восприятия бессознательной жизни других и умения ее воспитывать». Вот почему государственная власть только тогда в состоянии «соблюдать свою истинную духовную природу... если только она остается верна своей цели, своим путям и средствам, она получает свое священное назначение только на этой последней, нравственной и религиозной глубине».

Таково исходное толкование Ильиным природы и  общего назначения власти в его социальном, психологическом и духовно-религиозном  аспектах. Далее эта общая мысль  конкретизируется у него через посредство идеальных требований к надлежащей организации власти в государстве, которые Ильин в привычной  для него дидактической манере именует  аксиомами власти. Согласно этим аксиомам, государственная власть должна принадлежать и применяться только на основе правового  полномочия; она должна быть единой в пределах каждого политического  союза («как один Дух и его правота»); она должна осуществляться лучшими  людьми, удовлетворяющими этическому и политическому цензу; политические программы могут включать в себя только такие меры, которые преследуют общий интерес. Эти меры должны быть внеклассовыми и даже сверхклассовыми, равным образом избегая включения  частного, личного интереса; программа  власти может включать в себя только осуществимые меры и формы (иначе  это будет химерической и утопической  затеей); государственная власть принципиально  связана с распределяющей справедливостью, но она имеет право и обязанность  отступать от нее тогда и только тогда, когда этого требует «поддержание национально-духовного бытия народа».

Ильин поясняет, что сама справедливость в ее правовом воплощении не сводится лишь к равенству  фактическому (с его «слепотой  к человеческим различиям»); она  состоит в «беспристрастном, предметном учете, признании и отражении  каждого индивидуального субъекта во всех его существенных свойствах  и основательных притязаниях». Однако для претворения подобной «распределяющей» справедливости необходимо, чтобы сам  индивид (как, впрочем, и народ, нация) обладал чувством достоинства. «Чувство собственного достоинства есть необходимое  и подлинное проявление духовной жизни; оно есть знак того духовного самоуважения, без которого немыслимы ни борьба за право, ни политическое самоопределение, ни национальная независимость. Гражданин, лишенный этого чувства,– политически недееспособен; народ, не движимый им,– обречен на тяжкие исторические унижения. Эти же свойства необходимы и государству, и отдельным его формированиям, например армии».

Определенную  роль в воспитании чувства достоинства  выполняет частная собственность. «Человеку необходимо вкладывать свою жизнь в жизнь вещей – это  неизбежно от природы и драгоценно в духовном отношении». Поэтому частная  собственность есть естественное право  человека, которое и должно защищаться законами, правопорядком и государственной  властью. Важно не то, чтобы не было имущественного неравенства, а то, чтобы  в стране не было хозяйственно беспочвенных, бесцельных, безработных, бесперспективных людей. «Существенно не владение человека, а его сердце и воля. Только сильный  и духовно воспитанный сумеет верно разрешить проблему частной  собственности и создаст на ее основании цветущее и социальное хозяйство».

Частная собственность  дает чувство уверенности, доверия  к людям, к вещам и земле; она  научает творчески любить труд и  землю, свой очаг и родину; она закрепляет оседлость, без которой невозможна культура, единит семью, вовлекая ее в  заботы о собственности, она питает и направляет государственный инстинкт человека; «она раскрывает ему художественную глубину хозяйственного процесса и  научает его религиозному принятию природы и мира». Таким образом, «частная собственность пробуждает и воспитывает в человеке правосознание, научая его строго различать «мое»  и «твое», приучая его к правовой взаимности и к уважению чувства  полномочий, взращивая в нем верное чувство гражданского порядка и  гражданской самостоятельности, верный подход к политической свободе».

По мнению Ильина, правовое государство в отличие  от тоталитарного – этого исторического  и политического факта XX в. – основывается всецело на признании человеческой личности – духовной, свободной, правомочной, управляющей собою в душе и  в делах, т.е. оно покоится на лояльном правосознании. Тоталитарный режим, напротив, покоится на террористическом внушении. Сама сущность тоталитаризма состоит  не столько в особой форме государственного устройства (демократической, республиканской  или авторитарной), сколько в объеме управления: этот объем становится всеохватывающим. Режим держится не законами, а партийными указами, распоряжениями, инструкциями. При этом государственные  органы, поскольку с виду они еще  действуют, слагают из себя только показную оболочку партийной диктатуры. «Граждане» в таком сообществе только субъекты обязанностей и объекты распоряжений. Правосознание здесь заменено психическими механизмами – голода, страха, мучений  и унижений. Поэтому тоталитарный режим не есть ни правовой, ни государственный  режим. Если все же говорить о форме  этой организации, хотя и не правовой и противоречивой, то это, по оценке Ильина, есть рабовладельческая диктатура  невиданного размера и всепроникающего  захвата.

