Правовой нигилизм и правовой идеализм

Не следует забывать и  контрреформы Александра III,  когда государство, дав обществу некоторые свободы и послабления, сразу же их отобрало. Рассматривая ситуацию в правовой сфере жизни российской общественности, мы можем констатировать следующие факты.

Наряду с возросшими потребностями  в юридических науках и профессиях, в стране образуется дефицит правосознательных членов общества, причем, дефицит чисто исторического происхождения (зародился он еще тогда, когда на Руси возникло привилегированное право, и начали свою деятельность нравственные сословные суды); среди молодежи (в основном – студенчества и военных) преобладают радикальные тенденции о развитии правовой культуры; в духовно – философской жизни общества встают идеи религиозных философов, которые отчасти воспринимаются людьми; государство своими действиями обостряет политическую обстановку в стране.

Конкретизируя эту ситуацию можно сделать вывод: в конце  XIX  века в нашей стране формируется исключительно хорошие условия для формирования массового неверия в право, общего правового нигилизма, причем правовой нигилизм начинает создаваться в качестве отдельного идейного течения.

Возможно, в России у большинства  членов общества могла бы  сложиться более- менее хорошая правовая культура и адекватное отношение к праву, но времени для формирования элементов правовой системы было крайне мало. Продолжая небольшой исторический обзор необходимо отметить, что в России в начале XX века начинает зарождаться и получать законодательное оформление конституционная монархия (Манифест об усовершенствовании государственного порядка от 17 октября 1905 года; Учреждение государственной  Думы от 20 февраля 1906 года). Создается своеобразная Конституция – Свод основных государственных законов (23 апреля 1906 года). Возможно, в России  смогло бы сложиться правовое государство в условиях конституционной монархии, но слишком сильны революционные тенденции в политической (нелегальной) жизни страны. Народное неудовольствие выливается в февральскую революцию. В условиях сложившегося в стране двоевластия, ни о какой четкой работе государственного механизма и действии правовых норм, разумеется, речи быть не может. Последующая Великая Октябрьская революция ломает традиционные правовые устои общества.

Любой революции свойственен  радикализм.  Не является исключением и послереволюционная Россия. "Для политического радикализма характерно стремление жестко запрограммировать перемены рациональности управления. Всякое отклонение, усложнение в движении по избранному пути рассматривается как саботаж, закономерное противодействие. Практические политические последствия государства радикалистских установок, отдающих приоритет ценностям одного типа (изменения, развития, трансформации), привели например, к тому, что к проблеме устройства будущего пролетарского государства В.И. Ленин обратился лишь накануне Октябрьской революции. Замена учитывающего реалии России государственного устройства утопическими построениями при абсолютизации чисто опыта, тем более неудачного (Парийской Коммуны), привела к тому, что уже в начале 1918 года возникла необходимость принятия "Самых  энергетических, беспощадно решительных и драконовских мер для повышения самодисциплины и дисциплины рабочих и крестьян России".¹⁵ Порядок в пролетарском государстве все более обеспечивался за счет чисто и случайных, подвернувшихся под руку мер".¹⁶

Подтверждение приверженности государства того периода к самым  различным способам неправового воздействия на общество мы видим во внутренней политике властей- "Продразверстка", "красный террор", "Чрезвычайна 1918 года". (А.И.Демидов), исключительная жесткость при проведении коллективизации – это исторические факты. Сама идеология коммунистов говорила в постепенном уходе в тень государства и права и замене их развитыми социальными отношениями. В подобных условиях не может не слышаться негативное отношение к праву.

С приходом к власти Сталина  исчезают последние надежды на создание полноценного функционирующей правовой системы в Советской России. Методы осуществления внутренней политики Сталиным, да и сама внутренняя политика  Джугашвили довольно интересна с точки зрения построения правового государства. Фактически, право было дискредитировано в сознании общественности. С началом массовых репрессий (30–е гг. XX века). Слова "право", "справедливость", "законность", превратились для общества в пустой звук. Уничтожение "инакомыслящих", создание ГУЛАГа, возвращение каторги, введение Особых Лагерей ГУЛАГа для политических заключенных, никак не могли подтвердить принцип справедливых законов и возродить веру людей в право. Самым ярким примером пренебрежения правом со стороны государства  может послужить создание судебных "Троек", которые реального права судить не имели. В конце 30-х годов ситуация еще более усугубилась: с одной стороны действовала конституция СССР 1936 года, которая была довольно демократичной, а с другой стороны страну захлестнула, как я уже писала, волна массовых репрессий, когда органы НКВД ощущали себя полновластными хозяевами в стране. Но с другой стороны, при тоталитарном режиме правления иной ситуации сложиться не могло. Тем не менее, этот период оказал огромное влияние на закрепление недоверия и неверия вправо в сознание наших граждан.

