Приватизационный процесс в России

Некоторые наблюдатели  связывают начало третьего - после "чекового" и "денежного" - этапа приватизации,  с понятием "индивидуальный проект".  Хотя этот термин и не был легализован  в новом законе о приватизации, формальная заинтересованность правительства  в "индивидуальных проектах" была оформлена в Постановлении Правительства  РФ от 1 апреля 1997 г. N 363  "О порядке  реализации индивидуальных проектов приватизации федерального имущества" (в редакции от 12 мая 1997 г.).  Согласно этому документу, индивидуальным   проектом  приватизации федерального имущества  является комплекс мероприятий,  направленных на приватизацию особо важного  для страны  региона или отрасли федерального имущества и предусматривающих  проведение   предпродажной   подготовки  этого  имущества  с привлечением независимого финансового  консультанта. Опыт крупнейших сделок и в целом практики приватизации 1997-2000 гг., тем не менее, не дает оснований  для выводов о радикальных  новациях.  

В 2000 г. приватизация как элемент экономических реформ становится все менее актуальной. Это касается как системообразующей  ее роли (весьма важной для первой половины 90-х гг.), так и бюджетной ориентации приватизационных продаж (с разной степенью успеха доминирующей во второй половине 90-х гг.). Этот процесс падения  роли приватизации в развитии переходной экономики проявился, в частности, в возросшей в 1999 г. активности критики  применявшихся моделей (объектом жестких нападок вновь стала не только российская модель массовой приватизации, но и бывшая некогда эталонной, с точки зрения Запада, чешская купонная схема).         

С точки зрения дальнейших системных преобразований, приватизация со всей очевидностью уступила место  вопросам корпоративного управления и  реструктурирования приватизированных  предприятий. С точки зрения пополнения доходов бюджета (с 1999 г. - финансирования бюджетного дефицита), на первый план вышли  задачи рационализации использования  и повышения эффективности управления государственной собственностью. Наконец, инвестиционная составляющая приватизационных сделок традиционно близка к нулю. Более того, многие сделки с инвестиционными  условиями в 1999-2000 гг. стали по разным причинам объектом расследования на предмет возврата пакетов акций  в собственность государства.  

Замедление приватизационного  процесса связано со многими объективными и субъективными факторами. Наиболее существенным  является отсутствие спроса на большинство продаваемых  «остаточных» пакетов (в силу отсутствия интереса к данным хозяйственным  объектам в принципе, либо в силу уже установившихся на конкретном предприятии  формальных и/или неформальных полюсов  корпоративного контроля). Объективной  доминантой продолжающихся приватизационных продаж являлись мотивы установления контроля (завершения консолидации), типичные для пост-приватизационного периода  во всех странах с переходной экономикой. Нерешенность проблем с земельными участками, незавершенными объектами, мобилизационными мощностями, наличием большого числа госпакетов акций (фактически неуправляемых) приводили к дополнительному  замедлению приватизационного процесса и снижению цены совершавшихся сделок.  

 Следует заметить  также, что в регионах существует  две сдерживающие приватизационный  процесс тенденции: с одной  стороны, невыполнение принятых  в последние годы решений о  приватизации, с другой стороны  стремление региональных властей  установить контроль над максимально  возможным числом предприятий  региона, в том числе находящихся  в федеральной собственности.  

Объективным негативным фактором стало развертывание кризиса  на финансовых рынках в 1997-1998 г., что  также снижало эффективность  приватизационных сделок, наиболее важных для бюджета. С учетом падения  привлекательности для инвесторов нефтяных компаний в условиях неблагоприятной  мировой конъюнктуры возможности  бюджетной ориентации приватизационной политики были (по крайней мере, до  середины 1999 г.) особенно ограниченными.  

Принятие нового закона "О приватизации государственного имущества и об основах приватизации муниципального имущества РФ" не стало весомым стимулом для ускорения  приватизации в 1998-1999 гг. Одним из сдерживающих факторов  является непринятие Государственной Думой проекта закона «Об утверждении государственной программы приватизации государственного имущества в РФ».   

Существенно также, что в 1999 г. впервые доходы от приватизации (таблица 2) не включены в доходную часть  федерального бюджета, а отнесены к  источникам финансирования бюджетного дефицита. Это позволяет избегать жесткой бюджетной ориентации при  принятии решений о сделках, в  большей степени учитывая реальную конъюнктуру.  

