Этатизм и либерализм как модели взаимодействия общества и государства

Нам видится, собственно начальным  глубинным отличием в то же время, собственно именуют «Запад» и  «Восток», считается базовая ориентация основ общественного прибора  или на индивидуума, или на некоторое социальное целое, на Систему (будь то каста, община, империя либо др.). В соответствии с этим, и именовать данные 2 базовых культурных вида можнож «персоноцентризмом» и «системоцентризмом». Наконец, развитие гражданского сообщества есть деталь общемирового процесса модернизации. Впрочем, не присутствует многоцелевой модели гражданского сообщества, присущей всей масштабной общественно-политической системе. В любой точной цивилизации, в критериях конкретной эры (политического режима) мысль гражданского сообщества обретает отражение в всевозможных национально-специфических формах. Очередной вывод из проделанного изыскания содержится в том, собственно каждая модель публичного становления считается орудием устройства жителя нашей планеты к притязаниям времени. Во времена модерна ориентиром для всех государств стала западная модель и ее типы, выраженные в демократических ценностях и развитом гражданском сообществе. Прогрессивные ведь реалии таковы, собственно мир тянет переход на новейшую, по каким-либо оценкам завершающую, для себя стадию становления – фазу постмодерна. Данный переход будет сопровождаемым масштабным финансовым упадком, упадком устоявшихся форм идентичности и модернизаторских идеологий. С какой системой мыслей и ценностей вынужден станет идентифицировать себя человек эры постмодерна и какое место в ней станет отведено гражданскому сообществу — вопрос открытый и вовсе не имеющий пока же признанного решения. Но обстановка неопределенности, рождаемая данным переходом, принуждает усомниться в преимуществах западной модели становления в дальнейшем..

2.2 Российская  модель взаимодействия гражданского  общества и государства: поиск  исторических альтернатив и собственной  идентичности.

Отличительный интерес нам дает модель гражданского общества в России. Тут дело обстояло труднее, чем же не исключительно на Западе, ведь и во множества государствах Востока. В отсутствии преувеличения можно заявить, собственно становление гражданского сообщества в РФ происходило в оригинальных исторических и культурных критериях. Наверное, ни в каком ином государстве, гражданскому сообществу не было предначертано пройти настолько спорный путь. Вследствие этого в процессе изыскания главное не столько вникнуть в отечественную специфику, но и обнаружить преемственность и разрывы развития тут гражданского сообщества. Нужно будет расценить, где, нежели и как скоро эта обыкновение прерывалась. Наша ситуация позволяет таковой оценки. Впрочем до того как углубиться в перекрестки отечественного минувшего, нужно задаться очередным минимум существенным вопросом – какова культурная схожесть РФ.  Вопрос об идентичности — данное вопрос о источнике общепризнанных мерок и поведенческих реакций, имеющий характеризующее значение при строительстве какой-нибудь модели гражданского сообщества. Неувязка поиска русской идентичности продолжает исследовательскую линию диссертационной работы и исполняется в определениях Восток — Запад, отражающих соответствие «системоцентристского» и «персоноцентристского» культурных типов.В контексте поставленной трудности Российскую Федерацию можно сознавать или как страну, то есть часть некой цивилизации, или как самостоятельную цивилизацию. В случае если Наша родина — держава, то ее надлежит сравнить с иными государствами, к примеру, в том числе Франция, Германия, Великобритания либо Соединенные Штаты. В такой ситуации ее понадобиться отнести к Европе (по выборочному географическому месторасположению, преобладанию христианства и индоевропейскому происхождению преобладающих славянских этносов — для начала, великороссов) и, в соответствии с этим, к «Западу».  Ежели встать на данную сделку, то надобно практически незамедлительно утверждать, собственно Наша родина определенно выпадает из того, собственно общеизвестно нормативным образчиком западной цивилизации. Ценностная, соц, политическая, культурная и психологическая схожесть РФ так выделяются от евро и южноамериканского сообщества, собственно сразу встает колебание в ее приспособления к Западу. Данное прикасается и отечественного гражданского сообщества. На взгляд этой позиции, оно не совсем только не дотягивает до западного образчика, ведь и ставит РФ в 1 ряд со государствами так именуемого «Третьего мира», где гражданское сообщество видится «карикатурой на Запад», моделирующей его наружные формы, хотя вбухивающей в их абсолютно другое (несвойственное им) содержание. Когда все таки требовать на том, собственно, не взирая ни на собственно, Наша родина — данное часть Запада и европейская держава, то из данного можно устроить 2 вывода. Или Российскую Федерацию надобно фундаментально изменять в западном ключе (чего же пока же никому не удавалось довести до конца), или Наша родина представляет из себя некой другой Запад, «иную Европу» — к примеру, православную, славянскую, «восточную» и так далее Так или иначе, дабы русское гражданское сообщество сумело вписаться в стереотипы западной модели, его надобно сначала уничтожить до причины. Хотя в том числе и данные радикальные меры, предпринимаемые когда-то большевиками, либералреформаторам и олигархам 1990-х. гг., не приблизили Российскую Федерацию к Западу. В российской модели гражданского общества обретает свое доказательство «закон маятниковых шатаний»: за полосой невиданного напряжения физических и духовных сил неизбежно прибывает сообща с изможденностью и апатией откат всего сообщества назад, в прошедшее. При этом в РФ данное смотрится так: правительство то воссоздает более-менее модернизированные автономные институциональные места, то истребляет их («шаг вперед и 2 – назад»). Непосредственно в данном показывается основная катастрофа гражданского возведения в РФ.  В то же время, вид русской модели продолжает складываться под действием новейших идущих в ногу со временем реалий. Обстановка с гражданским сообществом в настоящее время в РФ тождественна ситуации неравновесного состояния системы в определении путей ее последующего становления. Исполняя данный выбор, система, ну а в этом случае данное гражданское сообщество, определяется на 1 из собственных, характеризуемых внутренними качествами среды, путей эволюции и, тогда как, на собственные ценностные предпочтения. Она подбирает более подходящий для себя путь. Впрочем, теснее в настоящее время понятно, собственно политико-культурные перемены, которые случились и происходят в постсоветской РФ, предоставляют причины думать, собственно российская модель гражданского сообщества станет носить перемешанный нрав. Данное предопределено теснее тем обстоятельством, собственно она складывается на базе, по крайней мере, 3-х источников: прогрессивная российская политическая практика, иностранный навык и политическая культура, национальная обыкновение.  Таковой синтез, непосредственно как следует из результата дополнения, способен сделать наиболее гармоничную модель гражданского сообщества сравнивая с западной либо восточной моделями. Иначе говоря, в РФ выслеживается общемировая направленность к укреплению гражданского сообщества, хотя русское гражданское сообщество станет выстроено на базе «смешанной» модели. Данные положения диссертации настоятельно просят нормальной аргументации.

