Правовые и моральные нормы в системе социального регулирования

Предназначенное для того, чтобы создавать надежную почву для разрешения споров, право само должно быть бесспорным. Имея своей целью охранять отдельных лиц от произвола, оно не может зависеть от субъективного усмотрения судей. Оно должно быть свободным от изменчивых и временных колебаний личного чувства, ибо только в этом случае может оно служить задаче установления общественного мира. Оно должно установить определенные нормы, наделенные авторитетом непререкаемостью и с неизменной последовательностью применяющиеся ко всем случаям, которые под них подходят. В этих качествах твердости и определенности заключается главный залог успешного действия права в жизни; без них оно лишается своего существенного значения. Эти свойства организованного правового порядка и составляют то, что называется положительным характером его1.

Стремление к усвоению этого характера составляет самую основную черту в развитии права. Угрозы, содержащиеся в законах, прямое побуждение к осуществлению юридических норм, наказание за их неисполнение такой аппарат внешних средств, и которых выражается принудительный характер права и с помощью которых поддерживается его обязательное значение. Но чем белее право усваивает подобный характер, тем более стремится оно к отрешению от непосредственной связи с нравственностью, идеалом которой является свободное осуществление закона независимо от контроля власти и силы принуждения. Чем более право приобретает черты положительного и принудительного порядка, чем живее сказываются потребности в обособлении нравственности от тесного с ним союза. Эта потребность возникает обыкновенно в тех случаях, когда личное нравственное сознание отказывается следовать авторитету общественного мнения и заявляет притязания на свободу нравственных действий.

С постепенным усложнением общественных отношений и с постоянно возрастающим разнообразием положений и мнений сама собой открывается возможность столкновения между нравственным сознанием отдельных лиц и убеждениями среды, к которой они принадлежат. Если в случаях подобных столкновений общество рассматривает все свои этические требования как нормы, подлежащие принудительному осуществлению, это должно вызывать протесты и противодействие со стороны лиц, не согласных с этими требованиями. Поступать сообразно с общей нормой, но вопреки своему нравственному решению для нравственно развитой личности представляется таким невыносимым внутренним противоречием, что рано или поздно она должна потребовать и завоевать для себя свободу в этом отношении.

Принудительная система нравственности в случае несогласия лица с общими требованиями не оставляет иных выходов, как лицемерие для слабых и мученичество для сильных. Отнимая у человека возможность делать добро по собственному побуждению и постичь истину силой собственного внутреннего развития, она, в сущности, преграждает доступ к высшему нравственному совершенствованию. "Что может быть тягостнее для развитого нравственного сознания, как не средневековый способ нравственно-религиозного восприятия при помощи костров инквизиции и государственного меча? Там, где водворяется подобная система, рано или поздно должен явится и Лютер со своими протестами". "Общество не может не высказываться относительно поведения своих членов, и чем сильнее говорит в нем голос нравственного чувства, тем резче и решительнее будет оно осуждать отдельных лиц за отступление от заветов морали"1.

Общественное мнение воздействует, поэтому с неизбежной необходимостью на нравственное настроение отдельных лиц, и устранить подобное воздействие не представляется возможным. Право, например, разрешает согнать с квартиры бедняка, не уплатившего вовремя деньги, ибо оно позволяет требовать своего, допуская в известных пределах эгоизм. Напротив, мораль при всех условиях, требует сострадания к ближнему, она зиждется на любви, а любовь, по известному изречению, тем и отличается, что "не ищет своего".

Во многих случаях то, что дозволяется правом, запрещается моралью, которая обращается к человеку с заповедями высшими и более строгими. Разграничивая нравственность и право, утверждая практическую необходимость разделения их сфер, мы не можем, однако, отрицать несомненной и не превращающейся связи их между собой. Жизнь приводит к их обособлению, но она не может устранить их взаимодействия.

2.3. Идеи соотношения государства, права и морали в политико-правовом учении И.А. Ильина

Значительный след в истории отечественной политико-правовой мысли оставило творчество Ивана Александровича Ильина (1883 - 1954 гг.), выдающегося русского философа и правоведа, труды которого не потеряли своей значимости и актуальности в современной России.

