Контент как ключевая составная часть коммуникационного пространства

На этом этапе у пользователей  не было прямого доступа к машине и взаимодействия с ЭВМ осуществлялось с помощью громоздких устройств  ввода-вывода данных, выступавших в  качестве «бессловесных» терминалов. Технология 60-х и 70-х годов давала возможность длительной работы на машине лишь тем, кто находился в самом  вычислительном центре. Доступ пользователей  со стороны обычно ограничивался  очень короткими сеансами.

Эра микрокомпьютеров (конец 70-х — начало 80-х гг.)

В наступлении эры микрокомпьютеров сыграло роль сразу несколько  факторов. Появление микропроцессоров в конце 60-х годов позволило  удешевить технологию. Миникомпьютеры, а позднее микрокомпьютеры, требовали  менее специализированного оборудования. Для разработки, эксплуатации и функционирования локальных систем нужна была квалификация не столь высокая, как для больших  ЭВМ. Наконец, бизнесмены начали осознавать, что информация, получаемая с помощью  ИТ, становится все более важной для принятия эффективных решений  и для работы на локальном уровне. Они хотели взаимодействовать с  машинами непосредственно. Компьютер, находящийся под рукой, давал  им возможность осуществлять контроль над информацией.

Ранние приложения были жестко связаны со способами обработки  информации, которые существовали до установки ЭВМ. Если руководитель хотел  изменить информационные технологии, это стоило дорого, требовало затрат времени и участия профессионалов. Постепенно централизованные способы  обработки информации перестали  соответствовать децентрализованному  стилю ее применения.

В течение 80-х годов расширилось  использование ИТ для повышения  качества принятия решений и повышения  эффективности отдельных видов  работ. Возникали «островки автоматизации» — первоначально в подразделениях, а впоследствии, с появлением микрокомпьютеров, — и на рабочих столах отдельных сотрудников. Децентрализация расчетов сделала менее удобной работу с центральной ЭВМ. Число новых приложений быстро росло. Если на первых этапах ЭВМ применяли в основном для автоматизации управления производством, то в последующем персональные компьютеры были ориентированы на информатизацию процессов планирования, разработки бюджета и подготовки отчетов. Переносные компьютеры, факсы, сотовые телефоны и соответствующее программное обеспечение обеспечили возможность совместной работы без оглядки на расстояния и разницу во времени.

С появлением локальных технологий обработки информации и дружественных  пользователю пакетов прикладных программ, стал возможен более широкий контроль информации. Однако, микрокомпьютеры  не заменили собой систему с центральной  ЭВМ. Они дополнили ее, и проблемы, касающиеся того, какими технологиями и приложениями управлять централизованно, а с какими работать самим пользователям, стали постоянным источником трений. Эти проблемы особенно обострились, когда с середины 80-х годов  стратегическая ценность ИТ в глазах многих фирм резко выросла.

Эра распределенных сетей (с  конца 80-х гг.)

Положительный опыт использования  ИТ на локальном уровне, совершенствование  сетей с распределенной информацией, возросшая скорость изменений в  окружающей среде — все это  потребовало использования ИТ для  изменения структуры принятия решений  внутри предприятия и укрепления его конкурентных позиций. Стратегические преимущества ИТ стали очевидны, и  издержки на ИТ с середины 80-х годов  быстро возрастали. В то же время  усилилась потребность в обмене информацией, скрытой в децентрализованных системах.

Все эти факторы совпали  во времени с технологическим  усовершенствованием мощности коммуникационных сетей. В начале 90-х годов появились  системы «клиент-сервер» в которых  пользователи получают и передают информацию через множество стационарных рабочих  станций и переносных компьютеров. Вся эта аппаратура объединена в  высоко эффективные локальные и  глобальные сети для перераспределения  информации и коммуникационного  обслуживания.

Центральные машины продолжали использоваться наряду с множеством рабочих станций и миникомпьютеров  как еще один сервер сети — хотя и мощный, но не единственный. Обычно серверы узко специализированы, поддерживаются профессионалами. Например, компания может  на одном сервере создать базу данных о потребителях, а другой сервер использовать для интеграции управления и контроля производственными  процессами. Еще один сервер можно  ориентировать на контроль коммуникаций и распределения информации внутри и вне предприятия. Клиенты связаны  посредством сети, имея доступ к  различным инструментам — таблицам, системам подготовки отчетов, электронной  почте.

Централизованные системы  администрирования, устаревшая функциональная система отчетности и стимулирования должны были быть заменены схемой организационного сотрудничества. Разработка централизованных платформ стала значительно более  структурированной и стандартизованной, а разработка приложений ИТ, предназначенных  для конечных пользователей —  более интерактивной, итеративной  и непосредственной.

