ВВП как результат национального производства

ВНП = ВВП + Сальдо доходов владельцев факторов производства, полученных за границей

        Если  сальдо доходов отрицательное, то ВНП будет меньше ВВП, и наоборот. На практике такое сальдо является незначительным (около 2%), поэтому разница между ВВП и ВНП несущественна.

         На основе ВВП и ВНП рассчитывается целый ряд макроэкономических показателей. Вычитание из ВНП (ВВП) амортизации основного капитала дает чистый национальный продукт  - ЧНП (чистый внутренний продукт):

ЧНП = ВНП – амортизация  

ЧВП = ВВП -  амортизация 

ЧВП может быть подсчитан  и по расходам, и по доходам: 

ЧВП_{по расходам} = потребительские расходы (С) + чистые инвестиционные расходы (I_net) + государственные закупки (G) + чистый экспорт (X_n);

ЧВП_{по доходам} = заработная плата + арендная плата + процентные платежи + доходы собственников + прибыль корпораций + косвенные налоги + чистый доход от иностранных факторов.

          Если из ЧНП вычесть косвенные налоги на бизнес (КН), получим национальный доход (НД):

НД  = ЧНП – КН 

или

НД = заработная плата + арендная плата + процентные платежи + доходы собственников + прибыль корпораций.

           Личный доход, в отличие от национального дохода, является совокупным доходом, полученнымсобственниками экономических ресурсов. Чтобы подсчитать ЛД, необходимо из НД вычесть все, что не поступает в распоряжение домохозяйств, т. е. является частью коллективного, а не личного дохода, и добавить все то, что увеличивает их доходы, но не включается в НД:

ЛД = НД – взносы на социальное страхование – налог на прибыль  корпораций – нераспределенная прибыль  корпораций + трансферты + проценты по государственным облигациям 
или 
ЛД = НД – взносы на социальное страхование – прибыль корпораций + дивиденды + трансферты + проценты по государственным облигациям.

          Располагаемый личный доход – это доход  используемый, т. е. находящийся в распоряжении домохозяйств. Он меньше личного дохода на величину индивидуальных налогов, которые должны заплатить собственники экономических ресурсов в виде прямых (в первую очередь подоходных) налогов (а также личных процентных платежей домохозяйств по кредиту).                   Располагаемый доход (РД) определяется вычитанием из личного дохода (ЛД) индивидуальных налогов:

РЛД = ЛД – индивидуальные налоги

        Домохозяйства тратят свой располагаемый доход на потребление (С) и сбережения (S). Таким образом, располагаемый личный доход распадается на потребление и частные сбережения:

РЛД = С + S.

        Показатели системы национальных счетов (СНС) дают количественную оценку совокупного продукта и совокупного дохода, но они не отражают качество жизни, уровень благосостояния, которые растут медленнее, чем ВВП и НД. Поэтому для характеристики уровня благосостояния используются такие показатели как величина ВВП на душу населения,  величина национального дохода на душу населения . Для обеспечения межстрановых сравнений эти показатели рассчитываются в долларах США.

              3. ВВП России. Основные тенденции роста ВВП

                          3.1. Анализ среднегодовых темпов  роста ВВП

       Анализ среднегодовых темпов роста ВВП с странах мира позволяет сделать вывод о том, что Россия, чтобы выполнить задачу удвоения валового продукта к 2010 г., должна стать лидером в мировой экономике или уступить только Китаю (темпы экономического роста за 1990–2002 гг. – 9,7%) по данному показателю. Тогда как среднегодовой темп роста ВВП в России в 1990–2002 гг. составил минус 2,7%.

Среднегодовой темп роста  ВВП в США как стране – мировом  лидере по объему ВВП составил в 1990–2002 гг. 3,3%. Если бы России удалось стать мировым лидером по темпам экономического роста (обеспечив темп роста ВВП всего на 0,1% выше, чем в Китае, или 9,8%), то потребовалось было 65 лет, для того чтобы наша страна догнала США по объемам производства ВВП. Если же обеспечить среднегодовой темп прироста ВВП равный 6%, то нам потребуется в два раза больше времени – 136 лет, чтобы догнать США при среднегодовых темпах роста ВВП в США 3,3%.

