Экспериментальная фонетика

К области компьютерной лингвистики  в определенной степени могут быть отнесены работы в области создания гипертекстовых систем, рассматриваемых как особый способ организации текста и даже как принципиально новый вид текста, противопоставленный по многим своим свойствам обычному тексту, сформированному в гутенберговской традиции книгопечатания. К компетенции компьютерной лингвистики относится и машинный перевод.

Термин «квантитативная  лингвистика» характеризует междисциплинарное направление в прикладных исследованиях, в котором в качестве основного инструмента изучения языка и речи используются количественные или статистические методы анализа [Баранов 2001]. С теоретической точки зрения, использование статистических методов в языкознании позволяет дополнить структурную модель языка вероятностным компонентом, т.е. создать структурно-вероятностную модель, обладающую значительным объяснительным потенциалом. Эту сторону использования количественных методов следует считать приложением статистики в языкознании. Иными словами, задача построения структурно-вероятностной модели функционирования языка относится к теоретическим проблемам лингвистики и входит в компетенцию теории языка. В прикладной же области квантитативная лингвистика представлена прежде всего фрагментами этой модели, используемыми для лингвистического мониторинга функционирования языка, дешифровки кодированного.

В центре внимания психолингвистики стоят процессы речеобразования  и восприятия, а также усвоения языка ребенком [Залевская 1999]. Иными словами, если лингвистов в паре «человек – язык» больше интересует «человеческий язык», то психолингвистов – «лингвистический человек». Психолингвистика в основной своей части – приложение психологии в лингвистике, а не приложение лингвистики в психологии. Как и в квантитативной лингвистике, лишь небольшие фрагменты проблемной сферы психолингвистики можно отнести к собственно приложениям лингвистики. В одной из таких областей – изучении афазии – данные об особенностях устройства языковой системы используются не только для установления диагноза, но и для разработки курсов реабилитации больных с нарушениями речи.

3. Характеристика функционирования языка как средства передачи информации

С функциональной точки зрения прикладная лингвистика  может быть определена как научная  дисциплина, в которой изучаются и разрабатываются способы оптимизации функционирования языка [Баранов 2001]. Этим занимаются такие дисциплины, как теория перевода, машинный перевод, теория и практика преподавания родного и неродного языка, теория и практика информационно-поисковых систем, создание информационных и, шире, искусственных языков, теория кодирования.

Наука о переводе (англ. translation studies; нем. Ubersetzungswissenschaft или Translationswissenschaft) включает несколько направлений, среди  которых выделяются теория перевода, анализ перевода, методика обучения переводу. Особое место занимает машинный перевод – научная и одновременно технологическая дисциплина, связанная и с наукой о переводе, и с компьютерной лингвистикой. Как и многие другие разделы прикладной лингвистики, наука о переводе по существу междисциплинарна и часто заимствует идеи не только из лингвистики, но и из литературоведения, когнитивных наук и культурной антропологии. Прикладной аспект теории перевода связан, в первую очередь, с выявлением проблем несоответствия между грамматическими и лексическими системами различных языков, а также с различиями в прагматическом аспекте функционирования языковой системы. Сюда относятся сложности в категоризации действительности, обусловленные грамматическими особенностями различных языков (например, несовпадение набора грамматических категорий), спецификой лексического значения и т.п. Важнейшая лингвистическая проблема науки о переводе – адекватная передача так называемых «скрытых категорий» – категории неотчуждаемой принадлежности, определенности-неопределенности и пр. Будучи в одних языках грамматическими, в других языках эти аспекты значения могут выражаться не регулярно, а лишь при определенных условиях, что существенно осложняет работу переводчика.

Начало работ по машинному, или автоматическому переводу относится к концу 1940-х – началу 1950-х годов. Идея машинного перевода во многом, хотя и не во всем обязана своим происхождением практическим нуждам [Слокум 1989]. В указанный период существенно возрос поток научно-технической информации, а отслеживание этого потока в условиях напряженного и дорогостоящего научно-технического соперничества стало весьма насущной задачей. В полной мере решить ее средствами традиционного, «человеческого» перевода не представлялось возможным. В 1949 году американский специалист по дешифровке Уоррен Уивер составил меморандум, в котором теоретически обосновал принципиальную возможность создания систем машинного перевода. Он исходил из того, что структурное сходство между языками может быть формально описано, а это является необходимым условием разработки алгоритмов для ЭВМ. Первоначально предполагалось, что системы машинного перевода смогут осуществлять перевод научно-технических текстов любых типов, что позволит отказаться от дорогостоящего труда обычных переводчиков. Оказалось, однако, что создание систем машинного перевода требует существенной и нетривиальной информации о функционировании естественного языка, которая отсутствовала в традиционных грамматических описаниях. Кроме того, компьютерное моделирование способности человека к переводу с одного языка на другой требовало учета не только лингвистических, но и психологических, социальных и других факторов. Первые попытки разработки программ автоматического перевода оказались неудовлетворительными: результаты перевода ЭВМ требовали серьезного редактирования, а стоимость машинного перевода зачастую была выше оплаты труда обычного переводчика. В настоящее время развитие систем машинного перевода идет по нескольким направлениям. Во-первых, разрабатываются человеко-машинные системы, предусматривающие прямое участие человека в процессе перевода на различных этапах. Во-вторых, проблемная область системы ограничивается конкретным подъязыком, например текстами химического машиностроения или ядерной физики. В-третьих, системы машинного перевода рассматриваются как вид систем искусственного интеллекта, что позволяет использовать компьютерные технологии, разработанные в компьютерном моделировании мышления человека.