ГЛАВА III. СОВРЕМЕННАЯ  РОССИЙСКАЯ МОДЕЛЬ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА И ГОСУДАРСТВА: СПЕЦИФИКА  И ХАРАКТЕР ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ.

3.1 Этатистский  характер эволюции институтов  гражданского общества в современной  России.

Развитие гражданского общества в современной России является закономерным продолжением мировой тенденции. Однако вариант формирования гражданского общества «сверху», а также географические, экономические, исторические и социокультурные условия предопределили особый характер взаимодействия государства и социума в современной России, который может быть определен как этатистский. В то же время, теоретическое объяснение феномена этатизма в западной и отечественной политологии видится довольно размытым. Нет какого-нибудь 1-го признанного понимания и общей концептуальной базы в исследовании этого парадокса. Длительное время этатистский вид страны воспринимался не дифференцированно и несомненно отрицательно, как апология абсолютизма. В данном контексте составление гражданского сообщества принималось как средство лимитирования этатизма, сужения функций страны. Но существенно выделить, собственно сейчас вопрос о этатизме принимается решение наиболее взвешенно, отталкиваясь от исторических и культурных посылов: где и при каких критериях он был важен, нежели вызвано его выход в свет, какую роль он поиграл и так далее Изменяются помимо прочего формы и качество пребывания этатизма в сообществе. В РФ этатизм имеет глубочайшие историко-культурные корешки и почти что несравнимые с иными государствами и цивилизациями масштабы проникания в сферы жизни сообщества.  Доминирующая роль государства в инициировании, определении направленности развития социума выражается в наличии в менталитете российского народа так называемого «самодержавного синдрома».¹ Наше общество привыкло к сильному государству, с которым связываются надежды на наведение порядка, борьбу с преступностью, установление мира и благополучия. Большинство населения страны являются носителями культуры патерналистского государства, при которой люди ориентируются в основном на «выходы» политической системы, ждут от государства обеспечения своих потребностей (образования, трудоустройства, благосостояния, безопасности) в обмен на лояльное отношение к руководству.Это свойство социального сознания делает нужную калорийную среду для процветания этатизма в прогрессивной РФ. Этатистский нрав русской модели выражается, основным образом, в жёстком контроле со стороны страны и интенсивной поддержке, даже финансово-организационной, действий существа и работы формирующихся текстур гражданского сообщества, собственно приводит к их выборочному сращиванию с государством. Кроме того непосредственно от данных институтов которые по определению обязаны пребывать на стыке 2-ух образований и давать публичным интересам политическое измерение и политическое выражение, в главной ступени находятся в зависимости обычное функционирование гражданского сообщества, его жизнеспособность и динамика становления. Данное свойство общественного сознания создает необходимую питательную среду для процветания этатизма в современной России. Этатистский нрав российской модели выражается, основным образом, в жёстком контроле со стороны страны и интенсивной поддержке, такого как финансово-организационной, действий творения и работы формирующихся текстур гражданского сообщества, собственно приводит к их выборочному сращиванию с государством. Кроме того непосредственно от данных текстур и ВУЗов, которые по определению обязаны пребывать на стыке 2 образований и давать социальным интересам политическое измерение и политическое выражение, в главной ступени находятся в зависимости обычное функционирование гражданского сообщества, его жизнеспособность и динамика становления.