В трудах И.А. Ильина "Понятие права и силы: опыт методологического анализа" (1910 г.), "Учение о правосознании" (1919 г.), "Основные задачи правоведения в России" (1921 г.), "О сопротивлении злу силой" (1925 г.), "Пути духовного обновления (1937 г.), "Наши задачи. Историческая судьба и будущее России" (1948 - 1954 г.) и др. уделяется особое внимание вопросам этических оснований права, проблеме отношения добра и зла как предпосылок русского правосознания, анализу религиозных оснований национального правотворчества и выдвигается оригинальная концепция соотношения государства, права и нравственности.

По мнению И.А. Ильина, государство, власть и право базируются в первую очередь не на силе приказа и угрозы, а на духовном авторитете, духовной правоте, на "содержательной верности издаваемых повелений и прав". Государственная власть есть духовная, волевая сила. "Власть - тонкое искусство; она должна обладать душевно-духовной прозорливостью". Способностью понимать жизнь людей, умением ее воспитывать. Властвующий должен не только хотеть и решать, но и других "систематически приводить к согласному хотению и решению". Поэтому, подчеркивал И.А. Ильин, подлинная основа власти - нравственно-религиозная1.

Основным лейтмотивом учения И.Л. Ильина о государстве является понимание государства как политической системы, которая, соответственно, обладает возможностями саморегуляции. Отсюда вполне естествен вывод: государство как часть политической системы есть то, что развивается по своим внутренним специфическим законам, связывающим в единое целое все его составляющие, и не допускает произвольной их перестановки2.

Рассуждая о государственной форме, И.А. Ильин указывает, что "государственная форма не есть "отвлеченное понятие" и не "политическая схема", безразличные к жизни народов, а строй жизни и живая организация народа. Необходимо, чтобы народ понимал свой жизненный строй. Чтобы он вкладывал свою волю в эту организацию. Иными словами: именно живое правосознание народа дает государственной форме осуществление, жизнь и силу; так что государственная форма зависит прежде всего от уровня народного правосознания, от исторического нажитого народом политического опыта, от силы его воли и от его национального характера"3.

Право И.А. Ильин относил к основам человеческого бытия, абсолютной ценностью он называет правосознание и правопорядок как фундаментальные для жизнедеятельности любого общества. Особое внимание в своих работах И.А. Ильин уделял вопросам нравственных оснований права, проблеме отношения добра и зла как предпосылок русского правосознания, анализу религиозных оснований национального правотворчества.

Человека И.А. Ильин рассматривал с двух точек зрения - душевной и телесной, отсюда и все правила человеческого поведения разделяются на две большие группы норм: к первой группе относятся все религиозные нормы, а ко второй - нормы правовые и нравственные.

Рассматривая проблемы соотношения права и морали, И.А. Ильин различал нормы морали и нормы права. Последние устанавливаются не внутренним авторитетом, а внешним: они основываются не на божественной воле и не на голосе совести, а на предписании, которое создается людьми и связывает как их самих, так и других членов общества. Право основывается на том, что в обществе есть единая власть, устанавливающая правила поведения и контролирующая их исполнение. Это означает следующее: правовая норма предписывает людям заданное поведение независимо от их согласия. Следовательно, заключает И.А. Ильин, право может предписывать только внешнее поведение.

Согласно воззрениям И.А. Ильина, нормы морали отличаются от норм права, во-первых, по авторитету (в морали - внутренний авторитет: голос совести; в праве - внешний авторитет).

Во-вторых, по порядку, в котором правило устанавливается (в морали - самостоятельное восприятие голоса совести, у каждого особое; в праве - последовательное прохождение правил через все установленные этапы, в котором участвуют многие люди).

В-третьих, по тому, кто получает предписание (в морали - добровольное признание требований совести; в праве - всякий член общества независимо от его согласия или признания).

В-четвертых, по тому поведению, которое предписывается в норме (в морали - внутреннее поведение, выражающееся и во внешних поступках; в праве - внешнее поведение, которое может, однако, привести и к рассмотрению душевного состояния).

В-пятых, по санкции (в морали - укор совести и чувство вины; в праве - угроза неприятными последствиями и внешние принудительные меры)1.

Несмотря на различия, которые И.А. Ильин выявляет между правом и моралью, он вместе с тем отмечал и их связь. И.А. Ильин указывал, что несмотря на отличия, существующие между нормами права и морали, между ними не должна порываться живая связь, для поддержания которой большое значение имеет требование справедливости, так как справедливое право верно разрешает столкновение между естественным неравенством и духовным равенством людей, учитывая первое, но отправляясь всегда от последнего. Право, не выходя из своих пределов, должно согласовываться по существу с требованиями морали и является для нее подготовительной ступенью и поддержкой; мораль же, со своей стороны, придает правовым требованиям то глубокое значение и ту обязательную силу, которая присуща ее нормам. Право есть своего рода опора для свободной деятельности людей, оно не должно переходить свою границу и вторгаться в сферу свободных отношений.