Знания об устройстве и функционировании языка, полученные в теоретической лингвистике, находят непосредственное применение в теории и методике преподавания языка [Баранов 2001]. Смена теоретических моделей языка часто отражалась в смене преобладающих подходов к преподаванию родного и иностранного языка.

«Грамматико-переводной»  метод исходил из предпосылки  об идеальности устройства грамматической системы языка. В качестве образца логичности и непротиворечивости предлагалась грамматика латинского языка. В рамках такого метода преподавания изучение языка сводилось к изучению отдельных грамматических правил [www.lomonosov-fund.ru]. К знанию правила относилось также и знание всех исключений из него. Главная цель обучения – чтение текстов и их перевод на родной язык. В конце 19 в. грамматико-переводной метод стал подвергаться серьезной критике прежде всего потому, что он не обеспечивал быстрого практического овладения языком, и в начале 20 в. возник «прямой метод» обучения, суть которого заключается в разработке комплекса упражнений, которые моделируют овладение языка ребенком. Грамматическая система в этом случае вторична, а первично употребление языка. Прямой метод принципиально одноязычен, поскольку использование родного языка только тормозит овладение иностранным. Разрабатывается изощренная система способов объяснения значения слова через синонимы, антонимы, через определение, описание, рисунок, картинку и т.п. Использование в прямом методе технических средств обучения привело к созданию «аудиолингвального» и «аудиовизуального» методов обучения иностранным языкам. Массовое увлечение в теоретической лингвистике прагматическими аспектами функционирования языка инициировало возникновение «коммуникативно-ориентированного подхода», целью которого стало обучение общению на иностранном языке, приближенное по своим качествам и характеристикам к тому, как пользуются данным языком его носители. В основе этого подхода лежит понятие коммуникативной ситуации и коммуникативного намерения. Языковые формы изучаются именно в связи с конкретной ситуацией и намерениями говорящего. Кроме того, постулат приближения к реальности требует привлечения не только языковых выражений, но и других знаковых систем, характерных для данной ситуации общения, – дорожных знаков, пиктограмм, расписания поездов, планов городов и пр. Таким образом, изучение иностранного языка непосредственно связывается с изучением культуры и быта его носителей. Эта концепция получила название «интегрированного страноведения». Разумеется, реальное преподавание языка часто совмещает различные методы.

Междисциплинарное прикладное направление с несколько неудачным названием «обработка естественного языка» (перевод английского термина Natural Language Processing) возникло в конце 1960-х годов и развивалось в рамках научно-технологической дисциплины, именуемой искусственным интеллектом [Марчук 1999]. По своей внутренней форме словосочетание «обработка естественного языка» должно охватывать все области, в которых компьютеры используются для обработки языковых данных. На практике, однако, закрепилось более узкое понимание этого термина – разработка методов, технологий и конкретных систем, обеспечивающих общение человека с ЭВМ на естественном или ограниченном естественном языке.

Имевшее место  в 1970-е годы возникновение и бурное развитие этого направления, рассматриваемого в прикладной лингвистике как часть проблематики компьютерной лингвистики, связано в первую очередь со стремительным ростом количества конечных пользователей ЭВМ [Марчук 1999]. Поскольку обучение языкам и технологии программирования всех пользователей невозможно и нецелесообразно, возникла проблема организации взаимодействия конечных пользователей с компьютерными программами. Решение этой коммуникативной проблемы шло по двум основным путям. В первом случае предпринимались попытки адаптации языков программирования и операционных систем к конечному пользователю. Языки низкого уровня типа Ассемблера заменялись языками высокого уровня типа Visual Basic; происходило развитие операционных систем в сторону большей изобразительности и наглядности; для создания коммуникативного комфорта и облегчения понимания в операционных системах стали использоваться метафоры, основанные на привычных человеку понятиях – например, «рабочий стол» или «библиотека». Второе направление – разработка систем, которые позволяли бы взаимодействовать с ЭВМ в конкретной проблемной области на естественном языке или каком-то ограниченном его варианте. В центре внимания исследований в области обработки естественного языка оказался опыт изучения общения, диалога, коммуникации в гуманитарных науках. Основное отличие компьютерного моделирования коммуникации в системах взаимодействия с ЭВМ заключается в том, что при ограничении проблемной сферы разработчикам приходится, тем не менее, учитывать все аспекты, все уровни реального общения, что представляет собой серьезную проблему не только практического, но и теоретического плана.