С началом Великой Отечественной  войны репрессивная политика Сталина отходит на второй план. Ужесточение законодательства воспринимается вполне адекватно, так как люди понимали, что  для успешного окончания войны оно просто необходимо. Но победив в войне и надеясь получать хоть какое-то улучшение законодательства, народ наталкивается  на новый виток репрессий.

Позднее годы "застоя" привели к расцвету бюрократии и никак не влияли на растущее неверие не только в право, но и в государство. А.Ю. Андропов пробыл у власти слишком мало, чтобы хоть как-то наладить ситуацию в стране.

Наиболее сильно правовой нигилизм проявляется в период "перестройки" и постперестроечный период.

С чем же это связано? Для того чтобы это понять необходимо обратиться к особенностям политической жизни страны в этот период.

В начале 90-х годов сказывается  отрицательное воздействие разросшегося бюрократического аппарата. Играют свою роль и неоконченные реформы М.С. Горбачева. В стране складывается весьма напряженная политическая обстановка, которая выливается в путч 1991 года и переворот в стране. Нужно учитывать и состояние общества: еще во время проведения политики "гласности" люди получили свободу слова, печати и т.д. Но не знали, как этим воспользоваться.

Сказалось отсутствие четких правил регулирования политических конфликтов, бытующее же отношение к политике как к жесткой системе иерархических связей, не допускающей никакого отклонения от предначертанной линии поведения, или, наоборот, как к ничем не   ограничиваемой сфере реализации эгоистических, узкогрупповых интересов.¹⁷

По утверждению А.И. Демидова России свойственен особый тип политического радикализма: " - это обращение к ценностям изменения и равенства в ущерб ценностям порядка и свободы. В реальной политике такое смещение приоритетов оборачивается ярко выраженным настойчивым желанием к формированию событий, выбором жестких средств политического действия. Стремление к форсированию событий рано или поздно приводит к разрыву средств и целей политического действия. Цели, скажем, могут быть самыми благородными, средства же их реализации – бесчестными".¹⁸

Анализируя статью А.И. Демидова, и ряд исторических источников, я пришла  к выводу, что в "перестроечной" России отсутствовал ряд средств политического воздействия способствующих урегулированию политической и внутригосударственной жизни страны. Этот дефицит привел к политическому радикализму, который в свою очередь способствует развитию правового нигилизма. Воспринимая нарушения права как проявление свободы, правовой нигилизм формирует негативное отношение к действующей системе права, да и к самому принципу приоритета правовой регламентации общественных отношений. Право трактуется как внешнее ограничение благородных политических прорывов, уловка политического противника или как инструмент поддержки осуществления определенной политической линии.

Если степень социальной упорядоченности существенно понимается, люди начинают воспринимать политику и все, что с ней связанно, как состояние неконтролируемого и опасного хаоса. Это сопровождается глубоким разочарованием в избранном политическом курсе, и готовности приняты любые, но зато эффективные способы упорядочения социальных связей. Утрачивается доверие к политическим инстинктам, а деятельность государственных органов все  чаще рассматривается как противоречащая  жизненным интересам людей. Происходит как бы взаимный отказ системы и личности от обязанностей по отношению друг к другу.

Описываемая ситуация сложилась  в нашем обществе в перестроечный и постперестроечный периоды. На мой взгляд, выход из нее, несмотря на усилия реформаторов, еще не найден, но некоторые положительные сдвиги все же произошли.

Следует отметить, что существует два основных уровня проявления правового нигилизма.

По утверждению ряда авторов, писавших о данном правовом явлении (Н.И. Матузов, В.А. Туманов и др.) первый уровень (наиболее высший и значимый) – государственный. В данной ситуации правовой нигилизм наблюдается в деятельности высших органов государства (федерального собрания, министерств).

Довольно часто проявление правового нигилизма освещается в СМИ (Газета "Известия" от 25.04.1990 "Безработные законы";  журнал "Российская Федерация сегодня" №16, 1999 "Лучше никакого закона, чем плохой", различные телевизионные передачи о политике и т.д.).

