Теоретические основы государственной политики в сфере здравоохранения

Данный Федеральный закон еще на этапе его обсуждения вызвал беспрецедентно многочисленные протесты и жесткую критику со стороны как профессионального медицинского сообщества, так и другой части гражданского общества, включая организации, специализирующиеся на защите прав пациентов.

Существенные недостатки рассматриваемого Федерального закона приведем ниже.

Существенная неполнота, пробельность регулирования прав пациентов и гарантий таких прав.

Существенная неполнота, правовая пробельность и поверхностность закрепленного в рассматриваемом Федеральном законе перечня прав пациента совершенно очевидна (часть 5 статьи 19). В этот перечень слишком избирательно включены лишь некоторые из прав пациентов, и проигнорировано множество прав пациентов, вытекающих из положений Конституции Российской Федерации и международных актов, участником которых является Российская Федерация, но при этом объективно требующих своего законодательного закрепления в указанном перечне.

Обозначим некоторые из выявленных наиболее существенных правовых пробелов рассматриваемого Федерального закона:

1) игнорирование рассматриваемым Федеральным законом фундаментального права пациента на охрану и защиту достоинства его личности - значительнейшим недостатком рассматриваемого Федерального закона является отсутствие гарантий охраны и защиты достоинства личности пациента при оказании ему и в связи с оказанием ему медицинской помощи. В законе вообще ни разу не встречается понятие «достоинство личности» («человеческое достоинство»)14.

Важность действенных гарантий соблюдения и защиты достоинства личности пациента подтверждается многочисленными широко известными фактами нарушений врачами медицинской этики.

Установление в рассматриваемом Федеральном законе требования «уважительного и гуманного отношения со стороны медицинских работников и иных работников медицинской организации» в качестве средства обеспечения «приоритета интересов пациента» (пункт 1 части 1 статьи 6) представляется явно недостаточной гарантией уважения, охраны и защиты достоинства личности пациента в силу смысловой нечеткости процитированной нормы и неподкрепленности ее действия более детально конкретизированными правовыми гарантиями15.

Конституционных гарантий защиты человеческого достоинства (статья 21 и др. статьи Конституции Российской Федерации), к сожалению, как показывает практика, несмотря на их прямое действие, недостаточно для надлежащего обеспечения охраны и защиты достоинства личности человека в сфере охраны здоровья;

2) явно недостаточные гарантии конституционного права на бесплатную медицинскую помощь - Закрепленная частью 2 статьи 19 рассматриваемого Федерального закона норма о том, что «каждый имеет право на медицинскую помощь в гарантированном объеме, оказываемую без взимания платы в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, а также на получение платных медицинских услуг и иных услуг, в том числе в соответствии с договором добровольного медицинского страхования», вызывает больше вопросов, нежели дает ответов.

Каков этот «гарантированный объем» медицинской помощи, на которую может претендовать каждый и которая оказывается «без взимания платы»? Что это за «программа государственных гарантий» (упомянута также в пункте 5 статьи 10 и в ряде других положений), какого уровня - федеральная, региональная (в пункте 3 части 1 статьи 16 она названа «территориальной»), сочетанная (комплексная)? Эта программа должна обеспечивать равные объемы помощи для граждан и для иностранцев и лиц без гражданства?

Статья 80 «Программа государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи» и статья 81 «Территориальная программа государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи» рассматриваемого Федерального закона содержательно недостаточно конкретны, не содержат надлежаще исчерпывающего и детально сформулированного перечня видов, форм и объемов медицинской помощи, гарантированно оказываемой бесплатно;

3) отсутствие гарантии права пациента на отзыв ранее данного согласия на медицинское вмешательство, а также на отзыв ранее сделанного выбора врача и медицинской организации - В рассматриваемом Федеральном законе право пациента на выбор врача и медицинской организации (пункт 1 части 5 статьи 19, а также статья 21) и право на информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство и на отказ от медицинского вмешательства (пункты 5 и 8 части 5 статьи 19, а также статья 20) не обеспечены закреплением права пациента на отзыв своего ранее сделанного согласия на медицинское вмешательство и ранее заявленного им решения о выборе врача и медицинской организации16.