Заключение  

Реформы будут успешными  лишь в том случае, если общество в целом и деловые круги  окажут давление не только в отношении  принятия более справедливого законодательства, но и его соблюдения как сверху, так и снизу. Это предполагает необходимость увеличения количества предприятий всех уровней в сфере  производства и услуг. Такое развитие приведет к ослаблению олигархов  и монополистов, а также затруднит  для российской мафии сохранение своего контроля. В свое время отмена сухого закона в США уменьшила  влияние американской мафии, так  как при разрешении продажи спиртных напитков и быстром росте числа  легальных баров и магазинов  стало значительно труднее контролировать их и облагать данью. Аналогичным  образом увеличение в 3-4 раза числа  торговых точек могло бы послужить  препятствием не только для мафии, но и для коррумпированной бюрократии. Кроме того, возросшее число людей, ведущих свой бизнес, означает появление  более эффективного лоббирования, возникновение  групп, заинтересованных в том, чтобы  положить конец возможностям бюрократов злоупотреблять чужими правами собственности. 

Представляется, что  определенный шанс для создания недостающей  сбытовой инфраструктуры могли бы со временем дать “рынки на обочинах”, разрешенные  в течение короткого периода, но быстро ликвидированные. Конечно, во многих случаях люди шли на такую  торговлю от безысходности, однако в  Китае и Польше, например, подобные рынки послужили стартовыми инкубаторами предприятий. Они позволили создать  сбытовую и в конечном итоге производственную инфраструктуру, которая теперь успешно  функционирует. 

На наш взгляд, задача состоит в том, чтобы активизировать тех, кто пытался ранее начать свое дело. Это потребует отмены регулирующих и разрешительных положений, служивших в качестве ограничителей, а также ликвидации ряда прерогатив местной и региональной бюрократии. 

Устранение бюрократических  помех и коррупции – одна часть  процесса. Открыв двери для новых  предприятий, необходимо облегчить  их создание с помощью предоставления доступного кредита, однако российские банки до сих пор были склонны избегать этого. Европейский банк реконструкции и развития выделил небольшой ссудный фонд, на аналогичные цели направляется и некоторая часть помощи США. Предоставление стартового капитала послужило бы идеальным проектом для любой организации, действующей в данной области, а также для частных инвесторов. Такая работа могла бы быть организована по примеру деятельности “микробанков”, которые успешно проводят ее в южной части Чикаго. Привлечение большего числа иностранных кредиторов способно активизировать российские банки, а также государственные и местные органы власти. Нет разумного оправдания тому, что, например, в Польше зарегистрировано до 2 млн малых предприятий, тогда как в России только 890 тыс.7 

Представляется, что  несмотря на потенциальные опасности  можно предпринять какие-то шаги по исправлению ошибок приватизации. По данным доклада, подготовленного  Комитетом по приватизации Государственной  думы, с 1992 по 1996 г. правительство получило лишь 20 млрд долл. от продажи почти 70% госпредприятий8. По моему мнению, случаи приватизации с нарушением законности целесообразно пересмотреть и при  достаточных основаниях денационализировать  предприятия. Собственникам следовало  бы выплатить компенсацию или  предоставить преимущественное право  выбора для возмещения разницы между  рыночной стоимостью предприятия на данный момент и фактически выплаченной  ими суммой. Особого внимания заслуживают  предприятия, приобретенные в процессе залоговых аукционов, когда ценные активы продавались олигархам за 1/10 их стоимости. Кроме того, предприятия  нужно денационализировать и  в тех случаях, когда их руководство  не способно обеспечить погашение долговых обязательств, включая задолженность  по счетам, заработной плате и налогам. Разумеется, денационализированное  имущество должно быть вновь предложено для продажи. 

Такого рода денационализация с последующей новой приватизацией  представляет поле для злоупотреблений. Усилия по восстановлению доверия станут бесполезными, если денационализация будет рассматриваться как акт  мщения одного клана (или группы) другому. Более того, никому не должно быть позволено  искажать процесс торгов, сужая условия  таким образом, чтобы дать преимущество одному из участников. Серьезная проблема – вопрос о допуске иностранцев. Их участие в торгах существенно  повысило бы выигрышные предложения  цен. Вместе с тем оно может  вызвать негативную реакцию тех, кто опасается усиления иностранного влияния в российской промышленности. На мой взгляд, возможен вариант, при  котором иностранные участники  допускаются лишь как младшие  партнеры в процессе торгов. Вероятно, многих из них это не устроит (учитывая, в каком положении находились акционеры, не располагающие контрольным  пакетом), но, по крайней мере, попытка  привлечения должна быть сделана. 

*** 

Чтобы рынок в  России мог эффективно функционировать, необходимо не просто облегчить потенциальным  предпринимателям реализацию своих  способностей, но активно содействовать  и даже стимулировать их усилия. Одновременно нужно исправить прошлые  злоупотребления государственной власти, обуздать преступность, коррупцию, прекратить ущемление бизнеса. Только умножение числа предприятий создаст благоприятную почву для заинтересованного движения в данном направлении. Без такого давления со стороны делового сообщества серьезные реформы могут не состояться.