Финансирование терроризма

Тем не менее, группировки этого типа, особенно если они базируются или имеют филиалы в странах производства или транзита наркотиков (Афганистан, Таджикистан, Пакистан, Ливан и т.п.), могут быть в разной степени причастны к наркобизнесу[15], сборам с контрабандной торговли (например, золотом) и т.д. Несмотря на общее для большинства исламистских организаций отрицательное отношение к потреблению наркотиков, возможность использования доходов от их сбыта в целях финансирования джихада оправдывается необходимостью таким образом «изнутри ослабить Запад» (и/или, например, Израиль).

Пока нет данных о существовании особой фетвы, которая бы содержала прямую санкцию участия исламистских организаций в наркобизнесе или другой теневой экономической деятельности под предлогом ее направленности против «неверных». Но положение о тотальном характере борьбы с ними, неоднократно повторявшееся бен Ладеном (в том числе в его фетве от февраля 1998 года), интерпретируется радикальными исламистами как идеологическое оправдание возможного участия в теневом бизнесе.

Финансирование за счет поступлений от теневого бизнеса в основном идет на покрытие оперативных расходов филиалов, местных ячеек и ассоциированных организаций. Как правило, оно осуществляется по упрощенной системе: либо по каналам банковской системы при помощи местных схем отмывания незаконных доходов, либо в обход нее, по каналам хаваля или путем бартерного обмена наркотиков на оружие. В этой сфере взаимодействие террористов с профессиональным преступным миром наиболее тесно.

Во-вторых, речь идет о вооруженных группировках (на Кавказе и Балканах), которые сформировались на националистической (сепаратистской) основе и лишь впоследствии стали использовать для оправдания своих политических целей исламистскую идеологию. Последняя, кстати, гарантировала им и рост помощи от транснациональных исламистских сетей. Для группировок в этих регионах характерно значительное использование криминальных методов сбора средств, а не традиционных исламских механизмов.

Террористические организации могут получать дивиденды от наркопроизводства, участвовать в наркотрафике и отмывании денег, полученных преступным путем. Однако они сохраняют ряд фундаментальных отличий от чисто криминальных группировок: для последних криминальный бизнес является основным предназначением. Поэтому, по всей видимости, говорить о существовании единого феномена «криминально-террористической общности» нет достаточных оснований. Речь может идти скорее о тесном взаимодействии, взаимосвязях и взаимовлиянии террористических группировок (сетей) и структур организованной преступности.

Различия в природе обоих явлений важно учитывать в борьбе с терроризмом – более сложным и более общественно опасным феноменом, чем традиционная экономическая преступность. Антитеррористические операции должны, конечно, включать собственно антикриминальные меры (отслеживание и блокирование нелегальных денежных потоков, замораживание подозрительных счетов, ужесточение таможенного контроля). Однако они требуют и разработки специфической стратегии и тактики противодействия терроризму, учитывающей особенности природы этого непростого явления.

* * *

Хотя после терактов 11 сентября 2001 г. по транснациональной террористической сети, ответственной за их подготовку и проведение, было нанесено несколько серьезных ударов, глобальная «война с терроризмом» не привела ее к полному уничтожению. В интересах выживания эта сеть стала быстро видоизменяться, рассредоточиваться, делясь и порождая «клоны», успешно приспосабливающиеся к конкретным региональным контекстам.

На данном этапе речь фактически идет уже не о прежней «Аль-Каиде», а о более широком «джихадистском движении», культуре «глобального джихада». Можно сказать, что в этом смысле «Аль-Каида» выполнила свою задачу, сыграв роль идеологического авангарда радикальных исламских движений, их финансового спонсора и катализатора политической активности. В целом уровень террористической активности в мире не снижается, чему отчасти способствуют и действия самих США, подобные войне в Ираке.

При этом доступ внесистемных негосударственных игроков, ведущих террористическую деятельность, к финансам является лишь производной от более фундаментальных характеристик этих организаций и сетей, прежде всего сочетания их новых структурных возможностей и экстремистской идеологии.

Получающие все большее распространение горизонтально-сетевые и смешанные конструкции (сети с элементами иерархии) особенно эффективны в асимметричном противостоянии с государствами как структурами более традиционного вертикально-иерархического типа с высокой степенью централизации. Для сетевых структур общие идеологические (религиозно-идеологические) воззрения играют роль «клея», который соединяет их зачастую разрозненные и неформально взаимосвязанные элементы. На уровне локальных конфликтов особенно опасной потенциальной идеологической базой терроризма является сочетание национализма с религиозным экстремизмом[16]. Но именно радикальный исламизм стал главной характеристикой, объединяющей наиболее известную глобальную террористическую сеть «Аль-Каиды» и транснациональное джихадистское движение с местными исламистскими группировками в различных регионах мира.