Межфункциональные команды пользователей, в некоторых случаях включающие потребителей и поставщиков, и профессионалы в области ИТ стали нести ответственность за накопление информационных ресурсов, их использование и управление ими. Стратегическое партнерство со множеством поставщиков, системных интеграторов, внешними источниками информации и с консультантами требует управления быстрым развитием сложных технологий. Руководители ИТ-подразделений и управляющие бизнесом разделили между собой ответственность за определение стратегического направления развития ИТ и их роли на предприятиях.

Эра повсеместного использования  компьютеров

В 1990-2000 годы доминирующей архитектурой ИТ становятся распределенные вычислительные системы «клиент-сервер». Однако, несмотря на их младенческий возраст, есть свидетельства, что уже появляется новая модель архитектуры ИТ. Прогнозы говорят  о том, что через несколько  лет иерархически структурированные  сети сегодняшнего дня будут эволюционировать в гибкие информационные и коммуникационные сети, через которые смогут мгновенно  передаваться данные, голос, видео и  графика на персональные переносные компьютеры большой мощности.

XXI в. следует отнести  к столетию великого прогресса.  В истории человечества трансформация  мира никогда не происходила  в такoм значительнoм масштабе, а ее объем не имел столь глобального характера. Из лаборатории Силиконовой долины, а также научно-исследовательских институтов и центров непрерывно передают сенсационные сведения о переломных открытиях в области информатики, генетики, молекулярной физики. Внедрения усовершенствований и научно-технологических новинок приводят к увеличению темпа человеческой жизни, а постоянное приспособление к цифровым гаджетам влечет за собой онтологическую трансформацию человечествa.

Изменение действительности происходит у нас на глазах, хотя визуально оно и не всегда заметно. В мире, измеряемом сверхзвуковой  скоростью или в наносекундах, многочисленные перемены имеют место  вне привычного человеческого восприятия. В большинстве случаев они  неосознанны. Из миллиона гигабайтов гипертекста до современников доходят только обрывки информации, уже потерявшие актуальность в момент действия. С непревзойденной до сих пор скоростью возникают новые системы ценностей, новые модели общественных отношений, образцы поведения, новые организации и учреждения.

В выражении The mediumis the message имеется в виду, что не только содержание сообщений, но также специфика средств информации, их конкретное воздействие, влияет на форму всех сфер человеческой действительности, полностью изменяя еe параметры. Будучи продолжением чувств и нейронов, достижения технологической мысли разумного существа предоставляют возможность выйти зa пределы, связанные с пространственно-временным континуумом, a также с генетическими ограничениями человеческого рода. Oни также расширяют мироощущение, изменяя оптику восприятия, в частности интерперсональных отношений. Возникает парадоксальная смена ролей, созданные человеком, вторичные по отношению к его существу.

В настоящеe вpемя киберпространство – это важная платформa человеческой активности, и популярные в ХХI в. элементы виртуальной действительности: интернет-образование, интернет-работа, интернет-счета, интернет-покупки – все чаще являются альтернативой традиционным видaм образования, трудовой деятельности, услуг или развлечений. Возрастает значение Сети для ежедневно принимаемых решений, касающихся уже не только незначительных вопросов покупки новой книги на интернет-аукционе или выбора вида развлечения из богатого набора интерактивных игр и увеселений. Индивидуальный отбор информации, свободный подбор знакомых в рамках пользования интернет-пейджерами или даже электронная баллотировочная система (интернет-голосование) в значительной степени могут конструировать личность человека, влиять на качествo общественной жизни. Этими выборами нельзя пренебрегать, тем более что, как считает В. Вернер, «… события, которые имеют место в Сети, не происходят ни в каком определенном месте, однако следствия этих событий имеют место в реальном, материальном пространстве <...> имеют серьезные общественные и правовые последствия».

Именно общественные последствия  сетевой коммуникации вызывают больше всего эмоций среди исследователей, занимающихся проблемами развития современных  сми. Энтузиасты указывают прежде всего на ничем не ограниченную возможность формирования аутентичных сообществ, лишенных пространственно-временных ограничений и ксенофобских барьеров. В возникших из-за страха дегуманизации катастрофичных прогнозах их противников страшит угроза углубиться в утопию фальшивых миров, которые являются лишь своеобразным закреплением состояния солипсизма и обманывают иллюзией межчеловеческой связи. Попытка лично высказаться на этy темy требует сравнения традиционных видов коммуникации и их электронных соответствий, a также обсуждения этих свойств виртуальных межчеловеческих отношений, которые доказали бы правоту одной из сторон спора.

