Право на уважение частной и семейной жизни в стандартах Европейской конвенции прав человека

• отношения между приемными родителями и детьми в принципе подпадают под защиту ст. 8.

• будут ли связи между ребенком и его/ее приемными родителями считаться семейной жизнью, зависит от фактов каждого конкретного случая, в частности, были ли у ребенка тесные личные связи с его/ее настоящими родителями и того, как долго приемная семья заботится о ребенке. Чем дольше ребенок находился под защитой приемных родителей, тем более вероятно, что будет признано существование семейных связей.

Может ли закончиться семейная жизнь? Однажды возникну, семейная жизнь не заканчивается при разводе, или в том случае, когда стороны больше не проживают совместно. Она также не заканчивается, когда принимается решение отдать ребенка на попечение. Хотя последующие события, такие, как усыновление или высылка, могут разорвать связи семейной жизни, Суд установил, что это может иметь место только при исключительных обстоятельствах5.

2 Защита  нарушенных прав  на уважение частной и семейной  жизни

2.1 Право на уважение частной и семейной жизни по Конвенции

Согласно ст. 8 части 1 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (1950):

1. Каждый человек имеет право  на уважение его личной и  семейной жизни, его жилища и  его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство  со стороны государственных органов  в осуществление этого права, за исключением вмешательства, предусмотренного законами и необходимого в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, общественного спокойствия, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц6.

Статья 8 разделена на две части. В первой - устанавливаются права, гарантируемые каждому человеку в рамках данной статьи -право на уважение его личной жизни, семейной жизни, его жилища и корреспонденции. Вторая говорит о том, что эти права не являются абсолютными и могут быть ограничены государством, но только на основании закона и в интересах, прямо перечисляемых в ней. Во второй части ст. 8 указываются и те обстоятельства, при которых власти могут обоснованно оспаривать права, содержащиеся в ч. 1 этой же статьи. Часть 2 ст. 8 включает только те причины вмешательства, которые соответствуют закону и необходимы в демократическом обществе при преследовании одной или более законных целей и которые могут рассматриваться государством в качестве приемлемых ограничений прав каждого человека, изложенных в ст. 8.

При определении того, являются ли меры, применяемые государством, соответствующими ст. 8, допускается некоторая степень свободы, известная как “предел усмотрения”. Этот принцип был впервые установлен в деле Хендисайда (Handyside), имевшего отношение к ст. 10, но постановление Суда по этому делу равно имеет значение и в случаях, рассматриваемых в ст. 8. В нем говорится, что

“взгляды на требования, предъявляемые к нравственным устоям в разное время и в разных местах, не являются одинаковыми, особенно в нашу эпоху”, и что “государственные власти благодаря постоянной и непосредственной связи с реальной жизнью своих стран, в принципе, находятся в лучшем положении, чем международные судьи, когда выражают свое мнение по конкретному содержанию требований о “необходимости” “ограничения” или “штрафной санкции”, национальным властям страны следует сделать начальную оценку необходимого реального социального воздействия, подразумеваемого в понятии “необходимость” в данном контексте.

Следовательно, ст. 10 (2) оставляет вопрос о пределах усмотрения до некоторой степени открытым. Эти пределы определяются как внутренним законодательством, так и должностными лицами, в том числе и судьями, к которым обращаются для интерпретации и выяснения возможности применения соответствующих законов.

Однако Суд идет дальше и отмечает, что доктрина не дает странам-участницам неограниченных возможностей толкования и повторяет, что именно он, Суд, является ответственным за обеспечение соблюдения государством обязательств Конвенции. Что касается ст. 8, то в этом случае Суду следует установить окончательные правила, по которым взаимодействие с правом, определяемым Конвенцией, может обосновываться частью 2 данной статьи, и, таким образом, внутренний предел усмотрения идет “рука об руку” с европейским надзором. Такие пределы усмотрения оказываются связанными посредством суда с двумя группами обстоятельств:

• при определении того, является ли допустимым вмешательство в права, обозначенные в ч. 1 ст. 8, с точки зрения общественных интересов, содержащихся в ч. 2 этой же статьи.

• при оценке достаточности действий государства для выполнения любого положительного обязательства в рамках этого положения.

Пределы усмотрения, представленные компетентными национальными органами власти, могут меняться в соответствии с обстоятельствами, предметом обсуждения и его основами. При определении границ свободы усмотрения в отношении к ст. 8 следует принимать во внимание следующие факторы:

Существует ли общая основа для законов стран, ратифицировавших Конвенцию: Там, где очевидно наличие общей практики, там пределы усмотрения будут весьма узкими, и трудно будет обосновать отклонение от них. С другой стороны, там, где общий подход не является распространенным, там свобода действий, предоставляемая Судом странам ответчикам, будет велика.

