Основы журналистики

44

тересов или идеологий, причем каждая из них получает правовую возможность  защищать свои идеи и вести борьбу с другими группами. В советском обществе такие группы были лишены права на структурное оформление.

Согласно ст. 13 действующей ныне Конституции, в Российской Федерации признаются идеологическое и политическое разнообразие, многопартийность. На этой основе действуют партии, и между ними ведется острая борьба. Практически нет таких крупных партий и блоков, которые не имели бы подконтрольных им изданий, а то и телевизионных каналов. Партийная пресса рождается фактически синхронно с созданием самой политической организации. Так, при образовании Партии экономической свободы в начале 90-х годов была учреждена и газета «Срочно в номер». В обращении к читателям говорилось, что она будет служить идеалам, которые составляют основу партийной программы: возрождению великой России, ее талантливого народа, борьбе за свободу и честь людей. Подобная стратегическая линия намечалась и для газеты «Демократический выбор». Лидеры демдвижения заявляли на презентации ее первых выпусков: «Если политическая сила хочет стать реально значимой для граждан, ей необходимо обзавестись собственным печатным органом, а не блуждать по изданиям в надежде опубликовать какие-либо статьи». Перед газетой ставились задачи информировать граждан о деятельности партии, публиковать аналитические материалы, заниматься своего рода политическим ликбезом — разумеется, с позиций издателя. Ряд подобных примеров без труда может быть продолжен.

Уместно вспомнить и о том, что  во время выборов и в связи  с ними население страны наблюдает  баталии в эфире и давно  научилось различать политических дирижеров, которые руководят действиями редакций. Пользуясь терминами из советского прошлого, от которых специалисты вроде бы стали отказываться, можно сказать, что в журналистику возвращается партийность. Редакции фактически примыкают к тем или иным политическим организациям, становясь как бы их агитационными подразделениями. Еще совсем недавно субъективные симпатии редакторов к отдельным личностям заметно влияли на освещение кампаний. Сегодня °ни исключаются из производственного оборота, как только из-за них возникает опасность отклониться от «генеральной линии» заказчика.

Причины следует искать не столько  в самой журналистике, только во внешней по отношению к ней  среде. По наблюдениям с°Циолога  политики Т. Протасенко, у населения  города началось Формирование партийного сознания, и это сильно сказывается  на

45

I

результатах выборов. К примеру, в 1999 г. в Петербурге из 32 кан| дидатов  в депутаты Думы, занявших первые четыре места в своихЯ округах, только пять человек проходили как независимые, да и их имена отчетливо ассоциировались  с поддержкой определенных по J литических сил. Умеющие сплотиться сами смогут объединить и распадающуюся страну — так, по всей видимости, расшифровывается мотивация голосования граждан.

Если вся прочая Россия с замиранием духа следила за дуэлью ОРТ и НТВ (читай — Кремля и блока «Отечество — Вся Россия», или ОВР), то в Питере по одну сторону барьера оказались федеральные СМИ, а по другую — региональные. В первую очередь это относится к телевидению. Составить впечатление об этом поединке позволяют материалы исследования, проведенного студентами кафедры социологии журналистики Санкт-Петербургского государственного университета. Объектом анализа стали некоторые общенациональные каналы, а также городские и областные телЯ

компании.

Результаты исследования показали, что выборы вышли по частоте упоминания на первое место среди других тем. Было зафиксировано 333 случая, когда политиков-претендентов упоминали, цитировали, показывали или выслушивали, предоставляя микрофон, в том числе и для программных заявлений. Приблизительно в половине сюжетов кандидаты от партий или одномандатники играли роль главных действующих лиц. При самом искреннем желании сохранять репортерскую объективность сама фабула подобного вещания не может не превращать его в род политической агитации. Манера же освещения событийного материала практически исключала какую-либо нейтральность. Так, в четвертой части сюжетов звучали оценки участников политических гонок, но при этом почти не встречались сбалансированные характеристики, включающие в себя доводы «за» и «против»; во всех остальных случаях зрителям предлагались исключительно положительные (чаще) ил* однозначно отрицательные аттестации персонажей. Обычной практикой стало давать одному из кандидатов возможность высказаться по поводу своего соперника, но при этом оппонент слово н получает. Используя черно-белую палитру, телевидение превратилось в средство трансляции взглядов, но не новостей об избирательной кампании.

Подобная бесцеремонность вызвала  критическую реакцию официальных инстанций. На федеральном уровне Центральная изб* рательная комиссия приняла ставшее широко известным решение о пресечении противоправной агитации компаний ОРТ и ТВ-цент] В Петербурге горизбирком также пытался подобным образом реМ

46

лировать стилистику вещания. Созданная  при нем рабочая группа по контролю за соблюдением правил агитации рассмотрела обращение одного из кандидатов (конкурента губернатора), который счел, что телерадиокомпания «Петербург» задела его честь и достоинство. В информационном по форме сюжете имя кандидата связывалось с ноябрьским наводнением в городе (что не имело под собой фактических оснований), и тем самым формировалось негативное представление о нем в глазах избирателей. Компании было предложено представить документы, предусмотренные законодательством о платной политической агитации.

Политические предпочтения редакций яснее всего видны из сопоставительной таблицы. Не станем конкретизировать имена, приведем лишь обобщенные данные по партиям  и движениям, к которым относятся  упоминаемые политики (табл. 1).

