Иммунитет как правовой институт

Однако подобное отступление не есть противоречие данному принципу. Государство может устанавливать определенные изъятия и облегчения из общего порядка для определенных субъектов в зависимости от выполняемых функций, защищаемого интереса и некоторых других обстоятельств.

Наибольшие споры в последнее время вызывают вопросы, связанные с правовой неприкосновенностью депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации. Проблема депутатского иммунитета периодически возникает и в связи с предложениями думской фракции «Союз правых сил» о ликвидации института правовой неприкосновенности депутатов. Подобные высказывания, имеющие целью сиюминутные политические выгоды, могут нанести непоправимый вред при разрешении такой сложной проблемы, как депутатская неприкосновенность.

Да, во многом депутатский иммунитет требует своего совершенствования. Само законодательство о статусе депутата порой существенно затрудняет возможность сбора доказательств.

Так, анализируя ст.19 и 20 Федерального закона «О статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации»6, можно заметить, что следователь или орган дознания, ведущий дело в отношении депутата, вынужден терять при производстве расследования как минимум несколько дней (испрашивание Генеральным прокурором согласия палаты о лишении неприкосновенности; вынесение палатой мотивированного решения), в течение которых законом установлен запрет на допрос депутата и обыск. Если же учесть, что обыск - это неотложное следственное действие, проводимое, как правило, внезапно, то испрашивание согласия на его проведение практически сводит к нулю возможность собрать какие-либо доказательства по делу. Поэтому можно вполне согласиться с тем, что необходимо предусмотреть такую меру, как ограничение неприкосновенности, смысл которой будет заключаться в том, что некоторые следственные действия должны производиться без какого-либо согласия.

Кроме того, представляется необходимым отменить существующее ныне положение, когда палата депутатов обладает правом разрешить или отказать в направлении дела в отношении депутата в суд. Фактически Государственная Дума присвоила себе прерогативу суда - определять виновность или невиновность. Ведь если палата принимает решение об отказе в направлении дела для судебного слушания, дело прекращается, депутат, в отношении которого было возбуждено уголовное дело и проведено расследование, объявляется палатой невиновным. Здесь совершенно недопустимо то, что законодательная власть подменяет собой судебную.

По нашему мнению, правильным был бы такой порядок, при котором дела, возбужденные в отношении депутатов, направлялись бы в суд вне зависимости от воли палаты. Только суд вправе определить, виновен депутат в инкриминируемом ему деянии или нет. А вот вопрос о применении наказания должна решать палата депутатов.

Необходимо также упростить и порядок возбуждения уголовных дел в отношении депутатов. Уголовное дело должно возбуждаться вне зависимости от воли палаты и связи общественно опасного деяния с депутатской деятельностью. Можно согласиться с положением, что дела, возбужденные в отношении депутатов, должны быть на особом контроле Генерального прокурора РФ.

С этой точки зрения можно по-разному рассматривать обязательность установления связи между совершенным депутатом деянием и его депутатской деятельностью, необходимость которой закреплена в Постановлении Конституционного Суда РФ «По делу о проверке конституционности положений частей первой и второй статьи 18, статьи 19 и части второй статьи 20 Федерального закона от 8 мая 1994 года «О статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации»7.

С одной стороны, такое положение дает возможность дознанию и предварительному следствию вести расследование в отношении депутатов по делам, не имеющим связи с их депутатской деятельностью, без получения согласия палаты о лишении неприкосновенности и тем самым существенно ограничивает депутатский иммунитет. Но, с другой стороны, на самой начальной стадии предварительного расследования, без проведения основных следственных действий, довольно трудно решить вопрос о наличии или отсутствии связи между деянием депутата и выполнением им своих обязанностей.

Здесь можно также вполне согласиться с И.Л. Петрухиным, который, не подвергая сомнению полезность Постановления Конституционного Суда РФ, его позитивную роль в дальнейшем совершенствовании правовой неприкосновенности депутатов, ставит несколько вопросов, касающихся практической реализации данного постановления.

