Контрольная работа по «Геополитика современного мира»

ФАО (продовольственная  и сельскохозяйственная комиссия ООН) 23 сентября в Риме опубликовала доклад, что к 2050 году произойдет 70%-ный рост урожайности зерновых. Таким образом, за 40 лет население России может увеличиться еще на 700 млн человек к тому миллиарду, который оно могло бы иметь сегодня.

Чтобы от сегодняшних 140 млн человек прийти через 40 лет к  1700 млн человек, население России должно расти  на 40 млн человек ежегодно. Женщин детородного возраста в России максимум 20 млн. Для такого темпа каждая должна рожать по 2 ребенка ежегодно. Даже с учетом того, что население растет не в арифметической, а в геометрической прогрессии, ясно, что к 2050 году достичь пищевого предела население России не может.

70%-ный прирост населения  за 40 лет означает, что кроме 2-х  детей, необходимых для простого  воспроизводства, двое родителей могут иметь еще 1,4 ребенка за всю свою жизнь (так как детородный период не превышает 40 лет), всего 3,4 ребенка на женщину в 2009 году. Интересно, что в 20-х годах пара родителей имела те же 3,4 ребенка, которые могли дожить до возраста родителей. За прошедшие 90 лет темпы прироста продовольствия (и, значит, максимальной численности населения) не изменились.

Так ли это будет и  впредь?

Поставим вопрос о  том, с какими максимальными темпами  может увеличиваться количество продовольствия на Земле?

Урожайность зерновых имеет  свой предел, который определяется среднегодовым  потоком солнечной  радиации. Никакая зеленая революция  не способна отменить законы фотосинтеза. Однако пищевой белок можно производить  биотехнологическим путем. Известно, что микроорганизмы размножаются с темпом одно деление в 2 минуты, и за 24 часа одна бактерия может произвести такое количество биомассы, которое покроет всю землю слоем толщиной в 1 метр. Если вместо бактерий размножать клетки мышц крупного рогатого скота, а в качестве энергии использовать энергию термоядерного синтеза (доступ к которой будет открыт уже в этом веке), то о пищевом ограничении на численность населения можно будет забыть. Темп прироста количества пищи превысит максимальный темп прироста населения, обусловленный биологией человека. Углекислый газ, азот  и вода, необходимые для синтеза пищи, имеются на Земле в избытке. Таким образом, именно биологические свойства человека являются пределом темпов роста

человечества.

Плотность населения  будет расти. Имеет ли предел плотность населения? Казалось бы, если количество людей на поверхности земли будет превышать 4 человека на кв. метр, на дальнейшем росте численности населения Земли можно ставить крест.

Однако переход от двумерного расселения людей к трехмерному, создание многоуровневых городов, а затем и освоение космического пространства снимает и это ограничение.

Вся история человечества является историей преодоления многочисленных пределов, стоявших на пути его развития.

Сегодня даже трудно себе представить Россию будущего, многомиллиардную страну, вся территория которой покрыта гигантскими городами, ночное сияние которых видно невооруженным глазом  из далеких  глубин космоса.

4) Пути интеграции развивающихся стран в мировую экономику

Постепенно составной частью этой всемирной экономической системы становились и экономики стран третьего мира. На тенденции и направления их социального и экономического развития после завоевания политической независимости огромное негативное влияние оказывало колониальное наследие. Монокультурность, отсталость, однобокие экономические связи с бывшими метрополиями, по сути дела, служили, а во многих странах продолжают и сейчас служить факторами, воспроизводящими их зависимое положение по отношению к промышленно развитым странам. Существенными факторами в этом отношении явились характерные для этих стран незавершенность процессов социальной дифференциации, живучесть традиционных докапиталистических и патриархальных отношений и связей.

Для достижения целей экономического развития многие развивающиеся страны осуществили комплекс преобразований, среди которых важное значение имели национализация иностранных предприятий, создание и развитие государственного сектора экономики, аграрная реформа, создание кооперативов и др. Национализировалась прежде всего собственность крупных иностранных компаний, в том числе компании Суэцкого канала в Египте, "Ирак петролеум", международного нефтяного консорциума, контролирующего иранскую нефть, и др. В ряде стран частичной национализации подверглась собственность местной буржуазии. Государственная собственность росла также за счет строительства новых предприятий, особенно в отраслях тяжелой промышленности.