Политические партии, районное самоуправление, Социальная палата в прогрессивной РФ в величайшей ступени подвергаются воздействию со стороны страны, из-за этого исполняют в политической системе амбивалентную роль, участвуя как в ходе претворения в жизнь казенной власти, но и в ходе формирования политической культуры социума, аккумулируя и актуализируя интересы разных общественных слоев, групп и районных сообществ.

3.2 «Маятниковый» характер функционирования российской модели взаимодействия гражданского общества и государства.

Сегодня в России единственным подлинным институтом, выполняющим роль посредника в коммуникативном процессе между государством и обществом, являются некоммерческие (НКО) и неправительственные организации (НПО). Однако нельзя сказать, что этот сегмент гражданского общества существует в рамках неких устойчивых традиций. Скорее, наблюдаемые сейчас в стране процессы указывают на «маятниковый» характер развития гражданского общества, отражающий взаимодействие и взаимную адаптацию всех участвующих сторон (государства, с одной стороны, НКО и НПО – с другой), а также их реакцию на меняющиеся линии поведения каждой из них. Смена тенденций в развитии деятельности НКО, создающая данный маятниковый эффект, обусловлена целым рядом превалирующих факторов. Среди факторов, особенно активных за прошедшие десятилетия, одни являются, так сказать, долгодействующими, а другие – проявили себя с особой интенсивностью лишь в последние годы:

1) направленность  и интенсивность изменений по  оси «авторитаризм -  демократия»;

2) характер финансовой  и материальной устойчивости  НКО (степень финансовой поддержки со стороны государства и иностранных фондов);

3) характер законодательного  обеспечения деятельности национальных  и иностранных НКО;

4) наличие либо  отсутствие актуальных «проблемных»  зон внутренней и внешней политики, отвлекающих внимание государственных  органов от гражданских организаций;

5) наличие проектов использования НКО для изменения характера политического режима в стране.

