Депутатский иммунитет

Анализ приведенного законодательства и нормативных актов органов местного самоуправления позволил суду первой инстанции сделать правомерный вывод о том, что депутат Тверской городской Думы обладал правом принимать и принимал в пределах своей компетенции решения, обязательные для исполнения гражданами и организациями, т.е. выполнял функции представителя власти, а потому в соответствии с примечанием к ст. 285 УК РФ являлся должностным лицом.

Верховный Суд РФ пришел к выводу, что юридическая оценка действий Б. была правильной, т.е. приговор является законным, обоснованным и справедливым.

С учетом изложенного мы считаем также возможным определить пределы действия правового иммунитета через следующие моменты: а) время возникновения и прекращения должностных полномочий или исполнения определенного вида деятельности (время статуса); б) время начала и окончания деяния, содержащего признаки преступления (время деяния); в) время принятия решения о возбуждении уголовного дела либо о привлечении в качестве обвиняемого, если уголовное дело было возбуждено по факту совершения деяния, содержащего признаки преступления (время решения).

Если время деяния и время решения находятся в пределах времени статуса, иммунитет должен признаваться безусловным. Это означает необходимость соблюдения процедуры, установленной в гл. 52 УПК.

Когда время деяния оказывается в пределах времени статуса, а они совместно находятся в пределах времени решения, иммунитет должен признаваться условным. Необходимость соблюдения процедуры, установленной в гл. 52 УПК, зависит от времени деяния. При такой ситуации статус поглощает лишь деяние (распространяется только на действия, совершенные во время статуса). При этом следует отметить, что деяние, поскольку находится в пределах статуса, предполагает наличие причинной связи между деянием и полномочиями должностного лица.

Если же время деяния и время решения находятся вне пределов времени статуса, иммунитет должен признаваться нулевым. Это значит, что нет необходимости соблюдения процедуры, установленной в гл. 52 УПК. В такой ситуации статус поглощает только себя. И если время деяния и время решения носят субъективный характер, то время статуса характеризуется через указание на него в законе, регулирующем деятельность соответствующего субъекта, наделенного правовым иммунитетом. Чаще всего такие нормы, будучи бланкетными, изложены в различных по значимости законах. На практике это приводит к коллизиям, при разрешении которых следует учитывать и правовые позиции Конституционного Суда РФ о приоритете законов в случае их коллизии.

Рассматривая данные вопросы, Конституционный Суд РФ в Постановлении от 29 июня 2004 г. N 13-П высказал правовую позицию⁴⁵, согласно которой приоритет УПК действует лишь при условии, что речь идет о правовом регулировании уголовно-процессуальных отношений, поскольку в соответствии с п. "о" ст. 71 Конституции РФ во взаимосвязи с ее ст. ст. 10, 49, 50, ч. 1 ст. 76 и ч. 2 ст. 118 уголовное судопроизводство представляет собой самостоятельную сферу правового регулирования, а юридической формой уголовно-процессуальных отношений является уголовно-процессуальное законодательство как отдельная отрасль в системе законодательства РФ. Установление новых норм, регулирующих уголовно-процессуальные отношения, по общему правилу должно быть согласовано с УПК РФ.

Из сформулированной Конституционным Судом РФ в названном Постановлении правовой позиции следует, что приоритет УПК перед другими федеральными законами не считается безусловным: он может быть ограничен как установленной в Конституции РФ (ч. 3 ст. 76) иерархией федеральных конституционных законов и обычных федеральных законов (к их числу относится и УПК РФ), так и правилами о том, что в случае коллизии между различными законами равной юридической силы приоритетными признаются последующий закон и закон, который специально предназначен для регулирования соответствующих отношений.

В силу ст. 18 Конституции РФ, согласно которой права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими, определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием, разрешение в процессе правоприменения коллизий между различными правовыми актами должно осуществляться исходя из того, какой из этих актов предусматривает больший объем прав и свобод граждан и устанавливает более широкие их гарантии⁴⁶.

Итак, иммунитеты в муниципальном праве и уголовном процессуальном праве как правовые институты, представляющие собой совокупность обязывающих и запрещающих юридических норм, регулирующих особый порядок производства процессуальных действий в отношении (либо с участием) депутатов и выборных должностных лиц органов местного самоуправления, требуют дальнейшего правового развития.