Анализируя проблемы соотношения права и морали, И.А. Ильин достаточно оригинально трактует и понятие естественного права. Так, "правовые нормы, находящиеся в согласии с моралью и справедливостью, он называет естественным правом (т.е. правом, соответствующим самому "естеству" человека как духовно-нравственного существа)". Когда человек имеет дело с такими нормами, то он получает возможность повиноваться им не только за страх, но и за совесть. Тогда оказывается, что каждый человек имеет не только правовую, но и моральную обязанность повиноваться праву, потому что тогда право предписывает во внешнем поведении то самое, что голос совести одобряет как нравственное и справедливое2.

И.А. Ильин отмечал, что, исполняя правовые предписания не из-за страха наказания, а по внутреннему убеждению, человек имеет не только правовую, но и моральную обязанность повиноваться праву, потому что тогда право предписывает во внешнем поведении то же, что и нравственность. В естественном праве право и мораль соединяются и согласуются, право остается правом, но получает значение моральной верности: становится естественным правом; мораль не вытесняется и не нарушается правом, но руководит его предписаниями и придает ему характер естественного права. И.А. Ильин выступал за тесное взаимодействие естественного и позитивного права. Он писал: "Положительное право нельзя противопоставлять естественному, т.е. морально верному праву так, как если бы они друг друга исключали; потому что в составе положительного права, установленного и применяемого властью, могут быть морально верные нормы, и притом чем больше их, тем положительное право совершеннее"1.

Состояние, когда право согласуется с требованиями морали и является для нее поддержкой, а мораль, со своей стороны, служа для права высшим мерилом и руководителем, придает правовым велениям глубокое значение и обязательную силу, И.А. Ильин называет правильным отношением между правом и моралью. Рассматривая проблему соотношения государства, права и морали, И.А. Ильин определял одной из "высших задач государства создание справедливого (естественного) права". И.А. Ильин писал: "Так как справедливое право, по самой сущности своей есть, прежде всего, морально верное право, то государство, разрешая эту задачу, оказывается работающим во имя нравственного развития человечества". И.А. Ильин считал, что государство и право должны стремиться к водворению в жизни людей справедливой, свободной, равной и братской совместной жизни, которая позволит человеку исполнить свое высшее назначение: "осуществить на земле жизнь духовно значительную и нравственно совершенную". И.А. Ильин указывал, что вере принадлежит исключительная роль в духовной жизни общества и государства, а развитое правосознание неизбежно приобретает религиозный характер. Таким образом, сама религия как осуществление Царства Божия невозможна вне права и его признания, т.е. вне правосознания. По мнению И.А. Ильина, современный человек должен научиться веровать. Потребность в вере порождает потребность в духовной свободе, а потому и в правопорядке, поэтому религиозность не раз являлась в истории глубочайшим источником правосознания, а право на религию становилось безусловным и священным основанием борьбы за политическую свободу. Именно борьба за свободу совести способна придать правосознанию ту духовную основу, которая налагает отпечаток на политическую историю. Постоянно думая об охватившем современное человечество духовном, политическом, социально-экономическом кризисе и давая глубокий анализ этого кризиса, И.А. Ильин всегда указывал на пути выхода из этого кризиса1.

Как важнейшую задачу будущих поколений И.А. Ильин определял новое познание сущности права и государства с помощью обновившегося правосознания и исторического опыта великих тысячелетних традиций духовно-нравственных исканий. В этой связи И.А. Ильин отмечал необходимость "работать над моральным усовершенствованием права".

В центре будущей России И.А. Ильин ставит нового русского человека с обновленным религиозным, познавательным, нравственным, художественным, гражданским, собственническим и хозяйственным укладом. "Этот уклад мы должны, прежде всего, воспитать и укрепить в себе самих. Ибо только после этого и вследствие этого мы сможем передать его нашему даровитому, доброму и благородному народу, который доселе пребывает в беспомощности и нуждается в верной, сильной, ведущей идее. Россия ждет от нас нового, христиански-социального, творческого воспитания. Но как воспитает других тот, кто не воспитал себя самого? Это - главное. Это - на века. Без этого не возродим и не обновим Россию"2.