Основы журналистики

Нормативно-правовая база функционирования СМИ, сложившаяся за последнее десятилетие в России, создает благоприятные, как никогда ранее, условия для их активного и социально полезного взаимодействия с внешней средой. Прежде всего, не было в отечественной истории периода, когда бы существовала если не идеально стройная система информационного права, то, во всяком случае, гигантская совокупность взаимосвязанных юридических актов. Центрообразующим элементом комплекса служат следующие положения Конституции РФ: «Каждому гарантируется свобода мысли и слова... Гарантируется свобода массовой информации» (ст. 29). Обратим внимание: каждому — значит, любому человеку, даже не обязательно гражданину нашего государства. Свобода массовой информации, а не средств массовой информации. Речь, стало быть, идет о правах и свободах человека, об удовлетворении информационных запросов общества в целом, а не о привилегиях редакционных коллективов или владельцев СМИ. В то же время и журналистам законодательно предоставлены многочисленные права и гарантии, необходимые для организации производственной жизни редакций, прежде всего в части доступа к информации, выражения авторского мнения и обеспечения практической, деловой эффективности прессы.

Необходимо оценить использование  нашим обществом завоеваний на пути к демократизации, промежуточные итоги движения. Применительно к социально-политической системе в целом эту задачу выполнила автор фундаментального исследования Л. Шевцова, рассмотревшая ситуацию в России на фоне опыта

217

реформ в других странах мира и новейших политологических концепций. В нашем обществе «демократия нередко воспринимается прежде всего как свобода слова, прессы, многопартийность и, конечно, свободные выборы, но не всегда как конституционный либерализм, который означает в первую очередь верховенство закона и систему сдержек и противовесов...» Такое состояние автор, вслед за авторитетными зарубежными специалистами, характеризует как «нелиберальную демократию» (illiberal democracy)16. Российские и иностранные политологи вынужденно конструируют и другие понятия: делегированная демократия, олигархическое государство, неопределенная форма правления, избыточная демократия и пр. Различаясь между собой по набору слов, эти определения сходятся в том, что все они относятся к явно неклассической социально-политической модели. Формы общественной жизни, лексикон и атрибутика соответствуют «мировым стандартам», тогда как ее содержание остается в значительной степени архаичным.

Такая социально-политическая обстановка формирует прессу по своему образу и подобию. Политическая услужливость российской журналистики (специалисты употребляют слово «сервиль-ность»), обусловленная ее подконтрольностью кланам и партиям, ясно обнаруживается в ходе избирательных кампаний. Это установлено многочисленными исследованиями, включая мониторинги освещения парламентских и президентских выборов, которые на протяжении 1990-х годов вел Европейский институт средств массовой информации (ЕИСМИ). Аксиоматической истиной стала и зависимость содержания СМИ от интересов их собственников. «Я знаю, что любой наемный менеджер должен быть готов к тому, что "акционер всегда прав"», — этими словами определяет универсальную норму К. Пономарева, подавшая в отставку с поста генерального директора телекомпании ОРТ после того, как ее фак- : тически отстранили от решения производственно-административных вопросов.

Во второй половине 1990-х годов экспертная комиссия подготовила для Совета Европы сопоставительный анализ российского законодательства и правоприменительной практики с Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод (ЕКПЧ). В частности, сравнение с ЕКПЧ позволило выявить обстоятельства, препятствующие нашей журналистике в ее служении общественному благу. Их перечень можно найти в рекомендациях, касающихся свободы выражения мнений и информации. Назывались, вкратце, следующие проблемы: монополизация СМИ исполни-

6 Шевцова Л. Режим Бориса Ельцина.  М., 1999. С. 487.

218

тельной властью и финансово-политическими  группами; неурегулированность в законодательстве вопросов о журналистской тайне и государственной тайне; рост преступлений, связанных с посягательством на жизнь журналистов; активное вмешательство со стороны государственных органов в деятельность редакций; ограничение доступа журналистов к информации; со стороны СМИ — рост правонарушений, связанных с посягательствами на честь, достоинство и деловую репутацию граждан, злоупотребление свободой массовой информации, правонарушения, связанные с предвыборной агитацией, и т.д.

