Франкофония сегодня: цели, задачи, перспективы

Король был единственным собственником всей территории и  народного богатства: имения его  подданных были в сущности имениями короля. По словам Вольтера, французский  король мог тратить деньги своих  подданных. Кроме всего этого  король считал себя Божьим уполномоченным. «Тот, - говорил он, - кто дал человечеству королей, желал, чтобы их утверждали, как его наместников, предоставляя одному себе право обсуждать их поведение». Это была та самая теория, которую отстаивала католическая церковь и в особенности галликанская. Ведь сказал же апостол Павел: «Omnis potestas a Deo» (Всякая власть исходит от Бога)²¹. В качестве наместников Христа папы предъявляли свои права на верховную власть над королями, на что короли отвечали, что они также получили свою власть от Бога.

Людовик XIV не ограничился  тем, что стал пользоваться наследством, оставшимся после Ришелье и Мазарини: он окончательно организовал систему  монархического управления с помощью  советов, государственных секретарей и интендантов, а из королевского дворе сделал нечто вроде настоящего органа королевской власти. «Я твердо решился, - говориться в «Мемуарах», - не допускать, чтобы кто-либо исполнял обязанности короля, между тем как я сам буду только носить королевский титул». Это была руководящая цель личного управления Людовика XIV; он не хотел иметь при себе первого министра, а хотел сам быть своим первым министром. Хотя эти слова так ясны, что не нуждаются ни в каких объяснениях, однако не лишним будет более близкое знакомство с вызванной ими радикальной переменой в системе управления.

Со времени смерти Генриха IV монархия имела двух представителей, - короля и его министра, но в особенности  с 1624 года министр присвоил себе права  короля. Людовик XIV хотел, чтоб права  короля и министра соединялись в  одном лице, и стал смотреть на все дела управления «не равнодушными глазами (как он сам выражался), а глазами повелителя». Если правда, что Мазарини советовал ему управлять государством самостоятельно, то никогда еще никакой совет не исполнялся с большей точностью. Людовик XIV соединял в своем лице и титул и обязанности короля со времени смерти кардинала до собственной смерти, то есть в течение пятидесяти четырех лет.

Чтобы осуществить на практике свое намерение быть единственным главой государства, Людовик XIV разделил свое доверие между несколькими министрами, не возлагая его всецело ни на кого. Возникает вопрос, не вовлекся ли он в заблуждения и действительно  ли он руководствовался теми правилами  абсолютной власти, то есть никогда  не иметь ни фаворита ни первого  министра; чтобы на это ответить, необходимо подробно изучить его  отношения с его главными сотрудниками. По мнению Сен-Симона, искавшего удовлетворения для оскорбленного самолюбия, Людовик XIV всегда подчинялся влиянию своих министров, будучи убежден, что ничьему влиянию не подчиняется. Едва ли можно отвергать, что он иногда руководствовался в своей внешней политике советами Лувуа, но следует прибавить, что он всячески старался избавиться от такой зависимости. Конечно, нельзя утверждать, что он один совершил или один задумал все, что было сделано под его управлением, и было бы возмутительно несправедливо не признавать великих заслуг таких людей, как Кольбер или Лувуа, как Торси и Демаре; однако ни на каком другом монархе не лежала более полнота ответственности за все, что было сделано хорошего или дурного под его управлением, потому что никакая другая система управления не была более личной.

Обходиться без первого  министра - было первым правилом Людовика XIV; не допускать в состав королевского совета ли лиц духовного звания ни людей знатного происхождения - было его вторым правилом, которого он придерживался  не менее строго, чем первого. Влияние  лиц духовного звания должно было ограничиваться религиозной сферой и они никогда не заседали в  том Совете, где обсуждались политические вопросы. «Я держусь правила никогда не назначать членами моего Совета лиц духовного звания и в особенности кардиналов…»²²

Дворяне внушали опасение не столько своим характером, сколько  своими громкими именами, своими родственными и дружескими связями; каждый из них  мог сделаться представителем интересов  той партии, которая еще незадолго  перед тем пыталась возбудить  междоусобную войну. Поэтому и для  дворян были закрыты двери, которые  вели в залу заседаний королевского Совета. Они отворились только один раз для дворянина, герцога Бовиллье. Непреодолимое желание короля устранять  людей знатного происхождения от участия в делах управления обнаружилось, прежде всего, в его отношениях к членам его семейства. Принцы крови занимали разные должности, получали пенсии и даже иногда назначались военными начальниками, но никогда не вмешивались в политику. Только два члена королевского семейства заседали в королевском Совете; но они должны были продолжать политику Людовика XIV. Великий дофин вступил в члены совета в 1691 году, а герцог Бургундский в 1701году.