На протяжении всего периода  после освобождения от колониального  ига развивающиеся страны предпринимали усилия по преодолению своей экономической и финансовой зависимости от Запада. Они развернули борьбу за изменение характера экономических связей с развитыми странами. В результате последние вынуждены были идти на обновление своих взаимоотношений с афро-азиатским миром, стараясь привязать его к себе не силовыми методами военного и внеэкономического принуждения, а путем более искусных политических и дипломатических маневров, более завуалированной культурной и пропагандистской экспансии. Главное место отводилось экономическим методам подчинения развивающихся стран.

В середине 70-х годов страны третьего мира добились принятия Генеральной  Ассамблеей ООН Декларации об установлении нового международного порядка и  Хартии экономических прав и обязанностей государств, предусматривавших ликвидацию неравноправия в торговле, перестройку валютной системы, изменение принципов предоставления экономической помощи. В 60-70-е годы страны - экспортеры нефти совместными усилиями сумели добиться существенного повышения цен на нефть, продаваемую в промышленно развитые страны.

В масштабах всего третьего мира определенные успехи были достигнуты в сфере промышленного производства. В среднем на 25-30*% увеличилось производство стали, проката, автомобилей, тракторов, турбин, электроэнергии. Были построены сотни и тысячи новых крупных предприятий. Немалые успехи имели место в плане удовлетворения насущных потребностей населения.

Ряд стран Восточной и Юго-Восточной  Азии, такие как Южная Корея, Тайвань, Сингапур, Гонконг, Таиланд, Малайзия, Индонезия и Филиппины, за сравнительно короткий по историческим меркам период добились впечатляюших экономических успехов. Они приняли и довольно эффективно использовали западные экономические, производственные, технологические и организационные методы и структуры.

О тенденциях развития экономики этих стран лучше всего свидетельствует, например, следующий факт. В 60-х годах  национальный доход на душу населения  в Южной Корее держался на одном  уровне с Ганой - примерно 230 долл. Но в настоящее время он уже почти в 12 раз выше, чем в Гане. По уровню экономического развития упомянутые выше страны, по сути дела, вышли из разряда развивающихся и по многими параметрам приблизились к развитому миру. Определенных успехов с точки зрения повышения жизненного уровня своих народов добились некоторые нефтедобывающие страны Ближнего Востока.

В результате всех этих и связанных  с ними других изменений и сдвигов  в сфере экономики по-новому предстает  весь комплекс геополитических проблем, связанных с обеспечением национальной безопасности. С некоторой долей упрощения можно сказать, что если раньше на международной арене борьба за власть и влияние велась государствами с помощью армий и идеологий, то теперь она перешла в сферы процентных ставок, курсов валют, "эффективности рынка" и т.д.

В отличие от периода холодной войны, когда военные реальности определяли глобальную стратегию и контролировали экономические соображения, теперь определяют и формируют мир экономические  реальности. Комментируя эти реальности, Р.Туз предлагает заменить понятие "международная экономика" понятием "мировая политическая экономика". Все более очевидное усиление роли экономического фактора в определении как параметров державной мощи государств, так и контуров и направлений их внешней политики подтолкнуло ряд исследователей к мысли о восхождении реалэкономики или геоэкономики, призванной либо заменить, либо дополнить реалполитику и геополитику.

И действительно, все больший приоритет  в государственной политике на международной  арене приобретает экономика. Ослабление гонки вооружений сопровождается усилением конкуренции в экономической и научно-технической сферах. Формы регулирования этой конкуренции будут иметь большое влияние не только на мировую экономику, но и на более широкую сферу международной безопасности и политических отношений.

Риск состоит в том, что возрастание  националистически ориентированной  экономической политики, стимулируемой  ухудшением экономического положения  и социальным давлением, может подтолкнуть  крупные экономические державы к реалэкономике, в которой стремление к защите национальных рынков может стать фактором, вызывающим разного рода межгосударственные конфликты. Как отмечал китайский исследователь Хэ Фан, "конкуренция и борьба за ведущую роль в экономике, контроль и антиконтроль, санкции и ответные санкции, протекции и контрпротекции превратились уже в основные формы международной борьбы". В этом контексте даже утверждается, что в результате расширения конкуренции "территориальные государства" уступили место "торговым государствам". Суть этого изменения состоит в переходе от "силовых игр" между государствами, стремившимися расширить свои территории, к "играм благополучия", при которых ставится задача роста экономики.

