Западничество и славянофильство: противоположность мировоззренческих и политических ориентаций

И католицизм, и протестантизм, по мнению славянофи­лов, противопоставив

единство и свободу, исказили дух перво­начального христианства, которое “в

полноте своего божествен­ного учения представляло идеи единства и свободы

неразрывно соединенными в нравственном законе взаимной любви”.

Только православие восприняло и сохранило, по мысли сла­вянофилов, вечную

истину раннего христианства во всей ее полноте, а именно идею тождества

единства и свободы (свободы в единстве и единства в свободе). Ими было

включено в философию важнейшее понятие, характеризующее русское

свое­образие, которое вошло в содержание “русской идеи” — “соборность”,

выражающее свободную общность людей. Соборность понималась славянофилами, прежде всего как цер­ковная соборность — свободное единство верующих в деле со­вместного понимания ими правды православия и совместного отыскания пути к спасению. Свободное единство православных верующих должно основываться на бескорыстной любви к Хри­сту как носителю совершенной истины и праведности.

Единство в свободе на основе любви — вот сущность соборности как яв­ления

русского духа: “Внутренняя задача Российской земли есть проявление общест­ва христианского, православного, скрепленного в своей вершине законом живого единства”.

Православие в концепции славянофилов выступало как ду­ховная основа всей

русской жизни: “... проникая во все умст­венные и нравственные убеждения

людей, оно невидимо вело государство к осуществлению высших христианских

начал, ни­когда не мешая его развитию”.

3. Общее и различное в западничестве и славянофильстве.

3.1. Общие черты.

Общей чертой западничества и славянофильства являлось неприятие существующих в России порядков. Те и другие понимали гибельность крепостного права, цензурного и полицейского произвола. В оценке жизненных реалий западникам и славянофилам был присущ известный романтизм. Одни идеализировали Запад, другие - Россию. Идеалы западников были устремлены в будущее, славянофилы звали Россию в столь же идеальное прошлое.

Б.М. Лотман замечал, что русский западник был очень мало похож на реального человека Запада своей эпохи и, как правило, очень плохо знал Запад: он конструировал «идеальный Запад» по контрасту с наблюдаемой им русской действительностью. Аналогичным образом обстояло дело с представлениями о России славянофилов, гораздо лучше знавших Запад (где они учились и подолгу жили), нежели собственную родину, которую они идеализировали и поэтизировали, глядя на нее из своего «чудного далека» (как выразился В.Г. Белинский, характеризуя позицию Н.В. Гоголя, писавшего о России из Италии). Славянофилы апеллировали к «России» столь же идеальной, фантастической, вымышленной, как и «Запад» в мечтах западников. Собственно, и «Запад» и «Восток» (Россия) были для русских мыслителей лишь условными знаками, символами «своего» и «чужого», зеркально отображающими полярные представления о реальности, весьма далекими от самой реальности, - ее концептами, теоретическими моделями.

Славянофильство и западничество были в России национальной формой романтизма, своеобразие которого заключалось именно в «парности» соответствующих устремлений и идеалов.

После крестьянской реформы 1861 г. западники сблизились со славянофилами на почве либерализма. И те и другие выступали за отмену крепостного права, смертной казни, за свободу печати, критиковали недостатки самодержавия и выдвигали проекты реформирования государственного строя. В начале 60-х гг. эти течения составили единое либеральное направление.

3.2. Различия.

Основными чертами славянофилов являлись целостность и разум, а западников - раздвоение и рассудочность. Во множестве проявлений жизни ярко выражено это различие:

1) в Западной Европе - рассудочно-отвлеченное богословие, обоснование истины путем логического сцепления понятий; на Руси - стремление к истине

“посредством внутреннего возвышения самосознания к сердечной целостности и средоточию разума”;

2) на Западе - государственность из насилий завоевания, на Руси - из

естественного развития народного быта;

3) на Западе - враждебная разграниченность сословий, - в Древней Руси их

“единодушная совокупность”;

4) на Западе - поземельная собственность - первое отношение гражданских

отношений, на Руси - собственность только случайное выражение  отношений

личных;

  5) на Западе - законность формально-логическая, на Руси - выходящая из быта. 

Вообще на Западе раздвоение духа, наук, государства, сословий, семейных прав

и обязанностей; в России - стремление к цельности “бытия внутреннего и

внешнего”; “ постоянная память об отношении всего временного к вечному и

человеческого к Божественному” - такова древнерусская жизнь, следы которой

сохранились и теперь в народе.