Условно историю  постсоветской России можно разделить  на пять периодов в зависимости от интенсивности указанных факторов. Причем данные этапы по времени совпадают с периодами президентства лидеров государства и сменой политических курсов страны в целом. Нередко в научном дискурсе эти периоды определяют в терминах «эпоха Ельцина», «эпоха Путина». В самом начале 1990-х годов работа фактически всех общественных организаций характеризовалась высочайшей ступенью политизированности. В данное время в критериях непрочного баланса меж реформаторскими и консервативными мощами многое общественные организации имели и в любом случае выражали собственные политические позиции. При всем этом ветхие организации, сделанные в доперестроечное время, обычно, поддерживали коммунистов, свежие ведь организации — демократическое перемещение. Зачастую верховодившими за коим неизбежно явствовало деление согласно с политическими взорами её членов (к примеру, Альянс писателей).  Данная политизированность кроме того проявлялась, к примеру, в реакции на кровавые действия в Прибалтике в начале января 1991 г., во время подготовки и проведения референдума 17 марта того же года, в период выборов Президента РФ в начале июня 1991 грам. и, конечно, в период августовского бунта 1991 года. С началом настоящих финансовых реформ происходило падение политизированности основной массы публичных организаций. Они стали заниматься собственным главным делом — артикулировать, показывать необходимости и интересы подходящих общественных и профессиональных групп и содействовать их ублажению. В данное время начали появляться всевозможные благотворительные фонды, перемещения солдатских мам, фонды помощи ветеранов, инвалидов, спортсменов и т.п. Одним из более главных различий работы социальных организаций этого периода было легальное оформление их существования. Чему во многом содействовало принятие в начале октября 1990 грам. Закона СССР «О публичных соединениях». В сравнении с предыдущим свежий закон имел ряд позитивных различий и был, бесспорно, наиболее прогрессивен. В его базу прилегла концепция, сообразно коей право на существование имели всевозможные соединения, помимо тех, которые официально воспрещены. Принятие законодательства значительно делало легче операцию существа и регистрации социальных организаций и помогало становлению в РФ текстур гражданского сообщества.  Подводя короткий результат, возможно, резюмировать, собственно конкретно в данный период в РФ наступил переломных эпизод в развитии свободных публичных соединений. Поддержка становления неправительственных организаций рассматривалась на тот момент как актуальная  составная часть демократической политической реформы по определению. Меж НКО/НПО и властными текстурами начинала устанавливаться партнерская модель взаимодействия, все многие другие отрицательные причины либо были сведены к минимуму, или же не успели набрать необходимой силы воздействия. На сегодняшний день некоммерческий раздел не довольно принимает участие в принятии решений, реально не интегрирован в управленческий процесс, отсель и невысокая ступень влиятельности, и падение производительности функционирования. Правительство, выражая сомнения отрицательных проявлений со стороны НКО, делает определенное давление на сами организации некоммерческого раздела, и еще на бизнес-сообщество в смысле его взаимодействия с НКО. Желая на едином фоне присутствуют отдельные образцы плодотворного взаимодействия, как скоро партнерство некоммерческого раздела и власти на самом деле считается успешным, хотя данное еще не стало правилом.

В общем, тест процесса развития и становления НКО в  РФ дозволяет фиксировать как  периоды внезапного подъема и  роста раздела, но и периоды его  падения и подавления государством. Данное, с нашей точки зрения, предписывает на присутствие в РФ «маятниковой» модели гражданского сообщества. Используя компенсационный приспособление «изменение – контрреформа», власть не дозволяет открытых конфликтов гражданского сообщества и страны, присущих моделям «тайфунного» вида. Эластичный адаптационный приспособление взаимодействия страны с институтами гражданского сообщества соотносится с недолгими периодами трансформации политического режима по оси «демократия – авторитаризм». Этатистская архитектоника русской государственности, основанная на признании страны в виде основного общественного субъекта, а еще патерналистские установки в сознании социума, дают русской «маятниковой» модели конкретную специфику. Страна тут само считается организатором и «зодчим» всех преображений, отводя гражданскому сообществу роль «беспрекословного исполнителя».

Заключение

Мы склонны  полагать, что сам факт бытия государства  одновременно является свидетельством существования и гражданского общества. Государство есть важнейшее орудие реализации целей и методов гражданского общества в негражданских сферах жизни. При всем желании ни один политический строй или режим не в состоянии свести на нет частную жизнь граждан, которая в своих разнообразных проявлениях и составляет то, что мы называем гражданским обществом. Вот почему нельзя устранить гражданское общество, не устраняя одновременно самого государства. В свою очередь, устранение государства превращает гражданское общество в ничем не связанную совокупность индивидов, что приводит к воцарению полной анархии. Все это позволяет считать идею гражданского общества действительно всеобщей. Поэтому ставить вопрос о пороге, начиная с которого можно говорить, что гражданское общество в стране есть, на наш взгляд, некорректно. Речь должна идти, прежде всего, не о количестве и качестве, а о формах и характере его проявления, т.е. о конкретных национально-культурных моделях взаимодействия гражданского общества и государства. Применение этой схемы рассуждений позволяет использовать научно-познавательный потенциал идеи гражданского общества для «освоения» незападных миров, в т. ч. России, чья противоречивая действительность далеко не всегда укладывается в рамки зарубежных политических теорий и поддается однозначным научным оценкам. Мы убеждены, что не существует универсальной модели гражданского общества, свойственной всей глобальной общественно-политической системе. В каждой конкретной цивилизации, в условиях определенной эпохи (политического режима) идея гражданского общества находит отражение в различных национально-специфических формах, отличается уникальностью и неповторимостью. В этом случае становится очевидным отрицание универсальности исторического опыта западной цивилизации, приравнивание ее к частному случаю, к локальному — географически и исторически — явлению. Так называемая философия многополярности предлагает народам мира самим искать не только средства развития, но и определять его цели и его направление. В этом контексте, гражданское общество может выступать как феномен культуры и подчиняться некому общему для данной культуры образцу, определяющему его структуру и развитие. Тезис о зависимости формирования гражданского общества от культуры дополняется идеей культурного многообразия. Каждая цивилизация, несмотря на растущее влияние глобализации, живет своей собственной жизнью и реализует заложенный в ней культурный потенциал в различных областях, в том числе и в политике. Подводя итоги рассмотрения западных моделей взаимодействия гражданского общества и государства, выделим их главные особенности.