И. Л. Петрухин пишет, что, во-первых, преступлений, связанных с исполнением депутатских обязанностей, почти не бывает (разве что драки и взаимные оскорбления в Думе). Зато появляется возможность скомпрометировать депутата, «вывести его из строя» путем возбуждения дела об общеуголовном преступлении. Во-вторых, открывается возможность для применения в отношении депутата мер уголовно-процессуального принуждения, не связанных с задержанием, арестом, обыском и досмотром. В частности, допускается отобрание у депутата подписки о невыезде, помещение его на экспертизу в психиатрическое учреждение, принудительное освидетельствование, наложение ареста на имущество, предъявление для опознания и др. Пройдя все эти этапы следствия, депутат вряд ли сможет успешно выполнять свои обязанности и выглядеть порядочным человеком в глазах избирателей, даже если следствие закончится прекращением уголовного дела8.

Таким образом, проблемы депутатской неприкосновенности существуют, и их надо решать. В последние годы приняты некоторые меры, направленные на ограничение депутатского иммунитета. Так, Постановлением Государственной Думы от 9 июня 1995 года внесено изменение в регламент Государственной Думы Федерального Собрания РФ, в соответствии с которым для дачи согласия на привлечение депутата к уголовной ответственности требуется не две трети, как было раньше, а лишь простое большинство голосов.

Однако отменить полностью иммунитет депутатов в современных условиях было бы ошибкой. «Нельзя делать депутата беззащитным. Тогда он не сможет бороться, например, с коррупцией, потому что в результате этой борьбы он может запросто угодить за решетку. : Депутата, который слишком далеко углубился в расследование деятельности какого-то высшего чиновника, вполне могут остановить, если лишить его депутатского иммунитета»9. Поэтому говорить о полной и безоговорочной отмене неприкосновенности депутатов представляется неуважительным прежде всего по отношению к народу, избранниками которого они являются и чьи интересы представляют.

Депутатский иммунитет даже по состоянию на сегодняшний день не может быть назван абсолютным. И хотя прецедентов лишения неприкосновенности не так уж и много, все-таки они есть (в частности, были лишены неприкосновенности С. Мавроди и Н. Хачилаев).

В отличие от депутатов лишить неприкосновенности Президента РФ практически невозможно. Статья 93 Конституции Российской Федерации устанавливает весьма сложный порядок привлечения к ответственности высшего должностного лица государства, который практически невыполним. И в этом смысле иммунитет Президента Российской Федерации абсолютен, а значит, недемократичен, несправедлив, неправомерен. Необходимо упростить технологию импичмента, разработать механизм его реализации и четко закрепить все это в соответствующем законодательстве.

Особо надо отметить самый, пожалуй, новый иммунитет в российском праве, закрепленный Указом исполняющего обязанности Президента РФ от 31 декабря 1999 года «О гарантиях Президенту Российской Федерации, прекратившему исполнение своих полномочий, и членам его семьи». Указом было установлено, что Президент Российской Федерации, прекративший исполнение своих полномочий, обладает неприкосновенностью и «не может быть привлечен к уголовной или административной ответственности, задержан, арестован, подвергнут обыску, допросу либо личному досмотру» и т.д. Указ наделял бывшего главу государства абсолютной неприкосновенностью, гарантировал ему безнаказанность в случае совершения любых правонарушений.

Эти положения были подвергнуты вполне справедливой критике за полнейшее несоответствие нормам Конституции Российской Федерации и иных федеральных законов, в частности, Уголовного кодекса РФ.

29 ноября 2000 года  Государственная Дума Федерального  Собрания РФ приняла в первом  чтении законопроект о гарантиях бывшему лидеру государства. К сожалению, вместе с названием к законопроекту перешли и все недостатки вышеупомянутого Указа.

Не случайно, что против такого законопроекта резко выступила общественность. Проведенный в передаче «Глас народа» интерактивный опрос показал, что 17 977 голосов было подано против данного законопроекта и лишь 1 829 - за («Глас народа». НТВ, 1 декабря 2000 года). Так, бывший Президент СССР М.С. Горбачев, принимавший участие в этой передаче, заявил, что несмотря на необходимость скорейшего принятия закона о гарантиях бывшим лидерам, принятый проект не должен трансформироваться в закон.

Подобная критика была отчасти воспринята законодателем. Федеральный закон от 12 февраля 2001 года «О гарантиях Президенту Российской Федерации, прекратившему исполнение своих полномочий, и членам его семьи» содержит некоторые условия привлечения бывшего Президента к уголовной ответственности. Однако ст.3 данного закона не может не вызвать ряд критических замечаний.

Во-первых, в Законе не оговорено: несет ли бывший Президент ответственность за совершенные им в период пребывания на посту Президента деяния только в качестве государственного деятеля или частного лица также?