 

 

 

 

 

 

Заключение

 

Да, во многом депутатский иммунитет требует своего совершенствования. Само законодательство о статусе депутата порой существенно затрудняет возможность сбора доказательств.

Так, анализируя ст. 19 и 20 Федерального закона "О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации", можно заметить, что следователь или орган дознания, ведущий дело в отношении депутата, вынужден терять при производстве расследования как минимум несколько дней (испрашивание Генеральным прокурором согласия палаты о лишении неприкосновенности; вынесение палатой мотивированного решения), в течение которых законом установлен запрет на допрос депутата и обыск. Если же учесть, что обыск - это неотложное следственное действие, проводимое, как правило, внезапно, то испрашивание согласия на его проведение практически сводит к нулю возможность собрать какие-либо доказательства по делу. Поэтому можно вполне согласиться с тем, что необходимо предусмотреть такую меру, как ограничение неприкосновенности, смысл которой будет заключаться в том, что некоторые следственные действия должны производиться без какого-либо согласия.

Кроме того, представляется необходимым отменить существующее ныне положение, когда палата депутатов обладает правом разрешить или отказать в направлении дела в отношении депутата в суд. Фактически Государственная Дума присвоила себе прерогативу суда - определять виновность или невиновность. Ведь если палата принимает решение об отказе в направлении дела для судебного слушания, дело прекращается, депутат, в отношении которого было возбуждено уголовное дело и проведено расследование, объявляется палатой невиновным. Здесь совершенно недопустимо то, что законодательная власть подменяет собой судебную.

По нашему мнению, правильным был бы такой порядок, при котором дела, возбужденные в отношении депутатов, направлялись бы в суд вне зависимости от воли палаты. Только суд вправе определить, виновен депутат в инкриминируемом ему деянии или нет. А вот вопрос о применении наказания должна решать палата депутатов.

Необходимо также упростить и порядок возбуждения уголовных дел в отношении депутатов. Уголовное дело должно возбуждаться вне зависимости от воли палаты и связи общественно опасного деяния с депутатской деятельностью. Можно согласиться с положением, что дела, возбужденные в отношении депутатов, должны быть на особом контроле Генерального прокурора РФ.

С этой точки зрения можно по-разному рассматривать обязательность установления связи между совершенным депутатом деянием и его депутатской деятельностью, необходимость которой закреплена в Постановлении Конституционного Суда РФ "По делу о проверке конституционности положений частей первой и второй статьи 18, статьи 19 и части второй статьи 20 Федерального закона от 8 мая 1994 года "О статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации".

С одной стороны, такое положение дает возможность дознанию и предварительному следствию вести расследование в отношении депутатов по делам, не имеющим связи с их депутатской деятельностью, без получения согласия палаты о лишении неприкосновенности и тем самым существенно ограничивает депутатский иммунитет. Но, с другой стороны, на самой начальной стадии предварительного расследования, без проведения основных следственных действий, довольно трудно решить вопрос о наличии или отсутствии связи между деянием депутата и выполнением им своих обязанностей.

Здесь можно также вполне согласиться с И.Л. Петрухиным, который, не подвергая сомнению полезность Постановления Конституционного Суда РФ, его позитивную роль в дальнейшем совершенствовании правовой неприкосновенности депутатов, ставит несколько вопросов, касающихся практической реализации данного Постановления.

И.Л. Петрухин пишет, что, во-первых, преступлений, связанных с исполнением депутатских обязанностей, почти не бывает (разве что драки и взаимные оскорбления в Думе). Зато появляется возможность скомпрометировать депутата, "вывести его из строя" путем возбуждения дела об общеуголовном преступлении. Во-вторых, открывается возможность для применения в отношении депутата мер уголовно - процессуального принуждения, не связанных с задержанием, арестом, обыском и досмотром. В частности, допускается отобрание у депутата подписки о невыезде, помещение его на экспертизу в психиатрическое учреждение, принудительное освидетельствование, наложение ареста на имущество, предъявление для опознания и др. Пройдя все эти этапы следствия, депутат вряд ли сможет успешно выполнять свои обязанности и выглядеть порядочным человеком в глазах избирателей, даже если следствие закончится прекращением уголовного дела⁴⁷.