Диапазон предела усмотрения будет различаться в соответствии с контекстом, и, например, он может оказаться особенно значительным в таких областях, как защита прав детей. В этом случае Суд признал, что между странами, заключившими соглашение, существует различие в подходах к проблемам защиты ребенка и вмешательства государства в дела семьи. Он принял это во внимание при разбирательстве соответствующих случаев в рамках Конвенции, разрешив государствам определять степень свободы действий в данной области. Кроме того, Суд признал, что ввиду своей большей близости к подобным деликатным и сложным проблемам, определяемым на национальном уровне, было бы лучше предоставить местным органам власти возможность проведения оценки обстоятельств в каждом конкретном случае и, в результате, определить наиболее приемлемый способ защиты прав ребенка. Например, в случаях установления опеки и попечительства местным органам власти, имеющим непосредственный контакт с заинтересованными лицами на стадии, когда меры по обеспечению интересов детей только еще вырабатываются или же непосредственно после их применения, виднее какие именно меры наиболее приемлемы в той или иной ситуации. Государство определяет степень свободы в отношении того, как личная и семейная жизнь рассматриваются в ст. 8, и это отражается на том, как оценивается баланс между вмешательством государства в дела семьи и его целью.

Тот факт, что обычное право, политика и практика весьма значительно различаются в странах-участницах, можно использовать для обоснования пределов усмотрения. При рассмотрении бела Хендисайда (Handyside) Суд определил, что невозможно установить единую европейскую концепцию морали в рамках внутреннего права различных стран-участниц. Он также заявил, что взгляды на моральные требования, определяемые соответствующими законами этих стран, меняются в зависимости от времени и места, и, в особенности, в нашу эпоху, характеризующуюся быстрой эволюцией мнений по данному вопросу7.

Однако при рассмотрении дел Даджена (Dudgeon) и Норриса (Norris) Суд не согласился с тем, что пределы свободы усмотрения были достаточно широкими для того, чтобы позволить соответственно Великобритании и Ирландии говорить о криминализации гомосексуализма. Дело в том, что в Северной Ирландии гомосексуализм признавался уголовно наказуемым преступлением. В 1978 г. Правительство Соединенного Королевства опубликовало законопроект, в случае принятия которого акты гомосексуального характера, совершаемые по согласию между двумя лицами мужского пола в возрасте от 21 года в интимной обстановке, переставали бы считаться уголовным преступлением не только на территории Северной Ирландии. Однако под давлением общественного мнения населения Северной Ирландии проект был отозван. Г-н Даджен, являвшийся гомосексуалистом и принимавший активное участие в кампании за пересмотр северо-ирландского Закона о гомосексуализме, был подвергнут длительному допросу в полиции относительно его гомосексуальных наклонностей. Затем против него намеревались начать уголовное преследование, но через год объявили, что он не будет преследоваться по закону. В жалобе, поданной в Европейскую комиссию, Даджен утверждал, что уголовное право Северной Ирландии, запрещая добровольные приватные гомосексуальные отношения между взрослыми мужчинами, осуществляет необоснованное вмешательство в его право на личную жизнь, предусмотренное ст. 8 Конвенции. Заявитель также утверждал, что по законодательству Северной Ирландии он подвергается риску уголовного преследования в связи с гомосексуальными наклонностями, испытывает постоянное страдание и нервное напряжение вследствие самого факта существования подобных законов, а также боязнь притеснения и шантажа. По мнению Правительства Соединенного Королевства, право Северной Ирландии, преследующее любые гомосексуальные связи, не нарушает ст. 8, оно находит свое обоснование в ч. 2 ст. 8, поскольку вмешательство предусмотрено законами и необходимо в демократическом обществе в интересах охраны здоровья, нравственности и защиты прав и свобод других лиц. Однако такое мнение не было разделено Судом.

Главный вопрос, возникающий в связи с содержанием ст. 8 применительно к настоящему делу, заключается в том, насколько “необходимо в демократическом обществе” сохранение действующего в Северной Ирландии законодательства, преследующего в уголовном порядке за добровольные гомосексуальные контакты взрослых мужчин. Признав, что законодательство Северной Ирландии в этой сфере необходимо для защиты интересов определенных общественных групп, равно как и морали общества в целом. Суд, согласившись с тем доводом, что одной из целей законодательства является ограждение незащищенных членов общества, в первую очередь молодежи, от последствий гомосексуализма, тем не менее, указал на то, что для признания ограничения необходимым в обществе, которое характеризуется терпимостью и открытостью, это ограничение должно быть соразмерным преследуемой правомерной цели. Существующее в Северной Ирландии моральное неприятие гомосексуализма, а также озабоченность общественности тем, что любое послабление закона приведет к эрозии существующих нравственных принципов, не могут явиться основанием для столь значительного вмешательства в личную жизнь гражданина. Суд резюмировал, что ограничение, которому подвергся г-н Даджен несоразмерно преследуемым целям, а именно, защите общественной морали8.

