Вебер о легитимности власти

Конечно же, это описание идеального типа рационального управления, но далеко не существующего реально. В его основе находится идеализация  реального положения вещей. При  этом аффективные личностные пристрастия, личная преданность и др. исключаются  полностью. Сам Вебер хорошо понимал, что чиновникам свойственно непоследовательное и бездумное поведение, что они  далеко не всегда точно определяют и воплощают в жизнь свои принципы с твердой последовательностью.

2.2. Типы легитимности политической власти

Безусловно, в любом случае властвующие пытаются осуществить собственную власть через легитимное господство.

Легитимность означает признание  власти обществом, необходимость этой власти и её носителей, а также её обоснованность. Другими словами легитимность характеризует законность власти.

Значит, признание народом законности и правомерности официальной власти является фундаментальной ее характеристикой. В политологии эта характеристика известна как «легитимность» (от латинского слова legitimus – законный). Сразу же необходимо отметить, что речь здесь идет об общественном признании власти, о доверии и поддержке, оказываемой ей народом и обществом, а не формальном её закреплении в соответствующих государственных документах. В принципе, тем, кто взял власть в свои руки, совсем несложно получить юридическую и правовую законность. Но и цена этого формального признания власти не так велика как признание политической власти народом, т.е. легитимности этой власти. Соответственно, необходимо видеть различия между понятием «легитимность власти» (т.е. общественное признание ее законности) и понятием «легальность власти» (т.е. правовое, формальное закрепление власти).⁵

Макс Вебер впервые  ввел понятие «легитимность власти». Он отмечал, что легитимация, т.е. обретение властью законности, не является во всех возможных случаях однотипным процессом, который имеет одни и те же корни, одно основание. Вебер выделял три основных принципа легитимности: традиция, харизма и легальность. Здесь говорится об идеальных типах, которые не существуют реально. В различных политических системах данные типы переплетаются при преимущественном положении какого-либо из них.

Теория легитимного господства считается основой политической социологии Макса Вебера. Как писал  сам Вебер, «господство значит шанс повстречать подчинение конкретному  указу». Не считая этого, господство подразумевает  обоюдные надежды того, кто повелевает и того, кто подчиняется данному указу, ожидая, что указ станет иметь тот характер, который ими позитивно принимается. В соответствии с собственной методологией, Вебер выделяет 3 вида господства: легальное, традиционное, харизматическое.

Легальное господство базируется на признании по собственной воле поставленных юридических норм, нацеленных на регулирование взаимоотношений. К этому виду господства Вебер относил современные ему европейские страны: Великобританию, Францию и США. В таких странах и контролируемые, и правящие покоряются не личности, а отчетливо установленным законам. Таким образом, принцип, лежащий в основе легального господства – это правовое начало. Конкретно данный принцип оказался, сообразно Веберу, одним из нужных посылов становления передового капитализма как системы формальной рациональности. Наиболее незапятнанным типом легального господства Вебер считал бюрократию. Истиной с оговоркой, что практически никакое правительство не может быть вполне бюрократичным. Легальный вид господства (рациональная бюрократия) более подходит формально-рациональной структуре рыночной экономики. Правление бюрократии – это господство посредством познания, и в этом содержится его специфичный нрав. Легитимность власти, которая основывается на рационально-правовом критерии, также (а может быть, даже в большей степени) дает основание прогнозировать долговременность её существования. Это заключение можно сделать в связи с тем, что данная форма характерна для политической власти в государствах с современными демократическими политическими режимами, в которых преобладает высокий уровень развития политической и экономической систем. Одним из примеров можно назвать президентскую власть в США.

В критериях легального господства постоянно есть угроза перевоплощения слуги сообщества в закрытую касту, стоящую над ним. Чтоб данного  не вышло, следует часто проводить  ротацию кадров и исполнять контроль над ними со стороны общества.

