Патриархальная теория происхождения государства в трактовке Р.Филмера

- власть короля над народом сравнима с властью отца над семьей, а так как власть отца не ограничена ни каким законом, то и власть королевская не должна быть ограниченной;

- король - превыше законов,  более того он вправе сам  издавать законы, и подобное его  право подтверждается исторической и библейской традициями.

Представляется необходимым  обрисовать политико-правовые взгляды  автора «Патриарха» на английскую конституцию, выявить оригинальные источники  происхождения его патриархальной теории, а так же правовую основу положений о неограниченной власти монарха с точки зрения их понимания англичанином первой половины XVII в.

Не существует общепринятой точки зрения по вопросу о времени  написания трактата «Патриарх». Традиционное отнесение его к 1640-1650-м гг. в  последние десятилетия ставиться под сомнение западными исследователями, настаивающими на новой дате - 1628-1631 гг. Точная датировка основного сочинения Филмера, представляется важной, так как помогает верно соотнести его с непосредственным историческим фоном, позволяя, в свою очередь определить те ключевые моменты в жизни общества, которые оказали исключительное влияние на автора и способствовали тем самым написанию работы.

Не издававшийся до 1680 г., трактат был хорошо известен в 50-60-х гг. среди пророялистски  настроенных кругов общества. Созвучие основных идей «Патриарха» с рядом других политических трактатов Р. Филмера середины XVII в. позволяло долгое время датировать эту работу 40-50- ми гг. Однако, источники, проблематика, а так же объекты критики автора не содержат особых указаний на события этого периода английской истории. Нет ни одной, даже косвенной, ссылки на какого-либо деятеля или публициста времен Гражданской войны и Республики. В данной работе автор, скорее, оперировал понятиями первой четверти XVII в. Парламентские споры о границах королевской прерогативы, начавшиеся еще во времена Якова I Стюарта, получают свое выражение в этом сочинении. Филмер высказывается по наиболее волновавшим его тогда вопросам, а именно: месте парламента, судей прерогативных судов короны и института власти в системе государственного управления. Он полемизирует с Бьюкененом Парсонсом, Суаресом, упоминает о заблуждениях Гукера, деятеля, скорее, елизаветинского и яковитского периода, использует в качестве обоснования главных своих положений ссылки на авторитет Якова I, Бодэна, Дж. Баркли, также лиц весьма далеких не только от периода 1640-х, но и 1630-х гг. Нет ни одного упоминания о работах, вышедших во времена активного военного противостояния, но при этом многие серьезные политические проблемы разрабатывавшиеся в правовых трактатах первой четверти XVII в. достаточно обстоятельно комментируются на страницах филмеровского «Патриарха». Все это позволяет согласиться с утверждением о 1628-1631 гг. как о периоде наиболее вероятного написания трактата. Это сочинение Р. Филмера являет собой своеобразный ответ - реакцию автора на парламентские дебаты 1625-1629 гг., в которых подданные пытались поставить под сомнение абсолютное главенство короля в обществе и ограничить объем его прерогатив.¹²

Переходя к непосредственному  анализу содержания, стоит отметить, что трактат состоит из трех частей, две из которых составляют единое смысловое целое и содержат последовательное изложение взглядов автора в виде четко сформулированных тезисов, с  их последующим доказательством и ссылками на текст Св. Писания, работы авторитетных правоведов, и цитированием древних юридических памятников. В третьей главе Роберт Филмер касается насущных, современных ему проблем английской жизни, ставших предметом споров как в парламенте, так и на страницах политико-правовых сочинений. Начиная с общетеоретических рассуждений о взаимоотношении короля и закона, он переходит к подробному выделению необходимых функций институтов государственного управления. Все положения автора основательно аргументированы ссылками на парламентские статуты, юридические документы и непосредственно на исторические примеры. В данной главе он достаточно четко очерчивает прерогативы короны, не упуская из виду ни одного проблемного на тот момент вопроса.

2.2.Власть Господа,как власть отца над сыном.

Р. Филмер сегодня известен в связи со сформулированной им патриархальной теорией, согласно которой короли обладали правами верховной власти по аналогии с библейскими патриархами, управлявшими на основании естественного права отцовства. Отсюда следовало, что подданные должны были рассматривать своего государя как своеобразного главу семьи и подчиняться беспрекословно его авторитету.