В России все важнейшие  факторы производства используются не самым эффективным способом: это  и земля, труд, капитал (неэффективное  использование которых очевидно), а главное система управления или предпринимательство. По показателю «индекс государственного управления»  Россия оказывается ниже среднемирового уровня. Наиболее низкие показатели отмечаются по следующим индексам: учет государством интересов общества, соблюдение законодательства и коррупция. Помимо этого важнейшим  препятствием на пути к переходу России к экономике знаний, основанной на культуре и знаниях, а не на бюрократии и коррупции, является возраст управленческих кадров и принцип их подбора. Снижение диапазона возраста с 35–60 до 25–50 лет  будет являться основой для перехода на инновационный путь развития.

Другими составляющими потенциала ускорения темпов экономического роста  валового продукта являются инвестиции (необходимо финансирование производственных фондов во всех отраслях экономики и в самые кратчайшие сроки, так как от темпов обновления основных фондов напрямую зависит дальнейшее прогрессирующее развитие экономики страны) и разумное, целенаправленное использование уникального геополитического положения.

Таким образом, главной точкой ускорения роста валового продукта страны может стать только изменение  качества государственного управления, определяющего эффективность остальных  факторов производства – труд, земля  и капитал. Без этого высокие  темпы роста ВВП И ВНП будут  не более чем результатом фантазии заинтересованных в своем карьерном  росте лиц.

Анализируя итоги саммита G8 в Петербурге, много говорят  о тактических успехах, о том, насколько выигрышной была для России ситуация в плане пиара, как неплохо  она смотрелась в диалоге с  партнерами по «восьмерке». Среди неудач упоминают, прежде всего, демонстративный  отказ США подписать с Россией  соглашение о вступлении в ВТО. Однако наиболее острые для России стратегические проблемы лежат не в этих сферах, а в области экономических  отношений с Евросоюзом. И для  решения их Россия не смогла использовать председательство в G8.

Для России Европа – это  не просто важный, а гипертрофированно  доминирующий торговый партнер. Три  четверти российской торговли приходится на большую Европу, из них две  трети – на Евросоюз. Между тем  в 2007 году истекает срок действия соглашения о партнерстве и сотрудничестве России и ЕС, которое устанавливает  рамки наших экономических взаимоотношений. Это событие совпало и с  фактическим расширением Евросоюза  до границ России и Белоруссии, и  со ставшим очевидным провалом интеграционных процессов в рамках СНГ, которое  мы постепенно теряем как возможный  рынок для экспорта неэнергетических товаров. Потеря рынков СНГ и необходимость  заключать новое соглашение с  ЕС заставляют задуматься о том, какая  внешнеэкономическая стратегия  обеспечит российской экономике  высокие темпы роста.

             3.2. Тенденции развития мировой  экономики

       Если мы посмотрим на тенденции мировой экономики последних десяти лет, то увидим, что мировая торговля росла в среднем в полтора-два раза быстрее, чем мировой ВВП. При этом мировое потребление энергии росло примерно в два раза медленнее, чем мировой ВВП. Это значит, что если мы хотим поддерживать темпы роста не ниже или выше среднемировых, то должны наращивать экспорт, а в экспорте – долю товаров с высокой добавленной стоимостью. Оставшись в нише экспортера энергоресурсов, мы, как многие страны ОПЕК в последние 30 лет, будем развиваться темпами ниже средних мировых – такова объективная реальность спроса на энергию в мире.

Пока Россия занимает в  мировом разделении труда нишу экспортера энергии, сырья и продуктов его  первичной переработки. Но удельная энергоемкость ВВП в Европе снижается. А сам ВВП растет черепашьими  темпами: в 2003–2005 годах по темпам роста  Европа занимала последнее место  среди всех регионов мира. И аналитики  не видят оснований для изменения  этой тенденции.

В таком случае, привязывая себя к европейскому рынку энергоресурсов, мы обречены и на крайне низкие темпы  роста. В последние годы мы росли  быстрее Европы за счет роста цен  на нефть, но действие этого фактора  заканчивается. Вклад энергетических отраслей в рост нашего ВВП резко  сокращается – в 2005 году непосредственный вклад добычи полезных ископаемых и  производства энергии в экономический  рост составил немногим более 0,1 всего  прироста ВВП, а вклад экспорта в  прирост снизился с почти 90% в 2004 году до 42%.

Высокие темпы роста Россия сможет поддерживать лишь при условии  развития экспорта с высокой добавленной  стоимостью. Здесь основные конкурентные преимущества России пока сосредоточены  в отраслях, которые обслуживают  энергетику и сырьевые отрасли.

