Модели рынка: соотношение конкуренции и власти

В 2011 году объем грузоперевозок составил около 1,4 млрд. тонн, пассажирские перевозки за 2011 год составили 992,4 млн. человек.

2.3. Монополизм в России

Производственно-технологическая структура российской экономики 1990-х годов сохранила все основные черты, присущие экономике советского периода. Главными особенностями этой структуры были: высокая концентрация производства, доминирующая роль крупных и сверхкрупных предприятий, жёстко детерминированные технологические связи и ограниченные возможности по выбору партнеров, зависимость от крупномасштабных транспортных и энергетических поставок, резкое падение экономической эффективности при снижении объемов производства. Такая структура отличалась минимальной гибкостью и огромной инерционностью, вследствие чего представляла собой совершенно неподходящую среду для быстрого внедрения экономических отношений либерального типа. Поэтому одним из наиболее неблагоприятных следствий шоковой либерализации 1992 года стало то, что в российской экономике возникло множество отраслевых и региональных рынков, где правила игры определялись предприятиями-монополистами.

Извлекая выгоды из своего положения, такие предприятия стремились решать собственные финансовые проблемы за счёт своих партнёров.

Довольно многие предприятия и даже целые отрасли смогли использовать свое монопольное положение на рынке для адаптации к новой экономической ситуации. Вместе с тем хотя в этих условиях собственные финансово-экономические проблемы предприятий-монополистов в определенной степени и решались, в целом такая деятельность наносила серьёзный ущерб народному хозяйству, серьёзно осложняя жизнь большинству прочих предприятий, искажая рыночные сигналы и усиливая макроэкономические диспропорции.

Пользуясь тем, что потребители продукции монополистов во многих случаях не имели возможности сменить поставщиков, монополисты максимально поднимали цены на свою продукцию и обеспечивали себе дополнительный доход. [12, с. 79-85]

Хотя государственные органы и пытались регулировать цены на монополизированных рынках, в 1990-е годы эти действия не приносили ощутимых успехов. В условиях нечеткого законодательства и слабых государственных институтов предприятия-монополисты обладали массой возможностей для того, чтобы обходить вводимые ограничения и поддерживать ценовую динамику на нужном для себя уровне.[1] Например, испытывая трудности с увеличением собственных цен, монополисты могли оказывать давление на поставщиков, вынуждая последних продавать свою продукцию по заведомо заниженной цене. Кроме того, для предприятий-монополистов не составляло трудностей задержать на произвольный срок платежи за полученные товары и услуги и, наоборот, получив предоплату, умышленно затягивать собственные поставки. И, наконец, немалая часть реальных монополистов периодически добивалась того, что их исключали из списка предприятий, цены на продукцию которых должна регулироваться.[1]

Особенно трудноразрешимое положение с монополистами сложилось в энергетическом секторе и на транспорте. Весьма характерным является положение дел с закупками попутного газа с нефтяных месторождений, которое сложилось еще середине 1990-х годов и без особых изменений сохраняется до сих пор. В частности, в 1995 году «Газпром» закупал попутный газ у нефтяных компаний по цене, которая нефтяников совершенно не устраивала, поскольку не окупала даже прямых затрат на утилизацию газа. При этом закупочная цена на попутный газ была значительно ниже цены, по которой сам «Газпром» перепродавал этот же газ газопереработчикам. Следовательно, в принципе вполне возможно было установить цену, при которой никто бы в цепочке не нес убытков. Однако при таком решении проблемы прибыль «Газпрома» уменьшалась. Судя по всему, «Газпром» вариант со снижением собственных доходов совершенно не устраивал, и он в течение многих лет продолжал сдерживать закупочную цену на попутный газ. Но поскольку «Газпром» почти полностью контролировал газоперерабатывающую отрасль, выбор у нефтяников был невелик — либо сжигать попутный газ, либо продавать его по ценам, навязываемым «Газпромом».

Аналогичная ситуация складывалась на многих предприятиях угольной промышленности. Например, шахта «Распадская» (город Междуреченск) испытывала схожие проблемы в отношениях с близлежащими транспортно-погрузочным узлом (ПГТУ) и центральной обогатительной фабрикой (ЦОФ) «Кузбасская». Три предприятия представляли собой единый технологический комплекс, так как 100 % угля, добываемого на шахте, отгружалось через ПГТУ, причем 75 % этого угля перерабатывалось на ЦОФ. Поскольку шахта является, в сущности, непрерывным производством, она вынуждена была продолжать поставки угля при практически любых обстоятельствах. Пользуясь этим обстоятельством, а также тем, что у шахты не было других вариантов по продажам, углеобогатители и транспортники в течение ряда лет устанавливали заведомо завышенные расценки на свои услуги.