К сожалению, правоприменительная практика в области здравоохранения дает основания сомневаться, что такое право пациента будет восприниматься как нечто само собой разумеющееся и логически вытекающее из указанных норм. Представляется, что без закрепления в данном Федеральном законе этого права эту проблему не решить.

К сожалению, в современной российской практике отказ пациента от какой-либо одной медицинской манипуляции часто автоматически ведет к тому, что врачи проявляют к пациенту негативное отношение и в целом отказывают ему в лечении, заявляя о том, что они «полностью снимают с себя ответственность».

Поэтому полагаем чрезвычайно важным закрепить данное право в законе непосредственно;

4) отсутствие гарантий права пациента на защиту от психологического манипулирования и иных форм психологического насилия - Отсутствие таких правовых гарантий защиты прав человека при осуществлении медицинских манипуляций или под видом таковых создает свободу (преступных по сути, но квазилегальных из-за отсутствия соответствующих запрещающих или ограничивающих норм в рассматриваемом Федеральном законе) действий ряда религиозных сект, а также псевдомедицинских мошенников и шарлатанов;

5) отсутствие гарантий права человека, находящегося в состоянии запущенной или терминальной стадии серьезной и неизлечимой болезни, на достойную жизнь до самой смерти - Отсутствие четких гарантий такого права пациента способствует тому, что онкологических больных в России сегодня фактически обрекают на умирание без должной медицинской помощи, даже без каких-то минимальных усилий к тому, чтобы сделать отход умирающего ко смерти достойным, без страданий от невыносимой боли, чтобы он сам не испытывал и не причинял своим родным и близким тяжелейшие психологические страдания.

Нормы, закрепленные в пункте 4 части 5 статьи 19 и в части 1 статьи 36 рассматриваемого Федерального закона относительно права пациента на избавление от боли, считаем явно недостаточными для создания полноценных гарантий указанного выше права;

6) неполнота регулирования осуществления права на получение медицинской консультации (консультации врачей-специалистов) - Право пациента на «получение консультаций врачей-специалистов» установлено пунктом 3 части 5 статьи 19, об этом праве говорится и в пункте 4 части 1 статьи 54 рассматриваемого Федерального закона.

Но что понимается под медицинской консультацией (под консультацией врача-специалиста)? Отсутствие в рассматриваемом Федеральном законе детализации содержания этого понятия, расшифровки объема услуг или действий, составляющих содержание такой консультации, каких-то параметров ее предоставления превращает указанное право пациента во многом в фиктивно-декларативное.

Типичный для современной российской практики подход, когда пациенту сообщают самый минимум информации, а за остальными сведениями отправляют к платным услугам, актуализирует установление в рассматриваемом Федеральном законе более детальных правовых норм, предъявляющих требования к указанным консультациям, хотя бы в форме некоего минимального набора позиций - что именно должно быть осуществлено при этом. В противном случае любая беседа врача с пациентом по поводу его заболевания может быть названа «консультацией».

Весьма маловероятно, что статья 22 рассматриваемого Федерального закона станет для медицинских работников определять их действия при проведении такой консультации, если медицинское вмешательство еще не началось, поскольку в части 2 статьи 22 говорится о том, что «информация о состоянии здоровья предоставляется пациенту лично лечащим врачом или другими медицинскими работниками,принимающими непосредственное участие в медицинском обследовании и лечении» (то есть предполагается, что медицинское обследование или лечение уже началось). Тем более, что согласно части 4 статьи 84 рассматриваемого Федерального закона, осуществление отдельных консультаций вполне может быть платным.

В рассматриваемом Федеральном законе не установлены нормы, позволяющие определить хотя бы в общих чертах объем и пределы бесплатной консультации, а также то, по каким вопросам и в каких случаях бесплатная консультация не оказывается, и пациенту придется прибегать к платной консультации. Статья 80 «Программа государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи» и статья 81 «Территориальная программа государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи» рассматриваемого Федерального закона ничего на этот счет не содержат.

Неурегулированность обозначенного вопроса создает очевидный коррупциогенный механизм на базе пробелов рассматриваемого Федерального закона. 