Это энергетическое и транспортное машиностроение, отрасли, связанные  с переработкой сырья и высокой  энергоемкостью – например, производство удобрений или нефтепродуктов. Потенциально конкурентоспособны оборонные отрасли, аэрокосмическая промышленность и телекоммуникации. Все эти отрасли объединяет общая черта – в них велики эффекты экономии на масштабах. Иными словами, для успешного их развития нам потребуются емкие внешние рынки.

Если не считать отраслей переработки сырья, конкурентоспособность  нашего экспорта с добавленной стоимостью невелика и имеет тенденцию к  снижению. С такими товарами России гораздо проще выходить на растущие рынки, где новые потребители  еще не имеют стабильных поставщиков, которых надо вытеснять из занятых  ниш. При существующих темпах роста  мирового ВВП в среднем около 3% в год, ежегодно в мире происходит увеличение создаваемой добавленной  стоимости примерно на $2 трлн. По оценкам  экономистов BP, в 2005 году с учетом паритета покупательной способности 32% этого  увеличения пришлось на Китай, еще 10% –  на Индию, и доля этих стран будет  скорее всего расти. Это и есть те новые рынки сбыта, за которые  Россия может бороться.

Европейские же рынки с  точки зрения продвижения экспорта с высокой добавленной стоимостью для нас гораздо более проблематичны. В 2005 году на Европу пришлось лишь 7% прироста мировой добавленной стоимости. И на эти 7% мы хотим ориентироваться! Кроме того, европейский рынок  уже занят компаниями с гораздо  более высокой репутацией, более  совершенными технологиями и отработанными  каналами сбыта. Конкурировать с  ними либо почти невозможно, либо очень  тяжело. Поэтому сохранение ориентации на Европу в долгосрочном плане может  оказаться для России невыгодной стратегией, обрекающей нас на роль европейского энергетического придатка с темпами роста ниже среднемировых.

В этом и состоит суть стоящей перед нами сегодня дилеммы. Если мы хотим продвигаться вверх  по цепочкам добавленной стоимости, то вовсе не факт, что Европа –  перспективное направление. Если же собираемся идти с нашим экспортом  в Китай, это должно в ближайшее  время четко отразиться на нашей позиции в переговорах с ЕС по новому формату соглашения. Европу интересует наша энергия, и если мы будем следовать предлагаемой ей логике, то свяжем наш энергетический экспорт с Европой, не получив взамен рынков сбыта для товаров с высокой добавленной стоимостью. Таких рынков в Европе для нас может не найтись. Если же мы хотим получить перспективные рынки Китая и Индии, то надо понимать, что открывать их проще всего именно «энергетическим ключом».

Это заставляет иначе взглянуть  на итоги саммита G8. Разговоры о  ядерной энергетике и энергобезопасности подчеркивают роль России как гаранта  энергетической стабильности в мире, но не решают нашей стратегической проблемы – куда пойдет российский энергетический экспорт и экспорт  с высокой добавленной стоимостью. Существующая стратегия отношений  с ЕС предусматривает российские инвестиции в европейскую энергетическую инфраструктуру и закрепление за Россией рынков сбыта в энергетическом секторе Европы без открытия для  нас европейских рынков с более  высокой добавленной стоимостью.

В условиях острой нехватки времени для разработки новых  подходов возрастает вероятность, что  в рамках предстоящих соглашений с Евросоюзом Россия невольно последует  в фарватере европейских энергетических приоритетов. В результате могут  ухудшиться наши шансы для выхода на новые рынки не сырьевого экспорта и сохранения высоких темпов экономического роста.

В перспективе до 2015 года можно ожидать достаточно нормального  и качественно улучшенного роста  ВВП и промышленного производства. При этом среднегодовой темп роста  ВВП до 2015-го составит, скорее всего, порядка 5%, промышленного производства – несколько меньше (4%). Некоторое  отставание темпа роста промышленности от темпов роста ВВП характерно для  стран, находящихся на постиндустриальной стадии развития экономики. Есть основания  полагать, что в экономике России уже начался процесс перехода к постиндустриальной стадии.

Помимо роста капиталовложений, который сейчас опережает рост ВВП, со временем должны заработать такие  факторы, как ускорение научно-технического прогресса, широкомасштабная предпринимательская  инициатива, форсированный экспорт  готовых изделий, прежде всего продукции  машиностроения. К тому же в своей  программе экономического развития до 2008-го правительство уже наметило среднегодовой темп роста ВВП  на уровне почти 6%.