2.2 Защита нарушенных прав на уважение частной и семейной жизни

При вынесении решения по жалобе отдельного лица в рамках ст. 8 Конвенции необходимо пройти две стадии проверки. Первая стадия касается применимости ст. 8; другими словами, является ли право, нарушение которого обжалуется, действительно правом, гарантированным ч. 1 ст. 8 Конвенции. Это часто приводит к дискуссии, например, о том, что включается в понятие частной жизни или жилища в рамках данной статьи. Если с учетом судебной практики Суда судья определяет, что право, на которое ссылается человек (например, право, предусмотренное в отношении свободы жилища), фактически не является правом, на которое распространяется действие ч. 1 ст. 8, то ст. 8 не применяется, и на этом рассмотрение жалобы оканчивается.

Однако, если будет установлена возможность применения ст. 8, то Суд должен перейти ко второй стадии проверки. Наиболее часто встречается ситуация, при которой человек жалуется на то, что государство предприняло действие, которое этот человек рассматривает как нарушение своих прав в рамках ст. 8; в этой ситуации Суд должен определить, было ли нарушение права, предусмотренного ст. 8, оправдано с точки зрения ч. 2 ст. 8. Бывает также, что жалобы подаются, хотя и не столь часто, на то, что государство или органы власти должны были, но не совершили действие, которое, как считает заявитель, было бы необходимо для соблюдения его прав в соответствии со ст. 8. В этом случае Суду следовало бы установить, действительно ли имелись у государства при данных обстоятельствах обязательства действовать таким образом, как об этом говорится в жалобе. Оба эти подхода рассматриваются ниже.

Проверка проводится Судом всякий раз при рассмотрении дел, связанных со ст. 8. Конечно, во многих случаях нет необходимости в подробном обсуждении каждого пункта, но, тем не менее, следует проводить каждый этап проверки перед принятием решения. Два последующие раздела руководства касаются тем, имеющих отношение к двум этапам такой проверки. Последний раздел касается реальных аспектов выполнения ст. 8.

Действительно ли предмет жалобы попадает в перечень прав, защищаемых ч. 1 cm. 8? Для того, чтобы привлечь к защите ст. 8, существо выдвигаемой жалобы должно соответствовать набору “тем”, рассматриваемых в статье. Необходимо установить, относится ли предмет интереса человека к тому, что защищается в рамках этого перечня, а именно к личной жизни, семейной жизни, жилищу или корреспонденции.

В чью задачу входит установление того, имеет ли отношение выдвигаемая претензия к ч. 1 cm. 8? Заявитель сам должен охарактеризовать то, что, по его мнению, нуждается в защите, и сделать это перед Судом в рамках своего понимания ч. 1 ст. 8. Так например, в деле Гаскина против Соединенного Королевства, заявитель, молодой человек, который провел практически все свое детство в детских домах, успешно убедил большинство в Суде в том, что его интерес в получении доступа к конфиденциальной информации, касающийся его пребывания под государственной опекой, относится к его личной и семейной жизни. Поскольку потребность узнать и понять свое детство и ранние этапы развития является для него жизненно важной, а вовсе не представляет некоторый общий интерес в вопросе о доступе к информации, обеспечение конфиденциальности которой необходимо для защиты третьих лиц, что, разумеется, не подпадает под действие ст. 8.

Кроме того, когда заявитель ссылается в своем заявлении на нарушение более чем одного права, из числа защищаемых по ст. 8, и это признано правомерным, Суд может избегать точного упоминания о том, какое именно из перечисленных в рассматриваемой норме прав имеется в виду. Например, в случае Класс против Германии оказалось, что жалоба относительно Закона G 10, ограничившего право на тайну переписки, почтовых отправлений, телефонных разговоров, представляет вмешательство в личную и семейную жизнь и нарушает тайну корреспонденции.

Подход Суда к вопросу о применимости ч. 1 cm. 8? Сущность четырех понятий: “личная жизнь”, “семейная жизнь”, “неприкосновенность жилища” и “тайна корреспонденции”, содержащихся и защищаемых ч. 1 ст. 8, отнюдь не является раз и навсегда определенной. Суд уклонился от установления специфических правил по их определению. В частности, его подход состоит в том, чтобы определить применимость ст. 8 - и тем самым установить, соответствует ли предмет индивидуальной жалобы тому перечню прав, которые защищаются по ст. 8 -по каждому конкретному делу, от дела к делу, создавая тем самым концепцию независимого и гибкого понимания положений Конвенции. Гибкость подхода Суда позволяет ему принимать во внимание уровень социального, правового и технического развития отдельных стран, входящих в Совет Европы. Такой подход, естественно, затрудняет однозначное определение понятий “личная жизнь”, “семейная жизнь”, “жилище или корреспонденция”. Общий подход к рассмотрению содержания этих четырех понятий будет дан ниже. Однако важно уяснить, что эти понятия не статичны, а напротив, динамичны настолько, насколько их значения способны развиваться и изменяться по мере развития самого общества. Важно также и то, что они обладают способностью охватывать широкий круг разнообразных явлений, причем некоторые из них связаны друг с другом, а некоторые - взаимно перекрываются9.