Людовик XIV всегда выбирал  членов своих Советов из таких  дворян, которые приобрели дворянское звание службой в магистратуре. Король надеялся найти в них таких  министров, которые, не имея никакого значения по своему происхождению и общественному  положению, будут стараться угождать ему, и которых он всегда мог низвести в то ничтожество, из которых сам  их возвысил. Именно таким дворянам он поручал организацию своего финансового  управления и своей армии, осмотр крепостей и портовых городов, переговоры с иностранными правительствами  и украшение королевских дворцов. Умных, образованных и вообще державших  себя с достоинством людей по словам Сен-Симона он предпочитал людям недаровитым, потому что ему было легче господствовать над такими людьми и держать их в полной от себя зависимости.

Монархия Людовика XIV была достойна названия административной монархии. Действительно, если теория королевского полновластия никогда не находила более  высокого и более полного выражения, чем в лице Людовика XIV, то с другой стороны и административный механизм никогда не был организован с  большим искусством и никогда  лучше не соответствовал намерениям того, кто приводил его в движение. Центральная власть находилась в  руках короля, при котором состояли Советы, государственные секретари, генеральный контролер и канцлер; в провинциях находились королевские  агенты и в особенности интенданты; между центральными и провинциальными  органами управления существовала прочная  связь. Главным органом этого  механизма были Советы; туда поступали и там обсуждались и разрешались все вопросы, сколько-нибудь касавшиеся государственных интересов; оттуда исходили все приказания, приводившие в движение все даже самые мелкие колеса механизма. Нововведения Людовика XIV заключались в том, что заведование каждой сферой управления он поручил специальному органу. С тех пор вся политическая и административная работа была разделена между государственным Советом, Советом депеш, Советом финансов и Тайным Советом; первые три совета были только совещательными собраниями под постоянным председательством короля, а четвертый сам разрешал дела под председательством королевского представителя, канцлера.

3.2 Реформы внутренней политики

Провинции при Людовике XIV находились в постоянной связи  с центральной правительственной  властью по делам военным, административным и финансовым: что же король изменил  и заново организовал в губерниях, интендантствах и в парламентах?

Губернаторы провинций  были военными начальниками, обязанностью которых было обеспечение внутреннего  спокойствия в подвластной им территории; эти обязанности всегда возлагались на людей военного звания. Но Людовик XIV принимал относительно этих губернаторов меры предосторожности, вызванные воспоминаниями о Фронде и старанием охранять свою верховную власть. «Я решился впредь назначать на вакантные губернаторские должности только на трехлетний срок, оставляя за собой право продлить его, если найду это нужным»²³. Только некоторые из знатных семейств удерживали в своих руках управление провинциями, сделавшимися для них чем-то вроде наследственных владений. Кроме того Людовик XIV отнял у губернаторов заведование доходами, назначенными на содержание крепостей; он мало помалу стал ставить в крепостях новые гарнизоны, чтобы разорвать узы, которые могли привязать войска к местным губернаторам из привычки к повиновению. После этого губернаторам не оставалось, - по словам госпожи де Севинье, - ничего другого, как только разыгрывать в их провинциях комическую роль королей. Но им очень хорошо платили за исполнение таких ролей. Губернаторы почти никогда не жили в своих провинциях, лишь изредка наведывались туда. Со времени вступления Людовика XIV на престол, они жили в Версале, не занимаясь провинциальными делами, которые были им вовсе незнакомы и совсем не интересовали их. Они отдавали эти дела в заведование интендантам.

Округи и интендантства - эти два названия, сделавшиеся  синонимами с XVII столетия, обозначали административные и финансовые округи, - округи, потому что они сначала  управлялись финансовым комитетом, интендантства, потому что ими впоследствии заведовали интенданты. Сторонники Фронды желали упразднить должности интендантов  юстиции, полиции и финансов, но когда  королевская власть одержала верх, она не сочла нужным их упразднять. Интендантства носили название главных  городов своих округов.

Округи 1700 года в числе 31 разделялись на 18 округов избирательных  провинций, 6 областей с провинциальными  Штатами и 7 собственно так называемых интендантств на окраинах королевства. Избирательные провинции были подчинены  финансовому трибуналу, члены которого всегда назывались выборными также, как в XIV столетии, когда они назначались  генеральными Штатами; но они уже  издавна назначались королем.

