Мир политических партий

печивается сочетанием рационального парламентаризма (т.е. разумного числа парламентских партий) и присутствием доминирующей партии (ФРГ). В свою очередь, системы, опирающиеся на' коалицию миноритарных партий, требуют гибкой и умной союзнической политики (Бельгия, Нидерланды), так как им присуща министерская неустойчивость и низкая оценка работы любого правительства общественным мнением.

ПАРТИИ — ИНСТИТУТ ПОДЛИННОЙ

ДЕМОКРАТИИ? Если посмотреть данные опросов, то оказывается, что далеко не все население Европы удовлетворено функционированием национальных демократических режимов. Только в Европейском сообществе соотношение довольных/недовольных примерно 50:50 ("Евробаро-метр"). Жаждущие новой демократии граждане весь или почти весь "корень зла" видят в партиях, отчуждающих народ от истинного влияния на принятие решений. За два с лишним тысячелетия спор: что более отвечает народным интересам — прямая демократия, известная с античности как агора (республика граждан), либо представительная, опосредованная демократия (правление депутатов) — не стал менее острым.

В чем вообще функция парламента как главного элемента представительной демократии? В последней трети XIX в. из Англии пришло такое понимание его тройственной роли: это экспрессивная функция, т.е. он должен выражать состояние мнения народа; это педагогическая функция — учить нацию тому, что она еще не постигла; это информативная функция — позволять стране услышать то, что иным образом она услышать не сможет. С ростом влияния средств массовой информации ("четвертая власть") граждане постепенно стали осознавать, что, сделав в свое время исторический выбор в пользу конституционализма, а значит — в пользу представительной демократии, они позволили парламенту и его депутатам "конфисковать" их суверенное право на ответственный политический выбор. И на практике, через освященные конституцией положения, появился компромиссный тип — "полупрямая" демократия, т.е. "правление депутатов" с обязательными элементами прямой вроде различного рода референдумов, прямых общенародных выборов главы государства и пр. Но все равно при представительной демократии (с элементами прямой) парламент — всему голова, он — единственное основание политической власти и единственное выражение всеобщего избирательного права (М.Дюверже).

Нас в этом разделе должно интересовать современное решение вопроса о соответствии института политических партий всеобщим принципам демократии. Есть три заметно преобладающих над другими подхода. Согласно первому, партии, конечно, не стоит считать супердемократическим элементом, поскольку они тем или иным манером олицетворяют, наряду с демократическим, и олигархическое (высшая власть принадлежит узкой привилегированной группе) начало в политике. Но их озабоченность победой на выборах, значит и отработка и возможно бо-

 

лее честное исполнение программы, интересующей избирателей, оттесняет своекорыстные устремления партийной олигархии и она все же вынуждена выражать демократическую тенденцию. Однако это происходит при условии, что демократизм гарантируется структурой самой партии. Избыток внутренней демократии в партии сужает возможность ее руководства добиваться демократических целей, а при ее недостатке оно может преследовать собственный, не совпадающий с мнением избирателей, интерес. Следовательно, здесь нужна особо сбалансированная структура.

Противники же института политических партий исходят из того, что при  представительной демократии партии неизбежно бюрократизируются, внутри них и в парламентской системе в целом утверждается иерархия, что ведет к отчуждению народа от центров власти. Значит, партийные лидеры и партаппараты вообще способны использовать делегированные (переданные) им избирателями полномочиями в меркантильных, а не в общественных целях, что несовместимо с подлинной демократией.

Третье, вроде бы компромиссное мнение, представлено сторонниками Дюверже, ищущими разумные основания для продления века представительной демократии. Они считают, что высшие партийные структуры (руководство, депутаты) должны жестко контролироваться партийными массами. Демократические идеалы и цели, конструктивная, во благо общественному интересу роль партий в парламенте и других органах власти предопределяют нормы внутрипартийной жизни. Так что если цели партии не демократичны, то и характер внутрипартийного взаимодействия таков же (как в случае с коммунистическими партиями). И наоборот.

Не исключено, что известная  популярность последнего подхода и  позволила распространиться убеждению, что партия с истинно демократическими целями и внутренней организацией способна демократизировать "окостеневшие" партийные системы Запада. Ученые и частично общественное мнение почти поверили в партии "новой волны" как в "свежую кровь" для представительной демократии.