 Во-первых, обе  представленные модели артикулируют  идею гражданского общества на следующих основаниях: частной собственности, рынке (свободе экономического обмена), свободной социальной самодеятельности и развитии практик самоуправления, соблюдении личных и социальных прав и свобод граждан, развитой публичной сфере (свободе мысли и обмене мнениями).

Во-вторых, особенностью западных умеренных моделей является постоянно наблюдаемые колебания во взаимоотношениях между государством и гражданским обществом, которые существенно не влияют на работоспособность системы, а, напротив, делают ее более мобильной и жизнеспособной. Благодаря этому свойству западные модели можно представить в виде маятников, которые раскачиваются то в одну, то в другую сторону. В политических и культурных обыкновениях Востока по сей день существенное внимание уделяется религиозности, коллективному началу, «общинности» и робости инноваций. Исторически в данном ареале страна игралось еще наиболее солидную роль, стесняя самодеятельность сообщества. В следствии в государствах с восточной идеологией сформировалась этатистская модель («мощное страна – хилое гражданское сообщество») пропорции гражданского сообщества и страны. В конкретные эпизоды ситуации, а конкретно при тоталитаризме либо других обликах диктатур, в неких государствах эта модель покупала ясно выраженную крайнюю форму («в высшей степени мощное страна – очень хилое гражданское общество»). Следовательно, этатистская модель взаимодействия гражданского сообщества и государства реализуется, основным образом, при авторитарном и тоталитарном политических режимах. В собственном последнем проявлении (при тоталитаризме) она значит, собственно государству принадлежит преобладающая роль во всех сферах публичной жизни и собственно оно стоит повыше гражданского сообщества, покоряет либо в том числе и съедает его. С этатистской моделью обыкновенно соединено помимо прочего представление о насильственном вмешательстве страны в финансовую жизнь, применении твердого централизованного планирования и творения административно-бюрократического агрегата. Особенностью последней формы этой модели считается жалоба власти на управление сознанием жителей нашей планеты, контролирование или же программирование их ценностных ориентаций и вида идей. «Мощное» страна тут - данное страна строго централизованного вида, то есть государство-машина.

Вследствие  того, собственно развитие ВУЗов гражданского сообщества на Востоке следует очень  неравномерно, природными субъектами гражданского сообщества тут выступают  гибридные, время от времени в том числе и маргинальные, формы организации социумов (сословия, племена, религиозные организации, скрытые сообщества и т.п.). Вследствие извращенной роли страны в политической системе Востока формирование гражданского сообщества тут следует основным образом «поверх», при непосредствен-ном контроле со стороны власти. Проявления ведь гражданского сообщества «снизу» в боль-шинстве собственном носят неожиданный, реактивный нрав и считаются ответом на наружные или же внутренние опасности. Ежедневная пассивность гражданского сообщества на Востоке совсем не очень нужно говорит о его незрелости. Для незападного социума неучастие в официальной политическом деятеле является классическим, знаковым, необыкновенной протестной формой гражданского роли. Абсентеизм сообщества отображает не неприятие политические деятели страны по определению, а отвержение утвердившихся на Западе методов политического воздействия. Похожая оценка разрешает представить, собственно при еще одном обострении политической либо финансовой ситуации либо сколько-нибудь солидном повороте к другим приемам реализации политические деятели возможная энергия гражданского сообщества имеет возможность трансформироваться в политическое влияние.