Биография Макиавелли

Государь может проявить самые  лучшие лидерские качества, но они  не принесут ему пользы. Поэтому  правитель не может быть щедрым в  такой степени, чтобы эта щедрость приносила ему ущерб. Но он не должен бояться также осуждения за те пороки, без которых невозможно сохранить  за собой власть. Умный лидер —  это тот, кто взвешивает все обстоятельства и последствия своих поступков. И круг анализируемых обстоятельств  должен быть достаточно велик, чтобы  ясно понять простую мысль: существуют добродетели, обладание которыми ведет  к гибели, и есть пороки, усвоив которые, можно достичь безопасности и  благополучия. 

Когда на чашу весов поставлено высшее социальное благо — порядок и  стабильность, государь не должен бояться  прослыть жестоким. Хуже, если он, желая  заслужить расположение подданных, либо от избытка снисходительности, позволяет развиваться беспорядкам, грабежам и насилию. 

Для острастки лучше казнить  столько, сколько надо, ибо казни  касаются все-таки отдельных лиц, а  беспорядки — бедствие для всех.

2. Идеи относительности

Все люди, независимо оттого, нравственны  они или нет, стремятся к одной  и той же цели — к славе и  богатству. Хотя каждый выбирает к ней  свой путь: одни поступают осмотрительно, другие берут смелостью; одни прибегают  к хитрости, другие к насилию; одни терпеливы, другие решительны; все они  способны добиться успеха, несмотря на то, что образ их действий противоположен. Почему же это возможно? Поступают  по-разному, но целей достигают в  равной мере. Причина кроется в  том, что, несмотря на противоположность, и тот и другой образ действия соответствует конкретным обстоятельствам, данной минуте. То, что хорошо в одно время, может быть дурно в другое. В одних ситуациях нужна жестокость, а в других снисходительность. Выбор  цели также зависит от обстоятельств: нельзя стремиться установить демократию в тираническом обществе, или, напротив, монархию — в свободолюбивом. Цели следует сообразовывать со средствами, а средства — с обстоятельствами и результатами. Если ваша цель —  ввести республику, то надо поступать  одним способом, а если монархию, другим. Итак, принцип относительности  управления Макиавелли гласит: выбор  средств соотносится с ситуацией, оценка результата — со средствами, наконец, все вместе — цель, средства, ситуация — должны соотноситься между  собой. Многочисленные казни нельзя оправдать с точки зрения высших принципов, но это необходимо сделать  с точки зрения целей или конкретной ситуации. Стало быть, с принципом  относительности тесно связан принцип  разграничения политики и морали: политику нельзя судить с нравственных позиций. Политик не может руководствоваться  нравственными нормами, ибо политика — сфера относительного, а нравственность — область абсолютного. Идея разделения властей (политической и религиозной) Макиавелли легла в основание классической доктрины буржуазного либерализма.

3. Идея круговорота форм  управления

До сих пор не потеряла актуальности макиавелливская концепция циклического развития государственных форм (демократия — олигархия — аристократия —  монархия). Монархия легко обращается в тиранию, аристократия — в олигархию  и т. д. Циклическое развитие форм управления напоминает идею кругооборота, взаимообращение добра и зла. 

Политические перевороты как раз  и свидетельствуют о непрочности  даже самого прогрессивного режима: его  свергают, и на смену приходит тирания. В движении и кругообороте находится  практически все — материальные объекты, формы правления, человеческие дела. Природа не позволяет вещам  пребывать в покое. Достигнув  предела совершенства, дальше которого двигаться уже невозможно, государства  вступают на обратную дорогу. Маятниковое  движение «вверх – вниз - вверх» совершают  государства, добро и зло, наши поступки. Человеческие дела то идут на подъем, то клонятся к упадку. Каждый человек, поступающий разумно, стремится  только к успеху. Однако необходимость  превыше разума, она ведет ко многим вещам, к каким не привел бы нас  рассудок. Кругооборот Макиавелли возможен в силу относительности противоположных  состояний — добра и зла, низа и верха, упадка и подъема. Они  легко превращаются друг в друга. Согласно Макиавелли, существуют три  «хороших», или основных формы управления (монархия, аристократия и демократия) и три плохих, или извращенных (тирания, олигархия и анархия). Вторые так похожи на первые, что легко  переходят одна в другую: монархия — в тиранию, а демократия —  в анархию. Основатель любой из трех «хороших» форм правления способен установить ее лишь на короткое время, ибо никакое средство не удержит ее от превращения в свою противоположность. Так и в человеческих делах: добродетель легко превращается в порок, а порок принимает обличье добродетели. Кругооборот событий создает единую цепь взаимосвязи явлений в природе и обществе. Рассматривая человеческие дела, пишет Макиавелли в «Рассуждениях», мы все больше убеждаемся в непререкаемости закона: никогда нельзя устранить одно неудобство, чтобы из него не возникло другое. Если хочешь сделать народ сильным и великим, то придется воспитать в нем такие качества, как, например, свободолюбие и независимость, благодаря которым уже нельзя будет управлять им по желанию. Если народ оставить слабым и малочисленным, дабы иметь возможность удобно править им, то он сделается столь ничтожным, что не сумеет сохранить свое благосостояние и власть. Принимая управленческие решения, лидер должен тщательно взвешивать, на стороне какого из них меньше неудобств, и брать его за основу, ибо совершенно безупречных решений не бывает. 