При этом нельзя забывать, что большинство  стран афро-азиатского мира от Мьянмы до тропической Африки остались в тисках экономической отсталости, зоной экономических, политических, идеологических, этнических и социальных конфликтов и потрясений. Показательно, что в 70-х годах средний годовой доход на душу населения в странах третьего мира в целом сохранялся на уровне 180 долл., т.е. в 13 раз меньше, чем в развитых странах. Труднейшей, почти неразрешимой проблемой на протяжении всего постколониального периода оставалась безработица.

В среде развивающихся государств постепенно выделилась группа стран, экономика которых оказалась в состоянии глубокой деградации и разрухи, а их население - на грани массового голода. В их числе можно назвать Сомали, Эфиопию, Судан, Бангладеш и др. Они отстали от многих развивающихся стран настолько сильно, что их стали называть четвертым миром. Существующие данные свидетельствуют о том, что эта группа все больше отодвигается на обочину мировой политики. Здесь дилемма состоит в том, что увеличение помощи бедным странам продуктами питания усиливает их зависимость от богатых стран, в то время как отказ в такой помощи способен стимулировать миграцию из бедных стран.

В глобальном масштабе возникают  новые линии разлома и разобщения стран и народов, новое измерение  получают понятия "центр" и "периферия". Особо важное значение приобретает  возрастающее неравенство между  богатыми и бедными странами. Усиливается тенденция к расширению разрыва между развитым центром и периферией мировой хозяйственной системы. За 80-е годы число стран, относимых ООН к наименее развитым, возросло с 31 до 47. В 1990*г. почти 3 млрд жителей Африки южнее Сахары, Южной Азии, Индии и Китая имели средний годовой доход на душу населения менее 500 долл., 1,5 млрд человек в Латинской Америке, Ближнем Востоке и Северной Африке - 2*тыс. долл., в то время как 850*млн жителей наиболее развитых стран*- 20 тыс. долл. Причем нет никаких признаков, что такое положение может измениться в обозримом будущем.

Очевидно, что происходит глобализация неравенства. Согласно имеющимся  данным, разрыв между верхней 1/5 частью и нижней 1/5 частью населения в  Великобритании (или странах одного с ней уровня) составляет примерно 5,5:1. Но разрыв между средним доходом в Великобритании (или странах одного с ней уровня), с одной стороны, и, например, Бангладеш - с другой, составляет около 100:1. Этот разрыв будет еще большим, если взять верхнюю 1/10 часть населения в Великобритании (или США и Швейцарии) и нижнюю 1/10 часть в Бангладеш (или Гаити и Буркина Фассо).

При этом обращает на себя внимание возрастающая социальная и  экономическая дифференциация в  рамках отдельных регионов. Так, север  генерирует свой собственный внутренний юг, а юг в свою очередь формирует тонкую прослойку общества, которая полностью интегрировалась в экономику севера. В результате социальный центр и социальная периферия пересекают национальные границы.

5) Система баланса силы

Термин «баланс сил» мы приводим в кавычках, поскольку буквально любое состояние международного равновесия представляет собой баланс сил. В этом смысле данный термин тавтологичен и даже тривиален: он не дает новой информации о том, что происходит или что должны делать акторы в этой системе. Вместе с тем термин «баланс сил», широко распространенный в литературе, дает некоторое интуитивное понимание, если он относится к международной системе, которая существовала на всем протяжении XVIII–XIX вв. и, возможно, в начале XX в.

Система «баланса сил» отличается от других международных систем следующими характеристиками. Она представляет собой международную систему без политической подсистемы (или, иначе говоря, с нулевой политической подсистемой). Акторы этой системы – международные акторы, относящиеся к категории национальных акторов. Основных акторов («основной» – это не определяемое понятие) в этой системе должно быть не менее пяти, а желательно больше.

В широком смысле в  период, предшествовавший Первой мировой  войне, Великобританию, Францию, Германию, Австро-Венгрию, Италию, США следует включить в категорию основных национальных акторов. При этом не столь важно, какие именно страны мы определяем в качестве основных национальных акторов, но существование минимального количества акторов этой категории жизненно важно для такой системы.

Хотя в международной  системе «баланса сил» нет единой политической системы, индивидуальные действия национальных акторов дополняют  друг друга, таким образом, реализуются  основные правила этой системы, описывающие поведение акторов. По своему характеру они универсальны2.