ПАРТИИ "НОВОЙ ВОЛНЫ". До сих  пор шла речь о характеристиках  партий, относимых к классическому (парламентскому) образцу. Вместе с тем, определившиеся примерно с конца 60-х годов сдвиги в структуре и ценностных ориентациях индустриальных обществ, бурное развитие новых социальных движений (НСД) — альтернативных, гражданских инициатив, комму нитарных , экдлогических новых антивоен-ных и пр. усиление напряженности, в отношениях гражданского общества и государства и многое другое через десятилетие вызвали к жизни и новый вид партий. К моменту их появления некоторые национальные партийные системы вообще стали утрачивать, свою привычную устойчивость, в том числе из-за определенной девальвации престижа партий "старого образца". Не последнюю роль здесь сыграло то, что, по ощущениям многих, традиционные партии отчуждаются от гражданского общества, входя в опасную для демократии и гражданских свобод близость с государственной сферой, а также ши- 

рящееся недовольство уровнем демократизма "устаревших" представительных систем. Политологи, интеллектуалы, вообще все, кому небезразлично будущее демократии, увидели в партиях "нового типа" панацею от действительных и мнимых бед этих систем. (Читателю, для которого слова "партия нового типа" имеют определенную историческую привязку, я предложила бы использовать не менее употребительный термин — партии "новой волны".)

Прежде всего партии "новой  волны" отличает от партий традиционного типа принципиально, иное организационное строение и другие взаимоотношения с избирателями и сочувствующими. Как правило, эти партии-движения образовались из наиболее активной части разнообразных новых социальных движений и в 80-е годы весьма быстро прошли нелегкий путь политической институционализации (закрепления в партийной системе). Примером можно назвать здесь "зеленых" из ФРГ и ряда других стран, социал-демократическую партию Великобритании, итальянскую радикальную партию, пацифистскую социалистическую партию Нидерландов и др. Не исключено, что инициаторы этих политических объединений, заявивших об ориентации на постматериальные ценности, "новую" демократию и пр., исходили (сознательно или неосознанно) из постулата Дюверже, согласно которому демократичность идеалов партии определяет и демократичность ее структуры. Представляется, что своеобразие строения партий "новой волны", столь непохожих друг на друга и тем более на традиционные, лучше всего показать на примерах двух стран — ФРГ и Великобритании.

"Зеленых" ФРГ отличает реально децентрализованный механизм принятия решений, главное в котором — жесткий контроль снизу за деятельностью руководствами депутатов. Местные организации обладают правами; автономии относительно руководства, в их работе участвуют сочувствующие целям "зеленых" избиратели, а не только члены партии. Депутатами от партии, также могут быть люди, не состоящие в ее рядах. У "Внизу" решения принимаются съездами, где голосуют все "зеленые" данного района либо целые делегации (один человек представляет не более 20 членов партии). Главный административный орган — национальный исполком, назначаемый делегатами общенемецкого съезда. Для постоянной связи руководства и депутатов с массами распространена практика ротации — после 1 — 2 лет пребывания в руководстве или половины срока в бундестаге функционер или депутат отзывается назад в местные отделения. Оригинальное организационное строение "зеленых" определялось, понятно, не столько желанием быть альтернативой партиям традиционным, сколько их массовой базой — НСД, ведь большинство их участников по-прежнему чувствуют себя прежде всего членами этих движений и лишь затем — партии "зеленых". Значит, именно новый тип массовой политической активности обусловили три своеобразных принципа строения партии — эффективный канал связи "снизу вверх" и контроль над руководящей группой, ротация кадров, упор в работе на кадровых членов партии и их широкие права.

Однако парламентская система  попыталась, и небезуспешно, навязать "зеленым" свои правила политической игры. Как следствие этого, они раскололись на две группировки. "Фунда-

 

менталисты" предпочитают блюсти чистоту  изначальных принципов, в том числе отказываются сотрудничать с возможными союзниками из традиционных партий даже в ущерб развитию влияния "зеленых". "Реалисты" согласны на коалиции, не против разумной адаптации партийного организма к законам парламентской системы, они готовы на многое, лишь бы не утратить сферу влияния: ведь едва ли не основной смысл работы в пользу "новой" демократии "реалисты" видят в том, чтобы переломить сильнейшую тенденцию к сращиванию ведущих партий ФРГ с госаппаратом, к монополизации ими всех уровней власти.