Первая аксиома  власти гласит, что государственная  власть не может принадлежать никому помимо правового полномочия

Вторая аксиома  власти утверждает, что государственная  власть в пределах каждого политического  союза должна быть едина.

Третья аксиома  власти утверждает, что государственная  власть должна осуществляться лучшими  людьми, удовлетворяющими этическому и политическому цензу.

Четвёртая аксиома  власти утверждает, что политическая программа может включать в себя только такие меры, которые преследуют общий интерес.

Пятая аксиома  власти утверждает, что программа  власти может включать в себя только осуществимые меры или реформы.

Шестая аксиома  власти гласит, что государственная  власть принципиально связана распределяющей справедливостью, но что она имеет  право и обязанность отступать  от неё тогда и только тогда, когда  это требует поддержание национально-духовного  и государственного бытия народа.

Таковы основные аксиомы власти. И можно сказать  с уверенностью, что грядущая судьба государственности связана с  их усвоением и осуществлением.

Заслуживает упоминания позиция философа в вопросе  о достоинствах и несовершенствах  двух основных форм устройства власти в государстве – монархии и  республики. В основе его оценки – мера их содействия росту духовности и свободного правосознания. Дело в  том, что правопорядок складывается в обществе лишь тогда, когда «каждого из нас признают главным, самоуправляющимся  духовным центром, личностью, которая  имеет свободное правосознание  и призвана беречь, воспитывать и  укреплять в себе это правосознание  и эту свободу». Идеальная форма  для России, по мнению Ильина, единовластие, монархия. «История как бы вслух  произнесла некий закон: в России возможны или единовластие или хаос; к республиканскому строю Россия неспособна. И еще точнее: бытие  России требует единовластия – или  религиозного и национально укрепленного, единовластия чести, верности и служения, т.е. монархии; или же единовластия безбожного, бессовестного, бесчестного и притом антинационального и интернационального, т.е. тирании».

Создание  христианской культуры, подчеркивал  Ильин, есть задача, поставленная перед  человечеством много лет назад  и им не разрешенная. Эта задача и  не может быть разрешена одной  эпохой, одним поколением раз и  навсегда, ибо «каждая эпоха и  каждый народ и каждое поколение  должны стремиться к решению ее по-своему – по-своему достигая и не достигая».

Вопрос  №4. С. А. Муромцев. Содержание и существенные признаки права. Проблемы правопорядка, юридической нормы, правоотношений, судебного правотворчества.

Сергей Андреевич  Муромцев (1850—1910) — профессор гражданского права юридического факультета Московского  университета, лидер конституционно-демократической  партии, председатель I Государственной  думы. Под влиянием концепции Иеринга, лекции которого он слушал в Геттингенском  университете, Муромцев создал собственное  учение о праве. Его труды содержат исследования по римскому праву, гражданскому праву и общей теории права. Назовем  «Очерки общей теории гражданского права» (1877 г.), «Определение и основное разделение права» (1879 г.), «Что такое  догма права?» (1885 г.).

В своей теории Муромцев придавал главное значение правовым отношениям. В основе права  лежат интересы индивидов, общественных групп, союзов и т.д. На базе интересов  в обществе возникают различные  отношения, регулирование которых  осуществляется, отмечал ученый, с  помощью различных санкций: юридической, моральной, религиозной и др. При  этом каждое отношение может быть предметом нескольких санкций одновременно. «Мы соблюдаем их не думая, просто потому, что привыкли их соблюдать, что считаем это должным, без  всякой связи с какой-либо санкцией», — отмечал Муромцев.

Отношение, соблюдаемое по привычке, обладает особенной прочностью и именно в  силу этого, утверждал Муромцев, не нуждается в юридической санкции.

Значение  юридической защиты необходимо придавать  только тем отношениям, которые еще  недостаточно прочны и требуют дополнительных гарантий от государства. Однако форма  правового существования тоже не является постоянной принадлежностью  отношения: вначале, когда отношение  несет в себе элемент случайности, необходимо его гарантировать юридической защитой, однако позднее, возможно, оно станет прочной и привычной нормой в данном обществе и не потребует государственного вмешательства. Юридической санкцией, считал Муромцев, обеспечивается только та часть общественных отношений, которая признается наиболее важной для интересов личности и государства и не может быть обеспечена иначе, как силой государственного принуждения.