Традиционное господство – это вид, обусловленный нравами, повадкой к конкретному поведению, это «авторитет вечного вчерашнего». Правомочность базируется на общепризнанном убеждении в святости обычаев. Вебер рассматривал, наверное, как самый всепригодный и самый простой вариант власти. В данном отношении традиционное господство базируется на вере не только в справедливость, но даже в заветность имеющихся порядков и власти. Чистейшим типом такого господства считается, по Веберу, патриархальное государство, которое предшествовало современному буржуазному. Тип обычного господства сообразно собственной структуре сходен со структурой семьи. Именно это событие делает в особенности крепким и стабильным данный вид легитимности. Основные обычаи и нормы рассматриваются как неразрушимые, неповиновение им ведет к наказаниям. Штаб правления здесь состоит из собственно зависимых от господина госслужащих, членов семьи, личных друзей либо вассалов. Конкретно собственная преданность служит тут базой для назначения на должность, для продвижения по иерархической лестнице. В классическом обществе Вебер выделял разные виды: геронтократическую (администрация старейшин), патриархальную (администрация вождя), патримониальную (администрация монарха), султанизм как тип последнего. Данный тип власти был характерен для древних восточных империй  (Китай, Индия, Вавилон, Персия, Египет), а также для ряда государств средневековой Европы. Да и в современных политических системах по большей части присутствует традиционная легитимность. Поэтому, как полагал Макс Вебер, наследственную монархию необходимо сохранять даже в условиях демократии для подкрепления государственного авторитета многовековыми традициями почитания власти.⁶

Харизматическое господство. Понятие харизмы (греч. – священный дар) – особенные возможности, характеристики индивидуума, выделяющие его из всех других. Это свойство не столько приобретенное, сколько дарованное человеку от природы. К ним Вебер относит магические возможности, вещий дар, выдающуюся мощь духа и слова. Харизматический тип легитимного господства представляет собой прямую антагонистичность классическому. Если обычный вид господства придерживается приверженностью к обыкновенному, раз и совсем заведенному, то харизматический, напротив, базируется на необыкновенном, ни разу раньше не сознававшемся. Он появляется в критериях общественно-политического упадка и содействует выходу в свет вождей-харизматиков, различающихся политическим радикализмом и устремляющихся «взорвать» основы имеющегося порядка. Вебер рассматривает харизму как большую революционную мощь в классическом виде общества, способную привнести конфигурации в лишенную динамизма текстуру. Но надлежит подметить, что при всем отличии, и в том числе, и противоположности обычного и харизматического типов господства, между ними имеется и что-то общее, а конкретно: тот и другой полагаются на собственные дела между государем и подвластным. В данном отношении оба этих вида противостоят легальному господству как безличному. Источником собственной лояльности харизматического государя считается не традиция и не признание его формального права, а, до этого всего, эмоционально окрашенная вера в его харизму и верность ей. Потому, как акцентировал внимание Вебер, харизматический вождь обязан заботиться о сохранении собственной харизмы и непрерывно обосновывать ее пребывание. Штаб управления при этом типе первенства создается на базе собственной преданности вождю. Но подметим, что харизматическая легитимность постепенно пропадает в итоге процесса секуляризации, то есть избавления публичного и личного сознания от воздействия религии. Кристально харизматический вид легитимности пока сохраняется в обычных обществах Африки, где харизма остается ведущей формой санкционированного политического поклонения. Элементы харизмы были и у Гитлера, Сталина, Ленина, Мао, Де Голля, Тито, Черчилля, Неру, Троцкого, Рузвельта и др. За всю историю харизматическая власть существовала во множестве различных политических систем. К ним относились и Римская империя Юлия Цезаря, режим Наполеона, фашизм Муссолини, гитлеровский нацизм, социализм Мао Цзэдуна, Ленина, Сталина⁷.

2.3.Политика как призвание и профессия

Правовое государство  Вебер называет нетрадиционным: оно  выступает у него как легальное  господство. Но перед тем как выяснить, почему же это так, рассмотрим как  следует, что из себя представляет данный тип господства. В основе легального господства лежат целерациональные действия, т.е. соображение интереса. Значит, в чистом виде легальное господство ценностной основы не имеет. Поэтому и бюрократическая машина, осуществляющая этот тип господства, обязана служить только интересам дела. Необходимо сказать, что Вебером рассматриваются отношения господства в «рациональном» государстве аналогично отношениям в области частного предпринимательства.

Политическая позиция  Макса Вебера существенно отходит  в сторону от взглядов классического  либерализма, который теоретически был представлен в Германии, в  частности, неокантианцами. Это отход  наиболее ярко проявляется, когда Вебер начинает рассматривать правовое буржуазное государство как «образования чисто функционального, нуждающегося в легитимировании со стороны внешних по отношению к нему «ценностей».

