Аспекты права и морали

 Здесь кстати наглядно проявляются  своеобразные черты действующего  права (допустим в отличие от  исторических документов - ранее  действовавших законов или же - от проектов законодательных документов). Юридические нормы издаются и вводятся в действие именно для того, чтобы содержащиеся в них положения - о должном и возможном - стали реальностью, фактически воплотились в реальной жизни.

 В соответствии с только  что отмеченной особенностью долженствования в праве в обществе формируются такие особые средства и механизмы, связанные с практической деятельностью людей и власти (институты правоохраны, правосудия, исполнения юрисдикционных решений и др.), которые предназначены для того, чтобы предписания юридических норм претворялись в жизнь, становились реальностью [1].

 И второй существенный момент. То «должное», которое характерно для юридических норм, призвано и в изначальном своем виде и в процессе перехода в реальность реализовать предназначение права, в том числе - с регулятивной стороны. В том числе - обеспечить предельную определенность складывающихся фактических отношений, а также прочность, надежность гарантий и преимуществ, которые дает право людям [1].

 Не упустим из поля зрения и то, что для мира права характерна и такая наличная реальность («сущее»), отличающееся зримыми, осязаемыми внешними характеристиками, с которыми сопряжено само бытие позитивного права. Это - источники права, т.е. формы права, в первую очередь писанные нормативные юридические акты (законы), в силу которого должное в праве обретает строго юридический характер и сообразно этому оснащается системой правовых средств, придающих позитивному праву предельную определенность по содержанию, прочность и надежность свойственных праву гарантий и преимуществ для людей.

 И вот, когда в ходе общетеоретического  анализа удается возвысится над  сугубо атомистическим уровнем  видения права и перед нашим  взором предстают не отдельные  фрагменты правовой действительности - нормы, субъективные права, юридические факты и т. д., а их блоки, «связки» и «механизмы», то и оказывается, что в такого рода блоках, «связках» и «механизмах» как раз и обнаруживается особая, во многом уникальная юридическая логика. Ибо в указанных блоках, «связках» и «механизмах» отдельные юридические явления находятся в таком соотношениях, которые призваны закономерно и неуклонно вести от должного, которое только записано в нормативных документах, к фактически реальному, и отсюда «превращать» это формально должное в реальность. Причем - такую фактическую реальность, в которой реализуются достоинства юридической формы, ее способность обеспечить строгую определенность складывающихся отношений, их прочность и надежность. Здесь выясняется, что юридические нормы «заряжены» правоотношениями, а те в свою очередь - «заряжены» актами реализации. Потому-то в своей последовательной связи они и образуют своеобразную логическую цепь - механизм правового регулирования. Такая же своеобразная юридическая логика стала обнаруживаться в других «связках» правовых явлений. В глубоких пластах правовой материи, как становиться все более ясным, существует нечто такое (логика!), что закономерно ведет к следующим звеньям цепи правовых явлений, а в конечном итоге - к определенным, как бы заранее «запрограммированным» результатам [4].

Всякое право предполагает общество: только в предположении общества разумных лиц можно говорить о праве; с другой стороны, не может существовать и общества разумных лиц без права. Представим себе такое собрание людей, где никто не признавал бы за своим соседом никаких прав, стало быть, ни права на жизнь, ни права на имущество; очевидно, что такое собрание людей не было бы обществом; люди могут составлять общество только при том условии, если за отдельным лицом признается известная сфера, в которой должны господствовать его цели, иначе говоря, если за ним признается сфера прав, коих не должны нарушать его ближние. Право, таким образом, есть необходимое условие всякого общества: оно - тот общий порядок, которому должно подчиняться как целое общество, так и каждый отдельный его член. Живя в обществе, я должен сознательно поступиться в пользу ближнего целым рядом эгоистических интересов и целей: я должен уважать чужую жизнь, свободу и имущество; так же должен относиться ко мне мой ближний; все мы должны почитать право, как общий порядок, который должен господствовать над волей каждого из нас. Отсюда - первое и самое общее определение права: право есть порядок, регулирующий отношения отдельных лиц, в человеческом обществе.