По учению Муромцева правовой порядок —  это существующий порядок отношений  в обществе. На него воздействует ряд  факторов: юридические нормы действующего законодательства государства, идеи справедливости, надежды на правовой порядок будущего времени, научные предположения  и ориентиры и др. Однако, утверждал  Муромцев, все они только атрибуты правопорядка — факторы, воздействующие на процесс его образования. Правом в собственном смысле всегда является только правовой порядок.

На содержание правопорядка влияют интересы и отношения  социальных групп. Муромцев писал, что  общество пронизано союзами разной степени общности: дружеские кружки, товарищества, семья, община, сословие, партия, государство. От характера отношений  внутри общественной группы зависит  и форма их защиты, которая может  выражаться порицанием со стороны общественного  мнения, насильственными действиями потерпевшего против нарушителя, отказом  от провинившегося сочлена (в партии, общине) и т.п. Эта защита интересов  каких-либо групп населения происходит в формах, не определенных заранее, она «определяется в каждом отдельном случае, смотря по обстоятельствам». Муромцев называл такую форму защиты «неорганизованной защитой», а сами отношения, которые гарантируются от нарушений таким образом, — «правовыми».

Муромцев  различал «правовое» отношение (отношение «защищаемое») и «юридическое» отношение (отношение «вынужденное, или защищающее»). К правовым он относил те общественные отношения, которые складываются по поводу типичных для данного общества интересов отдельных лиц и их объединений. Эти отношения и интересы по мере признания обществом получают "неорганизованную защиту" со стороны общества и социальных групп.

Однако при  столкновении различных интересов  «неорганизованной защиты» уже недостаточно и необходимо, замечал ученый, обратиться за защитой нарушенного права к государственным органам, т.е. к «организованной защите». Действие ее жестче и, как следствие, «понудительное, нежели действия формы неорганизованной». Она «вручается» судьям, должностным лицам государственных органов или общественных властей, действия их облекаются в точные формы с указанием границ компетенции, определенной процедурой принятия решений, и т.д. Организованную форму защиты Муромцев называл «юридической».

Различая  «юридическое» и «правовое», Муромцев оговаривал отсутствие между ними четкой границы, особенно в периоды «развитого государственного быта» (по существу, гражданского общества), когда в обществе действует и получает государственное закрепление особый, частный и групповой, не зависимый от государства интерес. «Тот факт, — писал Муромцев, — что государство может всегда выступить против неприятного для него права, созданного в союзе, подчиненном государству, вовсе не значит еще, что государство может всегда помешать возникновению такого права. Но только в подобном случае можно было бы говорить о государстве как единственном субъекте правообразования».

Тем не менее, утверждал Муромцев, сила государственной  власти не абсолютна. В обществе существуют и другие силы, оказывающие влияние  на правовой порядок (настроения в обществе, внешние условия). При установлении юридического характера отношений (возведение какого-либо отношения  на степень права) деятельность власти ограничивается тем, отмечал Муромцев, что устанавливается факт притязаний у субъекта права по отношению к правонарушителям. Юридические отношения всегда возникают в форме притязаний.

Юридические нормы, которые создает государство, заявлял ученый, не всегда соответствуют  существующему в данном обществе правопорядку. Встречаются случаи некоторых  противоречий между предписаниями  нормы и правопорядком, но бывает так, что правопорядок идет наперекор  юридическим нормам. В результате «не только не будет защищаться то, что предписано в норме, но напротив, будет защищаться нечто, совершенно тому враждебное».

Большие надежды  на преодоление противоречий между  юридическими нормами и правовым порядком Муромцев возлагал на судебные и другие правоприменительные органы, которые, по его мнению, должны быть способны постоянно приводить действующий  правопорядок в соответствие со «справедливостью». По утверждению ученого «законодательная реформа — единственное верное средство для осуществления справедливости». Однако нельзя, замечал Муромцев, полагаться только на законодательный орган, реформы которого «могут слишком задерживаться». Основное внимание Муромцев обращал на суд и другие органы, применяющие право. Во все времена, утверждает ученый, «положительное право ограничивается, изменяется и дополняется под влиянием нравственных воззрений и чувства справедливости, руководящих лицами, применяющими право». Задача суда состоит в обеспечении полной гармонии между юридическими нормами и конкретным случаем, в индивидуализировании права. Для этого судья должен «осуществить справедливость», т.е. «применить юридические нормы именно в той степени, в которой случай характеризуется типичными свойствами, служащими основанием нормы». Таким образом суд, считал Муромцев, превратится в арбитра между законом и конкретным правоотношением и сможет в соответствии со своим правосознанием проверять «жизненность» позитивного права, приводить закон в соответствие с «живым» правом.