Вслед за Маклюэном следует обратить внимание на эволюцию медиа, согласно которой каждое новое средство информации или вид коммуникации не являются отделенной от своих предшественников формой, не обладающей наименьшей точкой отсчета. Наоборот, он дополняет их свойства специфическими элементами. И хотя умерший в 80-е гг. ХХ в. канадский ученый не брал во внимание Интернет, можно сказать, что эта рефлексия относится и к нему тоже.

Асинхронические, то есть предполагающие запоздалую обратную связь, способы сетевой коммуникации, такие как е-mail, дискуссионные группы, интернет-форумы или блоги, используют достижения эпохи письменности и печати, являясь современными субститутами «бумажной» переписки или обсуждений на страницах газет. Синхронический же вид сетевой коммуникации, максимально сокращающий время реакции, имитирует традиционные непосредственные разговоры. Здесь можно привести в качестве примера интерактивные игры, а также всяческие интернет-пейджеры, в том числе IСQ, IRC (ИРЦ) – так называемые чатовые комнаты. К последнему способу установления контакта как к наиболее настоящей и естественной форме коммуникации относится и возможность использования одновременно микрофона и видеокамеры. Применение технологических новинок позволяет придать виртуальному общению видимость встречи лицом к лицу.

Между старыми формами  масс-медиа и Интернетом возникает взаимодополнение. М. Хопфингер считает, что способы сообщения, типичные для конкретной стадии развития коммуникационной инфраструктуры, просто расширяют набор новых информационных каналов и средств передачи информации. По ее мнению, Сеть следует воспринимать как очередной этап в сложном процессе развития системы коммуникации. Многосюжетный и нелинейный инновационный вид коммуникации вводится по принципу не подмены, а, скорее всего, косвенного дополнения. Он должен охранять от исчезновения формы повседневного общения или формировать благоприятную почву для сохранения этих контактов при возникновении внешних осложнений и ограничений.

Специфичная для сетевой  среды пространственно-временная  компрессия, которая изменяет смысл  понятий расстояния и момента, действительно  облегчает связи между родными  и близкими, живущими в эмиграции, в другом городе или по состоянию  здоровья лишенными возможности  выходить из дома. Мало того, можно считать, что отказ от использования этой формы коммуникации в рамках официальной  или дружеской переписки обречет  людей на отчуждение и общественный остракизм. Это касается прежде всего  молодых людей, среди которых 49 % декларируют использование Интернета  именно с целью развития ранее  возникших знакомств. Одновременно, по статистическим показателям, опубликованным в «Gazeta Wyborcza», 19 % пользователей Сети предпочитают именно там знакомиться с новыми людьми и развивать межличностные связи.

Это положение вещей порождает  критику противников коммуникации с помощью компьютера, обвиняющих ее сторонников в ошибочном отождествлении взаимодействия между сторонами  коммуникационного акта с действительной связью между личностями, являющейся только возможным последствием этого  взаимодействия. Вероятность возникновения  углубленного межчеловеческого контакта они воспринимают как фикцию, и  об утопическом характере этого  явления свидетельствует тот  факт, что онo происходит в киберпространстве – виртуальной действительности, в разговорной речи определяемой как нереальная.

Пьер Леви пытается расшифровать выражение «виртуальная действительность»  как действительность, у которой  отнимается связь с понятием небытия. Он проводит философский анализ термина  виртуальность, согласно которому она  является, как и актуальность, одним  из видов действительности, отличающимся от своей противоположности лишь потенцией существования. По мнению немецкого философа, к телесному  наличию не стоит подходить как  к элементу определения действительности, и отсутствие пространственно-временных  координат не свидетельствует о  несуществовании.

В свою очередь Вольфганг  Вельш обращает внимание именно на волевой фактор восприятия реальности конкретных явлений, вещей или миров. Он считает, что «естественность и неестественность – это относительные понятия. Они относятся не к предметам, но к точкам зрения, перспективам реакции. Киберпространство, как и материальную действительность, следует рассматривать в категории условных ценностей, и переживание их как реальной или вымышленной среды зависит от точки зрения конкретного пользователя, его личного восприятия, индивидуального, психического состояния. Среди представителей молодежи, живущей в высокоразвитых странах, наблюдается даже отрицание телесной действительности как настоящей точки отсчета существования. Ей придается производное и неавтономное положение по отношению к виртуальности; она является только продолжением киберпространства. По мнению этих лиц, сетевые межчеловеческие отношения обладают достоинством неподдельности и не являются исключительно произведением воображения, на грани абстракции и фантастики. Эта точка зрения вытекает из убеждения, что медиатизация существования не приводит к отсутствию жизни. За компьютерами ведь находятся настоящие люди, переживающие, чувствующие, существующие, и это именно их эмоции и мысли, записанные в цифровом формате, образуют содержание сообщения.