Сочетание структурных особенностей с экстремистской идеологией является основным условием эффективного использования террористических методов, главным сравнительным преимуществом и «стратегическим ресурсом» террористических группировок в их асимметричном противостоянии государству или международному сообществу государств. Поэтому даже самые жесткие меры по блокированию каналов финансирования террористов будут иметь временный и ограниченный эффект до тех пор, пока террористические организации сохраняют свои структурные преимущества в сочетании с экстремистской идеологией. Пользуясь этими преимуществами, они относительно легко и быстро находят способы восстановить свою финансовую поддержку для продолжения террористической деятельности. 

[1] Сокращение  финансирования террористических  организаций со стороны иностранных  государств после «холодной войны»  является долговременной тенденцией, зафиксированной, в частности, официальными источниками США. См., например: Patterns of Global Terrorism 2001.Washington: Office of the Coordinator for Counter-terrorism, U.S. Department of State, 2002. P. 63.

[2] В рамках  статьи нет возможности остановиться  на существующих типах исламистских движений и сетей, в деятельности которых могут преобладать различные приоритеты – политические (политико-социальные), миссионерские, джихадистские (вооруженная борьба против неверных). Важно подчеркнуть, что не все исламистские движения включают джихад в число своих приоритетов и готовы применять насильственные методы.

[3] Особенностью  этой системы, по сравнению с  банковской системой западного  образца, является религиозный запрет  взимания ссудного (ростовщического) процента, с одной стороны, и принцип «совместной ответственности» банков и их клиентов (которые делят между собой как прибыли, так и возможные убытки) – с другой. К началу XXI в. в мире действовало более 200 исламских банков. Они составляют две трети всех банков в арабских странах. В Иране, Пакистане и Судане все банки являются исламскими.

[4] К числу таковых  относятся ОАЭ (прежде всего Дубай), Кувейт, Бахрейн, Ливан, Пакистан, а  также оффшорные зоны типа  Лихтенштейна и Багамских островов.

[5] «Хаваля» –  в переводе с арабского «денежный перевод» – особенно привлекательна для отправителей и получателей денежных переводов в ситуации, когда представители этнической диаспоры, работающие в странах Запада, регулярно посылают денежные переводы на содержание своих родственников в отсталых странах. Такие неформальные переводы, как правило, быстрее, эффективнее и дешевле официальных банковских переводов (особенно, если страна отправления имеет конвертируемую валюту, а страна-получатель – неконвертируемую валюту и «теневой» обменный курс). Подробнеесм., например: J. Wilson Hawala and Other Informal Payment Systems: An Economic Perspective / Paper presented at the International Monetary Fund Seminar on Current Developments in Monetary and Financial Law. Washington. 16 May 2002.

[6] J.-Ch. Brisard. Terrorism Financing. New York: JCB. 19 December, 2002. P. 11.

[7] Ibid. P. 7, 11.

[8] Данные Федерального  бюро расследований (ФБР) США. См.: P. Beckett. Sept. 11 Attacks Cost $303,672; Plot Papers Lacking, FBI Says // Wall Street Journal. 15 May, 2002. Стоимость подготовки и осуществления, например, теракта на острове Бали (октябрь 2002 г.), по разным оценкам, не превышала 75 тыс. долларов.

[9] W.F. Wechsler, L.S. Wolosky, M.A. Greenberg. Terrorist Financing. Report of an Independent Task Force Sponsored by the Council on Foreign Relations. New York: Council on Foreign Relations Press, 2002. P. 28.

[10] Ibid. P. 25.

[11] Disaster Beckons as US Cuts Lifeline // UN Office for the Coordination of Humanitarian Affairs (OCHA) Integrated Regional Information Networks for Central and Eastern Africa (IRIN – CEA). 2001. 8 November. См. также: E. Stepanova. Anti-terrorism and Peace-building During and After Conflict. Stockholm, 2003. P. 32.

[12] Подробнеесм., например: A. B. Prados, C.M. Blanchard. Saudi Arabia: Terrorist Financing Issues / CRS Report for Congress RL32499. Washington: CRS, 4 October, 2004. P. 15-17, 20; Update on the Global Campaign Against Terrorist Financing. 2nd Report of an Independent Task Force on Terrorist Financing Sponsored by the Council on Foreign Relations. New York: CFR Press, 15 June, 2004. P. 5, 15.