Социал-демократическая  партия Великобритании, родившаяся после раскола лейбористов, являет собой иную политическую структуру "новой волны". Руководство СДП наделено большой независимостью от активистов и нижнего звена партии, а полномочия функционеров среднего уровня сведены к минимуму. Самый нижний уровень механизма СДП — местные отделения избирательного округа, налаживающие предвыборные кампании "вождей". Делегаты от местных организаций собраны в своего рода "парламент" партии — ее совет, определяющий текущую работу. Но политику СДП по ключевым вопросам и, главное, ее предвыборную платформу готовит национальный комитет, состоящий из президента партии и его заместителей, лидера парламентской группы и депутатов. Обмен мнениями между "низами" и депутатами проходит в рамках консультативной ассамблеи, причем рядовые члены могут наметить кандидатов в депутаты от СДП простым голосованием по почте.

Легко заметить только по этим двум примерам, что партии "новой волны" отличаются идейной мобильностью, более гибкой и менее формализованной структурой, своеобразным политическим стилем. Они уже определенно прорвали "фронт" традиционной политики западных демократий. Дело даже не в том, какую долю голосов им удается отвоевать на выборах или насколько заинтересованы в коалиции с ними партии классического образца (не исключая универсальные), а в том, что эти последние задумались над проблемой старения — в условиях крупных изменений в обществе — своей организационной модели, что пришла в негодность классовая или идейная ориентация старых партий, и они принялись быстро, иной раз лихорадочно, усваивать элементы, заимствованные у партий—движений. Собственно говоря, и ускоряющееся распространение модели универсальных партий, тоже можно считать ответом партийных систем на появление партий "новой волны" и критику с их стороны устоявшихся правил политической игры.

Если исторически развитие парламентских  демократий в основном проходило  плавно, отжившие свое партии неспешно оттеснялись на 

политическую периферию и там угасали, а новые — понемногу набирали популярность, то сегодня задача демократического совершенствования партийных систем и самих партий — в новой системе координат, заданной мировым развитием, — выдвинулась в центр общественного интереса.

♦ ♦ ♦

В конце концов, в цивилизованном обществе издавна существует убеждение, что чем меньше отражаются на простых  людях перипетии политической игры, тем лучше. Пламя сильных политических страстей разгорается в человеке лишь по мере продвижения его по лестнице партийной карьеры. Теперь уже хорошо всем известный Дж.Оруэлл полвека назад писал о политических воззрениях англичан: почти никто из них не верит, что "наверху всем хватит места", да и в любом случае большинство и не хочет наверх — оно хочет постоянной работы и честных шансов для своих детей. Такими же соображениями, безусловно, руководствуется и абсолютное большинство граждан нашей страны, сколь бы ни были важны для судеб российской представительной демократии нынешние времена ее развития. Впрочем, самоочевидно, что без хорошо работающих в разумно отлаженном парламентском механизме партий к подобному выводу англичане вряд ли смогли бы придти.

1. Ball Т. Party — In: Political innovation

conceptual change. Cambrige, 1989.

2. Burdeau G. Les regimes politiques. — In:

Traite'de science politique. T. V. P., 1985.

3. British Politics in Perspective. Leicester, 1984.
4. Chariot J., Chariot M. Les groupes politiques dans

leur environnement. — In: Traite de science politique. T. III, P., 1983.

5. Buverger M. La Republique des dtoyens. P., 1982.
6. Duverger M. Les partis politiques P., 1981.
7. Knutsen O. Cleavage dimensions in ten West

European countries. — "Comparative political studies". Beverly Hills, 1989, vol. 21, № 4.

8. Koelble Th. Party structures and democracy. — 
   "Comparative Political studies", 1989, vol. 22, № 2.
9. Ladrech R. Social movements and party system.

— "West European politics", 1989, vol. 12, № 3.

10. La Palombara J. (ed.) Political Parties and 
Political Development. Princeton l966.

11. Quermonne    J.-L.    Les    Politiques 
institutionnelles. — In: Traite de science politique. 
T.IV. P., 1984.

12. Quermonne J.-L. Les Regimes politiques 
occidentaux. P., 1986.

13. Sartori G. Parties and Party System. 
    Cambridge, 1976.
14. Sartori G Th^orie de la democratic. P., 1973.