Методика анализа не предполагала сплошной фиксации всех программ, поэтому в таблице отражены не абсолютные показатели, а скорее тенденции, но они-то как раз просматриваются отчетливо. Если сделать поправку на временами экстравагантное поведение В. Жириновского, которое обеспечивает ЛДПР «автоматическое» попадание в лидеры по числу упоминаний, то телеканалы предстают как место встречи «для своих». Пожалуй, только НТВ

Таблица   1

Эфирное время, предоставленное партиям  и движениям

(количество сюжетов)

47

I

может похвастаться более или менее  ровным распределением вни-. мания между  различными участниками кампании (без  учета вектора оценки их личностей и программ). Региональные же компании концентрируются на ОВР, и не требуется особенной проницательности, чтобы догадаться, что основным объектом их интереса стал губернатор города — один из лидеров ОВР. Даже «Единство» редко удостаивалось их внимания, не говоря уже о коммунистах, национал-патриотах и проч.

По оценке политических психологов, телевизионщики на выборах заметно усовершенствовали технику выполнения партийного задания. Так, открытие движения по одной из площадей после ремонта (плод трудов администрации города) антигубернаторская программа показывает с «фантазией»: в кадре трамвай не сам катится по свежепроложенным рельсам, а с помощью трактора-тягача. Сюжет неоспоримо документальный, но только съемка велась за день до открытия движения. К подобным новациям можно отнести и виртуозное умение не показывать губернатора в репортаже: рука его видна, фигура присутствует, а лица и монолога нет... А уж что касается окрашенных словечек в закадровом тексте, то они и вовсе способны переиначить смысл происходящего.

Наблюдения показывают, что и  сегодня существует почва для  использования марксистской теории печати при анализе практики СМИ. Однако опасно было бы снова абсолютизировать ее. Один из главных уроков, вынесенных журналистикой и обществом из истории СМИ, состоит в том, что не может быть какой-либо «единственно верной» теории и модели прессы. Живая, развивающаяся журналистика непременно использует весь предшествующий опыт, накопленный на родине и за рубежом, видоизменяя и приспосабливая его к реальным обстоятельствам своего существования.

Последнее замечание относится  и к эволюции массово-коммуникационных концепций. Для данной ветви теории характерны, во-первых, стремление рассматривать журналистику главным образом не с политических, а с социально-психологических позиций, во-вторых, выдвижение в центр внимания понятия «массовое общество» — мира, в котором высокой степени достигла социальная дифференциация людей, основанная на разделении труда. Чем выше уровень специализации в трудовой деятельности, тем вероятнее угроза разъединения, распада общества на отдельные сегменты. Одним из основных механизмов интеграции различных элементов в целостную структуру является массовая коммуникация, обеспечиваемая, в частности, прессой8.

De Fluer M. L. Theories of Mass Communications. New York, 1970.

48

Теоретическую базу для развития массово-коммуникационных концепций в XIX в. заложили социологи-позитивисты О. Конт, Г. Спенсер, Э. Дюркгейм и др., утверждавшие приоритет точного знания об общественных явлениях и процессах. Но сами они не занимались углубленно вопросами печати. Вплотную к проблематике воздействия прессы подошли исследователи массовой психологии и влияния на нее идеологии — А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, 3. Фрейд, Г. Ле Бон, Г. Тард и др.

Чтобы составить представление о направленности размышлений этих выдающихся философов, мы воспользуемся выводами ученых, которые комплексно анализировали их наследие. Перед нами возникнет целая теоретическая школа, базирующаяся на единых, в принципе, концептуальных идеях.

«Иррациональная концепция массовой культуры и пропаганды А. Шопенгауэра, Ф. Ницше связана со становлением манипуля-тивной пропаганды в XIX веке... Массовые дешевые издания позволяли влиять на истинно массовую аудиторию, делая ее объектом пропагандистского психоза и в то же время испытывая на себе влияние загадочного поведения человеческой души... Фридрих Ницше... объясняет потребность человека в своеобразной идеологической подпорке, без которой тот не может приспособиться к окружающему миру... Психологический мир индивида включает в себя потребность в фикции. Особую роль в этом играет миф. Средства массовой информации и есть те уникальные средства, с помощью которых можно создавать и распространять в массовом масштабе мифы, ставя тем самым человеку идеологические подпорки... Предполагалось, например, что определенный феномен пропаганды можно понять, если исследовать человеческую природу, которая служит источником многих удивительных явлений. Другая тенденция в исследованиях пропаганды базировалась на ницшеанском раскрытии толпы. Г. Ле Бон, изучая психологию массы, выделил такие существенные признаки массовой аудитории, как исчезновение сознательной личности, внушаемость, тенденция к немедленному исполнению внушенных идей...

Особое внимание к названным темам наметилось со стороны ведущих социологов конца XIX — начала XX в. М. Вебера, В. Паре-то, К. Манхейма, что связано с возрастанием социальной роли пропаганды и обусловленным этим интересом к специальному ее изучению... Многие социологи конца XIX — начала XX в. пришли к выводу о том, что в основе мотивов поведения людей лежат стандарты, вырабатываемые обществом и затем вносимые в сознание индивидов. В результате в социологии сложилась и получила развитие концепция социального давления и принуждения... Эти

49

4-2802

теории явились реакцией на крушение мифа о "разумной личности" — отражение процессов, связанных со становлением империализма... Стремясь объяснить соотношение рационального и иррационального в поведении человека в обществе, построить целостную интерпретацию социальных процессов, Парето обосновывает свою концепцию идеологии, базирующуюся на различии между логическим, научным (истинным) знанием и метафизическим псевдознанием. И особо исследует характерные, специфические проявления псевдознания, создающие сложную механику политической мифологии. Он доказывает иррациональность идеологии, исходя из своих представлений о том, что в поведении отдельных индивидов, в общественных процессах преобладают нелогичные поступки, которые определяются эмоциями, традициями, привычками, интуицией»9.