Ещё более выгодной для ПГТУ и ЦОФ была возможность задерживать по своему усмотрению платежи в адрес шахты. Как следствие, в 1991—1994 годах ПГТУ и ЦОФ, в отличие от шахты, были прибыльными предприятиями. Однако, не вызывает сомнений, что в значительной степени эта прибыль обеспечивалась монопольным положением и возникала не вследствие собственной отличной работы, а в результате перераспределения дохода от шахты к углеобогатителям и транспортникам.

Ещё более изощренной формой монополизма на рынке стали картельные соглашения между группами предприятий в различных секторах экономики. Как правило, картели носили неформальный характер и были основаны на устных договоренностях топ-менеджеров и владельцев предприятий. Тем не менее, картельные соглашения соблюдались, как правило, достаточно строго. Анализ показывает, что в российской экономике 1990-х годов существовали 3 разновидности картелей: 1) картели продавцов; 2) картели покупателей; 3) смешанные картели.

Картельные соглашения первого типа исходили из «базарного» принципа, в рамках которого продавцы договаривались не опускать цены на свою продукцию ниже определенного уровня. Подобный картель обеспечивал продавцам получение дополнительной прибыли за счет покупателя. Договоренности между продавцами касались, как правило, какого-то определенного вида продукции и возникали в отраслях и на территориях, где действовало относительно небольшое число продавцов, что давало им возможность без особого труда договариваться между собой. Другим обстоятельством, позволявшим продавцам формировать картели, нацеленные на максимизацию сбытовых цен, являлось наличие большого числа мелких покупателей, не способных на согласованное противодействие. Поэтому картели продавцов чаще всего возникали в розничной и мелкооптовой торговле нефтепродуктами, стройматериалами, потребительскими товарами, и т.д.

Впрочем, известно немало примеров, когда к картельным соглашениям такого рода прибегали и крупные предприятия базовых отраслей, которые в целях улучшения своего финансового положения «договаривались и повышали цены».

Картельные соглашения второго типа возникали в обратных ситуациях и предусматривали совместные действия небольшого числа крупных покупателей против разрозненных мелких продавцов. Например, в конце 1993 года и начале 1994 года, по договорённости между углеобогатительными фабриками и металлургическими комбинатами, в России никто не покупал товарный уголь для коксования дороже, чем по цене 19 тыс. руб./т, а угольный концентрат — выше, чем по цене 32 тыс. руб./т. Это соглашение было достигнуто, прежде всего, для того, чтобы не дать поднять цену угледобывающим предприятиям и остановить рост себестоимости конечной продукции. Создание подобного картеля оказалось успешным, поскольку все потребители коксующегося угля сумели четко договориться между собой, в то время как гораздо более многочисленные шахты и разрезы, дезорганизованные вдобавок социальными волнениями, оказались неспособны на согласованные контрмеры.

Другим известным примером картелирования покупателей стало поведение молокоперерабатывающих заводов, которые вынуждали производителей первичного молока сдавать свою продукцию по очень низким ценам. Например, в 1992—1993 годах цена, по которой переработчики Московской области покупали молоко у совхозов, была в 5-6 раз ниже розничной цены. В результате львиная доля дохода от продажи молока конечным потребителям доставалась именно промежуточным звеньям (молокозаводам и торговле). [9, с. 102-108]

Смешанные картельные соглашения основывались на взаимных договоренностях между продавцами и покупателями. Подобные картели были хороши тем, что учитывали разнонаправленные экономические интересы. С их помощью осуществлялось цивилизованное согласование цен, которое, по сути дела, позволяло предприятиям в какой-то мере компенсировать дефицит регулирующих действий со стороны государства.

Смешанные картели не получили широкого распространения в России 1990-х годов, но отдельные примеры все-таки имели место. В частности, к смешанным картелям можно отнести договоренность осени 1994 года между угольщиками, нефтяниками, электроэнергетиками, металлургами и железнодорожниками о том, что цены на продукцию этих отраслей в рамках их сделок между собой на определенный срок замораживаются. Еще одной целью этого картеля было проведение широкомасштабных взаимозачетов, имеющих целью снижение общего уровня задолженности и нормализацию финансового положения участников соглашения. Нельзя сказать, что эту договоренность удалось реализовать полностью, но, тем не менее, попытка ее осуществления была весьма положительным фактом. Появление подобного смешанного картеля принесло пользу не только предприятиям договаривавшихся отраслей, но и всей российской экономике, так как оно поспособствовало замедлению ценовой динамики и воссозданию системы макроэкономического регулирования.