Вебер выступает в качестве представителя рационалистических традиций. Что отражается на его политических взглядах, а также на его методологии, ориентированной на осознанное, субъективно мотивированное индивидуальное действие. Выступления Вебера и его политические статьи с 90-х годов XIX века были направлены против аграрного консерватизма и идеологий немецкого юнкерства, которым противопоставлялась буржуазно-либеральная позиция Вебера.

В своей полемике с Рошером, Книсом и Майером Вебер указывает  на связь понятий рациональности и свободы – важнейшей для  него ценности. «Человек тем свободнее, чем рациональнее его действие, т.е. чем яснее он сознает преследуемую цель и чем сознательнее избирает адекватные ей средства».

В области политики это  сказалось в отходе Вебер от классического  либерализма, который он наметил  еще при рассмотрении основных проблем  политической экономии. Как считал Вебер, политэкономия «не может  ориентироваться ни на этические, ни на производственно-технические идеалы – она может и должна ориентироваться на идеалы национальные». Нацию Вебер считал важнейшей политической ценностью. Однако, надо отметить, что его «национализм» не был похож на национализм немецких консерваторов. Идеалом он считал сочетание национального могущества и политической свободы. Объединение политического либерализма и националистических мотивов характерно для Германии, и тут Вебер не составил исключения, но всё же он не так, как немецкий либерализм XIX века, обосновал идеи «национализма».⁸

«Государство, равно как  и политические союзы, исторически  ему предшествующие, есть отношение  господства людей над людьми, опирающееся  на легитимное насилие как средство. Таким образом, чтобы оно существовало, люди, находящиеся под господством, должны подчиняться авторитету, на который претендуют те, кто теперь господствует. Какие внутренние основания  для оправдания господства и какие  внешние средства служат ему опорой?». Как было отмечено выше, существует три вида оснований легитимности.

1. Авторитет нравов, освещенных  значимостью и привычной ориентацией  на их соблюдение.

2. Авторитет личного дара, личная преданность и полное  доверие, вызываемые наличием  качеств вождя у какого-либо  человека.

3. Господство в силу  «легальности», в силу веры в обязательность легального установления и деловой компетентности, обоснованной рационально созданными правилами.

Правда, в действительности чистые типы практически не существуют.

Также следует рассмотреть второй тип: «господство, основанное на преданности тех, кто подчиняется чисто личной харизме вождя, т.к. здесь коренится мысль о призвании в его высшем выражении. Преданность харизме пророка или вождя на войне или выдающегося демагога в народном собрании или в парламенте как раз и означает, что человек подобного типа считается внутренне призванным руководителем людей, что последние подчиняются ему не в силу обычая или установления, но и потому, что верят в него. Правда, сам вождь «живет своим делом». Основными фигурами в области политики, конечно же,  никогда не были одни только политики в силу их «призвания» в собственном смысле этого слова. Но всё же решающую роль тут играют вспомогательные средства, находящиеся именно в их распоряжении.

Штаб управления прикован к лидеру, конечно же, не одними лишь представлениями о легитимности. Его подчинение связано двумя  средствами, являющимися следствием личного интереса: социальным почетом  и материальным вознаграждением.

Стремиться влиять на распределение  власти между политическими образованиями  или внутри них, иными словами  заниматься политикой, можно в роли политика «по случаю», или в роли политика, для которого это является побочной или основной профессией. Все мы являемся политиками «по случаю», когда, например, опускаем свой избирательный бюллетень. А все те доверенные лица и правления партийно-политических союзов, занимающиеся политикой лишь в случае острой необходимости, для которых она не является главным «делом жизни» ни в материальном, ни в идеальном отношение, считаются политиками «по совместительству». Аналогично политической деятельностью занимаются члены государственных советов и совещательных органов, которые лишь по требованию начинают свое функционирование. Но также занимаются политикой и довольно широкие слои наших парламентариев.

Существует несколько  способов сделать политику своей  профессией: жить «за счет» политики и политикой или жить «для политики». Живущие «для политики», в некотором смысле создают свою жизнь из этого – открыто наслаждаются наличием власти в их руках, черпают свое внутреннее равновесие и чувство собственного достоинства из сознания того, что служат делу, тем самым придавая смысл своей жизни. В этом смысле любой серьёзный человек, который живет для какого-либо дела, живет также и этим делом. Для использования политики в качестве источник дохода живут те, для кого она является профессией; у тех, кто живет «для политики» – иная цель.