По мере того, как усиливалась  королевская власть, подвергались постоянным ограничениям права старинных провинциальных Штатов: в Оверни Штаты были собраны  в последний раз в 1651 году, в  Нормандии в 1666 году, в Креси в 1673 году; во Франш-Конте их существование прекратилось в 1679 году после присоединения этой провинции к Франции; такая же участь постигла их в Руссильоне и в Эльзасе. Со времени вступления Людовика XIV на престол провинциальные Штаты собирались только в некоторых отдаленных провинциях, - в Бретани, во Фландрии, в Камбрези и в Артуа, в Бургундии, в Провансе, в Лангедоке, и в некоторых небольших округах среди Пиренейских гор. «Постоянные игры и балы, три раза в неделю комедии и щегольство - вот чем занимались Штаты», по словам госпожи де Севинье. Самой важной прерогативой провинциальных Штатов было распределение между общинами различных налогов и надзор за их взысканием. Большая часть налогов поступала в королевскую казну. Размер пожертвований определялся интендантом, который был настоящим председателем Штатов, между тем как губернатор председательствовал там только для внешней обстановки. Их требования были в сущности приказаниями, потому что при Людовике XIV были запрещены всякие пререкания. В случае надобности интенданты могли прибегать к подкупу голосов или к тайным повелениям об аресте. Главная выгода Штатов заключалась в том, что через посредство назначаемых ими делегатов они сами наблюдали за распределением и за взысканием налогов.

Всемогущество короля не щадило и муниципальных вольностей также, как и провинциальных. Ни на какую  из руководящих должностей не мог  быть назначен человек, неугодный королю. Выборные должности являлись таковыми чисто номинально. С 1692 года муниципальные  должности превратились в должности  по назначению от правительства, то есть король стал в каждом городе продавать  мэру и его асессорам на всю  жизнь право заведовать делами городского управления. В сущности продажа должностей была одним из тех способов добывать деньги, к каким часто прибегало  французское правительство в  конце царствования Людовика XIV.

К десяти парламентам, существовавшим в 1643 году (в Париже, в Тулузе, в  Гренобле, в Бордо, в Дижоне, в  Руане, в Эксе, в Ренне, в По и  в Меце), Людовик XIV прибавил два, - один для Фландрии и другой для Франш-Конте. Кроме того, Людовик XIV учредил три «верховных совета» или парламента с менее широкой сферой ведомства, - для Руссильона, для Артуа, для Эльзаса, потом в Брейзах и в Кольмаре. В течение всего царствования Людовика XIV все судебные палаты находились под гнетом последствий Фронды: им было строго воспрещено всякое вмешательство в администрацию и в политику. Парламенты решали только те дела, которые оставлял интендант на их рассмотрение. Им были воспрещены всякие протесты против арестов. Кроме того, интенданты вмешивались в разрешение текущих дел парламентов.

В общественной иерархии, зародившейся еще во времена феодализма, духовенство  было высшим из трех сословий французского королевства, оно уступало только принцам  крови. Но хотя духовенство и пользовалось правом первенства, щедрыми наградами  и некоторыми финансовыми привилегиями, оно в сущности только служило  образцом того безусловного повиновения, до которого довел все классы населения  Людовик XIV. Запрещались непосредственные контакты между епископами и папой. Со времени заключения Конкордата 1516 года, французское духовенство действительно, состояло из таких должностных лиц, которые были, безусловно преданы  королю; но такой режим никогда  не был более выгоден для деспотизма, чем в то время, когда Людовик XIV пользовался правом раздавать  бенефиции. От короля вполне зависели все назначения на церковные должности. И аббатства коменду (только для  пользования доходами) король чаще всего раздавал в качестве пенсий лицам, не входившим в состав духовенства, то касательно церковных должностей Людовик XIV руководствовался теме же соображениями, как при выборе своих политических сотрудников. Некоторые из выдающихся членов французского духовенства стали, наконец, заботиться о преобразовании нравов духовенства, и эти старания увенчались успехом. Конечно, еще были такие церковные сановники, которые  в сущности были светскими людьми и не отличались безукоризненной  нравственностью, но в целом нравы  духовенства стали с тех пор  отличаться гораздо более строгим  соблюдением приличий.

К прежним шести духовным пэрам Людовик XIV прибавил епископа Парижского, который стал теперь герцогам Сен-Клу. Духовные лица, совершавшие богослужение при дворе, занимали очень высокое место в церковной иерархии. Также очень важной личностью был королевский духовник, потому как король поверял ему тайны своей совести.

Члены французского духовенства  всегда пользовались тем преимуществом  над дворянами из мирян, что составляли одно сословие и одно семейство. Они  по - прежнему заседали через каждые пять лет на больших собраниях  для разрешения десятичного налога и «добровольного дара» и на малых собраниях для проверки финансовых отчетов. Дворянство не могло пользоваться даже такими внешними формами общественной деятельности, которые могли бы служить для него утешением в окончательной утрате всякого политического влияния.

В продолжительное царствование Людовика XIV, а в особенности после  смерти Кольбера министры часто брали  деньги у услужливых заимодавцев, поэтому  капиталисты приобрели такую  силу, что правительство старалось  не причинять им никаких неприятностей.