Таким образом, проблемы депутатской неприкосновенности существуют, и их надо решать. В последние годы приняты некоторые меры, направленные на ограничение депутатского иммунитета. Так, Постановлением Государственной Думы от 9 июня 1995 года внесено изменение в регламент Государственной Думы Федерального Собрания РФ, в соответствии с которым для дачи согласия на привлечение депутата к уголовной ответственности требуется не две трети, как было раньше, а лишь простое большинство голосов.

Однако отменить полностью иммунитет депутатов в современных условиях было бы ошибкой. "Нельзя делать депутата беззащитным. Тогда он не сможет бороться, например, с коррупцией, потому что в результате этой борьбы он может запросто угодить за решетку. Депутата, который слишком далеко углубился в расследование деятельности какого-то высшего чиновника, вполне могут остановить, если лишить его депутатского иммунитета"⁴⁸. Поэтому говорить о полной и безоговорочной отмене неприкосновенности депутатов представляется неуважительным прежде всего по отношению к народу, избранниками которого они являются и чьи интересы представляют.

Депутатский иммунитет даже по состоянию на сегодняшний день не может быть назван абсолютным. И хотя прецедентов лишения неприкосновенности не так уж и много, все-таки они есть (в частности, были лишены неприкосновенности С. Мавроди и Н. Хачилаев).

На наш взгляд, по каждому виду иммунитета, а в России только в сфере уголовного судопроизводства неприкосновенностью обладают 187 категорий российских и иностранных граждан⁴⁹, можно назвать не одну и не две проблемы.

Но главная проблема правового иммунитета заключается в том, что, с одной стороны, он служит гарантией того, что лицо, им обладающее, будет защищено от необоснованного уголовного или административного преследования. В этом и состоит основная функция иммунитета - обеспечительная. Ибо правовой иммунитет обеспечивает безопасность, беспристрастность и независимость его обладателей: дипломатов, судей, Президента, депутатов и т.д.

Но, с другой стороны, нельзя не согласиться с тем, что чрезмерные преграды для привлечения чиновников к ответственности делают зачастую невозможным расследование, что, в свою очередь, нарушает принцип неотвратимости ответственности и не способствует формированию уважительного отношения у населения к закону и власти.

Установление границы между необходимостью защиты лица, выполняющего важные для государства и общества функции, и недопущением безнаказанности этого лица в случае совершения им правонарушений представляется весьма важной и актуальной задачей правовой политики Российского государства.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список использованной литературы

 

1. Конвенция Организации Объединенных Наций против коррупции от 31 октября 2003 г. (ратифицирована РФ 8 марта 2006 г.) // СЗ РФ. 2006. N 26. Ст. 2780.

2. Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 7 ноября 2002 г. // Содружество. Информ. вестн. Совета глав государств и Совета глав правительств СНГ. N 2.

3. Венская конвенция о консульских сношениях от 24 апреля 1963 г. // Сб. междунар. договоров СССР. М., 1991. Вып. XLV.

4. Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний от 24 сентября 1996 г. // Дипломатический вестн. 1996. N 10.

5. Конституция Российской Федерации // принята всенародным  голосованием 12.12.1993Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ // "Собрание законодательства РФ", 17.06.1996, N 25, ст. 2954

6. Постановление Конституционного Суда РФ от 20.02.1996 N 5-П "По делу о проверке конституционности положений частей первой и второй статьи 18, статьи 19 и части второй статьи 20 Федерального закона от 8 мая 1994 года "О статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации" // "Российская газета", N 41, 29.02.1996.

7. Постановление Конституционного Суда РФ от 30 ноября 1995 г. N 16-П по делу о проверке конституционности статей 23 и 24 Временного положения об обеспечении деятельности депутатов Калининградской областной Думы, утвержденного Постановлением Калининградской областной Думы от 8 июля 1994 г. // СЗ РФ. 1995. N 50. Ст. 4969.

8. Постановление Конституционного Суда РФ от 12 апреля 2002 г. N 9-П по делу о проверке конституционности положений статей 13 и 14 Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" в связи с жалобой гражданина А.П. Быкова, а также запросами Верховного Суда Российской Федерации и Законодательного Собрания Красноярского края // СЗ РФ. 2002. N 16. Ст. 1601.