Среди систем рассматриваемого типа обычно выделяются вопросно-ответные системы (например, отечественная система  ПОЭТ, созданная коллективом исследователей под руководством Э.В.Попова), диалоговые системы решения задач (например, систему SNUKA, решающую в интерактивном режиме задачу планирования военных операций) и системы обработки связных текстов (таковы различные системы обработки патентных документов, поддерживающие как понимание текста, так и ответы на вопросы).

4. Характеристика социальной функции языка

Изучение способов взаимодействия языка и общества относится к числу основных задач социолингвистики. Принято различать два аспекта социолингвистических исследований – влияние социальной структуры общества на язык и язык как фактор влияния на общество [Баранов 2001]. В первом случае в центре внимания стоят проблемы связи языковых форм с социальной стратификацией. Например, в классической работе У.Лабува «Социальная стратификация английского языка» в Нью-Йорке [Labov 1966] было проведено исследование речевого поведения жителей нью-йоркского района Ист-Сайд, проявляющегося в использовании некоторых типичных речевых форм. Государственное регулирование функционирования языка относится ко второй части социолингвистической проблематики. Оно разбивается на две части – языковую политику и языковое строительство. В центре языковой политики стоят некие политические цели, достигаемые путем воздействия на употребление языка; например, обеспечение национальной консолидации через расширение сфер употребления национального языка. Языковое строительство обычно рассматривается как часть языковой политики и представляет собой комплекс конкретных мероприятий, проводящихся на общегосударственном и региональном уровнях. К числу таких мероприятий относятся, например, разработка национальных программ обучения языку на всех уровнях образовательной системы, создание нормативных словарей (толковых, орфографических, орфоэпических и т.п.) и грамматик, разработка и введение алфавитов, формирование и фиксация норм литературного языка, нормирование языка средств массовой информации и т.д.

Объектом теории речевого воздействия являются когнитивные, психологические, социальные, языковые и другие механизмы, позволяющие влиять на сознание, на процесс принятия человеком тех или иных решений. Поскольку эти механизмы весьма разнообразны, то и сама теория речевого воздействия оказывается по сути междисциплинарной [Макаров 2003]. В центре внимания теории речевого воздействия лежит категория языкового варьирования, определяющая возможность использования в дискурсе для описания одной и той же ситуации различных близких по значению языковых выражений. Различие в семантике может интерпретироваться участниками (говорящим и адресатом) и как несущественное, и как значимое. Ср. известный пример варьирования такого рода: Бутылка наполовину полна vs. Бутылка наполовину пуста. Именно это позволяет использовать язык как инструмент воздействия на сознание. Языковые механизмы вариативной интерпретации действительности имеются на всех языковых уровнях – фонетическом, морфологическом, лексическом, синтаксическом и на уровне макроструктуры текста. Методология теории речевого воздействия находит применение в многочисленных приложениях – в теории и практике аргументации, практике создания рекламных текстов (копирайтинге), политической лингвистике.

Предмет политической лингвистики – политический дискурс  как совокупность дискурсивных практик, идентифицирующих участников политического дискурса как таковых или формирующих конкретную тематику политической коммуникации. Под дискурсивной практикой понимаются тенденции в использовании близких по функции, альтернативных языковых средств выражения определенного смысла. Эти тенденции, естественно, находят отражение в частоте употребления соответствующих феноменов фонетического, морфологического, синтаксического и семантического уровня. Очень близким аналогом в лингвистической поэтике можно считать понятие идиостиля писателя.

Дискурсивные практики с  лингвистической точки зрения определяются устойчивыми наборами языковых средств  вариативной интерпретации, свойственными данному политическому субъекту или характерными для обсуждения данного предмета [Макаров 2003]. В этом смысле можно говорить о таких предметах политической лингвистики, как «дискурс Рейгана», «дискурс Горбачева», «тоталитарный дискурс», «дискурс безопасности», «дискурс свободы и справедливости», «парламентский дискурс». Иными словами, тоталитарный дискурс – это совокупность дискурсивных практик, характерных для политического языка тоталитарного общества, а дискурс безопасности – совокупность дискурсивных практик, встречающихся в дискуссиях о безопасности государства и формирующих эти дискуссии как часть политического дискурса в целом.