Отсутствие определения понятия дефекта медицинской помощи и необходимых положений о правовых последствиях таких дефектов.

В качестве существенного недостатка рассматриваемого Федерального закона считаем обоснованным отметить отсутствие в нем норм, определяющих понятие и виды дефектов медицинской помощи, в том числе врачебной ошибки, и соответствующие правовые последствия.

В рассматриваемом Федеральном законе отсутствует статья «Врачебная ошибка при оказании медицинской помощи», которая имелась в законопроекте, внесенном Правительством РФ в Государственную Думу, и в законопроекте, принятом Госдумой в первом чтении (статья 92).

Хотя указанная статья давала не вполне корректное определение понятия «врачебная ошибка», в котором не было четкого разделения между понятиями собственно врачебной ошибки и врачебной халатности и было дано необоснованно расширительное толкование понятия врачебной ошибки (таковая отождествлялась с «дефектом медицинской помощи»), но сам факт появления такой нормы в законопроекте следовало оценивать позитивно. Требовалось лишь доработать указанную статью. Но при подготовке законопроекта к рассмотрению во втором чтении указанная норма и само понятие врачебной ошибки были исключены из текста.

Полагаем, что ограничиться только закреплением норм, содержащих отсылки к законодательству Российской Федерации (части 2-4 статьи 98), - это далеко не оптимальное правовое решение очень серьезных проблем, связанных с многочисленными случаями врачебных ошибок и с отсутствием учитывающих особенности сферы здравоохранения правовых механизмов возмещения вреда от них.

Явная недостаточность правового регулирования оснований, гарантий и механизмов паллиативной медицинской помощи.

Рассматриваемый Федеральный закон содержит ряд положений, касающихся паллиативной медицинской помощи в качестве отдельного вида медицинской помощи, определяет источники ее финансирования (пункт 11 части 1 статьи 14, пункт 5 части 1 статьи 16, пункт 4 части 2 статьи 32, статья 36, пункт 4 части 1 и часть 2 статьи 80, часть 4 статьи 83).

Согласно статье 36 рассматриваемого Федерального закона, паллиативная медицинская помощь представляет собой «комплекс медицинских вмешательств, направленных на избавление от боли и облегчение других тяжелых проявлений заболевания, в целях улучшения качества жизни неизлечимо больных граждан» (часть 1 статьи 36). Согласно части 2 указанной статьи рассматриваемого Федерального закона, «паллиативная медицинская помощь может оказываться в амбулаторных условиях и стационарных условиях медицинскими работниками, прошедшими обучение по оказанию такой помощи».

Главным (интегральным) недостатком статьи 36 является чрезвычайная неполнота, краткость (обедненность) и поверхностность, как следствие - пробельность всей совокупности норм о паллиативной медицинской помощи.

Принимая во внимание существующую практику регулирования подзаконными ведомственными актами отдельных отношений, касающихся паллиативной помощи (например, Приказ Минздравсоцразвития России № 944н от 03.12.2009 «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи населению при онкологических заболеваниях» (включая приложения к этому Приказу)), считаем, что столь важные правовые основы, условия и порядок оказания указанной помощи, учитывая правовую природу этих отношений, обязательно должны быть закреплены именно на уровне федерального закона.

Считаем, что нуждается в уточнении и содержащаяся в статье 36 рассматриваемого Федерального закона формулировка «неизлечимо больные граждане», поскольку существует множество неизлечимых заболеваний, непосредственно не угрожающих жизни больного и не сопровождающихся тяжелыми, связанными с болью проявлениями заболевания.

Значительным недостатком правового регулирования в рассматриваемом Федеральном законе вопросов паллиативной помощи является ограничение в его статье 36 круга лиц, которым оказывается паллиативная помощь, исключением из этого круга членов семей нуждающихся в указанной помощи больных. Считаем, что такое ограничение является негативной новацией, поскольку психологическая помощь родственникам больных является важнейшим фактором создания надлежащих условий для самих больных. Вызывает недоумение отказ российского законодателя учесть определение паллиативной помощи, выработанное и предложенное Всемирной организацией здравоохранения, где члены семьи больного выступают адресатами паллиативной помощи.