Уже в середине XVI в. англиканская церковь проповедовала божественную природу власти монарха, его примат над духовной жизнью общества, а так же приоритет естественного права (основные принципы которого открыты в Писании) над человеческими установлениями. Основные библейские принципы взаимоотношений между людьми проецировались на общественные реалии того времени.

В этом смысле характерны, и очень показательны, слова архиепископа Кранмера, сказанные им в 30-х гг. XVI в., где он уподоблял власть Господа  над людьми власти отца над сыном. Культура почитания отца как естественного, неоспоримого главы своего дома, обладающего непререкаемым авторитетом среди членов семьи, соединившись с библейской историей, сформировала представления о том, что королевская власть ведет свою историю от власти отцовской. Изначально установленная иерархия отношений иногда менялась под влиянием греховности человека, но заложенные Богом естественные отношения сохранялись всегда, и поэтому сущность и основные принципы истинной монархии, согласно Р. Филмеру, прослеживаются через отношения отца в семье. Он пишет: «В действительности, не только Адам, но и последующие патриархи по праву отцовства имели королевский авторитет над своими детьми», как бы подтверждая все до того сказанное на страницах «Патриарха», и продолжает уже далее: «Я не могу понять, как дети могли быть свободными от подчинения своим родителям; и это подчинение детей родителям есть основа королевской власти, авторитета установленного самим Богом; отсюда следует, что гражданская власть есть не только божественное установление, но и исходит от предков.» ¹³

Доказывая неограниченность королевской власти, Р. Филмер ссылается  на «естественное право отцовства», тем самым помещая это естественное право выше всяких человеческих установлений (т. е. законов). И поэтому можно  указывать на идеи Кальвина (в той  мере в какой они влияли на официальную доктрину англиканской церкви своими установками на приоритет нравственного, божественного закона в жизни общества) как на источник появления подобного рода идей в начале XVII в.

Решение всех принципиальных, жизненно важных вопросов того времени определяется у автора именно этим взглядом на монарха как на возвышающуюся над любыми земными учреждениями личность обладающую властью божественного происхождения. Конкретизируя свои мысли, Филмер ставит короля во главе всей администрации. За свои действия такой государь ответственен только перед Богом и в силу многовековой традиции обладает правом законотворчества. Исполнение законов обязательно для подданных, но монарх находится вне пределов действия закона. При решении любого вопроса такое понятие как «воля короля» является основополагающей правовой максимой и поэтому принцип «все то, что угодно королю имеет силу закона» - краеугольный камень правовых построений Р. Филмера. Таким образом, находясь во главе всего государственного аппарата, функционирующего согласно основным правовым принципам, монарх Р. Филмера не является его составной частью. Вмешательство монарха в государственную жизнь носит сакральный характер: все его решения освещены божественным разумом, которым тот обладает в полной мере.

Суды и парламент  Р. Филмер видел неотъемлемыми частями  административного механизма. Обе  палаты, обладавшие привилегиями только по воле короля, являлись лишь совещательными органами, а их решения не были для  короля обязательными: он мог отменить любое их постановление. Только король, имевший своим советчиком еще и бога мог по-настоящему знать, что в действительности необходимо для блага нации. Судьи, несмотря на то, что являлись хранителями правовых норм, также находились в подчинении у короля. Именно король был мерилом истинной справедливости, а решения его всегда должны восприниматься как единственно верные и благостные для королевства. Таким образом, парламентарии должны были, по Филмеру, постоянно обращаться к авторитету судей, те же, в свою очередь, к авторитету короля.

Если обратиться к  содержанию предыдущих разделов трактата, где король в своем королевстве  отождествлялся с главой семьи, то эта  его функция вполне сопоставима  с его местом в государственном  и административном аппаратах. Все  обращаются к монарху как к третейскому судье, способному урегулировать любую конфликтную ситуацию, и он сам, управляя, не может желать своему народу зла, так же точно, как отец не может сделать ничего заведомо вредного для своей семьи, хотя решения его, порой, бывают непонятны младшим ее членам.