Весьма сомнительным представляется другой путь: взвешивая альтернативы, выбираешь то, которое сулит больше выгод и удобств. 
 

Понятие «Макиавеллизма»

Макиавеллизм  - образ, схема политического поведения, пренебрегающая нормами морали для достижения политических целей. Отличительной особенностью макиавеллизма, его основанием является тезис: “цель оправдывает средства”, когда ради достижения поставленных целей считаются оправданными и приемлемыми любые средства, включая вероломство, коварство, жестокость, обман политического противника.

Главным механизмом борьбы за власть и ее осуществлением является сила. Именно сила позволяет гарантировать стабильность власти, а при ее утрате трудно возвратить власть. Основа власти государя - хорошие законы и хорошее войско. Страсть к завоеваниям - дело естественное и обычное, а “крепкая и решительная власть никогда не допустит раскола”. Макиавелли довольно подробно описывает правила, которыми руководствуется государь в зависимости от обстоятельств и времени правления, стадий борьбы за власть и пользования властью. При этом он выделяет негативные и положительные качества государя, условия их взаимопревращения друг в друга. Так, на пути к власти щедрость необходима, а при достижении власти она вредна. Государю следует избегать следующих пороков: презрения и ненависти подданных, злоупотребления милосердием и других. Презрение возбуждается непостоянством, легкомыслием, изнеженностью, малодушием и нерешительностью. Государь наделяется и набором положительных качеств: верность данному слову, прямодушие, неуклонная честность, сострадательность, милостливость, искренность, благочестивость, великодушие, бесстрашие, мудрость и др.

Конкретные исследования показывают, что властолюбие или карьеризм далеко не всегда являются единственными или главными движущими силами вхождения человека в политику и его дальнейшей деятельности в данной сфере. Политики, воплощающие подобную мотивацию, так сказать, в “чистом”, законченном виде, обычно легко распознаются общественным мнением (или хотя бы наиболее проницательной его частью) и как бы выделяются им в особую категорию. Таких деятелей отличают явные черты поведения: цинизм, вероломство, неразборчивость в средствах, жестокость. В политологии и политической психологии их относят к макиавеллическому типу лидеров (по имени флорентинца Никколо Макиавелли, рекомендовавшего в XVI в. именно такую линию поведения современным ему властителям).

В политико-психологической литературе важнейшим мотивационным источником лидерства обычно признается потребность во власти. С этим тезисом, вероятно, согласится большинство людей, весьма далеких от научных политологических исследований и изысканий. Борьба за власть - явная или тайная - пронизывает политическую жизнь любого общества. Многие авторы считают стремление к власти присущим биологической природе человека, заложенным в его генах. Они располагают убедительным доказательством - ведь ожесточенная борьба за лидерство в группе происходит и в животном мире.

Подобный подход к психологии лидерства  при всей внешней бесспорности, разумеется, не может решить проблему его мотивации. Скорее он ставит новые вопросы. Во-первых, стремление к власти у одних людей сильнее, чем у других; у многих оно вообще отсутствует. Понять причины этих различий необходимо хотя бы для того, чтобы выяснить, кто и почему становится политическим лидером. Во-вторых, даже на уровне обыденного сознания власть не признается единственно возможной целью политиков. Весьма обычное в сегодняшней российской прессе и общественном мнении осуждение политиков за то, что они думают только о власти, а, скажем, не о благе народа, равносильно признанию, что хотя бы в принципе у них могут быть и иные, менее своекорыстные цели. Если это так, важно понять, как потребность во власти взаимодействует в психологии лидера с другими мотивами и с какими именно.