Таким образом, положение российских СМИ в социальной среде характеризуется  сложной совокупностью черт, и  нет возможности определить его однозначно. Его можно представить в виде сочетания нескольких утверждений. Пресса свободна — по самым высоким демократическим стандартам (прежде всего в правовом измерении). Она анархически независима от общественного контроля и в тактике своих действий демонстрирует самодостаточность и самовластие. Она подпала под строгий и взыскательный контроль собственников в стратегии действий, причем имеется в виду не только экономическая, но и социально-политическая стратегия. Справедлива каждая из этих характеристик, и одновременно каждая в отдельности не будет исчерпывающей. Только вместе они образуют достоверное знание и дают ключ к оценке конкретных фактов социального поведения редакций.

Обратим внимание на то, что из всех участников взаимоотношений по поводу СМИ в наименее выигрышном положении оказывается общество. Именно оно, через свои законодательные органы, даровало прессе свободы и благоприятные условия функционирования, преследуя главным образом цели социального прогресса, достигаемые с помощью саморегуляции на базе широкой гласности. И оно же, судя по нынешней ситуации, фактически, лишилось механизмов контроля над прессой, которые перешли к товарному рынку и собственникам как его агентам, политико-властным группировкам и сотрудникам средств информации.

Очевидно, что этот дисбаланс необходимо устранять. В литературе звучит мысль о том, что настало время эмансипации (освобождения) прессы от борьбы за власть. Однако ни со стороны журналистов, ни со стороны самой власти этот процесс не начнется. Более вероятно, что процесс пойдет по инициативе «снизу», от аудитории. Прогноз теоретиков уже сбывается. Никак иначе нельзя расценить свершившийся, как мы видели выше, отказ массы населения от регулярного чтения так называемой «белой» прессы (так с некоторых пор стали называть солидную печать, подчерки-

219

вая ее отличие от «желтой»). Тезис  о том, что преобразование модели журналистской деятельности целиком зависит от реформирования социальной системы, получил широкое распространение. «Каково общество, такова и пресса» — эта мысль в июне 2000 г. была включена в послание Президента стране. Не оспаривая ее в принципе, надо все же признать, что было бы неверно возводить ее в абсолют. Упование на «естественный ход событий» побуждает пессимистически расценивать перспективы качественного совершенствования СМИ, делает их неопределенными во времени, да и по сути дела снимает с журналистов ответственность за добросовестное исполнение их общественного долга.

Журналистское сообщество по своей  природе не является всего лишь пассивной жертвой социальных процессов. Напротив, история множество раз убеждала, что оно относится к числу лидеров и «моторов» крупномасштабных перемен, как эволюционных, так и радикально-революционных. Относительная личная отстраненность сотрудников СМИ от обладания собственностью и политической властью усиливает субъективный фактор их поведения, делает их умы подвижными и восприимчивыми к новым идеям и веяниям. Исследователи проанализировали динамику профессиональной психологии сотрудников российских СМИ в течение тридцати лет. Оказалось, что основная часть журналистов как в прошлом, так и в настоящем нацелена на самопрограммирование, самостоятельную и сознательную выработку своей социальной позиции. Сегодня доминантами самопрограммирования стали свобода творчества и самовыражения, независимость в профессиональной деятельности, высокая степень самоуважения и т.п. Когда в стране начался весьма осторожный поворот к реформам, именно журналисты в массовом порядке сменили свои приоритеты быстрее и кардинальнее, чем другие социально-профессиональные группы и корпорации. Столь же решительно они «меняли курс» и в последующие годы. Мы сейчас рассуждаем не о беспринципности, а об использовании в интересах социального контроля фермента изменчивости, который есть в журналистском сознании и который неотделим от подлинного профессионализма.

Одним из главных направлений «перенацеливания»  журналистского сознания должно быть безошибочное определение объекта и предмета социально-контрольной практики СМИ. Исходя из сути социального контроля в целом, его объектом будем считать взаимосвязи и взаимоотношения между различными элементами социальной структуры,предметом же— состояние этих связей и отношений. Такое истолкование основных категорий анализа можно назвать динамическим, поскольку в нем заложена идея подвижности, разви-

220

тия социальной системы. Именно оно  открывает путь к регулированию, то есть к преодолению отклонений от оптимального положения вещей. Статическое понимание («элементы социальной структуры» или что-то в этом духе) влечет, в лучшем случае, к достоверному описанию жизненного материала. Целью регулирования служит гармонизация отношений между участниками социальных процессов в интересах самосохранения и развития системы.

