Классическая школа

100

ресы или (сознательно) интересы своего класса. Но если бы он понял этот факт, он должен был бы изменить свое психологическое учение**,

В конкретных вопросах экономической  политики Бентам был прагматиком. Если в своей ранней работе о ростовщичестве он с либеральных позиций требовал отмены ограничений на величину ссудного процента, то позднее, в ходе дебатов  вокруг хлебных законов, он высказывался за прямое административное ограничение  цен на зерно. В ряду предлагавшихся им реформ были меры, предвосхищавшие  идею социального страхования.

В вопросах денежной теории и политики Бентам, в противовес правоверным рикардианцам, высказывался за активную денежную политику государства. Именно в этой области некоторые  идеи Бентама заметно опередили  свое время и даже предвосхитили  некоторые мотивы кейнсианства. Это  касается трактовки денежной экспансии  в качестве средства обеспечения  полной занятости и в особенности  постановки вопроса о возможности  вынужденных сбережений или, в его  терминологии, «вынужденной бережливости* (forcedfrugality).

Обобщением социально-экономических  взглядов Бентама стала его концепция  общественной политики. Он выделил  четыре главные цели такой политики, ранжировав их по значимости, — обеспечение: а) прожиточного минимума; б) безопасности; в) достатка; г) равенства. Подобное понимание  целей социальной политики в сочетании  с убеждением, что разумное законодательство способно гармонизировать интересы в обществе, на первых порах проявлялось  лишь в общегуманитарных инициативах  утилитаристов, касавшихся таких сфер, как образование или общественная гигиена.

Последовательное применение этих подходов в социально-экономической  политике началось гораздо позже  и знаменовало собой существенное переосмысление либеральной доктрины. Именно с тех пор слово «-либерал» утратило однозначность: вплоть до сегодняшнего дня так называют и противников  любого государственного вмешательства  в экономику, и буржуазных реформистов, сторонников активной социальной политики государства.

Джон Стюарт Милль

Главным идеологом либерального реформизма выступил ученик и последователь  Рикардо, последний крупный представитель  классической школы Джон Стюарт Милль (1806-1873).

Джеймс Милль дал сыну блестящее образование, которое  позволило Миллю-младшему проявить свои уникальные способности

4 Рассел Б. История  западной философии. Н.: Издательство  Новосибирского университета, 1997. С. 712-713.

101

во многих сферах. Творчество Дж.Ст. Милля оставило заметный след в целом ряде отраслей знания —  в логике («Системалогики», 1843), философии («Утилитаризм», 1863), политологии («Освободе», 1859), политической экономии. К этому  надо добавить успешную 35-летнюю карьеру  чиновника и несколько лет  членства в британском парламенте.

Основные экономические  сочинения Дж.Ст. Милля: «Очерки по некоторым нерешенным проблемам  политической экономии» (1844) и «Принципы  политической экономии с некоторыми ее приложениями к социальной философии» (1848) — книга, семь раз переиздававшаяся при жизни автора и служившая  общепризнанным учебником политической экономии почти до конца XIX в.5

В «Принципах...» Милль  попытался обобщить теоретическое  наследие классической школы в духе рикардианской традиции и одновременно отреагировать на то новое в экономике  и идеологии, с чем пришлось столкнуться  уже самому автору. Его интерпретация  классической политэкономии содержала  немало новых моментов, отношение  которых к рикардианству и  позднейшим тенденциям в экономической  мысли до сих пор остается предметом  дискуссий. Однако главная особенность  и важнейший источник оригинальности Мил-ля-экономиста заключаются в  том, что экономику вообще и ее ри-кардианское толкование в частности  он рассматривал в широком общественном контексте. Закономерным следствием такого подхода были и его либерально-реформистские  идеологические установки.

Свою социально-экономическую  программу Милль строил, опираясь на комбинацию принципов, почерпнутых  из классической политической экономии и бентамовского утилитаризма, и  переосмысливая эти принципы на основе собственных методологических подходов. У классиков он заимствовал понимание  труда как источника богатства  в сочетании с приверженностью  к рынку и конкуренции, у Бентама  — индивидуализм в сочетании  с установкой на благосостояние для  максимального числа людей. Ключевая теоретико-методологическая новация  самого Милля состояла в разграничении  законов производства и законов  распределения.

«Законы и условия производства богатства имеют характер истин, свойственный естественным наукам. В  них нет ничего, зависящего от воли, ничего такого, что можно было бы изменить... Нравится это людям или  нет, но удвоенное количество труда  не взрастит на данной площади урожай в удвоенном количестве, если в  процессах возделывания

5 Милль Дж.Ст. Основы политической  экономии. Т. 1—3. М.: Прогресс, 1980-1981.