Рассматривая это определение, можно обнаружить целый ряд других свойств, других существенных признаков права. Право, как сказано, всегда выражается в виде притязаний, требований с одной стороны, в виде обязанностей с другой стороны. Ясное дело, что притязания, требования могут предъявляться только к разумным, сознательным существам, способным понимать требования; только по отношению к таким существам возможно говорить об обязанностях: смешно было бы говорить об обязанностях растения или камня, и, по меньшей мере неосновательно было бы заявлять о наших правах волкам иди тиграм. Но и этого мало: требования права, как и вообще всякие веления разума, могут обращаться только к лицам, способным их исполнить или не исполнить, т. е. к существам, обладающим способностью свободного выбора. Л.И. Петражицкий приводит следующий пример: Если я обращаюсь к ближнему с требованием уплатить мне долг, оказать мне повиновение, не посягать на принадлежащую мне вещь, то, очевидно, я предполагаю, что он может исполнить мое требование, соблюсти или нарушить мое право; право, как мы видели, всегда выражает собою не только чье-либо притязание, но и чью-либо обязанность; но обязанность может быть приписана только такому существу, которое способно выбрать между должным и не должным: право властвует над нами не как непреодолимый закон природы, а как требование, обращенное к нашей свободной воле, веление, которое мы можем исполнить или нарушить [13].

Между правом и общественными отношениями, которые оно отражает, есть известная грань, так же, как есть грань между правом и его осуществлением. Отрицание грани между правом и общественными отношениями логически ведет к растворению его в общественных отношениях, регулятором которых оно является.[7]

Право в определенном смысле — это возможность (“долженствование”), которую необходимо превратить в  действительность, в реальные общественные отношения. Нормы права, оказывая обратное воздействие на общественные отношения, подвергают последние регулированию в интересах господствующего класса и тем самым находят свое осуществление.

Под правовым регулированием следует понимать юридическое воздействие  государства на сознательную деятельность людей путем издания и обеспечения осуществления юридических норм в целях упорядочения общественных отношений в интересах господствующего класса.[7]

Право указывает индивиду на один из вариантов возможного в, рамках данного способа производства поведения, которое, с точки зрения господствующего класса, является должным или допустимым.. Если юридическая норма требует поведения, объективно невозможного, то такая норма остается чисто формальной и не играет роли регулятора общественных отношений.

Таким образом, право  регулирует поведение людей лишь в пределах объективно возможных поступков и действий, поэтому первостепенное значение для эффективности правового регулирования имеет правильный учет законодателем характера объективных законов, присущих данной формации.[17]

Правовому регулированию подвергаются как идеологические, так и экономические отношения. Механизм воздействия юридических норм на идеологические отношения достаточно ясен, ибо это отношения, которые, прежде чем им сложиться, проходят через сознание и волю людей, на которые право и оказывает своими предписаниями определенное воздействие.

Регулируя общественные отношения, право не только определяет возможный (должный) вариант поведения, но и гарантирует превращение  этой возможности в реальную действительность путем наделения участников общественного отношения правами и юридическими обязанностями.

В результате воздействия  права на поведение субъектов  общественного отношения возникает (разумеется, при наличии соответствующего юридического факта) новое общественное отношение — правоотношение, которое отнюдь не исчерпывает фактического отношения ни с точки зрения его содержания, ни даже с точки зрения волевых действий его участников. Однако при правовом регулировании могут возникнуть и такие отношения, которые иначе как правовые существовать не могут (например, процессуальные отношения). Будучи специфическим результатом правового регулирования, юридические отношения, как таковые, не служат регулятором социальных отношений, ибо таковым является право, юридические нормы.[17]

Воздействию права подвергаются многочисленные переплетающиеся между собой отношения и их отдельные стороны. Из этого, однако, нельзя делать вывода, что абсолютно все существующие отношения подвергаются правовому регулированию. Ему подлежат только те отношения, которые по своему характеру могут быть подвергнуты официальному нормированию, а из них именно те, которые так или иначе затрагивают интересы господствующего класса, обеспечивают его экономическое и политическое господство. Таким образом, объем отношений, которые подпадают под правовое воздействие, обусловливается объективными и субъективными факторами, различными в разной конкретно-исторической обстановке.

Регулируя общественные отношения, правовые нормы определяют условия возникновения правомочий и юридических обязанностей, круг лиц, которые могут ими обладать, а также способы государственного обеспечения этих прав и осуществления соответствующих им юридических обязанностей

3. Мораль в аспекте должного

Мораль – нормативная  система, форма должного. Но должное нельзя абсолютно отделять от бытия, сущего, оно лишь момент сущего [5]

В историческом аспекте  мораль делят на виды в соответствии с типов общественного строя, где в основу положен принцип различения способов производства. В связи с этим выделяют мораль первобытного общества, мораль рабовладельческого, феодального или буржуазного типа.