Сегодня важно рассмотреть проблему в свете «основного вопроса журналистики», известного в мировой науке как противопоставление views и news (мнений и фактов). Время актуализировало для российской прессы эту дилемму, тогда как советская школа журналистики относила ее к заботам далекой от нас западной теории СМИ. 1990-е годы фактически стерли преграды для взаимопроникновения идей и методов редакционного труда, более того -благодаря интенсивной работе зарубежных информационных центров и издателей переводные учебники заняли доминирующее положение в библиотеках российских факультетов журналистики. В результате «чужие» проблемы стали своими, домашними.

Итак, информирование, описание, пусть  и аналитическое, как конечная стадия журналистского труда — или мнение, рекомендации, решение? Сама природа регулирования, то есть воздействия, заставляет склониться ко второму варианту ответа. Вопросов о методах влияния, его силе и последствиях мы коснемся чуть позже. Сейчас важно определиться в главном: либо пресса участвует в социальном контроле (и тогда она неизбежно занимает конструктивную позицию и становится журналистикой решений), либо она присутствует при том, как его осуществляют другие институты, и выполняет роль наблюдателя, «зеркала», ретранслятора-коммуникатора и т.п.

Решения, которые общественность вырабатывает с помощью прессы, касаются и конкретных, даже частных проблемных ситуаций, и коренных преобразований, вплоть до выбора дальнейшей исторической судьбы нации, страны, региона. Формирование общественного идеала как «формулы» будущего входит в предмет социального контроля, равно как и способы его осуществления.

Вернемся в данной связи к  понятию демократии. Оно нас интересует и потому, что является едва ли не самым популярным словом-символом в политологических выступлениях прессы, и потому, что только при условии его безошибочного смыслового прочтения можно рассуждать о целях и методике социального контроля. Трудно найти понятие, по поводу которого существовало бы больше разногласий среди специалистов и публицистов.

Финский профессор К. Норденстренг предложил методологические решения, позволяющие развязать наиболее тугие узлы этой

221

проблематики. Во-первых, им сформулирована продуктивная для практической журналистики идея: благосостояние (welfare) — способ материализации демократии. Тезис, разумеется, не сводится к материальной обеспеченности (хотя и она не исключается), а охватывает всю полноту реального бытия человека и человечества -благополучие физическое, духовное, житейски-семейное и пр. Качество жизни, самого по себе существования человека и социальных общностей — это ничем не замещаемая цель реорганизаций в политике и государственном устройстве, универсальное ценностное мерило при выборе вектора социального регулирования. Во-вторых, автор, вслед за другими авторитетными исследователями, конкретизирует изначально аморфное понятие демократии, используя классификацию по моделям: прямая (direct), когда граждане непосредственно принимают государственные и иные властные решения, представительная (representative), при которой властные полномочия делегируются избранным органам управления, и совещательная (deliberative). Совещательная модель предполагает сочетание деятельности органов власти с непрерывным обсуждением всех значимых вопросов общественностью, использование всех пригодных для этого каналов и средств.

Опыт мировой политической истории  убедил, что непосредственная демократия не подходит для управления сверхсложными современными обществами, в то же время и резервы представительной модели практически исчерпаны. Совещательная модель, будучи принятой на вооружение в теории и практике прессы, дает возможность поставить социально-контрольную деятельность прессы в адекватной общественным потребностям форме.

Мы обратились к понятию демократии с тем, чтобы показать, с какими крупными мировоззренческими категориями имеют дело журналисты, выполняя свою социально-контрольную миссию. Они как бы приобщают граждан к диспутам, которые на идейном уровне ведут ученые и политики. Как утверждают сторонники данной точки зрения, журналисты, сами ничего не придумывая, способны оценить адекватность и своевременность того или иного социокультурного «изобретения»17. Эта способность не «вручается» корреспонденту вместе с редакционным удостоверением, и правильнее было бы говорить, что она может возникнуть и развиться при условии ее целенаправленного формирования.

Но сейчас наш главный интерес  вызывает слово «оценка». Оно подсказывает, где надо искать специфику социального  контроля

17 Согомонов А. Рефлексивная журналистика//Роль прессы в формировании в России гражданского общества/Отв. за вып. И. Дзялошинский. М.. 1999. С. 66,