[13] Например, источники  финансирования «Хамас» включали  доходы от собственной экономической  деятельности на палестинских  территориях (в частности, строительного  бизнеса), средства, поступавшие от индивидуальных доноров и благотворительных организаций стран Персидского залива, палестинской диаспоры, иностранных государств и т.д. (Cм.: Patterns of Global Terrorism 2001. P. 93.).

[14] Исключение  составляет группировка «Абу  Сайяф» на Филиппинах, превратившая эти и другие криминальные промыслы (например, захват западных туристов, миссионеров и местных бизнесменов за выкуп) в основную статью своего дохода. Однако в данном случае речь идет скорее о полной идеологической деградации и окончательной криминализации группировки, отколовшейся в начале 1990-х годов от полноценного исламистского движения Национальный фронт освобождения Моро.

[15] Для Исламского  движения Узбекистана (ИДУ), например, наркодоходы стали одним из  основных источников финансирования. Подробнее о роли наркодоходов в финансировании организаций, использующих террористические методы, см.: Степанова Е.А. Роль наркобизнеса в политэкономии конфликтов и терроризма / ИМЭМО РАН. М.: Весь мир, 2005. С. 197-254.

[16] В некоторых районах это сочетание может быть усилено рядом местных архаичных социокультурных особенностей, норм и традиций, например, обычаем кровной мести или остатками рабства. 

На сегодняшний день эксперты выделяют следующие каналы финансирования международной террористической деятельности.

Во-первых, часть денег поступает от состоятельных людей, симпатизирующих террористам. Они занимаются легальным бизнесом, имеют собственные компании со счетами, размещенными в крупнейших финансовых центрах мира. Они вполне законно перечисляют средства на счета различных разрешенных организаций, созданных для защиты прав тех или иных этнических групп или религиозных общностей. Эти организации проводят различные шумные акции и утверждают, что полученные ими средства потрачены на их организацию. На самом деле на это они тратят часть денег, а остальная попадает прямо в руки к террористам.

Во-вторых, международные террористы получают деньги от различных благотворительных фондов. Большинство из них созданы на нефтедоллары и существуют в нефтедобывающих странах Ближнего и Среднего Востока. В частности, в Саудовской Аравии, Иордании, Объединенных Арабских Эмиратах. Эти деньги направляются преимущественно исламским террористическим группам, ведущим борьбу за установление в своих странах исламского законодательства.

В-третьих, финансовые средства, получаемые от различных фондов, созданных за счет незаконной деятельности - наркоторговли, контрабанды оружия, цветных и редкоземельных металлов, незаконной торговли бриллиантами.

В-четвертых, деньги, получаемые из фондов, существующих за счет отчислений от легитимной экономической деятельности, например, торговли йеменским медом. Эта торговля используется также для маскировки транспортировки наркотиков, оружия, оперативников.

В-пятых, средства из законно созданных фондов, за счет нормальной благотворительности, предназначенные для определенных целей, направляются на террористическую деятельность. Причем руководители фондов зачастую и не подозревают о том, что деньги идут не по адресу.

В-шестых, террористы используют глобальную финансовую систему для накопления и распространения средств.

В-седьмых, используется неформальная международная система «хавала», распространенная в мусульманских странах. Она построена на доверии дилеров и осуществляет финансовые операции без их фиксации на бумаге. Эта система очень удобна для террористов, передвигающихся через границы государств. Не нужно возить с собой большие суммы денег, необходимые для проведения террористической акции, не нужно снимать  деньги со счетов в банках и оставлять тем самым «следы». Достаточно запомнить или записать комбинацию из нескольких цифр и, приехав в страну назначения, прийти по указанному адресу и сообщить эту комбинацию. Здесь же на месте будет выдана требуемая сумма.

Существуют и другие каналы финансирования международных террористических организаций, например, путем использования специальных курьеров, доставляющих деньги от спонсоров к террористам. В последнее время работники спецслужб собрали достаточно много информации о каналах финансирования террористической деятельности. Однако многое еще остается неясным. К примеру, все еще непонятно, каким образом финансируется «Аль-Каида», сколько средств она получает, где их тратит. Международное сообщество смогло перекрыть ряд каналов финансирования, но остановить переток средств в руки террористов оказалось неспособным.

Причин такого положения много. Среди них сложная система передвижения денег, смешение легитимных и скрытых каналов финансирования, проблемы международного сотрудничества в этом деле. Возможности финансовых институтов сдержать финансирование террористических групп оказались недостаточными. Банковские специалисты заявляют, что невозможно через банковскую систему отслеживать и блокировать передвижение средств, так как отсутствуют критерии, по которым можно отличить деньги для террора среди миллионов ежедневных банковских операций.