102

земли не произойдет неких  улучшений. Нравится это людям или  нет, но непроизводительный расход отдельных  лиц будет pro tanto (пропорционально, соответственно) вести к обеднению общества, и  только производительный расход отдельных  лиц обогатит общество. Мнения или  желания, которые могут существовать по этим вопросам, не властны над  природой вещей...

Иначе с распределением богатства. Распределение всецело является делом человеческого учреждения... зависит от законов и обычаев  общества. Правила, которые определяют распределение богатства, таковы, какими их делают мнения и желания правящей части общества, и весьма различны в разных странах... Общество может  подчинить распределение богатства  любым правилам, какие оно считает  наилучшими; но какие практические результаты проистекут из действия этих правил — это должно быть открыто, подобно любым другим физическим или отвлеченным, истинам, посредством  наблюдения или исследования»6.

Именно выводя распределение  богатства за рамки предмета «чистой», незаинтересованной науки, Милль санкционировал возможность и целесообразность социально-экономического реформирования и одновременно намечал как его  направленность, так и его пределы. Кроме того, Милль разграничивал  статическую часть теории, дающую одномоментную картину экономики, и ее динамическую часть, характеризующую  процессы долгосрочного экономического развития. Ядро рикардианской теории он относил к «статике», тем самым  оставляя себе значительный простор  в интерпретации тенденций общественного  прогресса. Наконец, не отказавшись  от утилитаристского образа человека как максимизатора полезности, Милль  четко ограничил сферу применения такого подхода: бентамовская философия  касается только деловой (business) части  общественных учреждений, распространять ее на все человеческие дела — ошибка.

Такое смещение акцентов привело  Милля к переоценке рикар-дианского  пессимизма в отношении «динамики» капитализма. Следуя закону народонаселения  Мальтуса и теории ренты Рикардо, он допускал - вслед за Рикардо - возможность  «стационарного состояния», при котором  отсутствие стимулов остановит процесс  накопления капитала. Однако для Милля  эта перспектива не казалось столь  мрачной, какдля Рикардо. Напротив, он верил, что в «стационарном состоянии» ослабление экономических стимулов будет сопровождаться усилением  стимулов к моральному совершенствованию  человеческого общества.« Только в отсталых странах мира, - отмечал  Милль, -

6 Там же. Т. I.C. 337-339.

103

рост производства — все  еще важная цель: что экономически необходимо в наиболее развитых странах  — так это лучшее распределение» .

Милль остро чувствовал изъяны современного ему общественного  порядка — именно в этом следует  искать истоки его реформизма. В  добавлении к третьему изданию «Принципов...» (1852) он писал: «...если бы пришлось делать выбор между коммунизмом со всеми  его возможностями и нынешним состоянием общества со всеми присущими  ему страданиями и несправедливостью; если 'институт частной собственности  необходимым образом несет с  собой как следствие такое  распределение продуктов труда, какое мы видим ныне — распределение, находящееся почти в обратной пропорции к труду, так что  наибольшая доля достается людям, которые  вовсе никогда не работали, несколько  меньшая доля тем, работа которых  почти номинальна, и так далее, по нисходящей... то все затруднения  коммунизма, большие или малые, были бы не более чем песчинкой на весах»*.

Но такая оценка ситуации не ставила Милля в ряды борцов против частной собственности. По его  мнению, «принцип частной собственности  еще никогда не был подвергнут справедливому испытанию... Общественное устройство современной Европы берет  начало из распределения собственности, которое было результатом не справедливого  раздела или приобретения посредством  усердия, а завоевания и насилия... Законы собственности все еще  не приведены в соответствие с  теми принципами, на которых зиждется оправдание частной собственности.

Законы эти обратили в  собственность вещи, которые никак  не следовало делать собственностью, и установили безусловную собственность  на такие вещи, на которые должны существовать лишь ограниченные права  собственности»*.

После критического рассмотрения рецептов общественного переустройства, предложенных в современной ему  социалистической литературе, Милль  сделал вывод, что «...политэконом  еще довольно долго будет заниматься главным образом условиями существования и прогресса, характерными для общества, основанного на частной собственности и наличной конкуренции, и что главной целью стремлений при нынешнем состоянии человеческого развития является не ниспровержение системы частной собственности, но ее улучшение и предоставление полного права каждому члену общества участвовать в приносимых ею выгодах»10.