Оторвавшись от бесконечной цели, поставив себе мелкие задачи, “западный

человек почти всегда доволен своим состоянием”; он “готов, с гордостью ударяя

себя по сердцу, говорить себе и другим, что совесть его вполне спокойна, что

он совершенно чист перед Богом и людьми, что он одного только просит у Бога,

чтобы другие люди были на него похожи”. Если он столкнется с общепринятым

понятием о нравственности, он выдумает себе оригинальную систему

нравственности и опять успокоится. “Русский человек, напротив того, всегда

живо чувствует свои  недостатки и чем выше восходит по лестнице нравственного развития, тем более требует от себя и поэтому тем  менее бывает доволен собой”.

Движение от западничества к славянофильству происходит в России волнами: вслед за увлечением одной крайностью следует разочарование и переход к другой. Поверхностное соприкосновение с западноевропейской культурой сменяется столь же неглубоким возрождением национальной самобытности. Поскольку проблема до конца ни разу не была решена (мы никак не можем стать стопроцентными европейцами или, напротив, вытравив привнесенное, вернуться к древнеславянским корням), она обречена, возникать снова и снова. Такова историческая судьба евразийской цивилизации, находящейся на стыке Запада и Востока. Ее проблема решается иначе: необходимо осознать, что подобная двойственность является исторической удачей, а не несчастьем.

4. Заключение.

Славянофилов часто упрекали и упрекают в идеализации истории России и желании восстановить старое. Эти упреки совер­шенно несправедливы. Они прекрасно понимали, что возврата к прошлому нет, история не может пойти вспять, что, например, изменения, происшедшие вследствие петровских реформ, носят необратимый характер. Они проповедовали не возврат к про­шлому, а восстановление жизнеспособных начал российского общества в изменившихся условиях.

Иван Киреевский, Хомяков и другие славянофилы мечтали создать систему новой русской философии, как и система Григория Сковороды, построенной на

религиозных идеях Православия. Если это им и не удалось, то, тем не менее "они

оказались зачинателями, всего оригинального, что дала потом русская

философская мысль. Основная их заслуга остается в том, что они круто и

убежденно повернулись к Православной Церкви, как к единственному источнику Истины и окончательному судье всех человеческих помыслов и домыслов"/Киреевский И.В./.

"Гоголь, Киреевский, Хомяков, Константин Леонтьев — вот крупнейшие русские строго церковно-православные мыслители и в то же время яркие религиозные личности, которые глубоко поняли первенствующее значение Русской Православной Церкви в истории русской духовной культуры и которые отдали все свои, полученные от Бога, высокие таланты на служение этой Церкви, — пишет проф. Ив. Андреев в статье "Религиозное лицо Гоголя".

Виднейшие из славянофилов достигли той же духовной гармонии и целостности, как и "Непонятый Предвозвеститель — Пушкин". Эту целостность души они приобрели, изучая "духовную философию Восточных Отцов Церкви", которая осталась почти неизвестной философам XIX столетия, и у которых духовные воспитатели русского народа Сергий Радонежский и другие русские святые приобрели целостность духа, которую они и передали русскому народу.

И. Киреевский достиг редчайшей целостности духа. По словам одного из старцев, он был "весь душа и любовь". По оценке Н. Арсеньева, автора биографического очерка о Хомякове, жизнь Хомякова — "есть редко встречающееся проявление необычайного и последовательного посвящения себя и своих сил единой высшей цели — проповеди И СЛОВОМ, И ДЕЛАМИ, той высшей Правде, которой он служил всем своим существом".

Хомяков был убежденным противником крепостного права. "Христианин, — писал он гр. Я.И.Ростовцеву, — может быть рабом, но не должен быть

рабовладельцем". Он был горячим проповедником освобождения крестьян и

является идейным вдохновителем виднейших деятелей эпохи Великих Реформ.

Влияние славянофилов на русскую мысль было необычайно сильным. В новых

исторических условиях в пореформенной России прямым продолжением

славянофильства выступило поч­венничество. Большое влияние оказали их идеи и на филосо­фию всеединства.

Учение славянофилов, как и сами славянофилы не имеют ничего общего с учением их идейных противников — западников — "людей потревоженного духа". Учение славянофилов исходит из основной духовной традиции Православия — борьбы с умственным "безмерием". Славянофилы не только на словах боролись с душевной раздвоенностью русского образованного человека со времен Петровской революции, но личным примером доказали, что Православие способно вернуть душе образованного человека былую целостность.

Список используемой литературы:

1. История России с древности до наших дней /под ред.Зуева М.Н.-М.

2. Киреевский И.В. Избранные статьи. М., 1984 г.

3. Данилевский. “Западничество в России”. Москва1991

4. История философия : Учебник для ВУЗов / А.Н. Волкова, В.С. Горнев - Москва.: изд-во Приор, 1997 г.

5. Философия : Учебник для ВУЗов – Ростов н/д.: Феникс, 1997 г.

6. Д.И. Олейников. “Славянофилы и западники”. Москва.- 1966.