Второй уровень проявления правового нигилизма – общественный. При подобном проявлении отрицание права носителем нигилизма являются граждане государства, обыватели, не связанные с работой государственного механизма. На данном уровне нигилистического отношения к праву правового нигилизма проявляется, в основном, в различных правонарушениях.

Определяя правовой нигилизм необходимо учитывать и другое явление, возникшее в области неправильного толкования назначения права – правовой идеализм. Правовой нигилизм  и правовой идеализм имеют одни корни - "Юридическое невежество, неразвитое и деформированное правосознание, дефицит политико – правовой культуры".¹⁹

Несмотря на то, что правовой идеализм в современном государстве менее заметен чем правовой нигилизм, он причиняет существенный вред как системе так и обществу. Его последствия, как и последствия правового нигилизма отрицательно влияют на правосознание и правовую культуру.

Правовой идеализм – это  переоценка возможностей права. Основы правового идеализма лежат в переоценке объективной действительности и реалий института права.

Несмотря на то, что внешне правовой идеализм менее заметен, о нем не говорят столько, сколько о правовом нигилизме, он приносит такой же вред государству.

 Правовой идеализм – явление прямо противоположное правовому нигилизму. Но на право, нельзя и невозможно, возлагать все свои надежды, все проблем стоящих перед обществом право решить не может.

Основная ошибка власти (как, впрочем, и народа) – выдвижение права в ранг чего-то высокого и всесильного. Многие люди (особенно в период перестройки) считали, что достаточно принять "правильный" закон и жизнь улучшится». Но чуда не происходило, законы принимались, а дела стояли на месте или даже ухудшались. В результате наступило известное разочарование в законах, появились признаки правового скепсиса.

2.2 Формы уровни проявления  правового нигилизма

Правовой нигилизм многолик, изощрен и коварен. Он способен быстро мимикрировать, изменяться, приспосабливаться к обстановке. Есть множество форм, сторон, граней его конкретного проявления. Укажем лишь на некоторые, наиболее острые и очевидные из них.

1. Прежде всего, это  прямые нарушения действующих  законов и иных правовых актов  (умышленные либо непреднамеренные). Они составляют огромный, труднообозримый массив уголовно наказуемых деяний, а также гражданских, административных и дисциплинарных проступков. Корыстный уголовный криминал — наиболее грубый и опасный вид правового нигилизма, наносящий неисчислимый вред обществу — физический, материальный, моральный.

 Криминогенная ситуация в стране оценивается сегодня с помощью таких эпитетов, как разгул, обвал, беспредел. Преступность приобрела мафиозно-организованный характер с преобладанием жестоких насильственных форм. Произошло ее сращивание с коррумпированной частью госаппарата, что, собственно, является характерным признаком мафии. Законы попираются цинично, открыто и почти безнаказанно. Преступный мир диктует свои условия, ведет наступление на само государство, претендует на власть. Слово «нигилизм» — слишком мягкое для отражения происходящего в данной сфере. Это — некая запредельность.

2. Повсеместное и массовое  неисполнение (несоблюдение) юридических  предписаний, когда субъекты (граждане, должностные лица, государственные  органы, общественные организации)  попросту не соотносят свое  поведение с требованиями правовых  норм, а стремятся жить и действовать  по «своим правилам». Неисполнение же законов — признак бессилия власти. Нередко чиновники, производственные коллективы публично отказываются выполнять те или иные законы, так как, по их мнению, они «неправильные». Либо выдвигают ультиматумы — не сделаете (не дадите) то-то, не будем выполнять то-то или примем встречные меры (перекроем газ, магистраль и т. д.). Неподчинение же законам причиняет не меньший урон обществу, чем их прямое нарушение.

 Законы легко обходят,  блокируют, с ними не считаются.  Это своего рода социальный  бойкот, саботаж, обструкция. Закон  для многих стал весьма условным  понятием: нравится — повинуюсь,  не нравится — игнорирую. Такое  всеобщее непослушание — результат  крайне низкого и деформированного  правосознания, отсутствия должной  правовой культуры, а также следствие  общей расхлябанности и безответственности. В подобной среде, т. е. в условиях «криминальной демократии», весьма вольготно чувствуют себя всевозможные дельцы, махинаторы, нувориши, не привыкшие жить по закону. Легально и полулегально отмываются «грязные деньги», перераспределяются материальные блага, общество расслаивается на «очень богатых» и «очень бедных».