Наряду с общетеоретическими, вполне однозначными, рассуждениями  о власти монарха, которые должны были снимать все последующие  вопросы о границах королевской  прерогативы, Роберт Филмер занимается скурпулезным анализом всех проблемных точек соприкосновения властных полномочий короны и свобод подданных. Он пишет и о канцлерском суде, и о законной силе королевских прокламаций (вопрос, проблемный еще со времен предыдущей династии, и особенно обострившийся в правление Якова I). Филмер пишет: «Если мы сравним естественное право отца справами короля, то найдем их идентичными, отличающимися только по широте распространения: отец над семьей король как отец над множеством семей; его война, мир, суд и все его действия направлены только на то, чтобы предоставить каждому, стоящему ниже подчиненному отцу его права и привилегии, а так же защитить их от злоупотреблений».

Проводя на протяжении всего  повествования идею о безусловной  власти монарха над своим народом, помещая его одновременно как за пределы каких-либо политических учреждений, так и в главенствующее по отношению к этим институтам положение, автор неоднократно пишет о правах и привилегиях подданных. Естественно, он впоследствии объясняет, что благоденствие людей обуславливается исключительно божественным провидением, выраженным в воле короля. Однако сам факт упоминания подобных юридических терминов в данном контексте говорит о том что за ними в сознании у автора выстраивался целый набор условий, при соблюдении которых права и привилегии нарушаться не будут, что безусловно, следуя логике Филмера, повлечет за собой процветание страны. Поскольку король, согласно своему естественному стремлению к справедливости, не может действовать вопреки общему благу, а поступки его определяются стремлением к благоденствию нации, то, являясь единственным мерилом этого благоденствия в трактате, сознание автора не уходит далее защиты прав и привилегий и предотвращения злоупотреблений. Таким образом Р. Филмер, рассуждая о королевской власти как, по сути неограниченной, описывает ее, используя правовые категории первой четверти XVII в. и все то, что подразумевалось под этими категориями. Его монарх, реализуя свою произвольную власть, не может в благом порыве уйти дальше правовых гарантий подданным и соблюдения определенных юридических норм.

Многие исследователи  общественно - политической мысли Англии говорят о врожденной вере англичан в незыблемость неизменность старинной  конституции и мышлении, построенном  на категориях Общего права, считавшегося многими поистине священным. Поэтому сакрализация личности короля не противоречила помещению этой самой личности в среду общепринятых, неизменных понятий того времени. ¹⁴ 

3.Н.К.Михайловский  о происхождении государства

Патриархальная теория происхождения государства получила свое развитие в трудах русского социолога и публициста Н.К. Михайловского (1842-1904). Политико-правовая доктрина Н.К. Михайловского характеризуется своеобразием. Он одним из первых заявил о необходимости поиска оптимального соотношения индивидуального и коллективного интересов, эффективного сосуществования личности и государства.

В основу политического  идеала Н.К. Михайловский закладывает  теорию «борьба за индивидуальность» - каждый организм стремится к усложнению одних структур и подавлению ими других. Он предлагает ввести в науку понятие «индивидуальность», под которой понимает любую физиологическую или общественную систему: человека, семью, общину, государство. Каждая такая индивидуальность стремится к целостности, т.е. к слаженной функциональной системе. При этом подавляются интересы и потребности структурных частей применительно к обществу, что приводит к соблюдению лишь тех интересов личности, которые соответствуют интересам целого, т.е. государства. В результате растет мощь и благосостояние государства, в котором отдельно взятый человек несчастен.

Своей теорией Н.К. Михайловский вскрывает недостатки либеральных  представлений о государстве, осуществляет теоретическую попытку наполнить  либеральные ценности социалистическим содержанием, дополнить политику нравственной составляющей. ¹⁵

Михайловский разрабатывает  собственную теорию происхождения  и развития государства.

Государство изначально выступает в роли защитника и  судьи. Поэтому понимается как институт добровольного подчинения и уважения власти. Общество позволило государству, причем легально, обладать одним из действенных рычагов подавления - карательной властью.

Как видно из вышеизложенного, государство оценивается Н.К. Михайловским как инструмент максимально возможного удовлетворения интересов и потребностей индивидов и общества в целом.

Главной причиной искажения  такого понимания государства Н.К. Михайловский называет политическую власть.

Зарождение власти Н.К. Михайловский усматривает в семье. Первоначально она отождествлялась  с заботой и мудростью. Это власть главы общины - патриархальная власть. Поэтому мотивом подчинения в период ее зарождения были уважение и личная выгода. Главным преимуществом такой организации общественной жизни Н.К. Михайловский считает способность участия каждого индивида как в личном развитии, так и в развитии общества.