В позитивной программе реформирования буржуазного общества, по Дж.Ст. Миллю, наиболее характерны несколько пунктов:

а) переход от предприятий  с наемным трудом к кооперативным  производственным ассоциациям; эту  перспективу Милль связывал с  постепенным перетоком капитала в руки самих рабочих;

б) ограничение имущественного неравенства путем ограничения  прав наследников. Определив собственность  как право человека «на свои способности, на то, что он может произвести с  их помощью, и на что бы то ни было, что ему удастся выручить за произведенные  им товары путем честного обмена», Милль  заключил, что «право наследования в отличие от права оставления наследства не входит в понятие частной  собственности»^. Оправданность передачи собственности по наследству он признавал  только в отношении детей, да и  то лишь в пределах их.«умеренного  обеспечения», рекомендуя устанавливать  предел тому, что человек «может обрести просто по милости других, без какого-либо применения своих  способностей»*2;

в) выведение земли из сферы безусловного действия принципа частной собственности. Наследуя критическое  отношение Смита и Рикар-до к  земельным собственникам, Милль  был гораздо решительнее в  своих выводах: «Когда говорят о  «неприкосновенности собственности», следует всегда помнить, что земельной  собственности не свойственна такая  же неприкосновенность, как другим видам собственности. Земля не создана  человеком. Она изначальное достояние  всех людей. Ее присвоение всецело является вопросом общей целесообразности»™. В отношении земли, не предназначенной  для возделывания, Милль не видел  «ни одного веского довода в пользу того, чтобы она вообще являлась частной собственностью»™.

2. Критики капитализма

Либеральный реформизм Дж.Ст. Милля был основан на вере в  возможность постепенно, средствами разумного законодательства трансформировать современный ему капитализм в  более справедливое и гуманное общество. Многие другие критики капитализма  не разделяли этой веры и с разной степенью радикальности настаивали на необходимости изменить саму основу этого общества. Альтернативный капитализму  тип общественного строя, основанный наотрица-

" Там же. С. 366.

12 Там же. С. 376.

13 Там же. С. 382.

14 Там же. С. 386.

1 Там же. Т. 3.

8 Там же. Т. 1.С. 349.

9 Там же.

10 Там же. С. 360-361.

105

104

ний или существенном ограничении  частной собственности, обычно определяли как социализм или коммунизм. В середине XIX в. обсуждалось множество  разнообразных проектов такого общества и, соответственно, версий социалистической идеологии. Основные аргументы социалистов против капитализма не выходили за рамки идей, выработанных экономистами-классиками и философами-утилитаристами. Это была критика двоякого рода: этическая, которая отвергала капитализм как несправедливое общество; и функциональная, делавшая упор на его нерациональность.

Социалисты-рикардианцы

Этическая критика капитализма  базировалась прежде всего на трудовой теории стоимости Д. Рикардо. Признавая  прибыль .вычетом из продукта труда, ни Смит, ни Рикардо не сомневались, однако, в ее оправданности: для них  это был доход, отражавший роль капитала как фактора производства. Для  радикальных сторонников Рикардо  такая позиция казалась непоследовательной: продукт труда должен полностью  принадлежать его создателям — трудящимся. Рента, ссудный процент, прибыль (сверх  платы за управление) — все эти  доходы определялись как нетрудовые и потому неправомерные. Подобная система  устойчива, так как неравный обмен  между трудом и капиталом закрепляется в имущественном неравенстве, которое, в свою очередь, и ставит труд в  зависимое положение в его  отношениях с капиталом. Эти идеи получили развитие в работах целой  плеяды авторов, которые попытались переосмыслить учение классической школы с точки зрения интересов  трудящихся. Со временем их условно  объединили в одну группу и стали  называть соци-алистами-рикардианцами. Наиболее известными среди них были ирландский землевладелец и коммерсант Уильям Томпсон (1775- . 1833) и отставной  морской офицер и журналист Томас  Годскин (1787-1869).

В работе У. Томпсона «Исследование  принципов распределения богатства, наиболее способствующих человеческому  счастью» (1824) эти идеи были подкреплены  утилитаристским аргументом, согласно которому более равномерное распределение  благ увеличивает суммарное человеческое счастье. Альтернативу капиталистической  организации производства Томпсон, вслед за своим учителем Р. Оуэном (великим утопистом и социальным экспериментатором XIX в.), видел в  кооперативных ассоциациях производителей. Он полагал, что в таких ассоциациях  работники будут получать полный продукт своего

106

труда, а это укрепит  их трудовую мотивацию и приведет к значительному росту производительности — так этические доводы дополнялись  экономическими. У Томпсона впервые  встречается термин «прибавочная стоимость» - впоследствии центральное понятие  в теории К. Маркса.