Сильную потребность во власти, присущую потенциальным и реальным лидерам, проще всего объяснить их врожденными индивидуальными особенностями. И действительно, исходя из здравого смысла невозможно отрицать, что условием достижения и осуществления лидерства является какой-то минимальный набор природных задатков: организационные способности, воля, сила убеждения, быстрота реакции, стиль общения и т.д., хотя, как мы уже видели, этот “набор” различен в различных социально-исторических условиях. Способности же, как известно, трансформируются в потребности: человек, способный осуществлять власть, испытывает потребность в ней. Однако в ходе своего развития политико-психологическая наука вышла за рамки “генетического” подхода. С 30-х годов на исследование психологических предпосылок лидерства значительное влияние оказывают идеи фрейдистского психоанализа. Они побуждают искать эти предпосылки в условиях первичной социализации личности, в отношениях ребенка с непосредственной социальной средой.

Так, в работах американского  психолога Г. Лассуэла доказывается, что психологической основой  политической деятельности является бессознательное  вытеснение “частных конфликтов”, пережитых  личностью, в сферу общественных объектов и последующая их рационализация в понятиях общественных интересов. По мнению этого автора, проявляющаяся  во все более сильной форме  потребность во власти имеет компенсаторное происхождение: обладание властью психологически компенсирует ущербность, фрустрацию, испытываемую личностью. Иллюстрацией к этим тезисам может служить высоко оцениваемая в США биография президента В. Вильсона. Стремление Вильсона к власти и характерные черты его политического стиля: жесткость позиций, неумение идти на уступки и компромиссы авторы выводят из отношений будущего президента с суровым и требовательным отцом. Эти отношения, сочетавшие идентификацию с отцом и подавленную враждебность к нему, породили в психике Вильсона фрустрацию, которую компенсировало жесткое осуществление власти.

Подобное психоаналитическое анатомирование собственных национальных лидеров  приобрело широкое распространение  в американской литературе. Так, в  одной из биографий Р. Никсона  этот президент описывается как  невротик, одолеваемый страстью к  самоутверждению, страхом смерти и потребностью в эмоциональном враге, что порождало у него склонность к провоцированию политических кризисов, подозрительность, социальную изоляцию и трудности в принятии решений.

Можно по-разному оценивать адекватность подобных выводов. В американской политической психологии психопаталогический подход к феномену лидерства вызвал серьезные возражения. Один из ее видных представителей Р. Лэйн даже выдвинул в противовес этому подходу тезис, в соответствии с которым успешно действующими демократическими политиками становятся люди со здоровой, уравновешенной психикой. В любом случае было бы неверно недооценивать значение бессознательных внутрипсихических конфликтов в развитии и укреплении потребности во власти и различных черт личности, проявляющихся в ее осуществлении.

Современные американские исследователи  разработали коэффициент измерения уровня макиавеллизма, основанный на таких показателях, как слабая роль эмоций в межличностных отношениях, пренебрежение конвенциональной моралью, отсутствие идеологических убеждений, наслаждение, получаемое от манипулирования другими людьми.

Наиболее благоприятными для проявления макиавеллизма считаются ситуации, в которых политик обладает относительной  свободой действий в определенной сфере, например, если он возглавляет ведомство, обладающее относительно высоким уровнем автономности в государственном аппарате. Именно таким, по мнению некоторых американских исследователей, было положение Г. Киссинджера в администрации Никсона, что и позволило расцвести пышным цветом макиавеллическим чертам этого деятеля.

За пределами американского контекста ситуации, благоприятные макиавеллизму, легко обнаружить в условиях тиранических, абсолютистских и тоталитарных режимов. А также в обстановке крупных революционных катаклизмов, когда разрушены старые и еще не возникли новые “нормы-рамки” политической деятельности. Достаточно вспомнить о таких отечественных воплощениях макиавеллизма, как Сталин, Берия или Андропов. Именно специфика и ограниченность исторических (или административно-управленческих) условий, в которых проявляются деятели макиавеллического типа, показывают, что гипертрофированное властолюбие не может рассматриваться как единственно возможная мотивация лидерства.

С этой точки зрения особый интерес  представляют мотивы революционных  лидеров. Эта проблема кажется достаточно сложной. С одной стороны, обстановка революционного подполья, Жесткой дисциплины и конспирации создает предпосылки “вождизма” и революционного макиавеллизма (по принципу “цель оправдывает средства”). С другой стороны, невозможно отрицать, что для многих революционных лидеров исходным мотивом их деятельности были бескорыстные мотивы борьбы за свободу и народное благо, которые в России утвердились в культуре и ценностных ориентациях разночинной интеллигенции. Исследователи, принадлежащие к психоаналитическому направлению, склонны видеть в таких мотивах лишь рационализацию личных неосознанных страстей, но это трудно доказать в каждом конкретном индивидуальном случае. В то же время очевидно, что наиболее революционные течения - и прежде всего большевизм - по мере своего становления, развития и особенно приобщения к борьбе за власть и ее осуществлению неизбежно порождали макиавеллический тип лидерства.