Данное обстоятельство нуждается в законодательном регламентировании, и, как представляется, обязательно с учетом того, что бывший глава государства мог при осуществлении своих полномочий допустить неправомерные поступки именно как частное лицо. К примеру, бывшие президенты США отвечают перед судом за свои действия в период пребывания на должности президента и за поступки, совершенные в качестве частного лица.

Во-вторых, не решен вопрос о наличии неприкосновенности у бывшего лидера за те деяния, которые он может совершить после окончания срока его президентских полномочий. Здесь надо учитывать, что иммунитет устанавливается лишь на срок выполнения президентом своих полномочий (а не пожизненно), как, собственно, иммунитет и для всех иных должностных лиц. За пределами исполнения сверхсложных президентских обязанностей теряется юридический смысл иммунитета. Другими словами, подобный иммунитет является не личной привилегией гражданина, а должностным средством защиты публичных интересов.

В-третьих, не совсем понятно, чем обоснована норма, содержащаяся в п.2 указанной статьи, согласно которой Президент РФ, прекративший исполнение своих полномочий, может быть лишен неприкосновенности только в случае возбуждения уголовного дела по факту совершения им тяжкого преступления.

Статья 15 УК РФ в зависимости от характера и степени общественной опасности подразделяет преступления на следующие категории: небольшой тяжести, средней тяжести, тяжкие и особо тяжкие. Таким образом, бывшему Президенту РФ может быть предъявлено обвинение в совершении довольно узкого круга преступлений. Он освобождается от ответственности не только за совершение преступлений небольшой и средней тяжести, но и за особо тяжкие преступления, общественная опасность которых выше, а размер и вид наказания строже, чем за тяжкие преступления. Здесь налицо явный пробел в законодательстве.

Такая же проблема характерна и для иммунитета действующего Президента РФ. Так, исходя из смысла ст.93 Конституции РФ, Президенту РФ может быть предъявлено обвинение только в совершении государственной измены или иного тяжкого преступления.

Мы думаем, следовало бы указать, что Президенту РФ, а также Президенту РФ, прекратившему исполнение своих полномочий, как и всякому иному лицу, при наличии достаточных оснований может быть предъявлено обвинение в совершении любого преступления, или, по крайней мере, - и в совершении особо тяжких преступлений.

Нуждается в разрешении и коллизия между Конституцией РФ 1993 г., относящей государственную измену к тяжким преступлениям, и УК РФ 1996 г., согласно которому государственная измена - особо тяжкое преступление.

Кроме того, представляется принципиально неверной сама постановка вопроса о возможности лишения неприкосновенности в зависимости от категории совершенного преступления. В процессе расследования совершенного деяния «не исключается изменение правовой квалификации, например, «вместо ч.2 ст.158 УК РФ в постановлении о предъявлении обвинения может появиться ч.3 той же статьи либо вообще кража уступит место грабежу или вымогательству»10.

Практика правоохранительных органов Российской Федерации, а еще ранее - СССР, дает однозначный ответ, что только возбуждение уголовного дела позволяет следственным путем установить все обстоятельства совершенного преступления, в том числе и его категорию.

Признавая положительную роль Закона «О гарантиях Президенту Российской Федерации, прекратившему исполнение своих полномочий, и членам его семьи», который является первым за всю российскую историю нормативным актом, предусматривающим гарантии бывшим лидерам и тем самым обеспечивающим легитимную передачу власти, надо все же отметить, что при его принятии политика доминировала над правом. Отсюда несовершенство и противоречивость, нуждающиеся в скорейшем устранении.

Тезис об органическом единстве права и политики актуален также и при рассмотрении правовой неприкосновенности представителей третьей ветви власти - судебной, особенно в преддверии грядущей судебной реформы.

Должностной иммунитет судей достаточно широк по своему объему.

Согласно ст.16 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации» личность судьи неприкосновенна. Уголовное дело в отношении него может быть возбуждено только Генеральным прокурором или лицом, исполняющим его обязанности, при наличии на то согласия соответствующей квалификационной коллегии судей. Поэтому проблемы, связанные с собиранием доказательств и проведением неотложных следственных действий, аналогичны проблемам неприкосновенности депутатов.

При всей значимости и ответственности функций судьи представляется все же недопустимым превращение судейского корпуса в сословие лиц, не подчиняющихся никаким законам, «застрахованных» наличием иммунитета от всех антиобщественных поступков. Поэтому необходимо дальнейшее совершенствование правовых норм о неприкосновенности судей.