Несмотря на многочисленные декларации властей по поводу усиления борьбы с монополизмом, сколько-нибудь серьёзных сдвигов в этой сфере за годы экономического подъёма так и не произошло. Практически все ранее существовавшие монополии федерального и локального уровня сохранили свои доминирующие позиции.

Даже в тех случаях, когда происходила формальная децентрализация отраслей (как, например, в электроэнергетике), это почти не меняло конкурентную ситуацию на рынках. В процессе этих достаточно формальных реорганизаций монопольные явления просто перемещались с общенационального уровня на региональный. Это нередко лишь ухудшало ситуацию, поскольку организовать эффективный государственный контроль за несколькими монополиями локального масштаба было сложнее, чем за одной доминирующей корпорацией федерального значения. Более того, в 2000-х годах были случаи, когда вполне конкурентные отрасли превращались в монополизированные. Такие события имели место, в частности, на внутреннем рынке цемента (2004—2007 годы) и каустической соды (2002—2004 годы).

Косвенным подтверждением того факта, что российские монополии в 2000-е годы сумели успешно защитить свои интересы, являлся опережающий рост цен на электроэнергию, природный газ, железнодорожные перевозки, цемент и т.д.

Целенаправленное воздействие предприятий-монополистов на рынок помогало им адаптироваться к экономическим трудностям и даже вполне успешно заниматься модернизацией производства. С этой точки зрения действия монополий были вполне логичны. Однако проблема заключалась в том, что эти корпоративные улучшения осуществлялись за счёт обескровливания остальной экономики. Российские власти так и не сумели справиться с негативным влиянием монополистов на экономику.

Как следствие, структурные диспропорции, порождённые чрезмерной ролью монополий в российской экономике, стали одной из ключевых причин кризиса, который начался осенью 2008 года.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, рыночная система – это взаимодействие и сочетание различных экономических структур, хозяйственной практики и правового обеспечения, экономической политики и многого другого.

Рынок позволяет решать проблемы уровня жизни, структуры и эффективности производства, пользоваться общечеловеческими ценностями. Сам рынок является достоянием мировой цивилизации. Свои возможности он демонстрирует и в развитых странах, и в развивающихся государствах, причем вне зависимости от национальных, идеологических и других особенностей.

Механизм рынка освобождает экономику от дефицита товаров и услуг. И в теории, и на практике рыночная экономика преимущественно бездефицитна в пределах тех ресурсов (включая импорт), которыми располагает страна. Дефицит противоречит экономическим интересам участников рынка. Расхождения между появлением потребности и ее удовлетворением возможны. Они обусловлены имеющимся в обществе научно-техническим потенциалом, наличием ресурсов, носят временный характер.

На рынке осуществляются реализация стоимости и доведение товаров до потребителя. Рынок влияет на все фазы воспроизводства — производство, распределение, обмен и потребление. В этом смысле рынок есть саморегулирующаяся система воспроизводства, все звенья которой находятся под постоянным воздействием спроса и предложения.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Белокрылова О. С. Теория переходной экономики. - Ростов-на-Дону: «Феникс», 2011.
2. Ведута Е. Н. Стратегия и экономическая политика государства - М.: Академический Проект, 2011.
3. Игошин Н. В. Экономика. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2012
4. Кучуков Р. А. Теория и практика государственного регулирования экономических и социальных процессов. - М.: Гардарики, 2011.
5. Матин А. А. Регулирование естественных монополий как фактор экономического роста // Вопросы экономических наук. - М: Компания «Спутник +». -2010.-№3.
6. Матин А. А. Естественные монополии как институт стратегического развития и безопасности национальной экономики России // Проблемы экономики. - М: Компания «Спутник+». - 2010.-№3.
7. Микроэкономика. Теория и российская практика. /Под ред. Грязновой А. Г. и Юданова А. Ю. - М.: ИТД «КноРус», 2011.
8. Никифоров А. А. Концепция антимонопольной политики и реформа // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 6., Экономика. - 2010.
9. Ходов Л. Г. Государственное регулирование национальной экономики. - М.: Экономист, 2012.
10. Экономика / Под ред. Булатова А. С. - М.: Экономистъ, 2011.
11. Экономика России / Отв. ред. Маклярский Б. М. - М.: Международные отношения, 2011.
12. Экономическая теория. Трансформирующаяся экономика / Под ред. Николаевой И. П. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2012.