В коллективном труде  первобытного общества появляются первые моральные нормы: обязательность труда  для каждого, дисциплина, распорядок труда, равное распределение продуктов труда, взаимная помощь и т.д. Постепенно в семейно-брачных отношениях формировались специфические нормы, которые регулировали отношения между мужчиной и женщиной, родителями и детьми. Все эти нормы закреплялись в виде традиций, обрядов, ритуалов. Они были основными жизненными законами, передавались от поколения к поколению и обеспечивались силой общественного мнения. их роль в жизни общества определялась тем, что они непосредственно соединяли людей в коллектив, регулировали их поведение в различных ситуациях, выступали как способ передачи общественного опыта отдельному человеку. Таким образом, с развитием общественных отношений формировался и совершенствовался важнейшее средство социальной регуляции - общая мораль, которая состояла из правил поведения общего характера, исходя из представлений о добре и зле, справедливое и несправедливое, должное или рациональное [7].

В наиболее общем смысле морально-должное выражается в моральном  идеале – в представлении о  высшей цели морального поведения, которая  обусловлена реально существующей необходимостью, присущей человеческой природе, – необходимостью согласования, сочетания, гармонизации личного и общественного. В морали проявляется специфика этой необходимости как синтеза двух противоположностей, в котором в «снятом» виде сохраняется противоречие между ними: с одной стороны, нормы морали выполняются добровольно, без насильственного внешнего принуждения, а с другой – неохотно, с самопринуждением, поскольку это препятствует удовлетворению личных желаний.

Эту особенность морального долга отмечал И. Кант, внесший выдающийся вклад в создание теории морали. Внутренняя и неустранимая двойственность моральной цели проявилась в сложности и противоречивости этических взглядов. Так, в античной философии одно направление, стоицизм, высшей целью человека считало исполнение долга, а другое, эпикуреизм, – личное счастье, наслаждение жизнью. В новое время многие мыслители-материалисты пытались объяснить мораль, исходя из принципа личной пользы  (утилитаризм, теория «разумного эгоизма»). Наиболее глубокое и  верное решение проблемы дал И. Кант в своем учении о «категорическом императиве», в формуле которого соединяются долг и счастье. Их единство рассматривается как высшая цель, высшее благо. Кант считал, что, нарушая требования морали, нельзя быть подлинно счастливым. На первое место он ставил исполнение «всеобщего законодательства», то есть, по сути, обеспечение общего блага. В счастье, личном благе, он видел конечную цель общества [10].

 На основе этики  Канта можно представить сущность морали в форме основного морального отношения, являющегося наиболее общим, или основным, моральным законом. Это отношение личности к общему благу как к исходной и ведущей цели, к личному благу как к конечной цели и к их единству, как к высшей цели, высшему благу [6]. Из основного морального отношения (ОМО) можно вывести все моральные понятия, принципы и нормы. Так, добро – цель ОМО, долг – необходимость ОМО, человечность, или гуманность, – отношение к благу личности как к конечной цели и т.д. Общий смысл морали выражен в моральном идеале – в идеале гуманного общества и нравственной личности, рассматриваемых в их единстве, по крайней мере, способствующих сохранению или восстановлению такого единства.

Отличием морали от других обычаев и традиций, существующих в мире людей, является то, что моральные  нормы выступают как всеобщие, охватывающие специфику человеческого, человечного в человеке.

Норма имеет дело с  тенденцией, приближаясь к значительно  более широкому понятию «принцип поведения»,– предельно обобщенной норме поведенческой активности. Благодаря этой особенности «принцип» включается в широкое поле регулятивности, обладая не только функцией предписания, но и функцией оценки и соответствующих санкций по поводу того или иного атомарного факта. В итоге регулятивной активности предоставляется возможность большей вариабельности, свободы выбора, маневренности.

Поведение, основанное на норме, предполагает развитую способность  субъекта поступка расшифровать, раскодировать смысл императивности, понять его диспозицию, конкретизировать возможные санкции, требует соотнесения, когеренции  одной нормы с другими, родственными и неродственными. Все это означает творческий акт со значительно более объемным ресурсом свободы выбора действия и, стало быть, с большим объемом ответственности за совершенный поступок [2].